За те четырнадцать лет, что он работал в столичной милиции, ему довелось повидать несколько насильников, наводивших ужас на добропорядочных москвичей. В ходе общения с этой публикой Громов сделал неожиданный для себя вывод о том, что внешний вид этих людей практически никогда не выдает их звериную сущность. К примеру, тот же лефортовский потрошитель, который своими зверствами наводил страх на жителей района в середине восьмидесятых, оказался вполне обычным инженеришкой, членом партии с двадцатилетним стажем, к тому же женатым и имевшим двоих детей. Насильник и убийца семерых женщин Грищенко, в течение двух лет водивший за нос столичных сыщиков, был маленьким тщедушным инвалидом второй группы, который в момент задержания с перепугу наделал в штаны.
Однако сегодняшний маньяк грозил внести существенные коррективы в умозаключения сыщика. Одного взгляда на него было достаточно, чтобы понять, какие бездны порока таятся в этом представителе homo sapiens. Сильные руки и ноги, мощный торс, низкий лоб и квадратное лицо со сломанным носом - вот внешний облик человека, с которым Громову "посчастливилось" встретиться на глухой строительной площадке.
Стоя напротив амбала, он стал мысленно прикидывать вероятность своей победы над столь грозным противником. Как ни странно, но, трезво взвесив все "за" и "против", он пришел к выводу, что шансы победить у него все же есть. Он размышлял следующим образом. От природы физически сильные люди во время драки очень часто теряют всякую осторожность, считая, что их прекрасные физические данные позволят им без труда осилить любого противника. Эта самонадеянность их часто и губит. Кроме этого, на руку Громову играла и неутоленная сексуальная страсть верзилы, которая должна была буквально подстегивать его побыстрее разделаться с противником, а торопливость, как известно, полезна только при ловле блох.
Терпеливо ожидая нападения амбала, Громов стал искать на его теле то место, куда он нанесет своей главный и решающий удар. Поскольку свернутый на сторону нос маньяка навсегда запомнил чье-то весомое прикосновение, сыщик скользнул взглядом ниже, считая дурным тоном дважды бить в одно и то же место. И в следующую секунду он понял, куда он нанесет свой решающий удар, который поставит точку не только в их поединке, но и в профессиональной карьере этого полового гиганта. В тот момент, когда амбал с ножом в руках бросился на Громова, тот заметил, что "молния" на его брюках расстегнута. Его взору предстал белый клочок нижнего белья верзилы, который мгновенно превратился для него в ту красную тряпку, которой обычно тореадоры дразнят быка.
Этому правилу - выбрать на теле противника место для решающего удара - его обучил еще в далеком детстве дворовый приятель. Громов тогда жил на улице Казакова и вместе с пацанами частенько бегал в летний кинотеатр сада имени Баумана смотреть киношки. Однако тамошние пацаны взяли в моду отнимать у них деньги, поэтому отстаивать свою правоту им приходилось с помощью кулаков.
Первое время Громову здорово доставалось от хорошо обученного врага, и синяки и шишки были привычными на его теле. Однако вскоре за его обучение взялся пацан постарше и буквально за месяц научил Громова правильно махаться. С его помощью он постиг многие законы кулачного боя, научился не только наносить точные и выверенные удары, но и уворачиваться от ременных блях, палок и кулаков противника.
Чуть позже, уже в армии, у Громова появилась возможность усовершенствовать свое мастерство под руководством еще одного опытного наставника - корейца Вани Кима, который обучил его принципам тайцзи-цюань. Овладев этим учением, Громов получил в свое владение грозное оружие, которое затем неоднократно выручало его в схватках с заведомо сильным соперником. Согласно этому учению, воин, обороняющийся от противника, в несколько раз превосходящего его по силе, должен был избегать прямого контакта и, следуя его движениям, измотать его психологически, чтобы затем, выбрав момент, нанести решающий удар. "Круговые движения, совершаемые тобой, - учил Громова кореец, - позволят тебе свести на нет удары огромной силы. Когда, следуя твоей податливости, сила соперника сама себя исчерпает, тебе достаточно будет небольшого усилия, чтобы повергнуть врага окончательно".
Избегая прямого контакта с противником, сыщик стал всем телом совершать плавные движения из стороны в сторону, подстраиваясь под ритмику движений маньяка. Тот же, видимо, впервые столкнувшись с таким способом борьбы, не стал мудрствовать лукаво и попытался с одного удара покончить с противником. Он нацелил острие ножа ему в грудь и сделал резкий выпад вперед. Громов ловко увернулся от этого удара, плавно уйдя назад и ни на секунду не прекращая свои движения. Разъяренный амбал пошел в новую атаку, которая завершилась для него столь же безрезультатно.
Так продолжалось несколько минут, в течение которых Громов сумел извести амбала настолько, что тот уже ничего не соображал, а просто безоглядно бросался из стороны в сторону, пытаясь достать своим остро отточенным тесаком все время ускользающего врага. Наконец в один из таких моментов, когда он в очередной раз совершил серию выпадов в пустоту, сыщик плавно ушел в сторону и тут же с разворота нанес точный удар ногой по руке, в которой верзила держал нож. Не ожидавший этого маньяк разжал пальцы, и огромный тесак отлетел далеко в сторону.
После первого удара, заставшего его врага врасплох, Громов нанес еще один - на этот раз в живот и, когда верзила от боли стал сгибаться пополам, заставил его распрямиться новым ударом - теперь уже коленом в челюсть. Оглушенный градом тумаков, маньяк на несколько секунд застыл в позе человека, которого хватил столбняк, чего, собственно, и добивался Громов. В следующую секунду он обрушил на противника последний удар - на этот раз в то самое место, которое приметил в самом начале поединка. Вложив в него всю свою мощь и злобу, он нанес его настолько точно, что участь амбала была решена окончательно и бесповоротно - закатив от боли глаза и раскинув руки в стороны, он рухнул спиной на холодную землю.
Отправив противника в долгий нокаут, Громов облегченно вздохнул и в следующую секунду услышал за своей спиной чьи-то громкие хлопки. Он обернулся и стал свидетелем душещипательной картины: совершенно голая девушка сидела на ворохе одежде, содранной с нее маньяком, и громко аплодировала безоговорочной победе своего спасителя.
АВАНТЮРА НА СТО ТЫСЯЧ БАКСОВ
Все то время, пока темно-синяя "Нива" мчалась по вечерним улицам Москвы, Кадилин молча просидел на заднем сиденье. Оба его попутчика также хранили молчание, занятые каждый своими мыслями. Наконец, когда минут через двадцать после старта автомобиль свернул с оживленной трассы в тихий переулочек и притормозил возле неприметной хрущобы, пучеглазый заглушил мотор и первым нарушил молчание:
- Слава Богу, вот мы и дома. - Затем он повернулся к Кадилину и, протягивая ему руку, сказал: - Теперь давай знакомиться. Меня зовут Володя, а моего кореша кличут Семой. А тебя?
- Сергей, - ответил Кадилин и пожал протянутую руку.
- Сергей - держи хрен бодрей, - скаламбурил пучеглазый, который теперь, когда опасность миновала, явно пребывал в прекрасном расположении духа. - За нами должок, Серега. Ты нас с ментами развел, поэтому проси все, что хочешь.
Кадилин ответил практически не раздумывая: "Пожрать бы от пуза", чем вызвал весьма бурную реакцию со стороны своих собеседников.
- Пожрать, говоришь? Это можно, - весело ответил пучеглазый и первым вылез из автомобиля.
Закинув за спины баулы, мужики повели своего нового приятеля в ближайший подъезд, где на третьем этаже, как оказалось, они снимали двухкомнатную квартиру. Интерьер у этого жилища был весьма убогий, однако Кадилина это обстоятельство тронуло мало - за время своих странствий он и не такого насмотрелся. Его волновало другое - могло ли быть что-то стоящее в холодильнике у обитателей столь скромного жилища.
Его сомнения улетучились в тот момент, когда они пришли на кухню и пучеглазый открыл холодильник "Бирюса", стоявший в углу. Тот был забит продуктами, что называется, под завязку, более того - когда дверца распахнулась, из него на пол вывалился длинный батон сервелата. Вскоре большая часть продуктов перекочевала из холодильника на стол, а украсила все это пиршество пузатая бутылка водки "Абсолют". Разлив ее содержимое в три стакана, пучеглазый поднял первый тост - за знакомство. Все трое чокнулись стаканами и залпом опорожнили их содержимое. Затем приступили к трапезе.
- Серега, скажи нам честно: что ты делал в том "клоповнике", где мы хату заделали? - после некоторой паузы спросил пучеглазый.
- От ментов прятался, - честно ответил Кадилин.
- Так ты что - в розыске? - удивился Сема, который все это время предпочитал хранить молчание.
- Теперь - наверняка. Меня менты в метро остановили, завели к себе и собирались дубинками отметелить. Ну, я на них ствол навел, - при этом Кадилин задрал рубаху и показал своим собеседникам заткнутый за ремень пистолет, - и - деру. Менты - за мной. На улице, на удачу, парня одного знакомого на тачке встретил. Вот он меня в этот, как вы говорите, "клоповник" и привез. Я собирался там до утра перекантоваться. Но в окно выглянул - менты привалили. Поскольку входную дверь парень на ключ закрыл, я и сиганул через балкон. Дальше вы знаете.
- Ну, ты крутой! - с восхищением в голосе произнес пучеглазый. - Все при тебе - и ствол, и везуха. Давай к нам в компанию - будешь нашим талисманом. Мы тебя гоп-стопу обучим.
- А вы кто - домушники?
- Угадал, - ответил пучеглазый. - Домушники-экспроприаторы. Отнимаем у богатых буратин неправедно нажитое добро. Знаешь, в чьей квартире ты нас застал? Вице-президента одного крупного банка. Причем эта квартира у него вторая или третья по счету. Жируют люди!
- За богатых буратин! - хохотнул Сема и вновь разлил в опустевшие стаканы водку.
Этот тост прошел без чоканья, и пауза после него была гораздо продолжительней, чем после первого, - все трое сидевших за столом плотно набивали свои желудки заморскими деликатесами. Наконец тишину вновь нарушил пучеглазый:
- Ты, Серега, не иначе как бомжуешь?
Кадилин, рот которого был набит едой, кивнул головой.
- Чего?
- Так получилось. Год назад братва квартиру за долги отобрала - с тех пор и бомжую.
- Хорошо, что живой остался, - подал голос Сема. - Братва нынче такая - шутить не любит. Чик - и ты на небесах.
- А где ты до этого работал? - продолжал донимать Кадилина вопросами пучеглазый.
- Я спортом занимался.
- Прыжками, что ли?
- Почему прыжками? - удивился Кадилин.
- По балконам хорошо сигаешь. - И пучеглазый засмеялся, довольный своей шуткой.
- В футбол я играл.
- Да ты че?! - искренне удивился пучеглазый. - В высшей лиге?
- А ты думал во дворе, что ли? В ней самой. Сергея Кадилина из "Спартака" помнишь?
При упоминании этой знаменитой фамилии пучеглазый едва не подавился огурцом, который он за секунду до этого успел отправить в рот. Поэтому Семе, сидевшему рядом, пришлось несколько раз ударить приятеля ладонью по спине.
- Так ты тот самый знаменитый Кадило? - откашлявшись, спросил пучеглазый.
- Тот самый, - подтвердил Кадилин. - Вернее будет сказать - то, что от него осталось.
- Это же надо! - всплеснул руками пучеглазый. - Сам Кадилин со мной ханку жрет. Да у меня твой портрет лет пятнадцать назад над кроватью висел. И сейчас любого мужика на улице останови, спроси у него, кто такой Серега Кадилин, и тебе каждый ответит: это эпоха.
- То-то я смотрю, что ты эту "эпоху" в лицо не сразу узнал, - огрызнулся Сема.
- Молчи, гнида, удавлю, - произнес пучеглазый, однако в его голосе не было слышно особой злости. - Да по этому случаю надо выпить.
И он собственноручно разлил в стаканы содержимое бутылки. Когда все три стакана были осушены, пучеглазый спросил:
- Как же так, Серега, ты - такая знаменитость и бомж?
- Думаешь, я один такой? - По губам Кадилина скользнула грустная усмешка. - Вон сколько знаменитых артистов, спортсменов, ученых по уши в дерьме оказались. А простых трудяг? Да что там говорить? Другие нынче герои.
- В этом ты прав, - легко согласился с его доводами пучеглазый. - Такая страна была, а во что ее превратили? Даже у нас, у воров, все поменялось. Раньше все было ясно: с одной стороны мы, с другой - менты. А сейчас? Мы недавно с Семой хату одного "нового русского" заделали. Так он, падла, по нашему следу каких-то отморозков отрядил. Пришлось все обратно возвращать, да еще еле ноги унесли. Вот и получается: нам теперь не ментов приходится больше опасаться, а вот таких отморозков.
- А сегодня в "клоповнике" вы того грабанули? - в свете вышесказанного резонно спросил Кадилин.
- Сегодня как раз того, - ответил пучеглазый. - Здесь наводка надежная. Однако чего мы на ворах застряли? Давай лучше про футбол. Я "Спартак" просто о-бо-жа-ю.
- Во-во, совсем шизанулся на этом деле, - подтвердил слова своего коллеги Сема. - Недели две назад делали с ним "гутен морген", то есть утром грабили, а в хате до гребаной матери всякого барахла - шмотки, техника. Так этот шизоид, - и Сема ткнул огурцом, зажатым в руке, в сидевшего напротив него пучеглазого, - увидал на стене календарь с изображением "Спартака" и, что ты думаешь, заставил уйти голяком. Говорит: "Не могу обижать своего кореша - болельщика "Спартака". Ну, не мудак?
- Ты сам мудак, Сема, - ответил пучеглазый. - Сколько тебя учу, а все равно без толку. Не время нас делает, а мы - время. Хрен с ним - со спартаковским болельщиком. Но ты ведь, падла, месяц назад чуть ветерана войны, Героя Советского Союза не грабанул. Хорошо, я рядом оказался. Ладно молодняк наглый пошел, но ты-то домушник тертый, не шелупонь какая-нибудь.
- Ну, вот опять завел свою марксизму-ленинизму, - досадливо махнул рукой в сторону приятеля Сема. - Ты че, в натуре, и за столом меня лечить будешь?
Пучеглазый ничего не ответил - только еще раз с досадой отмахнулся от своего приятеля и вновь повернулся к Кадилину.
- Серега, я знаешь как тебя любил, когда ты в "Спартаке" играл? - положив руку на плечо футболисту, спросил пучеглазый. - Я даже на зоне футбол по телику почти не пропускал. А когда ты болгарам пенальти не забил, я чуть не удавился, в натуре.
- Жаль, что у тебя не получилось, - хохотнул уже изрядно захмелевший Сема.
Однако пучеглазый и на эту реплику приятеля не отреагировал и продолжил свой диалог с футболистом:
- Но тебя, Серега, с этой бородкой и длинными волосами, в жисть не узнать. Тебе надо обязательно побриться. У меня есть офигенная бритва под названием "Жиллетт". Помнишь: "Жиллетт" - лучше для мужчины не-е-ет"? И обязательно клево одеться. Ты же эпоха в нашем футболе, а выглядишь, извини меня, как чухло задрипанное. Короче, мы тебя с Семой оденем, ты будешь у нас как огурчик.
- И обуем, - вновь вставил реплику Сема.
- Не надо, мужики, - попытался протестовать Кадилин. - Спасибо и на том, что к себе позвали.
- Что значит - не надо? - возмутился пучеглазый. - Я сказал, что сделаю из тебя опять человека, значит, так и будет. Какие-то твари бесталанные будут на крутых тачках разъезжать, а ты, который столько для нашего спорта сделал, бомжевать? Вот уж нет! Кстати, почему твой родной "Спартак" на тебе крест поставил? Они что - не знают, в каком дерьме ты оказался?
- У них, Вова, других проблем хватает, - ответил Кадилин.
- Во народ! - в сердцах всплеснул руками пучеглазый. - Бабок немерено, а чтоб помочь своему корешу - отсос! Ведь таких, как ты, футболистов - раз-два и обчелся. Да достигни ты таких же успехов в нашем воровском деле, неужели бы мы позволили тебе в бомжи скатиться? Да не в жисть!
- Я сам во многом виноват, - грустно резюмировал Кадилин. - Когда из "Спартака" ушел, на всех разобиделся, пить начал. Вот и допился до того, что стал никому не нужен.
- Что ты гонишь? - продолжал возмущаться пучеглазый. - Народ-то о тебе помнит. Да ты приди сегодня на стадион перед матчем, скажи, кто ты есть, - на части разорвут, А знаешь почему? Потому что ты звезда настоящая, а не дутая. Два года назад на зоне я специально корешей собрал и устроил диспут о футболе. Так почти все помнят ваш "золотой" спартаковский состав начала восьмидесятых. Причем не только по именам, но и по номерам. А ты говоришь - не нужен!
Кадилину стало лестно столь высокое мнение о себе, и он, посчитав, что слова здесь не нужны, благодарно пожал пучеглазому руку. Добротная водка "Абсолют" делала свое дело, и все трое собутыльников были уже изрядно навеселе. Однако закругляться никто не собирался.
- Мне, Серега, обидно, что люди, которые столько сделали для своей, блин, родины, сегодня стали никому не нужны, - продолжал возмущаться пучеглазый. - Взять того же Героя Советского Союза, к которому мы с Семой месяц назад заявились. Как же убого он живет по сравнению с каким-нибудь самым задрипанным "новым русским"! А мы-то с Семой знаем, как они живут, - в стольких квартирах побывали. Чего там только нет: джакузи, биде, пол с подогревом, бары под потолок, камины. Полгода назад вскрыли дачу одного спортивного чиновника - так у него унитаз позолоченный. Можешь себе представить?
- Могу, - ответил Кадилин и тут же внезапно вспомнил о своем обидчике - функционере от спорта, который был запечатлен в неприглядном виде на видеопленке.
В следующую секунду он достал из-под рубашки злополучную кассету и, положив ее на стол, спросил:
- А ты видел, Вова, как эти спортивные чиновники трахают друг друга в зад?
Пучеглазый, а также его приятель с удивлением уставились на пластмассовую коробку, лежавшую на столе, и в течение нескольких секунд осмысливали только что услышанное. Наконец пучеглазый спросил:
- Тут что - порнуха?
- Она самая, - ответил Кадилин. - Только наша - отечественная.
- И кого там в дежку долбят?
- Я же говорю - шишку спортивную, которая меня в свое время из футбола турнула. Я совершенно случайно в том "клоповнике", откуда мы сегодня еле ноги унесли, сел видак смотреть и обнаружил вот эту кассету. Включил, а там - пидоры. И один из них - мой старый знакомый.
Пучеглазый взял кассету в руки, осмотрел ее со всех сторон, как будто боялся подлога, после чего спросил у Семы:
- У нас видак пашет?
- Угу, - ответил Сема, язык которого уже не поворачивался.
- Тогда пошли, - произнес пучеглазый и первым поднялся из-за стола.
Новенький телевизор "Samsung" с видеомагнитофоном той же марки стояли в дальней комнате напротив одноместной тахты. Похлопав по телевизору ладонью и как бы между прочим сообщив, что "эту технику они с Семой стырили у какого-то барыги-торгаша", пучеглазый засунул кассету в нутро видака и взялся за пульт. Смотреть фильм стали с самого начала. Зрелище оказалось настолько захватывающим, что даже Сема, который на кухне уже начал клевать носом, внезапно проснулся и во все глаза уставился на экран.
- Вот это кино! - с удивлением воскликнул он после первой же откровенной сцены. - Много я вафлеров повидал, но этот - вне конкуренции!
- Заткнись, Сема! Дай кино спокойно посмотреть! - осадил его пучеглазый, которого происходящее на экране захватило не менее сильно, чем его приятеля.