* * *
Миша вызвал такси на десять часов вечера. Он, как знаток ресторанной жизни, был уверен, что это лучшее время для добывания паспортов.
И действительно, когда он зашел в "Магнолию", то посетителей было не больше трети. И все, кто остался, находились в хорошей стадии подпития. В нужной кондиции!.. Можно было подавать дичь!
Шустриков оглядел зал.
За некоторыми столиками сидели компании… Где-то влюбленные парочки разного возраста… И шесть одиночек, одна из которых женщина пенсионного возраста.
Значит всего пять мужиков!
Из них надо выбрать одного – желательно жадного простачка, но подходящего по возрасту и комплекции.
Мише повезло! Был такой парень… Более того, он имел очки и усы. Это самые яркие точки для маскировки.
Свободных столиков было много, и официант так и не понял, почему Шустриков просит принести дорогой коньяк и семгу с ананасами на тот столик, где уже давно сидел усатый парень в очках.
Сцена была смехотворная! Тридцатилетний мужик из Нижнего Новгорода Вася Бабкин начал трезветь на глазах!
Он приехал в Сочи с определенной суммой денег, которая уже заканчивалась. Сегодня, сидя в шикарном ресторане, он за весь вечер заказал триста грамм самой дешевой водки и ассорти – два кусочка колбаски с листиком салата и нарезкой соленых огурцов.
И вдруг перед Василием стали появляться крупные плошки с черной и красной икрой. Потом горячая буженина, семга с маслинами, маринованные рыжики, заливная осетрина с хреном и пузатая бутылка коньяка с рожей Наполеона Бонапарта.
Так бывает в сказках, когда скомандуешь скатерти-самобранке!.. Но Бабкин точно помнил, что никаких команд он не давал…
Да и скатерть в этом кабаке была обычного вида – слегка грязная и с дырками от сигарет.
Вася обвел зал глазами и вдруг заметил приятного добродушного парня, который приближался к его столику… Бабкин с трудом смог встать и широким купеческим жестом указал на соседний стул.
– Прошу к моему шалашу!..
– Спасибо!.. Меня зовут Михаил Шустриков.
– А я Бабкин Василий Сергеевич… Нет! Просто Вася!.. Я из Нижнего Новгорода… Это на Волге.
– Знаю, Вася!.. А вот я не могу пить один. Прошу разделить со мной коньячок и эту скромную еду.
– Понял, Миша! Так это ваш Наполеон с закуской?.. А я думаю – откуда они взялись?.. Я готов разделить! Вещи все знакомые. Я и черную икру однажды пробовал. Страшная дрянь!
Они выпили пару раз и хорошо закусили. И тогда Шустриков перешел к основному вопросу.
– Знаешь, Василий, мне деньги надоели хуже горькой редьки!
– А у меня они и вовсе кончились.
– Завидую я тебе, Бабкин… Мне бы вот так пожить – две-три недельки совсем без денег… Свобода!
– А у меня, Миша, другая мечта!.. Очень похожая мечта. Тоже две-три недельки, но наоборот. Чтоб деньги в карманах не переводились!.. Ты их тратишь, тратишь, а их еще больше становится!
Шустриков сделал вид, что думает… И вдруг его осенило! Как Архимеда в ванной или Ньютона под яблоней…
– Эврика!.. Я понял, Вася, как нам осуществить свои мечты… Я даю тебе много денег…
– Сколько?
– Двести тысяч рублей!
– Нормальный ход!.. Но это мало! Я предлагаю десять тысяч долларов… А за что?
– Я даю тебе, Вася, эти деньги, даю свою куртку, мобильник и паспорт… Держи! А ты мне давай всё своё!
– Запросто! Вот мой паспорт, Миша. Вот полторы тысячи рублей и билет до Нижнего… Только ты в документе без усов.
– Сбрей их, Вася… А я себе наклею, как у тебя!
– Нормально!.. Завтра сбрею!.. А хорошо у нас получается. Прямо, как в фильме "Карнавальная ночь"… Я тебя, Мишка, очень уважаю! Давай еще выпьем…
– Давай!.. Только, не знаю за что? За демократию или за осетрину с хреном?
* * *
Дзюбин даже не ожидал, что встреча с Оксаной будет такой радостной. Это так приятно, когда друзей выпускают из СИЗО!
Они сразу позвонили адвокату, а Семен Осипович сразу и безоговорочно пригласил обоих в свой особняк.
Штурму было приятно намекнуть, что свобода Оксаны – это дело его рук.
Он, как корыстный человек, рассчитывал получить за свой "подвиг" скромную девичью благодарность – улыбку, нежную слезу, легкий поцелуй в щечку.
Но освобожденная из тюрьмы девушка устроила бурю восторга, множество крепких объятий и десяток мощных поцелуев… Это намного больше того, на что рассчитывал адвокат.
Кроме того Штурм заявил, что на пять часов созвал консилиум. Он пригласил троих местных авторитетов, которые очень обязаны ему – лучшему защитнику "униженных и оскорбленных"… Цель сходки – посмотреть на фото, которое Костя успел сделать у дома Айвазян. Две рожи, вылезающие из дырки в заборе.
Понятно, что в криминальной среде есть особые понятия. И своих они не сдадут даже из благодарности Штурму… Но, если это два залетных фраера, которые режут невинных девушек, стреляют в честных армянок и случайных мужиков из Сибири, то это явный беспредел.
Штурм попросил Дзюбина передать ему фотографии и приехать с Оксаной в шесть вечера. К этому времени его "стрелка" с авторитетами должна бы завершиться. Может быть, появится важная информация.
От адвоката Костя с Оксаной вместе поехали в Хосту…
Заметный красный "Рено" оставили в переулке за три участка до дома пенсионеров Мироненко.
Выходя на основную улицу они чуть было не столкнулись с ним! С тем, чья фотография осталась на столе Семена Осиповича… Это был тот молоденький парень, который первым вылезал из дыры в заборе раненой в плечо Жанны Айвазян.
Они пока не знали его клички…
А "Суслик" шел к дому Мироненко с конкретной целью… Шеф сказал, что свидетель живет здесь. Поскольку в прошлый раз Юра стрельнул не того парня, то сейчас предстоит исправить ошибку.
"Старик" сказал, что надо удалить свидетеля – значит надо удалить! И сделать это наверняка. Не издалека снайперской пулей, а боевой гранатой…
Тут уж без вариантов – двадцать осколков в грудь, и привет Черному морю!
* * *
Миша уже собрал чемодан и вызвал такси.
Он сидел в кресле у бывшего гримера мадам Мироненко и видел, как преображается его лицо.
Задача у Ирины Денисовны была сложная. Надо было сделать образ, который естественно продержится больше недели.
Нельзя было применять парик, усы и накладки, которые смажутся при умывании… Только крепчайший клей, химическая завивка бровей и долговечные подтяжки для припухлости щек и губ.
Шустриков терпел, видя, как незаметно превращается в Васю Бабкина. Вернее в тот образ, который запечатлен на паспортном фото.
А гример Мироненко профессионально вела отвлекающий разговор, а потом вдруг перешла к важнейшему вопросу.
– Послушайте, Миша!.. Жанна будет в больнице две недели. И это минимум!
– Да, вероятно так… Я постараюсь заехать к ней. Проведать, привезти что-нибудь.
– Ни в коем случае!.. Вас там кто-то подстережет. Или бандиты, или полиция. И то, и другое – плохо!.. Я сама передам ей привет от вас.
– А что делать мне?.. Я очень доверяю вам, Ирина Денисовна.
– Это правильно!.. Вам надо ехать на Красную Поляну. Там живут родители Жанны… У них хороший дом и своя пасека. Мама у нее русская, а папа…
– Юрист?
– Вы шутник, Миша! У вас крепкие нервы и слегка вздорный характер… Папа у Жанны – армянин.
– Я поеду, Ирина Денисовна. Буду любоваться горами, есть мед и исправлять характер.
За окном просигналила машина такси. Оставались последние минуты, и мадам Мироненко перешла к самому главному.
– Слушайте меня, Миша! Вам надо поехать не одному, а с Володей… Я его уже собрала.
– Кто такой Володя?
– Чудесный мальчик. Он так похож на вас… Это сын Жанны Айвазян. Если вы не знаете, то он и ваш сын тоже.
– Знаю! Жанна сказала мне об этом. Но недавно… Я как-то еще не привык.
– Привыкайте, Миша!.. Вы отец красивого и умного мальчика… Вы повезете Вову к его бабушке и дедушке и будете жить там одной семьей. Согласны?
– Конечно, согласен!
– Я вспоминаю Жанну девять лет назад! Она так сильно вас любила.
– А сейчас?
– А сейчас ее любовь перешла на вашего сына… Вас она тоже любит, но безнадежно!
Ирина Денисовна подошла к двери и позвала мужа.
– Жора! Где ты, наконец?.. Иди провожать Мишу с сыном. Такси уже пришло.
Шустриков вышел во двор, где его уже ждали Григорий Иванович и девятилетний Володя Айвазян.
Первым делом Миша подумал, что надо сменить фамилию мальчика.
Ну, даже по внешнему виду – какой он армянин? Он Владимир Михайлович Шустриков!
Миша оглянулся на окно, в котором была видна Ирина Денисовна, махнул ей дружелюбно, взял свой чемодан и вещи Володи и первым пошел к калитке…
А Ирина Мироненко обернулась к зеркалу и там увидела раскрытый паспорт Василия Бабкина. С его фотографии она делала грим… Как же так? На Красной Поляне особый режим. Там нельзя без паспорта!
Ирина Денисовна выглянула в окно и громко позвала Михаила…
* * *
Виктора Старцева все считали стратегом, аналитиком и корифеем!
Вот и сейчас "Суслик" удостоверился в мудрости шефа… "Старик" предупредил, что свидетель теперь станет гримироваться: "Шустриков может надеть очки, приклеить усы"…
Шеф, как в воду смотрел!
Подойдя к калитке, рядом с которой стояло такси, Юра Суслов услышал, как баба в окошке предлагала мужу проводить Мишу до такси. И почти сразу на крыльцо вышел парень, который смутно напоминал свидетеля Шустрикова. Точно такой, но в усах и очках.
Усатый парень взял чемоданы и направился к калитке. А шофер такси, видя это, вышел из машины, встал спиной к "Суслику", открыл багажник и начал его освобождать, перекладывая коробки в зад.
Счет пошел на секунды! Юра вынул гранату, на которой уже были привязаны две прочные бечевки.
Сама крупная "лимонка" в одно касание была прицеплена слева от входа. Зеленая граната слилась с листьями винограда, которые густо обвивали забор.
А веревочку от кольца "Суслик" нацепил на штакетину калитки. Получилась нормальная мина-растяжка. Но не на земле, а на заборе.
Таксист, как и раньше, стоял спиной. Свидетель неумолимо приближался к калитке. В метре за ним шел пацан среднего школьного возраста. А замыкал процессию пенсионер с военной выправкой.
Юра согнулся ниже забора и зигзагами побежал прочь… Дом стоял на отшибе, и впереди было, где спрятаться – и горы, и овраги, темный лес…
Последнее, что услышал "Суслик", это возглас бабушки в окошке: "Миша! Шустриков!.. Вы паспорт забыли".
Эта фраза даже обрадовала Юру! Если прошлый раз он случайно подстрелил сибиряка из Томска, то сейчас к капкану шел нужный зверь…
Растяжку вскроет именно он – любитель ночных посиделок за диваном.
Именно он – метатель кресел Миша Шустриков!
"Суслик" уже вбежал в лес, когда раздался мощный взрыв…
* * *
Дзюбин с Оксаной боялись, что парень их увидит… Они затаились в двадцати метрах от калитки. Их прикрывал толстый платан и желтая машина такси.
Они не видели бандита, который копошился у забора. Но сам дом Мироненко и дорожка к выходу были видны четко!
К калитке шел усатый парень в очках. Дзюбин, знавший сына хозяина, как облупленного, сразу понял "кто есть кто".
Шустриков шел к калитке неторопливо и солидно, как ходят отцы семейства… Костя даже подумал, что вслед за Михаилом идет его сын, а третий – его тесть.
Вдруг из окошка выглянула "теща" и крикнула: "Миша! Вернись! Паспорт забыл"…
Шустриков поставил вещи и быстро пошел на зов…
Женщина наклонилась через подоконник, протянула Мише документ, поцеловала в макушку и сверху перекрестила.
Пенсионер, который шел третьим, обогнал пацана, подхватил оставленные Шустриковым вещи и быстро пошел к калитке.
А школьник колебался. Он тоже хотел побежать за знакомым с детства дядькой, но вдруг развернулся и побежал к почти незнакомому отцу.
Что было дальше, Дзюбин не видел…
Он только потом понял, что произошло.
Пенсионер, или, вероятно, Григорий Мироненко подошел к калитке, распахнул ее и мельком увидел веревку, на которой болталось кольцо от гранаты.
Хоста – это не чеченские тропы. Здесь нет такой настороженности и чувства опасности. Но, как человек военный, Григорий Иванович сразу понял, что наткнулся на растяжку.
У него были две-три секунды, чтоб сгруппироваться и отпрыгнуть в сторону. Но навстречу шел таксист. Он собирался подхватить чемоданы, уложить их в багажник и этим заработать чуть больше чаевых.
Мироненко крикнул шоферу: "Беги! Тут мина". И на этом благородном поступке он потерял еще полторы секунды.
Военный пенсионер успел чуть присесть, оттолкнуться от земли и прыгнуть в сторону.
Но поздно! Взрыв достал его в полете.
Таксиста подбросило взрывной волной, согнуло и вмяло в пустой багажник. Он получил десяток осколков в грудь.
Мироненко был за калиткой. И ему досталось в два раза меньше. Но вполне достаточно для летального исхода…
Дзюбин сразу достал мобильник и позвонил по единому номеру МЧС.
– Внимание! Взрыв гранаты в Хосте. Минимум два двухсотых и, возможно есть раненые… Преступник, заложивший растяжку, бежит в сторону гор. Ему двадцать лет. Блондин. Одет в темные джинсы и голубую рубаху…
Потом Костя назвал точный адрес, отключил мобильник и обратился к Оксане.
– Нам надо уходить!.. Меня будут искать по номеру телефона. Когда найдут, то скажу, что просто гулял по Хосте. Или так – искал квартиру для отдыха. Увидел преступление и просигнализировал, как честный человек… А тебя здесь вообще не было!.. Миша жив и здоров. Идем отсюда скорей!
* * *
Понятие "вызвать на ковер" в кабинете Сироткина понималось буквально.
Если у полковника шли обычные нудные совещания, то приглашенные сидели в удобных креслах за длинным столом.
А если шеф кого-то распекал, то тот должен был стоять перед начальником сбоку на небольшом красивом коврике полтора на два метра.
Сегодня на ковер был вызван майор Фирсов.
После покушения на Айвазян и взрыва в Хосте процент раскрываемости убийств упал, как курс доллара в сентябре 1998 года… Полный дефолт!
У полковника был план спасения полицейской репутации, но он знал, что Фирсов с этим не согласится. Слишком много в этом майоре чести, совести, и благородства!.. Прямо не полицейский, а какой-то памятник нерукотворный.
Не то время на дворе! Хочешь жить по правде – иди в дворники или в бомжи. А чем больше у тебя должностей и денег, тем меньше совести.
Сироткин искал слова, чтоб объяснить майору эту простую истину. Вор должен сидеть в тюрьме! А вот кто у нас будет вором или убийцей, назначаем мы – сотрудники полиции!
– Позор, майор!.. В городе находится тандем руководителей, а у тебя три убийства висят!.. И еще покушение на дамочку армянской национальности.
– На Жанну Айвазян.
– Именно, майор!.. Вот имена пострадавших ты знаешь, а с убийцами тянешь! Хотя всё ясно, как божий день!
– А мне пока ничего не ясно… Расскажите, товарищ полковник.
– Расскажу, для бездарей!.. По первому убийству, когда девушку заточкой – уже схвачен Артур Шмаков. Улик столько, что пора дело в суд передавать…
– Рано!
– Нормально, майор!.. Итак, пытаясь запутать следствие, наш убийца Шмаков прямо из СИЗО приказывает своему подельнику убить Айвазян…Ты же установил, что сбежавший Шустриков был знаком и с убитой Кравченко и с армянкой из Хосты.
– Да, Илья Борисович, он знал и ту и другую.
– Вот, Михаил Петрович! Всё сходится… Теперь пенсионер Мироненко! Он, например, случайно увидел, как Шустриков стреляет в армянку, и тот убрал его гранатой.
– Я понял, товарищ полковник… А таксист случайно оказался на месте действия.
– Именно так!.. Тебе надо сделать всего две вещи. Найти самого Шустрикова. И найти свидетелей, которые скажут то, что надо сказать.
– А дальше?
– Дальше, Фирсов, у нас полный успех!.. Этих двоих срочно направляем в суд. Пусть себе едут в лагеря. А нам с тобой – и слава, и почет!.. Как говорят: даёшь награды, лавры и цветы!.. Майор, ты хочешь стать подполковником?..
* * *
Дзюбин с Оксаной приехали к адвокату, когда закончился криминальный консилиум.
Штурм внимательно выслушал историю с гранатой, и ограничился общим замечанием, что дело принимает крутой оборот…
У самого Семена Осиповича были успехи, но не очень большие.
Он приятно побеседовал с авторитетами, и те заверили адвоката, что уважают его и готовы сотрудничать, не нарушая понятий.
По фотографиям только один сказал, что видел когда-то молодого парня в компании со своим шофером…
Вызвали водителя. Тот глянул на фото и сообщил, что с этим типом пересекался однажды и случайно…
Молодого парня на снимке зовут Юрой. Кличка – "Суслик". Судя по его рассказам – отморозок и беспредельщик… Приехал в Сочи недавно. Месяц назад начал работать на какого-то "Старика". Они втроем с кем-то готовят крупное дело…
Всё! Больше водитель не мог вспомнить ничего…
Авторитеты пытались вспомнить простую кличку "Старик", и тоже ничего не вспомнили. Ни имен, ни паролей, ни явок!
На том и разошлись…
За ужином Штурм вдруг перешел на шепот. Он обращался прежде всего к Оксане.
– Я знаю полковника Сироткина. Он сделает всё, чтоб поскорее посадить Артура…
– И что нам делать?
– Думаю, что ему надо бежать! Не навсегда, а до лучших времен…
– Вы поможете, Семен Осипович?
– Я не могу содействовать этому напрямую. Это не очень этично. Но я наведу вас на кое-какие связи…