Он сел на автобус до Мемфиса, оттуда долетел самолетом до Майами, затем - до Нассо, где пришлось переночевать: рейс до Белиза планировался на утро. Мак прождал час в здании аэропорта, где царила удручающая духота, потягивал пиво, сидя за стойкой крохотного бара, прислушивался к громкой возбужденной болтовне каких-то канадцев - они рассуждали о рыбалке и купании нагишом - и мечтал о том, что ждет его впереди. Мак довольно смутно представлял, что именно, но был уверен: будущее определенно привлекательнее тех руин, что остались позади.
В Белизе его ждали деньги, страна подписала с США договор об экстрадиции, носивший скорее формальный, нежели практический характер. Если ему сядут на хвост - а Мак был твердо уверен, что такого не случится, - то можно будет спокойненько перебраться в Панаму. Он считал: шансы, что его поймают, близки к нулю, а если кто-то начнет что-то вынюхивать и выведывать в Клэнтоне, его друг Гарри Рекс тотчас об этом узнает.
Самолет до Амбергрис-Ки оказался старенькой "сессной-караван" на двадцать мест. В него набились упитанные североамериканцы, и сиденья были слишком узкими для их широких задниц, но Маку было все равно. Он смотрел в иллюминатор, на сверкающие аквамариновые воды, что проплывали внизу на расстоянии трех тысяч футов, теплые соленые воды, в которых он будет скоро плавать нагишом. На острове, к северу от главного города Сан-Педро, он уже заказал себе номер в небольшой прибрежной гостинице под названием "Рикорс риф ризот". Все номера представляли собой небольшие хижины, крытые пальмовыми листьями, с маленьким крылечком у входа. На каждом крылечке висел длинный гамак - именно в таких предпочитают проводить время постояльцы "Рикорс".
Номер был забронирован на неделю, и Мак расплатился наличными - отныне никаких кредитных карт. Вошел и быстро переоделся, совершенно преобразившись, в футболку и старые шорты из джинсовой ткани. На голове - кепка-бейсболка, ноги босые. Вскоре он нашел место, где можно промочить горло, заказал ром и познакомился с человеком по имени Коз. Часть барной стойки тикового дерева была прикована к причалу якорем, и создавалось впечатление, что Коз просидел тут на цепи довольно долгое время. Длинные седые его волосы были собраны в конский хвост. Загорелая кожа приобрела бронзовый оттенок и лоснилась. Акцент отдаленно напоминал новоанглийский, и вскоре Коз, куривший одну сигарету за другой и попивавший темный ром, проболтался - намекнул, что в прошлом работал на некую непонятную фирму в Бостоне. Он пытался расспросить о прошлом Мака, но тот, встревожившись, отмалчивался.
- Надолго к нам? - поинтересовался Коз.
- Пробуду, пока не загорю, - ответил Мак.
- На это потребуется время. Даты посмотри на солнце - недолго и сгореть.
Вообще Коз надавал ему массу советов о жизни в Белизе. И когда понял, что из нового приятеля, даже когда он пьян, много не вытянуть, заметил:
- А ты умный парень. Тут у нас лучше поменьше болтать. Полно янки, и все они в бегах.
Позже, покачиваясь в гамаке, Мак смотрел на океан, слушал шум прибоя, потягивал ром с содовой и задавался вопросом: он что, тоже в бегах? Никаких ордеров на обыск и вызовов в суд, никаких кредиторов, идущих по пятам. По крайней мере он не знал никого, кому был бы должен. Да и не узнает, поскольку таковых просто нет. И вообще, если захочет, завтра же может вернуться домой. Вот только сама мысль об этом претила. Дом исчез, канул в вечность. Дом - это место, откуда с трудом удалось вырваться. Потеря дома - ощущение, конечно, неприятное, но помогал ром.
Первую неделю Мак провел в гамаке и у бассейна; недолго жарился под лучами солнца, затем бежал на крыльцо, передохнуть. И когда не ел, не загорал, не выпивал в баре, долго гулял по берегу моря. Неплохо было бы обзавестись компаньоном, говорил он себе. Он болтал с туристами у маленьких отелей и рыбацких домиков, и вот наконец ему повезло - познакомился с молодой приятной женщиной из Детройта. Порой разговоры с ней наводили на него тоску, но куда как лучше тосковать в Белизе, чем в Клэнтоне.
Двадцать пятого марта Мак проснулся - ему приснился страшный сон. Он отчетливо помнил дату: еще бы, в этот день в суде города Клэнтона начинались новые слушания, и в обычных обстоятельствах Макс реестром назначенных к рассмотрению дел сидел бы в главном зале вместе с двадцатью другими адвокатами. Услышав свое имя, он должен был бы встать и доложить судье, что миссис и мистер Такие-то присутствуют и готовы получить развод. На этот день у него было назначено три бракоразводных процесса. Печально, но он помнил имена и фамилии этих пар. Словом, ничего особенного или из ряда вон выходящего - ведь он, Мак, являлся низкооплачиваемым юристом и его легко могли заменить.
Голый, под тонкими простынями, он вновь закрыл глаза. Мак словно вдыхал такой знакомый воздух старого зала суда, ощущая запах пропылившегося дубового дерева, кожи. Он слышал голоса других адвокатов, они с важным видом обсуждали какие-то последние детали. Он видел судью в полинявшей мантии - тот восседал в своем массивном кресле и нетерпеливо ждал, когда ему подадут на подпись бумаги, свидетельствующие о том, что еще один брак, заключенный на небесах, распался.
Потом Мак открыл глаза и увидел под потолком медленно и бесшумно вращающиеся лопасти вентилятора, услышал утренний шум океанского прибоя. И только тут внезапно и со всей отчетливостью Мак Стэффорд осознал, что наконец совершенно свободен и счастлив. Он вскочил, торопливо натянул старые шорты и побежал на берег, к пирсу, который вдавался в воду на добрые двести футов. Он мчался по пирсу, набирая скорость, и казалось, этому не будет конца. Но вот он, край, и Мак с хохотом подпрыгнул и нырнул, подняв фонтаны брызг. Теплая, как в сауне, вода вытолкнула его на поверхность, и он поплыл.
Казино
Самым энергичным и успешным дельцом Клэнтона считался торговец грузовиками Бобби Карл Лич. Выкупив обширные пустующие земли к северу от города, вдоль федеральной трассы, Бобби Карл создал там свою империю, на которой в разное время размещались: автомастерские по ремонту бульдозеров и экскаваторов; целая флотилия лесовозов; две забегаловки со "шведским столом"; мотель; лесные вырубки, где шерифу удалось обнаружить посевы марихуаны, а также целая коллекция различных строений. Последняя состояла в основном из пустующих зданий, разбросанных вокруг Клэнтона. Постепенно большая их часть сгорела. Поджоги просто преследовали Бобби Карла, и еще - судебные тяжбы. К искам он уже привык; мало того, даже полюбил хвастаться тем, что кормит большинство юристов города. Всевозможные истории, связанные с теневыми сделками, разводами, проверками налоговой службы, мошенничеством с залоговыми на собственность, а также постоянное балансирование на грани вынесения обвинительных заключений, заставляли Бобби Карла обеспечивать работой местную адвокатуру. И хотя ему всегда светили нешуточные неприятности, серьезных обвинений удавалось избегать. Со временем его уникальная способность выходить сухим из воды стала притчей во языцех, и большая часть обитателей Клэнтона рассказывала о Бобби Карле самые невероятные, изрядно приукрашенные истории.
Из машин он предпочитал "кадиллак-девилль", непременно темно-бордовый, новенький и сверкающий чистотой. Каждый год он менял автомобиль на новую модель. Ни один человек в городе не осмеливался ездить на подобной машине. Однажды Бобби Карл купил "роллс-ройс", единственный в радиусе двух сотен миль, но продержался этот автомобиль у него всего год. Едва поняв, что столь экзотическое средство передвижения не производит должного впечатления на местную публику, он избавился от него. Ведь эти люди понятия не имели, где произведен этот шедевр и сколько стоит. Ни один из механиков в городе не желал даже прикоснуться к нему, да и не было смысла - запасных частей все равно не найти.
Бобби Карл носил ковбойские сапоги с агрессивно заостренными мысами, накрахмаленные белые рубашки и темные костюмы-тройки, карманы которых всегда были набиты наличными. Каждый такой прикид дополнялся целой коллекцией золотых украшений - пузатыми часами, толстыми цепочками, браслетами, пряжками, булавками и застежками для галстука. Бобби Карл собирал золото, как некоторые женщины коллекционируют туфли. Золото украшало его машины, офис, портфели, ножи; даже рамочки для снимков были сделаны из золота, как и целый ряд деталей в ванной комнате и туалете. Он и к бриллиантам был весьма неравнодушен. Федеральным налоговым службам никак не удавалось проследить источники такого богатства, а черный рынок был для Бобби Карла любимым местом отоваривания.
Свой достаток он выставлял напоказ, а вот его частная жизнь была скрыта для посторонних глаз. Он жил тихо в довольно скромном и уродливом доме, затерявшемся среди холмов к востоку от Клэнтона, и тот факт, что лишь единицам довелось лицезреть его обиталище, порождал множество слухов. Считалось, что свой дом Бобби Карл использует исключительно для противозаконной и аморальной деятельности. Доля правды в этих слухах была. Мужчина, имевший такой статус, привлекал женщин определенного пошиба, что вполне естественно, а Бобби Карл любил женщин. На нескольких даже женился, и впоследствии всегда сожалел об этом. Он любил выпить, но никогда не напивался. Устраивались, конечно, шумные вечеринки, но Бобби Карл Лич не страдал похмельем и с утра бодро принимался за дело: деньги превыше всего.
Каждое утро, ровно в пять, в том числе и по воскресеньям, его темно-бордовый "кадиллак" объезжал по кругу площадь в центре Клэнтона, где располагалось здание суда округа Форд. Магазины и офисы были в такой час пусты, безлюдны, окна погружены во тьму, и это радовало Бобби Карла. Пусть себе спят. Все эти банкиры, адвокаты, агенты по продаже недвижимости и торговцы, рассказывающие о нем всякие небылицы, завидующие его деньгам, никогда не принимались за работу в пять утра. И он наслаждался покоем и тишиной, а также полным отсутствием конкуренции в столь ранний час. Совершив своеобразный круг почета, он мчался в офис, находившийся на выкупленном им участке, где стояли тракторы и бульдозеры. Без сомнений, это был самый просторный офис в округе. Занимал он весь второй этаж здания красного кирпича, построенного еще до Перл-Харбора, и из окон с тонированными стеклами Бобби Карл мог наблюдать за тракторами, а также за движением по автотрассе.
Одинокий и умиротворенный в этот ранний час, он начинал каждый день с кофейника крепкого кофе - сидел и попивал его, читая газеты. Бобби Карл оформил подписку на все ежедневные выпуски - Мемфиса, Джексона, Тьюпело - и все еженедельники из соседних округов. Наслаждаясь кофе, он искал в этих газетах не новости, но возможности. Вот здание, выставленное на продажу, фермерские земли, участки под застройку, фабрики, переходящие из рук в руки, аукционы, дела о банкротстве, ликвидации, заявки о торгах, сведения о поглощении банков и проведении общественных работ. Стены его кабинета были завешаны планами земельных участков, снимками городов и округов, сделанными при помощи аэрофотосъемки. Сведения о местных землях хранились в компьютере. Бобби Карл знал, кто стоит за каждым объектом недвижимости, как долго и сколько платит налогов. Он усердно собирал и сохранял ценнейшую для него информацию в эти предрассветные часы, пока все остальные спали.
Но величайшей его слабостью - женщины и виски не шли ни в какое сравнение - были азартные игры. Довольно долгая и некрасивая история связывала его с Лас-Вегасом. Он посещал покерные клубы и делал ставки в букмекерских конторах. Он проиграл серьезные деньги на собачьих бегах в западном Мемфисе, а однажды едва не разорился на круизном лайнере во время путешествия на Бермуды. А когда в Миссисипи вдруг открылось казино, империя Бобби Карла пошатнулась - он увяз в долгах. Лишь один местный банк согласился иметь с ним дело, и он набрал там займов; чтобы покрыть свои потери за игорными столами, пришлось даже заложить в Мемфисе часть "золотых запасов". А потом на его участке неожиданно сгорело здание. Он выжал из страховой компании все возможное, и кризис с наличностью на какое-то время был преодолен.
Индейцы племени чокто построили единственное в штате казино. Находилось оно в округе Нешоба, в двух часах езды к югу от Клэнтона. Именно там как-то вечером Бобби Карл последний раз бросал кости. Проиграв небольшое состояние, он по пути домой, пребывая в самом дурном настроении, поклялся, что никогда в жизни больше не будет играть. Все, точка! Игра - для дураков. Кругом их полно. Вот вам прекрасная причина, по которой умные мальчики продолжают строить новые казино.
А Бобби Карл считал себя умным мальчиком.
В ходе проведенных им исследований выяснилось, что министерство внутренних дел США зарегистрировало в стране 562 племени коренных американцев, но в их число не входит племя чокто в Миссисипи. Некогда штат был сплошь заселен индейцами - тут насчитывалось как минимум девятнадцать крупных племен, - но большую их часть в 1830-х силой вытеснили в Оклахому. Осталось лишь три тысячи индейцев племени чокто, и они прекрасно себя чувствовали, процветали благодаря казино.
Нужна конкуренция, это ясно. Дальнейшие исследования показали, что некогда второе место по численности в штате занимали индейцы язу - задолго до появления белого человека они населяли обширные земли к северу от Миссисипи, а это примерно половина нынешней территории штата, в том числе и округ Форд. И вот Бобби Карл заплатил несколько баксов фирме, проводящей генеалогические изыскания, и получил весьма сомнительную карту своего семейного древа, доказывающую, что его прапрадедом со стороны отца был язу, - иными словами, в его жилах текла одна шестнадцатая индейской крови.
И в голове его быстро сформировался план.
В тридцати милях к западу от Клэнтона, на границе с округом Полк, находился небольшой сельский магазин, владельцем которого был смуглый старик с длинными, заплетенными в косички волосами и бирюзой на каждом пальце. Прозвали его Вождь Ларри, в основном по той причине, что он утверждал, будто является чистокровным индейцем и что якобы у него имеются бумаги, подтверждающие это. Он был язу и гордился этим, а чтобы убедить местное население в своей аутентичности, помимо яиц и пива продавал в лавке дешевые индейские поделки и сувениры. На обочине трассы стоял типи, сделанный в Китае, рядом в клетке спал престарелый черный медведь. Поскольку лавка Вождя была единственной в радиусе десяти миль, покупателей из местных хватало, а от редких сбившихся с пути туристов оставались бензин и снимки на память.
Вождь Ларри был своего рода активистом. Он редко улыбался и своим видом старался показать, что на плечи его пала вся тяжесть страданий целых поколений его давно забытых предков. Он строчил гневные письма конгрессменам, губернаторам и прочим чиновникам, а ответы, полученные о них, прикреплял к стенке за кассой. При малейшей провокации он пускался в горькие рассуждения о последних несправедливостях, выпавших на долю "его народа". Историческая несправедливость была любимой его темой, и он мог часами в самых ярких и душераздирающих выражениях описывать, как отняли "его землю". Большинство местных знали эту его привычку и отделывались скупыми комментариями, расплачиваясь за покупки. Впрочем, кое-кому даже нравилось придвинуть стул, усесться на него и послушать болтовню Вождя.
На протяжении вот уже почти двадцати лет Вождь Ларри занимался поисками потомков язу, оставшихся в округе. Большинство тех, кому он писал, не признавали или просто не хотели признавать своих корней. Они давно ассимилировались, переженились, смешались с местным населением, и до генетических изысканий Вождя им не было никакого дела. Ведь они белые! Ведь жили они как-никак в Миссисипи, так что малейший намек на текущую в жилах "цветную" кровь означал нечто худшее, чем признание принадлежности к коренному американскому населению. Из тех, кто потрудился ответить, большинство причисляли себя к англосаксам. Двое угрожали подать на Вождя в суд, а один и вовсе убить. Но Вождь Ларри не сдавался, он продолжал трудиться и, сколотив команду из двух дюжин отчаявшихся душ, подал заявку об официальном признании нации язу в соответствующее министерство.
Шли годы. В резервации по всей стране пришел игорный бизнес, и внезапно индейцев стали ценить.
Решив, что в его жилах течет кровь язу, Бобби Карл тоже тихо вступил в дело. С помощью известной юридической фирмы из Тьюпело на нужных людей из Вашингтона поднажали, и язу был дарован официальный статус племени. Земли у них не было, но по закону препятствием для официального признания это не являлось.
А у Бобби Карла земля имелась. Сорок акров заросших низеньким кустарником пустырей да роща сосны ладанной - как раз недалеко от трассы и того места, где стоял типи Вождя Ларри.
Когда из Вашингтона поступила бумага, гордое новое племя встретилось отметить это событие у магазина Ларри, на заднем дворе. Язу пригласили и своего конгрессмена, но тот приехать не смог - срочные дела в Капитолии. Они пригласили также других чиновников штата, но и те сослались на занятость. Они пригласили местных политиков, однако те тоже трудились на благо народа, им было не до праздников. Единственным бледнолицым гостем оказался какой-то мелкий секретарь из департамента внутренних дел, который и передал документы. Все язу, тоже бледнолицые, как и этот чиновник, были очень растроганы происходящим. Неудивительно, что Ларри единогласно избрали пожизненным вождем племени. О зарплате при этом не упоминалось. Зато было много разговоров о доме, о куске земли, на котором можно будет построить офис или штаб-квартиру. Словом, подчеркивалась необходимость выбора места для подтверждения своей принадлежности к индейцам и определения новых целей.
На следующий день на посыпанную гравием стоянку перед владениями Ларри вкатил бордовый "девилль" Бобби Карла. Лич не был знаком с Вождем Ларри, ни разу ничего не покупал у него в лавке. Он осмотрел поддельный типи, отметил облезлую краску на стенах, усмехнулся, увидев устаревшие газовые насосы, долго стоял перед клеткой с медведем, пока не убедился, что животное все-таки живо, затем прошел в лавку познакомиться со своим братом по крови.
К счастью, Ларри никогда ничего не слышал о Бобби Карле Личе, иначе просто продал бы ему бутылку содовой и пожелал счастливого пути. Бобби Карл отпил несколько глотков. Убедившись, что клиент не торопится, Ларри спросил:
- Живете где-то поблизости?
- На другом конце округа, - ответил Бобби Карл и ощупал поддельное копье - непременный атрибут вооружения апачей, - что стояло рядом с прилавком. - Поздравляю с официальным признанием.
Вождь гордо выпятил грудь, на лице впервые за все время возникла улыбка.
- Спасибо. А вы как узнали? В газетах напечатали, да?
- Нет, просто слышал. Во мне тоже течет толика крови язу.