17
Закуток Тайл в офисе всегда имел такой вид, будто только что пронесся ураган, но в эти дни там и вовсе черт бы ногу сломал. Она получила сотни писем от коллег и зрителей, поздравляющих ее с прекрасной передачей о Дэвидсоне и Денди и с ее собственной героической ролью в этой истории. Она далеко не все еще прочитала, корреспонденция была уложена в шаткие, готовые развалиться стопки.
В помещении не нашлось достаточно места, чтобы разместить все цветы, присланные за неделю, поэтому она расставила их по другим офисам по всему зданию.
Верн и Глэдис прислали ей сырный пирог, которого хватило бы тысяч на пять человек. Все сотрудники отдела новостей наелись от души, и еще больше половины осталось.
Как и ожидалось, Тайл оказалась в центре внимания, и не только на местном уровне. У нее брали интервью репортеры национальных каналов, включая Си-эн-эн. Поскольку в передаче рассказывалось о человеческих отношениях, о любви, о неожиданном рождении ребенка и драматической развязке, она вызвала интерес телезрителей всего мира.
Местные торговцы автомобилями предложили ей рекламировать их товар, но она отказалась. Национальные женские журналы предлагали написать серию статей о чем она захочет - начиная с секретов ее успеха и кончая интерьером ее дома. Она была неофициально признана Женщиной недели.
И еще никогда в жизни она не чувствовала себя такой несчастной.
Тайл без особого успеха пыталась расчистить свой стол, когда появился Галли.
- Привет, детка.
- Я отнесла сырный пирог в кафетерий и велела раздать тем, кто появится первым.
- Мне достался последний кусок. Я уже говорил тебе, что ты замечательно поработала?
- Никогда не вредно услышать лишний раз.
- Ну так услышь: замечательно.
- Спасибо. Но я ужасно вымоталась. Сил никаких нет.
- Ты и выглядишь как раздавленное дерьмо. - Она обиженно взглянула на него, и Галли пожал плечами. - Ты знаешь, я человек откровенный.
- А твоя мама никогда тебе не говорила, что некоторые вещи лучше оставлять несказанными?
- Что с тобой такое?
- Я же сказала, Галли, я…
- Ты не просто устала. Я знаю, что такое усталый человек, так это не то. Ты должна сиять, как рождественская елка, а ты сама не своя. Где твоя хваленая суперактивность? Может, дело в Линде Харпер? Ты дуешься, потому что она украла у тебя часть твоей славы? Ну, тут ты сама виновата. Просто поверить не могу, что ты не признала в Доке доктора Брэдли Стэнвиса.
Тайл пожала плечами, методично разорвала очередной конверт и прочитала поздравительный текст: "Я люблю ваши передачи по телевизору… Вы мой эталон… Я хотела бы быть такой, как вы, когда вырасту…"
Галли продолжил, не обращая внимания на явное отсутствие интереса с ее стороны.
- Скажем иначе. Я не верю, что ты не узнала в нем доктора Брэдли Стэнвиса.
Тайл поняла, что отмолчаться не удастся. Она положила на стол письмо от девочки, ученицы пятого класса, которую звали Кимберли, и медленно повернулась вместе с креслом лицом к Галли. Глаза ее остались сухими, но, видимо, было в них нечто такое, что Галли долго молча смотрел на нее.
Наконец он провел ладонью по лицу.
- Очевидно, у тебя есть серьезные причины скрывать, кто он такой.
- Он меня попросил.
- Вот как? - Он шлепнул себя ладонью по лбу. - Ну конечно! Как же еще поступил бы настоящий репортер?! Герой истории говорит: "Я не хочу, чтобы меня показывали по телевизору", - и, естественно, ты опускаешь эту важнейшую деталь в своей передаче.
- Это ничуть не повредило нашему рейтингу, Галли, - огрызнулась Тайл. Разозлившись, она встала и принялась швырять в сумку свои вещи. - Ведь Линда все сделала за меня. Чего же ты жалуешься?
- Разве я жаловался?
- Мне так показалось.
- Мне было просто любопытно, почему мой лучший репортер разнюнился.
- Я не…
- Разнюнилась! Вдрызг! И я хочу знать, в чем дело.
Тайл резко повернулась к нему.
Ей хотелось закричать, но она взяла себя в руки, глубоко вздохнула и спокойно сказала:
- Потому что все стало… слишком сложным.
- Ах, сложным! Ты что, издеваешься надо мной? Брэдли Стэнвис был активным участником этой истории. Важным. Настоящей дичью!
- Слушай, давай поговорим об этом в другой раз. Когда я не буду торопиться в отпуск.
Тайл вышла в коридор, но Галли не отставал.
- Так ты все еще собираешься? - спросил он, идя рядом с ней к выходу из здания.
- Мне сейчас нужно отдохнуть больше чем когда-либо. Ты же сам подписал мое заявление.
- Я знаю, - ворчливо признал Галли. - Но потом я передумал. Знаешь, что ты должна сейчас сделать? Подготовить пилотную передачу в прямом эфире! Этот раковый доктор, превратившийся в ковбоя, мог бы стать блестящим первым гостем передачи. Заставь Стэнвиса рассказать о расследовании смерти его жены. Кстати, что он думает об автаназии? Он действительно помог ей умереть?
- Ему бы хотелось, но он этого не сделал.
- Видишь? У нас уже есть очень интересный диалог. Ты можешь потом перейти к его участию в этой заварушке. Будет то, что надо! Мы покажем эту пилотную передачу начальству; может быть, пустим ее на экран после первых новостей. Это будет твой пропуск в ведущие программы!
- Успокойся, Галли. - Она толкнула тяжелую входную дверь, ведущую на парковочную стоянку для служащих. Асфальт казался раскаленным.
- Да почему? - Он вышел вслед за ней. - Ты же этого так хотела, Тайл! Так ради этого старалась! Тебе надо поскорее за этот шанс хвататься, иначе можешь опоздать. Они могут отдать шоу Линде, особенно если узнают, что ты с самого начала знала о докторе Стэнвисе. Отложи поездку, пока этот вопрос не решен!
- Ага, а потом я не смогу уехать, потому что начнутся все эти производственные совещания. - Она покачала головой. - Нет, Галли, я уезжаю.
- Не понимаю я тебя. У тебя что, месячные приближаются?
Тайл не купилась на подначку и улыбнулась.
- Я устала от всех этих танцев, Галли. Надоело постоянно нервничать, бороться за место под солнцем. Начальство знает, чего я стою. Они знают, что я пользуюсь популярностью у зрителей, а теперь эта популярность еще выросла. Перед ними годы моей работы, рейтинги и премии. Им известно, что никто лучше меня не справится с этой программой.
Она открыла дверцу машины и швырнула туда сумку.
- Я пришлю к ним своего агента. Я соглашусь продлить контракт, если они отдадут мне этот прямой эфир. А если я его не получу, то контракт не подписываю. Между прочим, я уже получила за эту неделю по меньшей мере сотню предложений с других каналов.
Она наклонилась и поцеловала его в щеку. У Галли даже рот приоткрылся от удивления.
- Я люблю тебя, Галли. Я люблю свою работу. Но это, в конце концов, только работа. Она уже не вся моя жизнь.
По дороге в город Тайл остановилась только один раз, у помойки за супермаркетом. Она выбросила туда две вещи: свой магнитофон и двухчасовую кассету из камеры Глэдис и Верна.
Тайл чертыхнулась, пытаясь распутать безнадежно запутавшуюся леску.
- Не клюет? - раздался вдруг за ее спиной знакомый голос.
Она вздрогнула от неожиданности и быстро обернулась. При виде его у нее подкосились ноги. Он небрежно прислонился к стволу дерева, его высокая, стройная фигура и ковбойская одежка прекрасно гармонировали с суровым пейзажем.
- Не знал, что ты умеешь ловить рыбу, - заметил он.
Господи, он приехал в такую даль, чтобы поболтать о рыбной ловле? Ладно.
- Как видишь, не умею. - Она показала ему загубленную удочку и нахмурилась. - Но поскольку именно этим принято заниматься у прозрачного горного ручья, протекающего прямо под окнами домика… Док, что ты здесь делаешь?
- Ты уже слышала о Ронни?
Тайл кивнула. Она знала, что Ронни Дэвидсон быстро поправляется. Если так пойдет дальше, его через несколько дней выпишут из больницы.
- У Сабры тоже все замечательно. Она уже вернулась в Форт-Уэрт. Я вчера разговаривала с ней по телефону. Они с матерью собираются вместе вырастить Кэтрин. Ронни сможет приходить, когда захочет, но они решили пару лет подождать со свадьбой. Вне зависимости от того, как решатся его проблемы с законом, они договорились подождать и посмотреть, выдержат ли их отношения испытания временем.
- Молодцы. Все правильно. Мне кажется, они все-таки будут вместе.
- И они так думают.
- А что Денди? Наверное, радуется, что ему не придется отвечать за убийство?
- Но попытка-то была? И дюжина свидетелей это подтвердят. Надеюсь, ему вкатят на полную катушку.
- Я за. Он едва не погубил несколько человек.
Они помолчали. Тишину нарушало только пение птиц и непрерывный гулкий шум ручья. Когда напряжение стало невыносимым, Тайл снова спросила:
- Что ты здесь делаешь?
- Я получил сырный пирог от Глэдис и Верна.
- Я тоже.
- Огромный.
- Просто колоссальный.
Тайл почувствовала, что глупо продолжать держать в руках удочку, и положила ее на землю, но тут же об этом пожалела. Теперь некуда было девать руки, которые вдруг стали казаться огромными и нелепыми. В конце концов она сунула их в карманы джинсов.
- Дивное место, верно?
- Согласен.
- Когда ты приехал?
- Примерно час назад.
- Вот как… - Она подняла на него глаза и снова жалобно повторила: - Док, что ты здесь делаешь?
- Я приехал поблагодарить тебя.
Тайл опустила голову и уставилась на ноги. Кроссовки глубоко увязли в песке на берегу ручья.
- Не надо. Меня благодарить, я хочу сказать. Я не могла использовать эту запись. У меня ведь и видео было, снятое с помощью камеры Глэдис. Качество оставляло желать лучшего, но таких кадров не имел больше ни один репортер в мире.
Она глубоко вздохнула, не решаясь взглянуть на него.
- Но на той пленке был ты. Вполне узнаваемый. И я не хотела пользоваться тобой, после того… что произошло в мотеле. Слишком все стало личным. Я поняла, что на свете есть кое-что поважнее репортерских сенсаций. Вот я и выбросила пленки. Никто их никогда не видел и не слышал.
- Гм-м… Ну, я не за это тебя благодарил.
Она резко подняла голову.
- Что?
- Я видел твою передачу. Она была замечательной. Я действительно так думаю. Классный профессионализм! Ты заслужила все похвалы, которые получила. И я признателен тебе за то, что ты не обнародовала наши личные разговоры. Но ты была права: мне не удалось спрятаться. Меня бы все равно разоблачили - с твоей помощью или без нее. Я теперь это понимаю.
Впервые в жизни Тайл не нашлась что сказать.
- Я приехал сказать тебе спасибо за то, что ты заставила меня критичнее взглянуть на самого себя. На мою жизнь. Понять, что я трачу ее впустую. После смерти Шари и всего остального мне требовалось время, чтобы побыть одному, все обдумать, все переоценить. Это заняло у меня… скажем, полгода. А все остальное время я делал именно то, что ты сказала: я прятался. Наказывал себя. Выбрал для решения своих проблем самый трусливый путь.
Теперь Тайл ощущала не просто напряжение. Ее душили чувства. Она пока не могла разобраться в их природе, но ей хотелось кинуться к нему, обнять, утешить. Однако сначала она должна была услышать, что скажет он. Док обязательно должен был это сказать! И Док словно бы прочитал ее мысли.
- Я возвращаюсь, - сказал он. - Последнюю неделю я провел в Далласе, говорил кое с кем из врачей и исследователей. С новичками, которые придерживаются моего агрессивного метода лечения этого заболевания, с докторами, которым обрыдло таскаться по бесчисленным комитетам и комиссиям, чтобы получить одобрение новых методов, пока пациенты страдают, а все другие меры не дают результата. Нам хотелось бы вырвать медицину из рук юристов и бюрократов и вернуть ее врачам. Вот мы и решили создать группу, объединить наши ресурсы и знания… - Он взглянул на нее. - Ты что, плачешь?
- Солнце бьет в глаза.
- А, понятно… Вот это я и хотел тебе сказать.
Тайл аккуратно и по-деловому вытерла с глаз слезы.
- Тебе не следовало ехать так далеко. Мог бы прислать сообщение по электронной почте или позвонить.
- Это тоже было бы трусостью. Я должен был сказать это тебе лично.
- Как ты меня нашел?
- Поехал в вашу студию. Поговорил с Галли, который, кстати, попросил меня передать тебе кое-что. - Она кивнула головой, показывая, что слушает. - Он сказал: "Передай ей, что я не полный кретин. Я понял, что значит "слишком сложна"". Ты что-нибудь понимаешь?
Она засмеялась.
- Да.
- Объяснить не желаешь?
- Может быть, потом. Если ты останешься.
- Если ты не возражаешь против моего общества.
- Думаю, перетерплю.
Док улыбнулся в ответ на ее широкую улыбку, но тут же снова стал серьезным.
- Мы с тобой оба трудоголики, Тайл.
- И это, полагаю, нас и притягивает друг к другу.
- Может быть. Но нам будет нелегко.
- Ничто стоящее не бывает легким.
- Мы не знаем, куда это приведет…
- Но мы знаем, на что надеемся. А еще мы знаем, что это не приведет никуда, если мы не попытаемся.
- Я любил свою жену, Тайл. Я слишком хорошо понимаю, как любовь может ранить.
- Еще больнее не быть любимым. Кто знает, может, нам удастся найти способ любить, не причиняя друг другу боли?
- Господи, до чего же мне хочется прикоснуться к тебе!
- Док… - пробормотала она и снова рассмеялась. - Брэдли? Брэд? Как мне тебя звать?
- Пока достаточно просто сказать: "Иди сюда".
И он сделал шаг к ней.