- У меня больше нет к вам вопросов, - сказал он.
Мистер Дюпин с видом глубочайшего облегчения завершил свое столь нелегкое пребывание на свидетельской трибуне, и его сменил Джеки Роуч. Тяжело ступая, он прошел вперед, окрыленный сознанием своей значимости, и бодро улыбнулся следователю и жюри присяжных. По такому случаю Джеки украсил свой поношенный пиджак тремя потускневшими военными медалями.
- Вы - продавец газет? - спросил его следователь.
- Так точно, сэр.
- Я хочу, чтобы вы мысленно вернулись к вечеру прошлой пятницы. Где вы находились в это время?
- На углу Верхней Дейлсфорд-стрит и Дейлсфорд-Гарденз, сэр.
- Вы занимались там своей профессиональной деятельностью?
- Прошу прощения, сэр?
- Вы продавали газеты?
- Так точно, сэр.
- И вы видели, как кто-то прошел мимо вас, пока вы там находились?
- Много народу, сэр.
- А какого-то конкретного человека, которого вы знаете?
- Я знаю большинство людей с Дейлсфорд-Гарденз, сэр.
Следователь попробовал зайти с другой стороны.
- Вам известно, как выглядел человек, который жил в доме номер 27?спросил он.
- А, мистера Джеймса? Да, сэр.
- Так, значит, вы знали его по имени?
- Да, сэр. Мистер Крэбтри, который вел у него хозяйство, сказал мне, как его зовут.
- Вы имеете в виду, что этот Крэбтри был его слугой?
- Так точно, сэр. Он вел у него хозяйство.
- Так вы видели мистера Джеймса в тот вечер?
- Да, сэр. Он прошел мимо меня по противоположному тротуару. Он и еще один джентльмен.
- Примерно в какое время это было?
- Что-то около половины седьмого, сэр, примерно так. Я не могу сказать наверняка.
- И куда они направлялись?
- Вниз, сэр, к дому номер 27.
- Они оба зашли в дом? Вы в этом уверены?
- Да, сэр. Я особо это отметил, потому что впервые увидел, как кто-то заходит в этот дом с тех пор, как туда переехал мистер Джеймс. Конечно, помимо мистера Крэбтри и самого мистера Джеймса.
- Вы рассмотрели человека, который был с ним?
- Нет, сэр, я не мог. Мистер Джеймс был между ним и мною, а на той стороне улицы было темновато.
- Шел дождь, не так ли?
- Только начал накрапывать, сэр. Позднее он начал хлестать вовсю.
- Но вы уверены, что это был мистер Джеймс?
- О да, сэр! Я хорошо его знаю. Я часто видел его, по утрам и вечерам.
- А позже вы видели этих двоих?
- Мистера Джеймса видел, сэр, а другого - нет.
- Где это было?
- Возле дома номер 27, сэр. Тогда еще дождь хлестал вовсю, и я как раз шел вниз по Дейлсфорд-Гарденз в пивную, что на Нижней Дейлсфорд-стрит. Я услышал, как хлопнула дверь, оглянулся и увидел, что мистер Джеймс направляется быстрым шагом вверх по Дейлсфорд-Гарденз в ту сторону, откуда пришел.
- Он тогда был довольно близко от вас?
- На расстоянии в ширину улицу, сэр, всего-навсего.
- У него было с собой что-нибудь?
Только портфель в руке, сэр, такой же, какой он всегда носил. Без которого я его, кажется, никогда и не видел.
- Мистер Джеймс был с портфелем, когда вы в первый раз его увидели в тот вечер?
- О да, сэр, я уверен, что да.
- А сколько было времени, когда вы увидели его во второй раз?
Роуч выдержал короткую паузу и провел тыльной стороной ладони по своим усам, как бы помогая себе вспомнить. Потом лицо его просветлело, и он сказал:
- Около половины восьмого я добрался до пивной, сэр, а она всего в пяти минутах ходьбы от того места, где я стою - в верхней части Дейлсфорд-Гарденз.
- Значит, примерно в двадцать пять минут восьмого?
- Примерно так, сэр.
Следователь порылся в своих бумагах и взглянул на Маллета. Маллет поджал губы и кивнул.
- Благодарю вас, - сказал следователь Роучу.
- Благодарю вас, сэр, и всего вам доброго, - бодро отозвался продавец газет и зашагал прочь.
- Это все, что мы смогли выяснить на сегодняшний день, уважаемые члены жюри, - объявил следователь. - Вам сообщат, если ваше присутствие потребуется снова. - С этими словами он поднялся и без дальнейших церемоний покинул зал суда.
Толпа в приподнятом настроении оттого, что присутствовала при важном действии, но со смутным чувством разочарования, порождаемым несбывшимися ожиданиями, медленно потянулась на улицу. Когда последний зритель покинул здание, детектив в штатском протиснулся внутрь и подошел к инспектору.
- Человек по имени Крэбтри найден, сэр, - доложил детектив. - Сейчас он в Скотленд-Ярде. Я распорядился не снимать с него никаких показаний до вашего прихода.
- Абсолютно правильно, - ответил Маллет. Какой-то момент он с вожделением подумал о ленче, но быстро подавил это искушение и твердо произнес: - Еду немедленно.
Глава 10
СЛЕД МИСТЕРА ДЖЕЙМСА
Среда, 18 ноября
Прибыв в Скотленд-Ярд, Маллет тут же прошел в свой кабинет. Там его встретил молодой детектив, сержант Франт, недавно получивший это звание, которого откомандировали помогать ему в этом деле. Это был тощий маленький человечек, исполненный рвения и в высшей степени уверенный в своих способностях.
- Прежде чем вы увидите этого человека, сэр, - сказал он, - я выяснил для вас две вещи.
- Очень любезно с вашей стороны, - пробормотал Маллет.
- Я навел справки у железнодорожных служащих, - сообщил Франт, - и установил, что человек, соответствующий описанию Джеймса, ехал на нью-хейвенском поезде, согласованном с пароходным расписанием, в пятницу вечером. Он путешествовал первым классом и обедал в вагоне-ресторане. Проводник пульмановского спального вагона отчетливо его помнит, потому что тот доставил ему массу хлопот, но щедро дал на чай. Я направил запрос в Париж, но ответ еще не пришел.
- А что насчет паспортистов? - поинтересовался Маллет.
- Очевидно, у него был паспорт. Они ничего о нем не помнят.
- Они и не должны помнить. Ну хорошо, а в банке вы были?
- Да. Как выяснилось, в пятницу утром Джеймс зашел, забрал свою банковскую расчетную книжку и запечатанный пакет, который хранил вместе с ней. Потом снял все деньги со своего счета, однофунтовыми банкнотами. Я видел счет. Он положил на него двести фунтов 16 октября, в тот же день, когда арендовал дом на Дейлсфорд-Гарденз. А снимались с него деньги один-единственный раз - когда был выписан чек для агентов по найму жилья. Все, что мне смогли предъявить в банке, - это два образца его подписи. Вот они. - Сержант отдал их инспектору и добавил: - Я привлек к работе над ними экспертов, они говорят, что подписи явно видоизмененные - вероятно, поставлены левой рукой.
- Вы меня удивляете, - внушительно проговорил Маллет. - И это все?
- Что касается Джеймса - да. Однако вам следует учесть…
- "Сазерн банк" обычно не открывает счетов без какого-то рода рекомендаций, - заметил Маллет.
Сержант залился краской.
- Управляющий не упомянул в разговоре со мной ни о чем таком, - сказал он.
- Иными словами, вы забыли его спросить. Так дело не пойдет, Франт. Если вы хотите преуспеть в этой работе, вам нужно научиться скрупулезности. Возвращайтесь в банк и скажите управляющему, чтобы он поднял свои записи. У них должно быть рекомендательное письмо или что-то в этом роде. Чего вы ждете?
Несколько упавший духом сержант проговорил:
- Я тут подумал, что мне следует упомянуть вот еще о чем, сэр, - только что поступило донесение о том, что сегодня утром в Лондон из Франции прибыл Фэншоу. Он отправился на квартиру своей сестры по адресу Дейлсфорд-Корт-Мэншнз, 2b.
Маллет какое-то время помолчал. Наконец задумчиво произнес:
- Вы, случайно, не присутствовали на суде над Фэншоу?
- Нет… но я конечно же про него слышал.
- А я был. Он занятный тип. С виду - безукоризненный джентльмен, и совершенно невозмутимый. Когда на суде его спросили, есть ли ему что сказать перед вынесением приговора, он задрал подбородок кверху и заявил: "Ваша честь, если к тому времени, когда я выйду из тюрьмы, мистера Баллантайна все еще не вздернут на виселицу, я буду счастлив исправить это упущение". У меня его слова до сих пор звучат в ушах.
- И вот он вышел из тюрьмы, - с готовностью подхватил Франт, - не прошло и дня, как Баллантайн мертв.
- А мы ищем мистера Колина Джеймса, который снимал дом с обстановкой в Кенсингтоне, в то время как Фэншоу находился в мейдстонской тюрьме, - сухо заметил Маллет.
- И все-таки у Фэншоу была возможность это сделать, - возразил Франт. Он мог поддерживать связь с Джеймсом. В конце концов, этих двух людей видели входящими в дом.
- А вышел только Джеймс, оставив после себя покойника. Нет, нет, Франт, этот номер не пройдет. И все-таки было бы нелишне потолковать с Фэншоу в ближайшее время. Полагаю, его держат под наблюдением?
- Да.
- Хорошо. А пока у нас будет возможность выяснить, какую именно роль сыграл Баллантайн в истории с "Фэншоу банк", просмотрев его бумаги.
- В связи с этим я вспомнил, что собирался сообщить вам еще одну вещь, не унимался сержант. - Сегодня утром "Лондон энд империал эстейтс" и ее дочерние компании подали заявления о добровольной самоликвидации.
- Я не удивлен. Это место было просто спекулятивной маклерской конторой для пускания пыли в глаза. Полагаю, будет собран обычный урожай судебных исков - ложные публикации об организации акционерного общества с целью привлечения подписчиков на акции и так далее.
- Я разговаривал с Реншоу, который руководит этим расследованием, сообщил Франт, - и, насколько понял, осталось не так много управляющих, которых можно преследовать по суду теперь, когда Баллантайн мертв. Хартиган и Алисс, два его шакала, удрали из страны неделю назад, а Мелбери, который месяц пролежал в частной лечебнице и вернулся к делам только сегодня, чтобы распорядиться насчет подачи заявления, хватил удар на улице, и он уже вряд ли оправится. Таким образом, остается лишь Дюпин, секретарь, и один управляющий - лорд Генри Гейвстон.
- Бедная маленькая морская свинка, - прокомментировал Маллет. - Ну что ж, слава богу, это не мое дело. Но скажите Реншоу, что мне нужны все личные бумаги Баллантайна. Это убийство, и им нужно заняться в первую очередь. Я не допущу, чтобы на моем пути встали какие-то дурацкие законы о деятельности компаний. А теперь ступайте в банк и не делайте больше таких глупых ошибок. И скажите, чтобы привели Крэбтри. Господи, когда же я съем мой ленч?
Маллет заглушил мольбы своего желудка сигаретой. Он был не из тех людей, чей мозг стимулируют лишения, а потому чувствовал себя измученным и подавленным. Инспектор знал, что находится лишь в самом начале расследования и что ему потребуются все его силы без остатка, чтобы справиться с ним. А как может детектив - тоже, между прочим, человек - относиться с должным вниманием к делам, находящимся в его ведении, когда его мысли снова и снова сбиваются то на превосходно поджаренный бифштекс с кетчупом, то на заварной яблочный пудинг на второе?
Его эпикурейские размышления были прерваны появлением Крэбтри. Оно ознаменовалось обильными потоками богохульной брани, разносившейся в коридоре и перемежавшейся с более мягкими интонациями полицейского офицера. Когда дверь открылась, Маллет увидел свирепое лицо, увенчивающее короткое бочкообразное туловище. Угадать возраст Крэбтри было трудно. Его седые волосы и изрезанные глубокими морщинами щеки уравновешивались мускулистым телом и энергичностью движений. "Старый моряк, - подумал про себя Маллет. - Во всяком случае, ругается точно как моряк".
Крэбтри сразу же перешел в наступление.
- Послушайте, - начал он, - ну чего вам, копам, неймется? Я свой срок отсидел или нет? Не можете оставить человека в покое?
- Садитесь, - мягко предложил инспектор. - Где вы были все это время?
- Где был? В кутузке, конечно! А что, они вам не сказали?
- В какой кутузке? - спросил Маллет.
- Да конечно же в Спеллзборо. За словесное оскорбление и угрозу действием в нетрезвом состоянии. А как только добрался до дома, явился один из ваших чертовых фараонов и притащил меня сюда. Что за игры такие?
Маллет внезапно стал эдаким рубахой-парнем, своим в доску. Он мог при необходимости подладиться под любую компанию и сейчас, стараясь сделать так, чтобы его гость почувствовал себя непринужденно, надел на себя личину вульгарного панибратства.
- Послушай, старина, - начал он доверительно, - у нас ничего на тебя нет. Но мы подумали, что ты мог бы помочь нам в одном чертовски заковыристом деле, которым мы тут занимаемся. Вот и все. Я сожалею об этой истории в Спеллзборо, но моей вины тут нет, правда? Да если бы я знал, что ты там, я бы мигом тебя вытащил. Но ты ведь, надо думать, не такой лох, чтобы назваться там своим настоящим именем? Садись, и вот тебе сигаретка.
Немного смягчившийся и глубоко впечатленный совершенно голословным утверждением инспектора, что он смог бы освободить заключенного из камеры в Спеллзборо, стоило ему только пожелать, Крэбтри взял сигарету и сел.
- Имя? - переспросил он. - Конечно, я не назвал моего имени. А вы назвали бы? Я представился Кроуфордом. И провалиться мне на этом месте, если не также звали чертового председателя суда! Господи, вот ведь невезуха, правда? - И он загоготал при воспоминании об этом.
Маллет поддержал его неблагозвучным ржанием. Потом поднял взгляд на офицера, который привел Крэбтри и до сих пор ждал.
- Вы мне больше не нужны, - резко сказал он. - А если этому джентльмену снова придется сюда прийти, с ним нужно обращаться должным образом, ясно?
Офицер знал Маллета. Он с преувеличенным почтением щелкнул каблуками, прогудел: "Слушаюсь, сэр" - и удалился, вполне довольный ролью, которую сыграл в этой маленькой комедии.
Уважение Крэбтри к инспектору начало расти. Оно выросло еще больше, когда этот обитатель Олимпа, после столь величественной демонстрации своей власти, тут же начал обсуждать близкую его сердцу тему.
- Ты был в Спеллзборо на скачках? - начал он. - Ставил на Неугомонную Девочку на розыгрыше кубка?
- Да уж можете не сомневаться, - ответил Крэбтри, почувствовав себя теперь совершенно непринужденно. - В четверг я получил точную наводку из конюшен, отправился туда в пятницу утром, прихватил все мои бабки. Ни во что не ввязывался, пока не начались большие скачки. Потом поставил уйму денег на Неугомонную Девочку, да еще восемь к одному. Господи, начальник, пока все не закончилось, я не так уж из-за нее и нервничал! На первом круге Девочка клевала воду, я думал, что она придет в самом хвосте. У последнего барьера отстала почти на корпус, но жокей на ходу пригрозил ей хлыстом, и она все наверстала. Ох и подбадривал же я ее, скажу вам!
- А что случилось потом? - полюбопытствовал Маллет с усмешкой.
- Не могу взять в толк, хоть убей, начальник. Следующее, что помню, это я в камере, голова раскалывается, а во рту будто на полу в клетке у попугая. Хотя обо всем этом я услышал в понедельник утром. Такого мне порассказали! И вот впаяли мне эти поганцы пять дней, без права замены штрафом. Хотя платить мне все равно было нечем. Я оказался совершенно пустой.
- Когда же вас выпустили?
- Во вторник утром, сэр.
- Выходит, вы не спешили возвращаться домой?
Крэбтри чертыхнулся при воспоминании об этом, но потом с живописным буйством описал, как пытался вернуться в Лондон на попутном грузовике.
- Я загнал оловянную кружку, чтобы купить себе харч, сэр, - завершил он, - и топал на своих двоих всю обратную дорогу. Во вторник ночью спал под забором…
Маллет погладил подбородок и поджал губы. Когда же заговорил снова, то гораздо больше походил на офицера полиции, чем на свойского парня.
- В любом случае, - сказал он, - тогда вы уже знали, что полиции не терпится снять с вас показания.
- Я прочитал об этом только в "Дейли тойлер", сэр, - возразил Крэбтри. Но неизвестно, можно ли верить газете такого сорта, правда? Вдруг просто коммунистическая пропаганда…
- Вам было хорошо известно, что покойник, которого нашли на Дейлсфорд-Гарденз, - не коммунистическая пропаганда.
- Когда я уходил, его там не было, сэр, - заволновался Крэбтри, ей-богу, не было.
- А когда вы ушли? - спросил инспектор.
- В пятницу утром, сэр, примерно в половине десятого. Не успел я позавтракать, как мистер Джеймс вызвал меня и сказал, что я ему больше не нужен. Выдал мне причитающиеся деньги и еще фунт сверху, чтобы я его помнил. Вот я и ушел, как только прибрался после завтрака…
- Мистер Джеймс говорил вам, что он отправляется за границу?
- Конечно, сэр. Он же посылал меня в бюро путешествий "Брукс", что на Дейлсфорд-сквер, чтобы купить для него билет.
Маллет широко раскрыл голубые глаза:
- Вот как? Билет куда?
- В Париж, сэр. Первого класса, на нью-хейвенский пароход. И велел попросить работников "Брукса", чтобы для него заказали номер в отеле.
- Вы, наверное, не запомнили название отеля?
- Нет, сэр. Какое-то иностранное. Хотя, подождите, он заставил меня записать его, перед тем как я отправился к "Бруксу". Может быть, оно у меня еще сохранилось. - Он порылся в кармане и наконец вытащил смятый клочок бумаги. Развернув его, отдал Маллету.
На клочке бумаги корявыми печатными буквами было выведено: "Отель "Дюплесси", авеню Мажента, Париж".
Маллет вгляделся в текст, наморщив лоб.
- Это ваш почерк, как я полагаю? - уточнил он.
- Да, сэр. Мистер Джеймс продиктовал мне по буквам, вот так, как вы здесь это видите. Между прочим, вот сейчас мне пришло на ум - я никогда не видел, чтобы он писал что-нибудь сам.
- И когда вы отправились к "Бруксу" за билетами?
- Да вроде как во вторник, сэр, перед его уходом.
Маллет поднял трубку стоявшего возле него внутреннего телефона и кому-то сказал:
- Мне нужно срочно отправить запрос в Париж. И попросите их о любезности - пусть выяснят, прибыл ли кто-то, соответствующий описанию Джеймса, в отель "Дюплесси" в субботу утром. - Он продиктовал адрес и вновь обратился к Крэбтри: - А теперь расскажите мне все, что можете, о мистере Джеймсе.
Но сведения, которые смог сообщить Крэбтри, оказались разочаровывающе скудными. Пожалуй, их лучше изложить словами докладной записки, составленной Маллетом после беседы:
"Описание Джеймса, которое предоставил Крэбтри, расплывчатое, но в основном соответствует описанию Харпера. Похоже, К. на удивление мало видел своего хозяина. В его обязанности входило поддерживать чистоту в комнатах и готовить завтрак - единственное, что Джеймс там ел. По словам К., он был человеком нетребовательным, не выносил в доме женщин. Отказался от предложения, чтобы порядок наводила приходящая уборщица. К.- старый моряк, поэтому управлялся сам со всем, что требовалось. Обычно, согласно заведенному распорядку, приходил в 7.30 утра, подогревал воду для бритья, затем оставлял ее у двери спальни. Джеймс всегда держал дверь запертой. К. никогда не заходил к нему, пока Джеймс не вставал".
На этом месте Маллет на какое-то время перестал писать, затем жирной линией подчеркнул два последних предложения и продолжил: