* * *
Автобус с киногруппой шел впереди… Злотников на своем "Шевроле" не отставал, но и не приближался. В городе он держал дистанцию в пятьдесят метров, а на шоссе – около ста. "Опель" с Колей Чижовым и Игорьком Фокиным держался рядом…
На сегодня они не планировали активных действий. Шпунт слышал, что основные съемки будут проходить где-то в лесу, около поселка "Дубрава". Вот и надо тихонько разведать местность и подготовить акцию по захвату Дубровской… Это при первой беседе с актрисой говорили ласково. А в подвале местного коттеджа с ней никто не будет либеральничать…
Дорога была знакома. Злотников знал, что впереди будет развилка. Налево – проселок, ведущий к их особняку, к их временному жилищу в горах. А основное шоссе пойдет дальше.
Издалека было видно, что на перекрестке стоит милицейская машина с мигалкой. А рядом два мента в бронежилетах и с автоматами… Червонец почти машинально начал притормаживать. И киношный автобус, идущий впереди, тоже остановился.
Про съемки в Дубраве знали все в городе. И поэтому капитан ГАИ не стал задерживать группу. Он просто зашел в автобус и внимательно осмотрел пассажиров. Он подмигивал артистам и улыбался артисткам… Такая проверка заняла всего две минуты.
Но Злотников не знал, что делает мент в автобусе. Не знал, и потому волновался… За эти сто двадцать секунд Червонец взмок, а голова вспухла от вороха бессвязных мыслей. Хотелось тихонько развернуться и рвануть назад в уютный Боровск… Но менты – они, как легавые! Они преследуют того, кто удирает. Раз бежишь – значит виноват!..
Когда автобус уехал, "Шевроле" ничего не оставалось, как включить двигатель и подъехать к передвижному посту ГАИ… Злотников даже вышел из машины и приблизился к гаишнику, улыбаясь и протягивая водительское удостоверение.
– Прошу вас, товарищ капитан. Документы у меня в полном порядке. И Правила движения я, вроде бы, не нарушал…
– Гражданин Злотников? Ефим Борисович?
– Да, это я.
– Из Москвы?
– Так точно! Мы из столицы приехали. Мы на двух машинах. Там в "Опеле" мои друзья… Мы к вам проездом, ненадолго. На недельку.
– На недельку до второго… Тут, Ефим Борисович, дело не в нарушениях. У нас в городе крупное ЧП. Нам предложили особое внимание обратить на москвичей. И по приметам вы подходите… Придется проехать с нами!
– Все понял, товарищ капитан! Так вы же мой паспорт еще не посмотрели…
Червонец вынул паспорт, из которого чуть заметно торчал край зеленоватой купюры. Это были пятьдесят долларов.
В другом кармане Злотников хранил Военный билет с заложенной в нем двадцаткой. Но для данного случая даже полтинника было мало. Если капитан не брал на пушку и имел ориентировку с приметами, то тут и тонны баксов не жаль.
Гаишник покрутил в руках паспорт, собрался что-то сказать, но передумал. Он ловко смахнул купюру в левую руку, а правую с паспортом протянул Червонцу.
– Всё в порядке, гражданин Злотников. Можно ехать… Доброго пути!
– Спасибо, капитан!.. А, кстати, вы говорили о каком-то ЧП. Что у вас случилось, если не секрет?
– Какой там секрет! Весь город уже знает… Вчера автомобиль взорвался, и два наших сотрудника погибли. Сержант-водитель и майор Камалов. Красавец-парень. Высокий такой, крупный и усатый – ну, как джигит… Жалко ребят…
– Очень жалко… А взрывника еще не нашли?
– Ищем! Всё Управление на уши встало… Но сложное дело! Этот гад никаких следов не оставил. Вот стоим тут и всех подряд проверяем…
Через пять минут Злотников догнал автобус, который уже сворачивал на дорогу, ведущую в поселок Дубрава… В десяти метрах от "Шевроле" шел "Опель" в котором весело трепались Фокин и Чижов.
Они не слышали разговор Червонца с капитаном. И Шпунт пока не знал, что взорвал вчера не невзрачного сыщика, а двух ментов и их машину с мигалкой.
* * *
Большой автобус с основным составом киногруппы вырулил на площадку, остановился и открыл обе двери.
Возле сарая толпился народ. Рядом стоял "Форд" и старый микроавтобус с надписью "Кино"… Часть народа приехала с режиссером Владом Фурманом, но было и много местных, которые надеялись участвовать в массовках. Не из-за денег, а из-за удовольствия. Ведь это счастье, это радость и мечта, когда тебя снимут в эпизоде, а потом твою физиономию увидят десятки миллионов глаз!
Фурман сразу схватил главных героев и потащил их в сарай. Остальных он выгнал, ссылаясь на сложность сцены, которая требует отдельной репетиции…
Внутри огромного дощатого помещения, напоминавшего деревянный спортзал, находился обычный сеновал. В углу душистая сухая трава была навалена под самый потолок. В центре – в человеческий рост, а ближе ко входу – по колено.
Конечно, Ольга читала сценарий, который дала ей Вера Дубровская. Она знала, что в конце фильма ей предстоит неприятная сцена… Вернее – она приятная, но для героев фильма. К ним приходит любовь, и они начинают ей заниматься во всех смыслах этого слова… Это должна быть очень откровенная сцена. Постельная сцена, хотя и не на кровати, а на сеновале.
Но Ольга наивно считала, что фильм снимают последовательно. И тогда бы это безобразие наступило бы через три-четыре месяца. А за это время могло случиться что угодно – или бы настоящая Дубровская вернулась, или бы какой-нибудь кризис остановил съемки.
Одним словом, Ольга Крутова никак не рассчитывала в первый же день обнажаться сверх меры и целоваться с симпатичным артистом Мишей Маковым… Но Фурман решил не так!
– Сегодня, ребята, будем снимать главную сцену. Мы назовем ее "Сенная лихорадка". Тут должен быть любовный трепет на самой высокой ноте. Это ваш апофеоз! Момент истины для ваших героев… Вы всю жизнь идете к этой вершине.
– Так, может быть, мы подойдем к этому моменту постепенно?
– Нет, Дубровская! Если вы сегодня сыграете наслаждение, то в остальных сценах у вас будут гореть глаза… Мише легче – мужик всегда трепещет по этому поводу. А тебе, Дубровская, надо собраться. Надо представить, что ты его любишь, что хочешь, чтоб он тебя немедленно…
– Не могу я так сразу!.. Вадим Семенович, миленький – дайте мне недельку для осознания момента.
– Нет, Дубровская! Актриса всегда должна быть в полной готовности.
– Ну, дайте хоть день. Мы с Мишей почти не знакомы… Я привыкнуть к нему должна.
– Нет, Дубровская! День я тебе не дам… Я даю вам час! Идите в горы и общайтесь. И чтоб мне через час пришли влюбленные, как Отелло со своей подружкой. Я в том смысле, чтоб вам от страсти хотелось задушить друг друга.
Миша Маков сразу всё понял. Он нежно обнял партнершу за талию и начал разворачиваться к выходу…
Ольга покорно пошла с ним, проклиная момент, когда согласилась на предложение Веры Дубровской и на уговоры авантюристки Ванды. Тогда она сама залезла в капкан, а теперь вот должна идти с игривым Мишей в горы и играть с ним в любовь. А что делать? Теперь у неё нет другого выхода!
Фурман остановил их на пороге. Он задал Ольге странный вопрос.
– Послушай, Дубровская, у твоей подруги характер крепкий?
– Да, Вадим Семенович, очень своеобразный характер… Ванда говорит, что она польских кровей, и поэтому в ней намешано три "Г".
– Не понял, Дубровская. Что в ней намешано?
– А как у всех поляков – гордость, гонор и глупость.
– Насчет глупости – не знаю, но гонор у неё есть. И рука у неё крепкая… Я, как посмотрел на глаз Артура, так для твоей Ванды эпизод придумал. Маленькую роль с мордобоем… Вы, ребята, идите! Общайтесь! Незачем время терять…
* * *
Полковник Губкин очень неуютно чувствовал себя в своем новом кабинете. Причин для этого было множество.
Первое и главное – Виктор Исаевич по натуре был человеком стеснительным, но всячески старался соответствовать своей должности и званию. Он старался быть суровым начальником, но чувствовал, что это ему плохо удается… Губкин стеснялся всего – даже своей фамилии. Ему всегда казалось, что за его спиной все смеются и обсуждают варианты: "О каких это губках идет речь, где эти губки и что они делают…"
Второе – полковника совсем недавно назначили начальником УВД Боровска… До этого милицией города руководил генерал Зорин. Это был хороший хозяин. Он отстроил себе коттедж с башенками и окнами, как у готических замков. Он имел счета в заграничных банка. И он оформил свой кабинет в императорском стиле "Ампир"…
Этой зимой честный Губкин случайно сообщил о всех проделках Зорина инспектору из Москвы. Он совсем не хотел "закладывать" начальника, но так получилось… Весной приехала комиссия. К началу лета факты подтвердились, и Зорина потихоньку сняли… Замену нашли быстро – начальником УВД стал тот, кто разоблачил мздоимца и казнокрада.
Полковник еще не привык к своему новому кабинету с мраморными колоннами и фигурками из эпохи Наполеона…
За столом из красного дерева собралась Коллегия УВД и несколько сыщиков, которые начали вести дело о взрыве у дома за гостиницей "Азалия".
Губкин осторожно прошел на председательское место и сел в кресло, деревянные подлокотники которого изображали спящих львов. Он разложил перед собой несколько листов с карандашными записями и открыл совещание.
– Вчерашний взрыв – это позор для нашего города! Наши люди к этому не привыкли. Хулиганство, драки, воровство – это можно понять. Даже бытовые убийства или разбой можно воспринять. Но взрыв автомашины! Такого у нас еще не было… Мало того – взорвали офицера милиции вместе с сержантом!.. Теперь у нас один выход – срочно бандитов найти и обезвредить… Докладывай майор! Какие у тебя версии?
За столом сидело около двадцати человек. Майор Мельников, которому доверили вести это дело, сидел самым крайним. И ему пришлось встать и говорить громко, докладывая не всем сидящим здесь заместителям, а самому начальнику УВД… А Губкин отчетливо комментировал и внятно задавал вопросы, ведя диалог с сыщиком.
– Докладывай майор!.. Что вы успели нарыть за ночь?
– Кое-что успели, товарищ полковник… Поэтажный обход дома ничего не дал. Взрыв слышали все, а больше ничего.
– Это понятно, майор. Ты говори о результатах и версиях.
– Удалось выяснить, что майор Камалов вчера принес Серёге, криминалисту лимонадную бутылку со штампом ресторана "Азалия".
– Зачем?
– Как обычно – снять пальчики… Потом эти отпечатки Камалов проверил по Центральной картотеке, и в Москве проявили к этому острый интерес. Это их объект, проходящий по делу об ограблении антиквара Берковича.
– Помню, майор. Очень крупное дело! Этого коллекционера нагрели на десятки миллионов долларов.
– Точно, товарищ полковник. Это сообщалось в сводке от шестого апреля… Так вот, первая версия – Камалов вышел на грабителей Берковича, а они его убрали.
– Нормально!.. И, опять же, "Азалия" фигурирует и во взрыве, и в лимонадной бутылке.
– И я это заметил, товарищ полковник… Но есть и вторая версия… Камалов взорвался в красной "Ниве". Это машина того дебошира с Урала. Мы хотели его выпустить вчера, но на сутки задержали.
– Ясно, майор!.. Дружки уральца думают, что он уже на свободе и минируют "Ниву". А Камалов случайно попадает под взрыв… Действуй, майор! Обе версии отличные. Главное, что в обоих случаях это сработали залетные хлопцы… Нам не надо, чтоб взрывник был из своих, из боровских…
* * *
Не зря Боря Кукин считал себя хорошим сыщиком. Когда он искал в Боровске квартиру, то он подготовил несколько вариантов… Сбежав после взрыва от Прасковьи Даниловны они уже через час расположились в трехкомнатных хоромах в центре Боровска. Как в любом переезде здесь были и плюсы, и минусы.
В этой квартире не было хозяев, но не было и завтраков с домашним вареньем. Рядом были магазины, рестораны и маленькое казино, но отсюда было дальше до гостиницы "Азалия". Эти апартаменты сдавались очень дорого, но в каждой комнате был телефон, а в кабинете вполне сносный компьютер…
Утром они выехали в Дубраву… Настроение было не самое радостное. Все успели сообразить, что взрыв красной "Нивы" это не покушение на уральского гостя, и не теракт против майора Камалова.
Не надо быть аналитиком из ФСБ, чтоб понять – кто-то хотел убрать Бориса Кукина, который проявил излишнее любопытство.
– Зря я вчера расшифровался в холле гостиницы. Я открыто следил за тем парнем в синей бейсболке.
– Зачем?
– Хотел посмотреть на его реакцию.
– И что?
– Посмотрел… Он пытался удрать на полной скорости. Петлял по проходным дворам… Главное, что я успел заметить его встречу с дружками. Один на "Шевроле" цвета "мокрый асфальт", а второй на "Опеле".
– Ты, Борис, заметил их, а они засекли тебя.
– Не травите душу, ребята. Я и сам понимаю, что Мурат с сержантом из-за меня погибли.
– Не дури, Борис!.. Кто мог такое предвидеть? Если бы майор не приехал за "Нивой", сегодня бы мы втроем на ней… У тебя есть номер этого "Шевроле"?
– Есть… Правда, не в каждой цифре уверен, но очень близко…
За пять километров до поворота на Дубраву их остановил грозный патруль ГАИ с автоматами и в бронежилетах… Денис первым предъявил документы.
Капитан первым делом решил изучить багажник зеленого "Ниссана", а уже потом внимательно перечитывал удостоверение и другие бумаги.
– Все нормально, командир?
– Да… Ваши документы в порядке, гражданин Носов… Ничего запрещенного не везете?
– Нет, товарищ капитан. Сегодня не захватили с собой ни оружие, ни наркотики.
– Шутка?
– Шутка, капитан!
– Понятно… А куда едем?
– В Дубраву. Там кино снимают. Так мы им новый текст везем… Мы сценаристы!
– Понятно!.. А я-то думаю – странно! Недавно проехала пара иномарок с московскими номерами, а теперь вы… Те, видно, тоже были сценаристы.
– Капитан, а те, что до нас – это "Опель" и "Шевроле" цвета "мокрый асфальт"? Так?
– Точно!.. Трое их было. Так они тоже сценаристы?
– Не совсем, капитан. Но около того… Они писатели! Сочинители детективов…
После поворота с шоссе на грунтовку Денис сбросил скорость, пытаясь запомнить все развилки и повороты.
Дорога шла вверх мимо скалистых холмов, поросших густым кустарником и корявыми соснами. Особенно удивляли обочины. Они были неестественно чистые – ни обрывков бумаг, ни старых покрышек, ни даже пустых бутылок. Казалось, что вокруг самый натуральный девственный лес. И трудно было предположить, что где-то впереди большой дачный поселок, где снимают кино.
Но постепенно дорога стала прямее, а деревья ровнее и выше. В просвете леса появилась поляна, на которой стояли машины, люди, штанги, щиты и кинокамеры.
"Ниссан" Дениса и "Рено" Славы Зуйко подкатили на маленькой скорости, боясь помешать высокому искусству ревом моторов… Но на них никто не обращал внимания. Все смотрели на пригорок, где стоял сарай. У стены виднелись грабли, вилы и всякие тяпки. Рядом на завалинке с задумчивым видом сидела Ванда Горбовска.
Лицо Славика расплылось в улыбке. Ничего не замечая, он сквозь толпу пошел к жене… Он не услышал, как Вадим Фурман красиво крикнул "Мотор"!.. Он не заметил, как поехал кран с оператором, приближая камеру к месту действия… Он не обратил внимания, как толстая Полина, ассистент режиссера втолкнула в кадр местного жителя – лысого громилу, согласившегося исполнить эпизод.
"Громила" окликнул Ванду, но она гордо встала и отвернулась. И тогда этот тип подошел со спины и обхватил полячку своими лапищами. Это был верх наглости!
Ванда с трудом вырвалась, схватилась за грабли и замахнулась. Но ударить она не успела. Славик метнулся вперед и встал перед "Громилой" со сжатыми кулаками и горящим взором.
У парня был эпизод в кино. Он растерялся, снял с лица бандитское выражение и промямлил:
– Что происходит? Этого нет в сценарии… Вы кто?
– Кто я? Я-то муж!.. А вот ты – подлец!
Размахиваясь, Слава развернулся на камеру, демонстрируя всем свое гневное лицо… Потом он со всего маха ударил "Громилу" в челюсть. Тот не ожидал и даже не пытался уклониться.
Удар получился красивым – со смачным звуком и с полетом тела… "Громила" влетел в стену сарая и начал оседать на травку. Лицо его выражало натуральную гамму чувств – от боли и обиды до радости оттого, что камера направлена на него и снимает крупный план.
Слава поднял плешивого парня за грудки, о тот съежился, решив, что его опять будут бить… Но Зуйко развернул "Громилу", чуть отстранился и дал мощного пинка под зад.
Получив ускорение парень вылетел из кадра, а Славка развернулся к жене и раскинул руки, готовый обнять весь мир… Ванде было труднее! Она знала, что на них направлена работающая камера. Но и она отбросила грабли и рванулась к мужу.
Их объятие было очень трогательным. Почти, как финал мексиканского сериала… Публика не могла смотреть на это просто так. Съемочная группа потирала руки, надеясь снять "хорошее кино". Мужская часть жителей Дубравы смущенно улыбалась. Молодые женщины захлопали, а пожилые смахнули слезинки.
Фурман, наблюдавший за сценой в монитор, заорал: "Всё! Снято! Второго дубля не надо… Молодой человек!.. Да, вы, который "боксер". Прошу вас в мой микроавтобус… Найдите мне продюсера и сценариста. Срочно! Будем менять сюжет"…