14
Ей показалось странным, что выйдя из ворот Тигрового парка, она очутилась вдруг на Queen’s Road Central - главной улице Гонконга. Ведь Тигровый парк находится в Сингапуре, это Петровне хорошо известно. А тут стоит она на гонконговской улице, у здания Royal Air Cambodge, направо отходит к порту Педдер-стрит, а через дорогу - Shell - небоскреб, с заполнившей добрую половину мира раковиной.
"Я снова в Гонконге, - подумала Вера Петровна. - Наверное на ремонт пришли… Постой! Ведь "Зарайск" на слом определен. Может быть я на другом судне? В Гонконге я была на "Приамурье". А сейчас? И потом… Откуда здесь Тигровый парк? Я знаю Парк Виктории, но это далеко, за Морисон Хилл".
Теперь ее уже удивляли несуразности. Она пошла по Королевской улице, миновала ресторан "Савой" с ночным клубом, свернула в проулок направо и мимо зданий конторы Гонконговского миллионера Ли Чонг Хинга и Иммиграционной службы вышла к причалам, заставленным кораблями.
Внезапно корабли стали исчезать. Причалы опустели. Вера Петровна остановилась у самой кромки воды. Перед нею был Океан. Он мерно поднимался и опускался. Будто дышал… "А может быть он и вправду дышит?" - подумала Вера Петровна и увидела, как солнце, до того висевшее едва ли не в зените, покатилось к горизонту.
Солнце двигалось быстро. Вера Петровна и испугаться не успела, как оно достигло горизонта и опустилось в океан, ударил вверх последний столб огня, это был последний луч светила.
Наступила темнота, и тотчас загорелись звезды. Океан угадывался у ног Веры Петровны. Его не было видно. Свет звезд не мог обнаружить поверхности океана, но приходило ощущение близости неимоверно огромного и живого.
Чуть повыше прямо перед собой Вера Петровна увидела яркое созвездие. Оно напоминало ее любимый Орион, но звезд здесь было шесть.
"Как зовут его?" - подумала Вера Петровна о созвездии, и как только подумала, звезды стали гаснуть одна за другой.
Звезды гасли, а Вере Петровне становилось холодно и тоскливо. Она поежилась, почувствовала чье-то дыхание на затылке, оглянулась - кругом была темень, и небоскребы на набережной исчезли.
А на небе оставалась только одна звезда. "Это моя", - сказала Вера Петровна, и звезда стала разгораться. Она ширилась, заполняла пространство, зажигая небо огнем. И Вере Петровне становилось теплее. А когда огонь разгорелся, набрал силу, женщина почувствовала, что и она становится огнем, сливается с ним, приобретает свойственную огню невесомость, нематериальную отстраненность и безразличие к миру, в котором жила до сих пор.
15
Последнюю буфетчицу "Зарайска" похоронили на склоне сопки, которую анадырские жители называют Верблюжкой. Трио Анатолиев и боцман выдолбили в вечной мерзлоте могилу. Туда и опустили Веру Петровну.
На похоронах был капитан и свободные от вахты. "Зарайск" стоял на рейде, и старпом оставался на судне. Не поехала на берег и Татьяна Ежова. С нею случился нервный припадок, и доктор запретил девушке ехать в Анадырь.
На третий день после похорон Татьяна пришла к старпому.
- Разрешите отлучиться на берег, - сказала она.
- На берег, - повторил Черноморцев. - Можно, конечно… Только у вас работы теперь в избытке. К обеду надо быть на судне. Кстати, какие у вас дела? Небось, магазины…
Таня дернула плечом, но принудила себя сдержаться.
- Цветы, - сказала она. - Соберу в тундре цветы, Вере Петровне на могилку.
- Да-да, - пробормотал старпом. - Надо, конечно… Жалко Петровну. Так некстати все получилось. Управитесь без нее? Матроса выделим на помощь. Ага, вот еще что. Зайдите-ка в больницу и возьмите справку о смерти. Ведь надо же мне в кадрах за человека отчитаться… Что с вами, Ежова?
Таня шагнула к старпому, сжав кулаки.
- Вы! - крикнула она. - Как можете?! Про нее… Справку… Эх! Ну да… Вы ничего не знаете! Это же ваша мать! Мать!
Она всплеснула руками, глухо взвыла, потом закрыла лицо сорванной с головы косынкой и, плача навзрыд, спотыкаясь, пошла вон из каюты.
Черноморцев удивленно смотрел ей вслед.
Примечания
1
Курсы медсестер Российского Общества Красного Креста.