Ребекка посмотрела на часы - Курт уже наверняка приехал. Она еще успеет на самолет, хотя времени осталось не так много.
- Спасибо за кофе. - Она поднялась.
- Ты уезжаешь? - спросил Сиввинг. - Приезжала ненадолго?
- Сами знаете, что такое женщина, делающая карьеру, - сказала Санна. - Они высоко летают.
Ребекка резким движением натянула перчатки.
- Ну, эту поездку я предприняла не для собственного удовольствия, - проговорила она. - Ключ я положу на обычное место, - продолжала она, повернувшись к Сиввингу.
- Возвращайся весной, - предложил он. - Прокатишься до старой избушки в Йиека-ярви. Помнишь, как мы ездили туда в прежние времена? Мы с твоим дедушкой садились на скутер, а вы с бабушкой, Майя-Лиза и дети бежали на лыжах до самого места.
- Я с удовольствием, - ответила Ребекка и с удивлением почувствовала, что говорит правду.
"Избушка, - подумала она. - Единственное место, где бабушка позволяла себе отдохнуть и посидеть спокойно, когда собранные за день ягоды были почищены. Или подстреленная лесная птица ощипана и выпотрошена".
Перед глазами Ребекки встал образ бабушки, читающей рассказ в иллюстрированном журнале, пока сама она играла с дедушкой в карты или в шахматы. Поскольку в избушке становилось сыро, когда никто там подолгу не жил, карты разбухли от влажности. Шахматные фигуры тоже перекосились и с трудом стояли на доске, но это никого не смущало.
Как спокойно и уютно ей было засыпать под разговоры взрослых, сидевших тут же! Или погружаться в сон под плеск воды и звон посуды, которую бабушка мыла в красном пластмассовом тазике. А от камина веяло таким теплом!
- Но так или иначе, рад был тебя повидать, - сказал Сиввинг. - Безумно приятно, что ты зашла. Правда, Белла?
* * *
Ребекка подвезла Санну с детьми до дому и там же припарковала машину. Более всего ее устроило бы кратко попрощаться и уехать. Краткое прощание в машине - очень удобный вариант. Когда сидишь в машине, трудно обниматься, особенно если застегнут ремень безопасности - в этом случае объятий удается избежать. И всегда есть другие темы, помимо того, что надо бы снова увидеться и хорошо бы скоро - несколько слов о том, чтобы не забыть пакет на заднем сиденье, или сумку в багажнике, или еще какие-нибудь вещи. Затем, когда захлопнувшаяся дверь отсекает все недоговоренные слова, можно помахать рукой и нажать на газ, не ощущая неприятного послевкусия во рту. А не стоять, топчась на месте, пока мысли роятся в голове в поисках подходящих слов. Нет, она останется в машине. И не будет отстегивать ремень безопасности.
Однако, когда Ребекка остановила автомобиль, Санна выпрыгнула наружу, не сказав ни слова. Чаппи мгновенно последовала за ней, и Ребекка почувствовала, что ей тоже придется выйти. Она высоко подняла воротник, но он не мог защитить ее от мороза, который тут же пробрался под тонкую ткань и вцепился в мочки ушей, словно две прищепки. Ребекка посмотрела на окна жилища Санны. Небольшой многоквартирный дом с красной кровлей, отделанный зелеными деревянными панелями. Двор давно никто не расчищал. Немногочисленные припаркованные машины оставили в снегу глубокие следы. Старый "додж" коротал время под пушистым сугробом. В душе Ребекка понадеялась, что не завязнет на обратном пути. Дом принадлежал "LKAB", но здесь жили простые люди, и "LKAB" экономил деньги на уборке снега. Если кому-то надо утром выехать на машине, пусть расчищает дорогу сам.
Сара и Лова остались на заднем сиденье. Их руки и локти соприкасались под звуки какой-то абсурдной считалки, которую Сара знала в совершенстве, а Лова с большим трудом пыталась выучить. Малышка несколько раз сбивалась, и раздавался взрыв хохота, после чего считалочка начиналась сначала.
Чаппи носилась по двору как ураган, втягивая черным блестящим носом все новости, написанные на снегу. Побегала вокруг двух неизвестных ей машин, с большим интересом изучила иероглиф, который соседский кобель изобразил желтым цветом на боковине сугроба. Пробежала по следу мыши, который исчез под крыльцом, куда она уже не могла забраться.
Санна откинула голову и втянула воздух.
- Снегом пахнет, - сказала она. - Выпадет снег. Много снега.
Она обернулась к Ребекке.
"Ох, до чего же она похожа на Виктора!" - подумала Ребекка, задержав дыхание.
Прозрачная голубая кожа, обтягивающая выдающиеся скулы. Хотя щеки у Санны округлые, как у ребенка.
"И поза, - подумала Ребекка. - В точности как у Виктора. Голова всегда свисает набок, в одну или в другую сторону, словно плохо закреплена на туловище".
- Ну что ж, мне пора ехать, - попыталась Ребекка начать прощание, но Санна присела на корточки и стала звать Чаппи.
- Ко мне, моя сладкая! Ко мне, очаровашка моя!
Чаппи тут же примчалась, словно черная варежка пронеслась по снегу.
"Как картинка из сказки, - подумала Ребекка. - Красивая черная собака со снежинками на кончиках шерстинок. И Санна как лесная фея в своей серой овечьей шубке и овечьей шапке поверх светлых волос".
Что-то такое было в Санне, что помогало ей легко устанавливать контакт с животными. В каком-то смысле они похожи - она и собака. Эту маленькую сучку в течение нескольких лет били и морили голодом, но от пережитых горестей не осталось и следа. Все стекло с нее, как с гуся вода, и ничто не замутит счастья уткнуться носом в только что выпавший снег или полаять на перепуганную белку, спрятавшуюся на сосне. Так и Санна - она только что нашла своего брата в церкви, заколотого насмерть, и вот уже стоит среди снега и играет с собакой.
"Ни одной слезинки я не увидела на ее щеках, - подумала Ребекка. - Ничто не задерживается. Ни горести, ни люди. Возможно, и собственные дети. Однако это не моя забота. Я никому ничего не должна. Сейчас я уеду и больше никогда не вспомню ни о ней, ни о ее детях, ни о ее брате, ни об этой забытой богом дыре".
Она подошла к машине и открыла заднюю дверь.
- А теперь, девочки, пора вылезать, - сказала она Саре и Лове. - Мне нужно ехать в аэропорт. Пока-пока! - крикнула она вслед их удаляющимся спинам, когда они скрылись в подъезде.
Лова обернулась и помахала рукой. Сара сделала вид, что не услышала.
Когда красная куртка Сары исчезла за дверью подъезда, Ребекка отогнала чувство горечи. В сознании возникли яркие картины из тех времен, когда она жила с Санной и Сарой под одной крышей. Девочка сидела у нее на коленях, и они вместе читали книжку про Петтера и его козочек. Щека Ребекки, прижатая к нежным волосам Сары. Сара, тыкающая в книжку маленьким пальчиком.
"Но тут уж ничего не попишешь, - подумала Ребекка. - Я помню, а она забыла".
Санна вдруг оказалась вплотную к ней. От возни с Чаппи на ее бледных щеках распустились блеклые розы.
- Ты обязательно должна зайти к нам и перекусить, прежде чем ехать.
- Самолет улетает через полчаса, так что…
Ребекка не закончила фразу, только покачала головой.
- Но ведь есть и другие самолеты, - умоляюще произнесла Санна. - У меня даже не было возможности поблагодарить тебя за то, что ты приехала. Просто не знаю, что бы я делала, если бы…
- Все в порядке, - улыбнулась Ребекка. - Но мне действительно пора.
И все еще улыбаясь, протянула руку для прощания.
Тем самым она проводила границу - и сама осознала это, едва рука выскользнула из перчатки. Санна опустила глаза, отказываясь пожимать протянутую руку.
"Черт подери", - подумала Ребекка.
- Мы с тобой были как сестры, - проговорила Санна, не поднимая глаз. - А теперь я лишилась и брата, и сестры.
Она издала краткий безрадостный смешок, больше похожий на всхлип.
- Бог дал, и Бог взял. Да святится имя Его.
Ребекка собрала волю в кулак, подавив в себе внезапный импульс обнять Санну и начать утешать ее.
"Не пытайся снова втянуть меня в эту игру, - сердито подумала она и опустила руку. - То, что загублено, нельзя исправить. Во всяком случае, за три минуты, когда стоишь на морозе и прощаешься".
Ноги у нее начали мерзнуть. Сапоги, в которых она ходила в Стокгольме, оказались слишком тоненькими для местных морозов. Пальцы на ногах только что болели, а теперь возникло ощущение, будто их уже нет. Она попыталась пошевелить ими.
- Я позвоню тебе, когда приеду домой, - сказала она и села в машину.
- Позвони, - ответила Санна без всякого энтузиазма, не сводя глаз с Чаппи, которая присела возле угла дома, чтобы ответить на привет, написанный на снегу.
"Или через год", - подумала Ребекка и повернула ключ в зажигании.
Когда она снова подняла глаза, чтобы посмотреть в зеркало заднего вида, ее взгляд остановился на Саре и Лове, снова возникших на крыльце.
Что-то в их глазах на мгновение заставило ее почувствовать, как земля уходит из-под ног.
"Нет, нет! - подумала она. - Все идет как надо. Ничего не случилось. Скорее прочь отсюда".
Но нога почему-то не желала отпускать сцепление и нажимать на газ. Ребекка не сводила глаз с девочек, стоявших на крыльце. Видела их широко раскрытые от страха глаза, видела, как шевелятся их губы, когда они что-то кричат Санне - что именно, Ребекка не слышала. Видела, как они подняли руки, указывая пальцами вверх, в сторону квартиры. Их руки тут же снова опустились, а на крыльце показался какой-то человек.
Это был полицейский в форме, который быстрыми шагами подошел к Санне. Что он ей сказал, невозможно было расслышать.
Ребекка посмотрела на свои наручные часы. Нечего было даже и пытаться успеть на самолет. Уехать сейчас она просто не может.
Глубоко вздохнув, она вылезла из машины и побрела в сторону Санны и полицейского. Девочки по-прежнему стояли на крыльце, перегнувшись через заснеженные перила. Сара не сводила глаз с матери и незнакомца, Лова ела комочки снега, приставшие к толстой шерстяной варежке.
- Что значит - обыск?
Голос Санны заставил Чаппи замереть на месте и тут же со встревоженным видом подскочить к хозяйке.
- Вы ведь не имеете права входить в мой дом без разрешения. Или они имеют право?
Этот последний вопрос она адресовала Ребекке.
В следующую секунду из подъезда появился исполняющий обязанности прокурора фон Пост. За ним вышли два полицейских в штатском. Ребекка узнала их: маленькая женщина с лошадиным лицом, по фамилии Мелла, как бишь ее звали, и мужик с моржовыми усами. "Боже мой, - промелькнуло у нее в голове, - я думала, такие усы ушли вместе с модой семидесятых. Кажется, будто у него под носом приклеена мертвая белка".
Прокурор приблизился к Санне. Он держал полиэтиленовый пакет, из которого выудил еще один, маленький и прозрачный. В нем лежал нож с лезвием не меньше двадцати сантиметров в длину. Черная блестящая ручка, чуть загнутое острие.
- Санна Страндгорд, - проговорил он, поднеся пакет с ножом почти к самому лицу женщины. - Мы только что обнаружили в вашей квартире вот этот предмет. Вы узнаете его?
- Нет, - ответила Санна. - Это похоже на охотничий нож. А я не охочусь.
Теперь и обе девочки подошли к матери. Лова стала дергать ее за рукав шубы, чтобы привлечь внимание.
- Мама! - захныкала она.
- Подожди минутку, дорогая, - проговорила Санна с отсутствующим видом.
Сара прижалась к маме, так что Санне пришлось сделать шаг назад, чтобы не потерять равновесия. Девочка во все глаза следила за движениями прокурора, пытаясь понять, что происходит между серьезными взрослыми, обступившими ее маму.
- Вы совершенно уверены? - снова спросил фон Пост. - Посмотрите хорошенько.
При этом он повернул нож другой стороной.
От мороза пакет шуршал, когда он поворачивал нож то острием, то рукояткой вперед.
- Да, я уверена, - ответила Санна и отступила от ножа, избегая смотреть на него.
- Думаю, нам стоит подождать с вопросами, - сказала Анна-Мария Мелла фон Посту, кивнув на детей, которые стояли, прижавшись к Санне.
- Мама, - в который уже раз повторяла Лова, дергая Санну за рукав. - Мама, я хочу писать.
- Мне холодно, - ныла Сара. - Хочу домой.
Чаппи беспокойно бегала вокруг, пытаясь просунуть морду между ног Сары.
"Вторая иллюстрация из книги сказок, - невольно подумала Ребекка. - Лесную фею поймали жители деревни. Они обступили ее, держа за руки и за хвост".
- Вы имеете обыкновение хранить в кухонном диване полотенца и простыни, не так ли? - продолжал фон Пост. - Вы держите ножи между простынями в ящике дивана?
- Подожди минутку, зайка, - сказал Санна Саре, которая вцепилась в ее шубу.
- Я хочу пи-и-исать, - хныкала Лова. - Я сейчас описаюсь.
- Вы собираетесь отвечать на вопрос? - наседал фон Пост.
Анна-Мария и Свен-Эрик переглянулись у него за спиной.
- Нет, - ответила Санна сдавленным голосом. - Я не храню ножей в кухонном диване.
- А это? - настойчиво продолжал фон Пост, доставая из мешка еще один прозрачный пакет. - Этот предмет вы узнаете?
В прозрачном пакете лежала Библия в изрядно потертом коричневом кожаном переплете. Обрез когда-то был позолоченным, но от позолоты мало что осталось, страницы потемнели от бесконечного листания, между ними торчали закладки, открытки, кусочки плетеной тесьмы, вырезки из газет.
Издав странный звук, Санна беспомощно опустилась наземь да так и осталась сидеть в сугробе.
- Внутри написано имя - Виктор Страндгорд, - неумолимо продолжал фон Пост. - Это его Библия? Почему она лежала в вашем диване? Разве он не носил ее всегда с собой - и не была ли она при нем в последний день в церкви?
- Нет, - прошептала Санна, - нет.
И закрыла лицо руками.
Лова пыталась оторвать руки мамы от лица, чтобы заглянуть ей в глаза. Когда это не удалось, она безутешно разрыдалась.
- Мама, я хочу домо-о-ой! - всхлипывала она.
- Встаньте, - сурово произнес фон Пост. - Вам предъявлено обвинение в убийстве Виктора Страндгорда.
Сара резко обернулась к прокурору.
- Оставьте маму в покое! - прокричала она.
- Убери отсюда детей, - нетерпеливо сказал фон Пост полицейскому ассистенту Томми Рантакюрё.
Тот сделал пару неуклюжих шагов в сторону Санны, но тут Чаппи рванулась вперед и встала перед хозяйкой, не подпуская к ней чужого; наклонив голову, собака отвела уши назад и с утробным рычанием обнажила острые клыки. Томми попятился.
- Ну хватит, черт подери! - сказала Ребекка Карлу фон Посту. - Я желаю сделать заявление.
Эта последняя фраза была адресована Анне-Марии Мелле, которая стояла рядом с ней и поглядывала на окна домов. Во всех окнах шевелились занавески.
- Вы хотите… - начал было фон Пост, но осекся и энергично затряс головой. - Что касается вас, то вы тоже поедете в полицейское отделение для допроса по поводу жалобы, поданной на вас репортером четвертого канала телевидения.
Анна-Мария слегка коснулась руки фон Поста.
- Мы собрали большую аудиторию. Не очень красиво будет выглядеть, если кто-нибудь из соседей позвонит журналистам и станет рассказывать о жестоком обращении полиции с детьми и все такое прочее. Я, конечно, могу ошибаться, но мне показалось, что старичок вон в том окне слева снимает нас на видео.
Она подняла руку и указала на одно из окон.
- Будет лучше, если мы со Свеном-Эриком уедем, чтобы не создавать толпу, - продолжала она. - Мы можем позвонить криминологам. Ведь тебе наверняка нужно, чтобы они осмотрели квартиру?
Верхняя губа фон Поста задергалась. Он пытался что-то разглядеть в окне, на которое показывала Анна-Мария, но оно было совершенно черным. Внезапно он осознал, что, возможно, смотрит прямо в объектив видеокамеры, и поспешно отвел глаза. Ему совершенно не хотелось, чтобы с его именем связывали представления о жестокости полиции и СМИ расписали его в черных тонах.
- Нет, с криминологами я поговорю сам, - ответил он. - Вы со Свеном-Эриком займетесь Санной Страндгорд. Квартиру опечатать. Мы еще вернемся к этому разговору, - сказал он Санне, прежде чем прыгнуть в свою "вольво кросс кантри".
Ребекка обратила внимание, каким взглядом Анна-Мария Мелла проводила машину прокурора.
"Ах ты черт, - с изумлением сказала она про себя. - Тетя-лошадь обманула его. Она хотела, чтобы он убрался, и… Дьявол, до чего же она умна!"
Как только фон Пост покинул место действия, во дворе наступила тишина. Томми Рантакюрё топтался в нерешительности, ожидая указаний от Анны-Марии или Свена-Эрика. Сара и Лова стояли на коленях в снегу, обняв маму, которая по-прежнему сидела на земле. Чаппи улеглась рядом с ними. Когда Ребекка наклонилась, чтобы погладить собаку, та чуть заметно повиляла хвостом, показывая: все в порядке. Свен-Эрик бросил на Анну-Марию вопросительный взгляд.
- Томми, - прервала молчание Анна-Мария, - ты не мог бы подняться и вместе с Ульссоном опечатать квартиру. Особенно отметь кран в кухне, чтобы им никто не пользовался, пока там не побывали криминологи.
- Послушайте, - осторожно обратился Свен-Эрик к Санне. - Мы очень сожалеем, что все так получилось. Но ситуация такова, какова она есть. Вам придется поехать с нами в отделение.
- У вас есть кто-нибудь, к кому мы могли бы отвезти детей? - спросила Анна-Мария.
- Нет, - Санна подняла голову. - Я хочу поговорить с моим адвокатом, Ребеккой Мартинссон.
Ребекка вздохнула.
- Санна, я не твой адвокат…
- Я все равно хочу поговорить с тобой.
Свен-Эрик Стольнакке кинул на коллегу неуверенный взгляд.
- Не знаю… - начал он.
- Да бросьте! - прошипела Ребекка. - Ей всего лишь предъявлено обвинение. Она не сидит в изоляторе без права свиданий и вполне может поговорить со мной. Стойте рядом и слушайте. У нас нет никаких тайн.
Лова захныкала в ухо Санне.
- Что ты сказала, солнышко?
- Я описалась, - завыла Лова.
Взгляды всех присутствующих обратились на малышку. На ее старых джинсах действительно расползалось темное пятно.
- Лова должна переодеться в сухие штаны, - сказала Ребекка Анне-Марии.
- Послушайте, девочки, - обратилась Анна-Мария к Саре и Лове. - Давайте сделаем так - мы поднимемся вместе наверх и найдем сухие штаны для Ловы, а потом вернемся к вашей маме. Она никуда не уедет, пока вы не вернетесь, это я вам обещаю.
- Да, сделайте так, как говорит тетенька, - попросила Санна. - Вы мои умницы. И мне принесите какую-нибудь одежду. И возьмите корм для Чаппи.
- К сожалению, - возразила Анна-Мария, - вашу одежду нельзя. И все, что надето на вас, прокурор захочет отослать в лабораторию в Линчёпинг.
- Нет проблем, - поспешно вмешалась Ребекка. - Я привезу тебе новую одежду, Санна. Хорошо?
Девочки ушли в дом с Анной-Марией. Свен-Эрик Стольнакке сидел на корточках чуть в стороне от женщин и беседовал с Чаппи. Казалось, у них много общего.
- Я мало чем могу помочь тебе, Санна, - сказала Ребекка. - Я юрист по налоговым делам, уголовные не веду. Если тебе нужен общественный защитник, могу помочь тебе найти толкового специалиста.
- Ты что, не понимаешь? - пробормотала Санна. - Моим адвокатом должна быть ты. Если ты не станешь мне помогать, мне не нужно никакого адвоката. Да пребудет надо мной рука Господня.
- Прекрати, пожалуйста! - умоляюще проговорила Ребекка.