– Да. Квартира леди Килферн, кажется, сейчас арендуется? – лениво произнес Ловкач.
– Прошу вас следовать за мной.
Он провел его на третий этаж, открыл внушительную дверь и вошел в апартаменты ее светлости. Ловкач лишь окинул беглым взглядом зачехленную мебель и печально покачал головой.
– Боюсь, что это фасад дома, верно? Я полагал, что эта квартира находится в глубине здания. Я, видите ли, очень чутко сплю, и уличный шум меня весьма беспокоит.
– У нас нет свободных квартир в глубине здания, сэр.
– А это чья квартира?
Они уже вышли на лестничную площадку, и Ловкач указал на дверь за шахтой лифта. Когда швейцар назвал ему имя жильца (какого-то адвоката), Ловкач не спеша прошел в конец коридора к большому окну, выходящему во двор.
– Квартира здесь меня бы вполне устроила. Да вот и пожарная лестница рядом. Я, знаете ли, очень боюсь пожаров.
Он выглянул в окно и осмотрел двор. Но увидел он не только двор. Ловкач успел заметить, что на двери квартиры номер 9 стоит английский замок, и что ловкому человеку, держась за край пожарной лестницы, можно дотянуться до окна, которое, судя по всему, являлось окном прихожей девятой квартиры.
– Я бы хотел осмотреть какую-нибудь из квартир с видом на двор, но это, вероятно, невозможно? – вздохнул он.
– Да, сэр. У меня на случай пожара или какого-либо иного чрезвычайного происшествия имеется общий ключ, но мне строжайше запрещено им пользоваться.
– Общий ключ? – невинно удивился мистер Смит. – А что такое общий ключ?
С довольным видом недалекого человека, объясняющего что-то такое, что известно ему, но неизвестно другим, швейцар ответил:
– Да вот он. – И с некоторым трудом извлек его из кармана жилета.
Ловкач взял ключ и с большим интересом осмотрел.
– Поразительно! – искренне изумился он. – Выглядит, как самый обычный ключ. И как же он работает? – Он смотрел швейцару прямо в глаза.
– Этого я не знаю, сэр, – важно, даже благоговейно произнес человек в ливрее.
Он положил ключ обратно в карман, и в этот миг прозвенел звонок лифта.
– Прошу прощения, сэр, – сказал швейцар, но Смит перехватил его руку.
– Вы не могли бы вернуться, я все же хотел бы посоветоваться с вами насчет квартиры с окнами на улицу, – с некоторым беспокойством в голосе воскликнул он.
– Я вернусь через минуту, сэр.
Когда швейцар, доставив нескольких человек на один из верхних этажей, вернулся, Смит в задумчивости стоял на том самом месте, где он его оставил.
– Как я сказал, сэр, это общие ключи… – швейцар опустил руку в карман, и на лице его появились растерянность и беспокойство. – Я потерял его! – взволнованно произнес он. – Вы видели, как я положил его обратно в карман?
– Конечно, видел. О, да вот же он!
Он указал на ковер рядом с ногами швейцара.
– Вам стоит взглянуть на крышу, сэр. Оттуда открывается изумительный вид. Я отвезу вас.
– Я предпочитаю пройтись, – ответил Ловкач Смит. Он дождался, пока лифт скроется из виду, и его любовь к пешему передвижению вылилась в три широких шага, которые привели его к двери. Он осторожно толкнул ее, и она беспрепятственно отворилась, как он и ожидал. За пять минут он провел тщательнейшее исследование всех самых изящных коробочек в спальне, и все, что находил достойным изъятия, отправлялось во вместительный карман его фрака.
В считанные секунды он вышел из квартиры, закрыл дверь и вернулся в холл, где его и застал спустившийся на лифте швейцар.
– О, вот вы где, сэр. А я думал, куда вы ушли?
– Я решил взять квартиру ее светлости, – сказал Смит. – Но, мне кажется, этими вопросами занимаетесь не вы, верно?
– Да, сэр, – признался дворецкий. – Благодарю вас, сэр.
Он принял необычайно щедрые чаевые, которые Смит сунул ему в руку, и человек в желтых перчатках вышел на улицу, прошел какое-то расстояние по Мейда-Вейл, остановил такси и назвал водителю адрес в Сохо.
Выйдя из такси, он прошел по одному из узких переулков и остановился у небольшого ювелирного магазина. Посмотрев по сторонам и убедившись, что никто за ним не наблюдает, он нырнул в темные недра лавки. Хозяин, невысокий человек в маленькой круглой шапочке, шмыгнул за длинную плотную портьеру за прилавком.
– Сколько это стоит? – Смит протянул ювелиру кольцо.
– Если я дам за это пять, я ограблю самого себя.
– Если бы вы предложили мне за него пять, я бы убил вас, – добродушно произнес Смит.
Тут дверь открылась, и в магазин вошел широкоплечий человек.
– Здравствуйте, Смит! Как дела? – Смит приветствовал полицейского улыбкой. – Торгуете потихоньку? – любезно поинтересовался офицер.
– Вы следили за мной?
– Как вы могли такое подумать?! – негодующе воскликнул широкоплечий. – Позвольте-ка взглянуть на это колечко.
– Я не покупал, я не покупал его! – запричитал ювелир. – Он предложил его мне, но я сказал, чтобы он забирал его!
– Откуда это у вас, Смит?
– Подарок от тетушки Рейчел, – насмешливо ответил мистер Смит. – Вообще-то, это мое кольцо, и капитан Шеннон с удовольствием это подтвердит.
– Капитан Шеннон? – в замешательстве повторил полицейский.
– Ну да, – кивнул Ловкач. – Если хотите, сходите к нему. Хотя можете не тратить время. Взгляните на его внутреннюю сторону.
Сыщик поднес кольцо к свету и прочел надпись: "Ловкачу от тетушки".
– Но я не…
– Надеюсь, что если сейчас вы "не", то когда-нибудь сможете. И я не собирался его продавать, я всего лишь… Дело в том, дружище, – сказал Смит с обезоруживающей улыбкой, – что я заметил вас, когда выходил из такси, и решил немного оживить ваши унылые и однообразные будни. Будь вы хорошим сыщиком, вы бы задержали такси, чтобы узнать, откуда я приехал, но, увы! Вы – не хороший сыщик. Вы хотите, чтобы я отправился к Шеннону?
Сыщик с мрачным видом дернул головой.
– Ничего! Еще настанет день!.. – пригрозил он.
И лишь там Смит вдруг понял, на краю какой пропасти он стоял. Если бы этот расторопный сыщик арестовал его и обыскал!.. От этой мысли Ловкач Смит похолодел.
Глава LVI
Рычаг
У человека, занимающегося тем особенным видом работы, который являлся специальностью мистера Мартина Элтона, с годами накапливается довольно большое количество всевозможных документов, которые необходимо хранить в надежном месте, где они не привлекли бы к себе внимания излишне любопытных глаз.
Сам же Мартин информацию предпочитал доверять тайникам своей памяти, на которую ему было грех жаловаться. Обдумывая вопросы, которые требовали немедленного разрешения, он вспомнил об одном четырехстраничном документе, написанном мелким почерком Большого Билла Стэнфорда.
Стэнфорд был своего рода бумажным стратегом. В былые времена, обдумывая очередное дело, он с особенным удовольствием записывал подробнейшие планы действий, рисовал их, чертил схемы. Большинство из этих бумаг было уничтожено, но один проект среди них, продуманный особенно тщательно, Мартин решил сохранить, отчасти как любопытный документ, отчасти для будущего использования. Бумаги, подобные этой, и иные имевшие для него определенную ценность предметы, он держал в банковском сейфе. В тот день Мартин наведался в банк и провел там полчаса, изучая и уничтожая многое из того, что уже не могло пригодиться.
Когда он оттуда вышел, в его нагрудном кармане лежали те самые четыре листа бумаги, которые могли послужить мощным рычагом воздействия на Билла Стэнфорда.
Добравшись до дома, он вызвал посыльного и отправил с ним записку Стэнфорду, а через полчаса у него зазвонил телефон. По звучанию голоса Мартин определил, что настроение у Стэнфорда ни к черту.
– Слушай, Мартин, я не могу прибегать к тебе, как ручная собачка, каждый раз, когда я тебе нужен. Что ты хотел?
– Хотел встретиться, это действительно очень важно.
– Что тебе взбрело в голову? – резко и с подозрением спросил Стэнфорд. – Я сейчас не свободен…
– Придешь и все расскажешь, – сказал Элтон, и в его голосе послышалась былая вспыльчивость. – Мы не будем это обсуждать по телефону, когда половина деловых в Лондоне слушает тебя. Ты что, не догадываешься, стал бы я тебя вызывать, если бы это не было действительно срочно?
На другом конце надолго замолчали, потом раздался голос Стэнфорда, уже не такой раздраженный:
– Хорошо, я приеду, только не думай, что я собираюсь подчиняться твоим приказам, Элтон. Уясни себе, что…
Мартин Элтон положил трубку.
В начале шестого Стэнфорд явился, и явно не в духе.
Мартин в своей любимой позе возлежал на диванчике и, когда Билл вошел в комнату, оторвал глаза от книги и посмотрел на него.
– Мартин, какого дьявола ты вызываешь меня, как лакея какого-нибудь? За такое…
– Закрой дверь, – распорядился Мартин. – У тебя слишком громкий голос.
– По-твоему, мне больше нечем заняться, кроме как бегать за тобой?
От злости он весь побледнел. Стэнфорд в полной мере обладал тем неимоверным присущим всем преступникам, а в некоторой степени и законопослушным гражданам тщеславием, которое заставляет их выходить из себя всякий раз, когда возникает угроза их чувству собственного достоинства. Мартин движением руки осадил его.
– Давай обойдемся без ссор, – сказал он. – Дело серьезное, иначе я бы не вызвал тебя.
Мартин встал, взял из коробки сигару и закурил. Затем протянул сигару Стэнфорду, тот с недовольным видом взял ее. После этого он сразу перешел к делу.
– Одри Бедфорд устроилась к Стормеру, и это дитя оказалось довольно шустрым работником.
– Одри? Сестра твоей жены?
Мартин кивнул.
– Устроилась к Стормеру?
– Она оказалась шустрым работником, – медленно повторил Элтон. – И не только шустрым, но и умным, Стэнфорд. Ты не забыл, что она отсидела двенадцать месяцев в Холлоуэе за то, что при ней нашли товар, который ты украл?
– Не я, а мы украли, – сердито обронил Стэнфорд.
– Не будем вдаваться в тонкости, – сказал Мартин.
Стэнфорд молча смотрел на него, подозрительно щуря глаза.
– Хорошо, и к чему ты клонишь? – спросил он, когда Мартин замолчал. – А почему Стормер взял ее под свое крылышко?
– Я отвечу. Потому что она сходила к ним и рассказала все, что знает о том ограблении. После этого они отправили ее собирать улики. Не забывай, что агентство Стормера сотрудничает почти со всеми посольствами в Лондоне.
Уильям Стэнфорд презрительно рассмеялся.
– Как по мне, так пусть собирает все, что хочет, – сказал он. – Когда она откроет музей, вот тогда я, возможно, начну волноваться. Это все?
– Не совсем, – ответил Мартин. – Ты помнишь свой небольшой план ограбления королевы, который ты так старательно записал на бумаге? Помнишь, как ты продумывал все мелочи, даже набросал схему того места в парке, где нужно было делать засаду, с подробными указаниями, как отходить после операции?
– Помню, – ненадолго задумавшись, подтвердил Стэнфорд. – Но те записки были уничтожены.
– Они не были уничтожены, – холодно возразил Мартин. – Это был такой мастерский план, что я по глупости сохранил их. Одри приходила сюда два дня назад, явилась, когда нас с Дорой не было дома. Она поднялась в комнату Доры, чтобы причесаться. Ключи от моего банковского сейфа хранятся в бюро Доры.
Стэнфорд исподлобья следил за ним мрачным, внимательным взглядом.
– И что?
– Сегодня я ходил в банк, чтобы забрать деньги, которые у меня там хранились. Деньги были на месте. А все бумаги исчезли.
Стэнфорд так и обмер.
– Ты хочешь сказать, что мой план исчез вместе с другими бумагами?
Мартин очень медленно кивнул.
– Именно это я и хочу сказать, – ответил он. – Только давай обойдемся без припадков гнева.
Стэнфорд потер руки, он всегда так делал, когда начинал нервничать.
– Дьявол, ты подставил меня под удар, ты понимаешь это? – едва сдерживая ярость, прошипел он.
– А кто додумался писать имена? Если бы их там не было, эти бумажки ничего бы не стоили, – прервал его Мартин. – Это ты виноват! Эти бумаги – достаточное доказательство, чтобы упечь тебя, Стэнфорд, за решетку.
Стэнфорд передернул плечами. Несмотря на недюжинную силу и показную удаль, он был слабовольным человеком, и Мартин это прекрасно знал.
– И что ты от меня хочешь? – спросил он, и следующие полчаса мужчины обсуждали план действий.
Глава LVII
Одри отправляется на обед
В тот вечер ее присутствия не требовалось. Мистер Торрингтон был особенно непреклонен в этом вопросе, хотя в его упорстве ощущалось некое особенное упрямство, которое Одри почувствовала мгновенно.
– Если вас кто-нибудь пригласил в театр или в гости, или если вы хотите заняться шитьем – располагайте временем по своему усмотрению.
Он открыл ей дверь, и она вышла, в душе благодаря его за понимание. Она даже была рада, что у нее появилось свободное время, поскольку получила от Доры приглашение на обед.
Дверь открыла сама сестра.
– Входи, дорогая, – сказала она, целуя ее. – У меня очередное домашнее происшествие. Кухарка сегодня уволилась, а новая горничная отпросилась к больной матери. Я не могла не отпустить ее. Так что ты уж прости, у нас все скромно… К счастью, привередливый Мартин отправился в свой клуб.
– Я думала, вы вместе уходите? – удивилась Одри.
– Так и есть, – улыбнулась Дора. – Мартин потом за мной заедет. Я ему сказала, чтобы он не спешил и пообедал в клубе.
Стол был накрыт на двоих, да так, что можно было засмотреться. Дора при всех своих недостатках оказалась прекрасной хозяйкой.
Где-то в середине обеда Дора с веселой улыбкой произнесла:
– А давай выпьем вина за воссоединение семьи!
Встав из-за стола, она достала из серебряного ведерка бутылку и ловким движением сняла проволоку с пробки. Одри рассмеялась:
– Не пила вина с… – она вспомнила тот вечер, когда обедала с Маршалтом, и поскорее прогнала неприятное воспоминание.
– Не думаю, что ты когда-нибудь пробовала такое вино, – продолжала щебетать Дора.
Пробка с хлопком вылетела из бутылки, и Дора стала наполнять бокалы, пока шипучая густая пена не перелилась через край.
– За нашу следующую встречу! – церемонно произнесла Дора и подняла свой бокал.
Одри тихонько рассмеялась и чуть-чуть отпила.
– До дна! – воскликнула Дора. – Так не пьют, когда произнесен тост.
Одри, придав лицу важное, даже торжественное выражение, подняла бокал и не поставила его, пока он не опустел.
– Ой! – задохнулась она. – Наверное, это очень хорошее шампанское, но я не такой уж знаток… По-моему, горькое, как хина.
Через полчаса неожиданно появилась новая горничная Доры.
– Вы, кажется, собирались в театр, – с недовольным лицом встретила ее Дора.
– У меня разболелась голова, мадам, – сказала горничная. – Извините, но, похоже, билет, который вы дали мне, пропадет.
– Входите, – бросила Дора, поворачиваясь.
– Может быть, вам будет угодно, чтобы я прислуживала за столом вам и мисс Бедфорд…
– Мы уже пообедали, – сказала Дора, – и мисс Бедфорд только что ушла. Странно, что вы не встретились с ней.
Глава LVIII
Мистер Торрингтон удивляет
Человека, который пришел в "Ритц-Карлтон", ждали, и как только он пришел и назвал свое имя, портье позвал мальчика-слугу.
– Отведите джентльмена в номер мистера Торрингтона, – велел он, и Мартин пошел следом за мальчишкой к лифту.
Дэниел Торрингтон, в тапочках и халате, окинул гостя проницательным взглядом и жестом без особого радушия предложил сесть.
– Сдается мне, мистер Торрингтон, что мы с вами уже встречались, – сказал Мартин.
– Я совершенно уверен, что мы не встречались, хотя я и наслышан о вас, – возразил Торрингтон. – Снимите пальто, мистер Элтон. Вы просили о встрече, и у меня есть несколько причин удовлетворить вашу просьбу. Вы, если я правильно понял, – зять моего секретаря?
Мартин серьезно кивнул.
– К несчастью, да.
– К несчастью? – брови старика поползли вверх. – Я, кажется, понимаю. Вы имеете в виду ее тюремное прошлое?
Он не улыбнулся, но в голосе его послышались насмешливые нотки, которые Мартин, очень чувствительный к подобным вещам, тут же уловил.
– Вы, должно быть, пришли для того, чтобы защитить меня от ее преступных интриг?
Мартин снова почувствовал холодок в голосе миллионера. Старик насмехался над ним, хотя лицо его оставалось серьезным, а тон в меру учтивым.
– Нет, я пришел не для этого. Меня привело к вам дело более личного характера, – сдержанно произнес он, – которое касается и вас. Вы простите меня, если я позволю себе затронуть болезненную для вас тему?
Торрингтон кивнул. Глаза за мощными линзами застыли на лице Мартина. Весь вид его выражал враждебность.
– Мистер Торрингтон, много лет назад в Южной Африке вы попали в тюрьму за скупку алмазов.
Торрингтон покачал головой.
– Да, это была провокация, дело рук одного негодяя, величайшего подлеца из тех, кто занимается алмазами, некоего Лейси Маршалта, который теперь, к счастью, мертв. В том деле я, понятное дело, был признан виновным и, как вы упомянули, попал в тюрьму.
– У вас была молодая жена… – Мартин выдержал паузу. – И ребенок, девочка. Дороти.
Торрингтон снова кивнул.
– Ваша жена была потрясена вашим арестом, и так и не простила вас за тот позор, который вы, как она считала, навлекли на нее. Вскоре после того, как вас отправили в Волнолом, она покинула Южную Африку и с тех пор ни разу вам не писала.
– Раз. – Короткое слово прозвучало, как удар хлыста.
– Она приехала в Англию с маленьким ребенком и старшей дочерью, изменила фамилию на Бедфорд и стала жить на небольшой доход.
– На пожизненную ренту, – поправил его Торрингтон.
Мартин глубоко вздохнул. Каждое слово, произнесенное перед стариком, давалось ему огромным трудом. Он чувствовал себя, как человек, идущий по минному полю.
– Ваша покойная супруга была немного странным человеком. По какой-то причине, о которой она не рассказала никому, она внушила Дороти, – он выделил интонацией имя, – что она ребенок от первого ее мужа, поэтому младшая дочь росла, считая себя старшей. Я не хочу делать вид, будто могу объяснить поступок этой женщины…
– И не стоит, – произнес Торрингтон. – Она была способна на такое. Что дальше?
И Мартин наконец решился сказать главное.
– Сэр, вы думаете, что ваша дочь Дороти умерла. Это не так. Она жива. Сейчас она в Англии. Это моя жена.
Дэниел Торрингтон смотрел на Мартина. Его глаза как будто прожигали его до самых потаенных закоулков души.
– Вы хотите сказать, – наконец заговорил Торрингтон, – что моя крошка Дороти до сих пор жива и вы на ней женаты?
– Да, мистер Торрингтон.
– Вот как! – старик потер подбородок. – Вы говорите правду?
Последовало долгое и мучительное молчание.
– Вам известно, как меня арестовывали?.. Обстоятельства ареста? Вижу, что нет. Я расскажу вам.
Он посмотрел в потолок и облизнул губы, будто восстанавливая в памяти события далекого прошлого.
– Вы не знали о выстреле, попавшем в колыбель?
– Нет, сэр. Это для меня новость.