Если бы дело сводилось к таким уточнениям, то едва ли были бы основания говорить о революции в экономической теории. Между тем, по широкому признанию значительного числа ученых-экономистов высокого класса, такие основания имеются. Общая теория предопределила принципиально иной подход и оценку ситуации в капиталистической экономике по сравнению с тем, что было в западной экономической мысли до этого, да и сейчас.
Если задаться вопросом об исходной идеи, лежащей в основе книги (и, соответственно, кейнсианской революции), от которой расходятся все ветви его суждений и рекомендаций, то она состоит в том, с чего Кейнс начинает свою заключительную главу. "Наиболее значительным пороком экономического общества, в котором мы живем, – сказано там, – является его неспособность обеспечить полную занятость, а также его произвольное и несправедливое распределение богатства и доходов" (Кейнс, 1993, с. 510). Никто из либеральных теоретиков – а Кейнс клялся, что он либерал, – так не писал ни раньше, ни позже. Они утверждают прямо противоположное: саморегулирующий механизм рынка настолько совершенен, что каждому воздает должное, одним – достойную работу и зарплату, а другим – достойное занятие и заслуженные прибыли, и тем обеспечивает высшую справедливость.
"Ничего подобного!" – говорит Кейнс и обосновывает свою позицию не только в Общей теории, но еще раньше в работе "Конец лессе фер" (The End of laissez faire). В Общей теории он писал: "Что касается меня, то я полагаю, что есть известные социальные и психологические оправдания значительного неравенства доходов и богатства, однако не для столь большого разрыва, какой имеет место в настоящее время" (Кейнс, 1993, с. 511). С тех пор, как Кейнс написал эти слова, разрыв между бедными и богатыми в доходах достиг фантастической глубины, в особенности в результате политики рейганомики и тэтчеризма, когда финансовым спекуляциям (финансализации) был дан зеленый свет. То, что Кейнс осуждал как "продукт деятельности игорного дома" (Кейнс, 1993. с. 347), в наше время стало основной формой накопления финансовых ресурсов и усиления разрыва в богатстве и доходов, снижение которых Кейнс считал необходимым условием оздоровления капиталистического общества.
Что это действительно так, можно видеть по работе "Конец лессе фер", написанной им вскоре после первого знакомства с плановой экономикой СССР за несколько лет до Великой депрессии 1929-1933 гг. В ней он образно показал, какую опасность несет капитализму усиление имущественного неравенства и обострение на этой почве социальной напряженности. Имея в виду теорию laissez faire, Кейнс обрисовал образную картину безжалостной борьбы за существование, которая оправдывается неоклассической теорией распределения и использования ресурсов. Согласно этой теории, пишет Кейнс, "идеальное распределение производственных ресурсов, которые движутся в ложном направлении, может быть осуществлено через независимую деятельность. Это подразумевает, что не должно быть жалости или защиты для тех, кто направил свой капитал или свой труд по ложному пути. Это метод выдвижения наверх удачливых охотников за прибылью в ходе безжалостной борьбы за выживание, которая отбирает самых эффективных за счет банкротства менее эффективных. Он не принимает во внимание цену борьбы, а видит только выгоды конечного результата, которые предполагаются всегда постоянными. Если целью жизни является обрезание листьев с веток на наибольшей высоте, самый подходящий путь достижения этого – предоставить самым длинношеим жирафам уморить голодом тех, чьи шеи короче" (Keynes, 2004, p. 29).
Если рынок предоставлен сам себе и произволу "длинношеих жирафов", то процветание одних достигается за счет гибели других. Развивая свое объяснение неизбежных последствий нерегулируемого рынка, Кейнс продолжает: "Таким образом, если только мы предоставим жирафов самим себе, то: 1) будет срезано максимальное количество листьев, потому что самые длинношеие жирафы оказываются ближайшими к деревьям, обрекая на вымирание от голода других; 2) каждый жираф набросится на те листья, которые оказываются самыми сочными среди тех, которые достижимы; 3) жирафы, вкусу которых данный лист отвечает больше всего, длиннее всех вытянут шеи, чтобы достать его. Таким путем будет проглочено большее количество более сочных листьев, а каждый отдельный лист достигнет того рта, который считает, что он заслуживает наибольшего усилия" (там же, с. 30).
Таков капитализм по определению. Длинношеим жирафам должны доставаться наиболее сочные листья, а короткошеих можно топтать ногами. В таком виде его защищает и оправдывает неоклассическая ортодоксия. Кейнс в упомянутой работе, подготовившей его основную работу, какой явилась Общая теория, решительно выступил против социального дарвинизма ортодоксии.
Развивая кейнсианские идеи, посткейнсианские продолжатели этой традиции выступают против сохранения и узаконения подобного антагонизма. Они предлагают такие методы регулирования экономических и социальных отношений, чтобы если не преодолеть, то, по крайней мере, существенно смягчить социально-классовые антагонизмы путем достижения полной занятости населения и другими мерами регулирования. Для этого наряду с соблюдением правовых и этических норм – от чего мы в России и других постсоветских государствах еще очень далеки – необходимо также социально ориентированное вмешательство в распределение национального дохода в интересах всех слоев населения и обеспечение каждому достойной жизни и средств существования и духовного развития.
Кейнс положил начало такому подходу своим анализом мировой ситуации накануне и в период Великой депрессии 1929-1933 гг., эпицентром которой были США и Англия. Правящие классы обеих стран были немало озабочены возможными последствиями происходящего. Для предотвращения худшего лейбористское правительство Макдональда в 1929 году создало во главе влиятельного общественного деятеля лорда Д. Макмиллана (1886-1965) Комитет по изучению кризисной ситуации и поискам выхода из него из числа наиболее компетентных бизнесменов, финансистов, экономистов, государственных и профсоюзных деятелей (Комитет Макмиллана). К тому времени Кейнс уже был известен как недовольный существующим положением ершистый радикал, а потому считался не вполне подходящей фигурой для поиска решения на основе традиционных идей. В наших условиях такой человек не мог бы попасть в столь высокий комитет. Но Англия – страна другой культуры, где общественность всегда требует, чтобы на чашу весов была положена и альтернативная точка зрения. Поэтому первоначально Кейнс был включен в состав комитета скорее для успокоения общественного мнения, чем с большой надеждой на успех.
Однако, получив столь высокую трибуну и заинтересованную в поиске решения аудиторию, Кейнс вскоре развернулся. Его биограф пишет: "Первоначально Кейнс задавал мало вопросов… но очень скоро он стал играть решающую роль в работе комитета" (Moggridge, 1995, p. 490). В течение 1930 и 1931 годов работы Комитета он сыпал на головы своих слушателей такой каскад идей и аргументов, что полностью захватил их внимание. В отличие от нашей практики никаких регламентов для выступлений не было, а потому Кейнс иногда держал свои речи по нескольку часов в день, включая ответы на многочисленные вопросы. На одном из заседаний он говорил в течение 9 часов. Никому не было скучно слушать такого умного и сведущего оратора. Председатель комитета лорд Макмиллан позднее признавался, что, "слушая Кейнса, терял чувство времени" (Скидельски, 2005, с. 724).
В ходе работы комитета обнаружилось, что позиция Кейнса противоположна той, которую занимали Английский банк и Казначейство (Министерство финансов), которые тоже были представлены достаточно компетентными специалистами. Последние отстаивали традиционный подход решения проблем с помощью кредитно-денежного механизма и при своих нормальных рабочих отношениях с Кейнсом негативно относились ко всему тому, что им казалось посягательством с его стороны на рыночные свободы. Для Кейнса к тому времени рынок действительно перестал быть священной коровой, хотя он еще в ряде вопросов оперировал в ограниченных пределах изданной им в 1930 году книгой "Трактат о деньгах".
Первоначально дискуссия вертелась вокруг того, как банковский кредит и процентная ставка влияют на занятость и зарплату. Было ясно, что повышение учетной ставки удорожает кредит и снижает прибыль, а это в конечном счете приводит к сокращению производства и безработице. Как отрегулировать эти ставки, чтобы преодолеть кризис? В соответствии с тем, что писал Кейнс в упомянутой работе, он доказывал, что нормой инвестиции управляет процентная ставка. Отсюда необходимость снижения процентной ставки до возможного предела, чтобы заинтересовать предпринимателей в расширении производства, доказывал он. В таком случае, возражали его оппоненты, в погоне за более высокой ставкой капитал устремится за рубеж. В ответ на это Кейнс предлагал отказ от золотого стандарта и удешевление фунта стерлинга, что, по его мнению, ослабит утечку капиталов и будет способствовать выравниванию сбережений и инвестиций. Особую озабоченность Кейнс проявлял к созданию условий, чтобы сбережения превращались в инвестиции. Если этого не происходит, утверждал он, то это равносильно тому, что неиспользованная часть инвестиций "выливается на землю, и это оборачивается потерями делового мира" (Keynes, CW, vol. XX, p. 95).
Чем далее, тем более Кейнс втягивал Комитет в обсуждение детальных аспектов экономической науки и денежной политики. Но верные сложившимся стереотипам члены Комитета, в частности председатель английского банка М. Норманн (Norman) и представитель казначейства Р. Гопкинс (Hopkins), отстаивали традиционные постановки и решения. Позже Кейнс предложил Макдональду создать особый подкомитет из числа наиболее квалифицированных экономистов Англии. Так и было сделано. Была сформирована специальная экономическая комиссия под председательством Кейнса, но, опять по английской традиции, с включением в нее не только его сторонников, но и оппонентов. В таком качестве в комиссию вошли известные экономисты Х. Гендерсон (Henderson), занимавший ряд важных государственных постов, и Л. Роббинс (Robbins), тридцатидвухлетний профессор Лондонской школы экономики. Они придерживались традиционной (неоклассической) традиции и постоянно оппонировали Кейнсу, находившемуся в поиске иных способов решения проблем.
Одним из центральных и долго обсуждавшихся комиссией стал вопрос о том, как инвестиции (внутри страны и за границей) воздействуют на цены, заработную плату и безработицу. Как последователь австрийской школы Роббинс отстаивал соблюдение принципов laissez faire, ничего страшного в кризисе не видел и считал, что со временем все само собой уладится. Кейнс, наоборот, опасался рокового развития событий, если не принимать действенные меры против безработицы. Он соглашался с оппонентами, что необоснованное повышение заработной платы способствует росту безработицы, но главное, говорил он, в том, что сокращение производства приводит к повышению доли заработной платы в стоимости продукции, а не старание рабочих урвать себе долю прибыли. Именно в ходе этих дискуссий Кейнс стал постепенно отходить от изложенной им в "Трактате о деньгах" позиций денежно-кредитного метода регулирования и все ближе подходить к признанию необходимости воздействия на производство путем государственного его стимулирования и увеличения инвестиций.
Тем временем за стенами Комитета Макмиллана мировой кризис принимал все более драматический характер. Производство все больше сокращалось в Англии, США и других странах, безработных и обездоленных становилось все больше, а забастовочные протесты принимали все более угрожающий характер. Предпринятые Кейнсом вначале в Испанию, а затем две продолжительные поездки в Соединенные Штаты с множеством встреч и бесед с деловыми людьми и коллегами-экономистами в разных городах немало способствовали прояснению вопросов, которые постоянно были предметом его повышенного внимания. Особенное впечатление на него произвело предложение ряда американских экономистов ввести практику общественных работ, способных вызвать цепную реакцию новых заказов и повышение спроса и оживить экономический оборот. С этим связано принятие Кейнсом предложенного его учеником Р. Канном идеи мультипликатора, занявшей свое место в Общей теории.
4. Основное содержание кейнсианской революции
В ходе работы Комитета и поездок по США Кейнс сделал множество заметок, которые впоследствии в обдуманном виде вошли в текст его основного труда. Однако новое понимание проблем Кейнсом выступало в виде лекций, которые он читал студентам Кембриджского университета в 1931 и 1932 годах. Как вспоминал известный экономист Лори Таршис, который в то время был его слушателем, свою лекцию 10 октября 1932 года Кейнс начал со следующих слов: "Джентльмены, название этих лекций изменено. Вместо "Чистой теории денег" теперь они будут называться "Монетарная теория производства" (Tarshis, 1998, p. 47).
Это изменение было принципиально важным. Говоря нашим языком, оно означало переход от первоначально занимаемой им в Трактате о деньгах позиции примата обмена к позиции примата производства, на которую он встал при написании Общей теории. Тем самым Кейнс отказался от нео-классической (по его терминологии "классической") теории, на чем, как говорит в начале книги, он "воспитывался и которая, как и 100 лет назад, господствует над практической и теоретической экономической мыслью правящих и академических кругов нашего поколения" (Кейнс, 1993, с. 224). Он выступил с альтернативной теорией, где были даны отличные от неоклассики решения по широкому кругу вопросов.
При этом заметим, как уже отмечалось, Кейнс не был первым, кто дал ответы на остро вставшие тогда проблемы. За несколько лет до Кейнса польский экономист Михаил Калецкий опубликовал ряд работ, в которых он дал аналогичные Кейнсу решения и рекомендации с марксистских позиций (Robinson, 1979, p. 184-196; King, 2002, p. 35-36). Но более счастливая судьба Кейнса открыла его теории путь к мировому признанию, полностью сохраняющему свою силу и наши дни.
Конечно, за 75 лет, прошедших со времени кейнсианской революции, много чего изменилось, в том числе в экономической теории. Тем не менее, несмотря на кейнсианское доказательство несостоятельности неоклассической теории, существенно развитое его последователями, ортодоксия остается господствующей в мире. Но причина этой живучести не столько в ее научных, сколько в идеологических достоинствах, соответствии постулатов ортодоксии интересам тех, кто владеет и правит миром.
Кейнс тоже принадлежал к правящему классу, но, как отмечалось, отличался от его рядовых представителей особой остротой зрения и пониманием грозящих ему угроз. Своей теорией он пытался раскрыть ему глаза на эти угрозы и побудить к более разумному образу действий. Предупредительный смысл русской революции стал ему особенно ясным во время Великой депрессии 1929-1933 гг. Оттуда идущая угроза была обобщена Кейнсом в Общей теории с такой глубиной и охватом круга проблем, что получило название кейнсианской революции. Ее основное содержание состоит в доказательстве возможности и разработке принципиальных основ механизма регулируемого развития капитализма, что отрицалось как слева, со стороны марксизма, так и справа, со стороны неоклассической ортодоксии. Однако вскоре сама история, как было отмечено выше, экспериментально подтвердила кейнсианское доказательство сравнительно высокими темпами экономического роста в первые годы после Второй мировой войны. Отказ от этих идей также, как отмечалось, имел под собой определенные основания. Они годились для регулирования развития национальной экономики, но не для осуществления активной внешней экспансии, которая в эпоху начатой глобализации стала сулить транснациональным корпорациям наибольшие выгоды. В новой ситуации капитал требовал освобождения от кейнсианской узды и полной свободы для своей экспансии.
Между тем отмеченная выше идея книги о неспособности капитализма обеспечить полную занятость и справедливое распределение богатства противоречит безграничной экспансии капитала. Чем больше концентрируются богатства в немногих руках, тем неудержимее их страсть к расширению своего господства над многими не только в данной стране, но и далеко за ее пределами. С тех пор как Кейнс подобным образом поставил вопрос, разрыв в доходах между бедными и богатыми достиг фантастической глубины, которая, в конечном счете, явилась основной причиной разразившегося в наши дни мирового финансово-экономического кризиса. В этом надо видеть еще одно подтверждение верности кейнсианского анализа и вывода о заложенной в "свободном рынке" тенденции к саморазрушению.
Средством противодействия такому саморазрушению, при сохранении автоматического саморегулирования, Кейнс считал внешнее, государственное регулирование экономики путем регулирования занятости, инвестиций и совокупного спроса. Исходя из уроков Первой мировой войны и Великой депрессии 1929-1933 годов Кейнс считал такое регулирование непременным условием спасения капитализма от нависшей над ним угрозы со стороны наступавшего тогда социализма. Именно этот мотив был главным для Кейнса, когда он сел писать свой главный труд. Само собой понятно, что такая цель не могла быть достигнута как без пересмотра ряда господствовавших тогда положений макроэкономической теории, так и разработки альтернативных решений о механизме функционирования экономики.
Исходным в этом регулировании по Кейнсу выступает эффективный спрос, показывающий зависимость объема текущего производства от спроса на потребительские и инвестиционные товары. Эту зависимость выпуска (Y) от двух потоков спроса, потребительского (C) и инвестиционного (I), Кейнс обозначает формулой: Y = C + I. Она означает, что стоимость производимого продукта должна равняться сумме доходов, необходимой для ее покупки.
Свое объяснение категории эффективного спроса Кейнс начинает с общеизвестных вещей. Выпуск продукции предполагает определенные затраты со стороны предпринимателя, которые он называет "факториальными издержками производства". Выручка от продажи этой продукции в одной своей части возмещает издержки производства, а в другой приносит прибыль. "Таким образом, – заключает Кейнс эту часть своих рассуждений, – факториальные издержки и предпринимательская прибыль образуют вместе то, что мы определим как совокупный доход при данном уровне занятости" (Кейнс, 1993, с. 239).