С этими словами он, к великому ужасу швейцара, достал из кармана отмычки.
- Позвольте, мистер, в таком доме… с такими жильцами…
- А черт с ними, с жильцами! - смеясь перебил его Патси. - Послушайте, братец, - сказал он, меняя тон, серьезно и важно, - дело идет здесь не о каком-нибудь первом попавшемся человеке, а о самом Нике Картере, который в моих глазах важнее самого президента или Папы!
В эту минуту зазвонил телефон. Швейцар взял трубку и стал слушать.
- Эй, мистер, - обратился он вдруг к Патси, - вас просят к телефону!
- Кто вы? - послышался голос, в котором Патси сейчас же узнал голос Дика.
- Это Патси Мурфи, это ты, Дик? - спросил молодой человек.
- Это я, - ответил взволнованный голос. - Ради Бога, где начальник?
Патси переменился в лице.
- Ведь он уехал с тобой и с закованной Инес Наварро!
- Нет, меня обманули. Должно быть, это был Морис Каррутер, который так мастерски замаскировался под начальника, что даже я попался на эту удочку.
- Черт возьми! - воскликнул Патси. - Да ведь это просто невероятно… но дальше, ради Бога! Где же начальник?
- Да если бы я знал! - отозвался Дик. - Поэтому-то я и спрашиваю. Я нахожусь в самом ужасном состоянии и еще так слаб, что едва держусь на ногах!
- Создатель! У меня ум за разум заходит! - воскликнул Патси. - Что же это значит?
- Не знаю… в первый раз в жизни я совершенно растерялся, - со вздохом ответил Дик, обыкновенно такой храбрый и решительный. - Слушай же: мне и в голову не приходит ничего дурного… сидим мы в карете… я напротив Ника и его арестантки. Только я хотел задать Нику какой-то вопрос, как вдруг Ник или, вернее, этот негодяй, которого я принял за Ника, бросается на меня, прижимает мне ко рту тряпку с хлороформом, останавливает карету и вылезает вместе со своей арестанткой. Кучер поехал дальше, а я, как оказалось, полчаса лежал в карете без сознания, пока наконец не оправился немного и велел везти себя сюда, в 27-й полицейский участок. Это все, что я знаю. С начальником, очевидно, приключилось какое-нибудь несчастье, и он должен быть еще в квартире, потому что я сам видел, как он в нее вошел.
- В таком случае он все еще в квартире! - в ужасе проговорил Патси и побледнел как смерть. - Оставайся у телефона, Дик, я сейчас сбегаю наверх и открою дверь квартиры. Она вся освещена, а между тем в ней, по-видимому, никого нет.
Швейцар с трудом уговорил взволнованного молодого сыщика, по крайней мере, не кричать так, чтобы не переполошить весь дом. Оба сыщика в сопровождении горничной немедленно поднялись на второй этаж.
К ним присоединился и швейцар.
Через минуту Патси вставил отмычку в замок. Все затаили дух. Вдруг резкий свист, раздавшийся из запертой квартиры, заставил Патси остановиться и прислушаться.
- Не трогайте ручку двери… отойдите от двери! - вдруг услышали сыщики знакомый голос своего начальника.
Патси отскочил, точно дотронулся до раскаленного металла.
- Что случилось, начальник? Можете ли вы открыть дверь? - крикнул он и напряженно прислушался, потому что голос сыщика, казалось, доносился издалека и был плохо слышен.
- Нет, я связан, а под стулом у меня лежит динамитная бомба, которая может взорваться в любую минуту! - послышался прерывающийся голос Ника Картера. - Свеча почти догорела… дверь соединена с электрическими проводами, как только ее станут открывать, электрическая батарейка воспламенит заряд.
- Одну минуту, начальник! Я приду к вам на помощь! - крикнул молодой человек, не теряя присутствия духа.
Он повернулся к оцепеневшему от ужаса швейцару и дрожащей всем телом горничной.
- Окна квартиры выходят только на улицу или есть окна во двор?
- Во двор выходит только одно кухонное окно! - проговорил швейцар. - Но оно высоко, а у нас нет лестницы!
- Глупости! Скорее во двор! - закричал Патси.
Огромными прыжками он бросился вниз по лестнице. Через минуту они уже стояли в узком дворе, глядя на задний фронтон дома, такой же гладкий и лишенный каких-либо украшений, как все задние фронтоны нью-йоркских домов, которые и с лицевой-то стороны уже были достаточно однообразны, а со двора обычно даже не штукатурятся и оставляются такими, какими они выходят из рук каменщиков, сырыми и неоконченными.
Для мгновенно возникшего в голове Патси плана это было, однако, более или менее благоприятно. Замирая от ужаса, швейцар и горничная смотрели, как отважный юноша стал карабкаться вверх по стене, хватаясь пальцами за щели между отдельными кирпичами и, держась за эту почти несуществующую опору, подтягивался на руках, упирался ногами в стену и снова принимался искать опору для рук. Таким способом ловкому юноше удалось добраться до второго этажа и уцепиться за карниз окна. Одну секунду он провозился у окна, а затем быстро разбил стекло, к немалому ужасу швейцара.
Еще секунда, и Патси скрылся с глаз своих пораженных зрителей, как кошка, забравшись сквозь окно квартиры.
Между тем Ник Картер претерпевал все муки ада.
Привязанному к стулу ужасными путами, от которых кровь застаивалась в жилах, а конечности коченели и делались совершенно бесчувственными, Нику Картеру оставалось только одно - покориться неминуемой судьбе. Вначале, правда, он надеялся, что ему удастся криками призвать кого-нибудь на помощь. Но дом был построен солидно; помещение, в котором он находился, располагалось в самой середине квартиры, а по лестнице почти никто не проходил, потому, что все пользовались лифтом. Шум поднимающегося и опускающегося лифта заглушал всякий крик о помощи; к тому же в доме было довольно-таки шумно: на одном этаже пели, с другого доносилась фортепианная игра… да и если бы кто-нибудь действительно услышал его крики, он едва ли догадался, что это крики о помощи.
Таким образом, несчастный Ник охрип от криков, а на помощь все-таки никто не приходил. В конце концов горло совсем отказалось служить, и он впал в состояние какой-то апатии, вызвавшее в его душе тупое равнодушие. Это продолжалось некоторое время; потом вдруг снова вернулось ясное осознание ужасного, безвыходного положения: он сделал отчаянную попытку освободиться от опутывавших его веревок, но свеча сильно замигала, и это заставило его отказаться от своей попытки. Он понял, что от его отчаянных движений свеча может упасть и катастрофа наступит еще раньше, чем это было запланировано.
Тогда Ник Картер совсем перестал шевелиться, сидел неподвижно и только думал - думал, пока у него не разболелась голова и не вернулось состояние полной апатии.
Но вот он услышал хорошо знакомый звук прикосновения отмычки к замку наружной двери. В ту же секунду в нем снова проснулось желание жить. Делая над собой нечеловеческое усилие, он снова собрал все свои мысли и заставил себя соображать. Ему удалось резким свистом остановить своего молодого помощника, а затем в коротких фразах растолковать ему свое отчаянное положение, а также грозившую ему отчаянную опасность.
- Терпение, начальник, сейчас я выручу вас!
Да! На Патси можно было положиться! Он сумеет проникнуть в квартиру. Но успеет ли он? Вот роковой вопрос!
- О, эта ужасная неизвестность! Когда же ей наступит конец?! В тысячу раз лучше было умереть, чем терпеть эту нескончаемую муку. Каррутер - дьявол! Да, он умел мстить! Он хороший знаток человеческих душ и знал, что страдания души могут быть в тысячи раз сильнее страданий тела.
Нику уже начинало казаться, что он чувствует запах тлеющей серной нити, проходящей в середину бомбы. Фитиль загорелся, еще секунда - полсекунды - и всему конец!
Как сквозь сон, Ник еще успел увидеть какую-то темную фигуру, потом сознание покинуло его…
Когда Ник открыл глаза, он увидел себя лежащим на диване, а Патси и Тен-Итси усердно терли ему лоб уксусом и одеколоном.
- Где я? - спросил сыщик еще в каком-то полусне.
- Вы спасены, начальник… благодарение Небу! - проговорил Патси, и на глазах его выступили слезы радости. - Но и пора было, ей-Богу! Еще секунда, и мы оба взлетели бы на воздух!
Несколько минут еще Ник Картер пролежал без движения, точно все еще не понимал случившегося. Но потом он быстро оправился.
- Где Дик? - спросил он, прикладывая руку ко лбу. - Каррутеру действительно удалось обмануть его?
- Дик здесь, - ответил сам молодой помощник, в эту минуту как раз входивший в комнату, - да, проклятый негодяй надул меня, а я поддался его обману, как старая дева обещаниям свахи.
- Я сам отличился не хуже твоего! - заявил великий сыщик. - Все мы люди и всегда можем ошибиться… А впрочем, поддаться обману такой гениальной преступной четы, как Инес Наварро и Морис Каррутер, еще не такой позор… главное только, чтобы конечная победа все-таки досталась нам.
Он встал с дивана и в глубоком молчании задумчиво смотрел вдаль.
Три его помощника шепотом обменивались своими мнениями; бомба была осмотрена с любопытством и вниманием; Патси из осторожности положил ее в ведро с водой, чтобы сделать совершенно безопасной.
- Если бы я только знал, куда спрятались эта Инес и Морис Каррутер! - со вздохом сказал Дик. - Из Нью-Йорка им едва ли удастся выбраться, потому что из 27-го полицейского участка немедленно даны предупреждающие указания на все вокзалы и станции.
- Тебе не удалось установить хотя бы, в каком месте вышли они из кареты, Дик? - спросил великий сыщик.
- Этого я, к сожалению, не могу тебе сказать, потому что меня одурманили хлороформом; после этого они сейчас же вышли и удалились, а кучеру было приказано везти меня на угол 6-й Авеню и 23-ей улицы. Он так и сделал, а так как я не вылезал, то он слез с козел посмотреть, что со мной, и вот поток свежего воздуха, когда открылись дверцы кареты, привел меня в чувство.
- И ты велел везти себя в ближайший полицейский участок? Это было разумно, - одобрил великий сыщик. - Впрочем, Инес была в нарядном вечернем туалете, как будто собиралась в какое-то блестящее общество, да и Каррутер тоже был во фраке, а сверху он надел мое пальто.
- Насчет этого я, пожалуй, могу вам кое-что сказать, - вмешалась горничная, которая с любопытством прислушивалась к разговору сыщиков.
- Вы знаете, куда поехала ваша графиня? - живо спросил сыщик.
Девушка кивнула.
- Гольдсварт вчера был послан за билетами в оперу; графиня почему-то секретничала и говорила с Гольдсвартом по-испански… а я, разумеется, не показала виду, что сама немного понимаю по-испански…
- Ну и что же с этими билетами? Он принес их? - спросил сыщик, чрезвычайно взволнованный, в то время как и его помощники стали напряженно прислушиваться.
- Эти билеты на сегодня, ложа № 17, во втором ярусе… они стоили сто долларов, и графиня была этим очень недовольна.
Ник Картер посмотрел на часы.
- Теперь одиннадцать часов; может быть, я еще успею в оперу к концу представления.
- Если Инес Наварро еще там! - сказал Дик, пожимая плечами. - Я знаю ложи второго ярус, они имеют каждая по аванложе, отделенной от самой ложи шелковыми портьерами. Наша молодежь иногда умудряется ужинать в этих аванложах… и вот, я предполагаю, что Инес Наварро взяла эту ложу только для того, чтобы завести переговоры с некоторыми личностями… едва ли она поехала в оперу слушать пение и музыку.
- Ну хорошо, это мы увидим, - решил Ник Картер. - Теперь надо поторопиться. Тен-Итси, ты с некоторыми сыщиками из Центрального отделения оставайся здесь в квартире и жди моих приказаний. А я с Диком и Патси поеду в оперу.
С этими словами сыщик в сопровождении своих товарищей быстро сбежал вниз по лестнице, точно никогда и не находился на волосок от верной смерти. Мысль, что, быть может, удастся застать преступную чету и свести с ней окончательные счеты, сразу возвратила ему всю его прежнюю силу.
Большое представление Вагнеровской оперы "Лоэнгрин" подходило к концу. Прогремели заключительные аккорды, усталые музыканты захлопнули нотные тетради и устремились к выходу. Весь театр был наполнен обычным шумом разъезжающейся толпы людей.
В многочисленных гардеробах толпился народ; затем публика стала потихоньку расходиться, и шаги последних запоздавших зрителей гулко и жутко звучали в огромном опустевшем здании.
Сторожа собрались в кучу, сонные капельдинеры лениво спускались с верхних, выложенных дорогими коврами лестниц.
- Ну-с, Гаррисон? - сказал один из капельдинеров третьего яруса, обращаясь к своему коллеге, который состоял сторожем второго яруса и поэтому был в более богатой ливрее. - Чего же ты еще ждешь? В зале уже спускают большую люстру; еще несколько минут, и начнется новое представление под названием "Тьма египетская". - Он сам засмеялся своей остроте и подал товарищу табакерку: - Угощайся, пожалуйста.
- Спасибо, Риддер, хорошо тебе смеяться, - ответил капельдинер второго яруса. - Ты можешь идти себе домой, а я стой тут и жди: в ложе № 17 еще сидит дама!
- Но представление давно закончилось; что же, она тут ночевать собирается, что ли?
- Кто ее знает! - сердито проговорил Гаррисон. - Она иностранка… графиня какая-то, важная птица!.. Она приказала, чтобы ее ни за что не беспокоили.
- Ну-с, тогда ей лучше было не идти на Вагнера; слава Богу, шуму довольно, - проворчал Риддер.
- Черт знает! Странная история какая-то, никогда не приходилось видеть ничего подобного. Она всю ложу заняла одна… а цена-то сто долларов! Приехала в девять часов, когда представление уже давно началось, до еще сунула мне десять долларов на чай.
- Многообещающее начало! - засмеялся Риддер, делая движение пальцами, будто считает деньги. - Надеюсь, ты угостишь нас?
- Как же, как же! Очередь за мной, конечно! Но это еще не все: я получу еще десять долларов, если аккуратно исполню ее приказание.
Риддер насторожился.
- Черт возьми! Это смахивает на интересную тайну! - сказал он, подмигивая.
- Еще бы… она приказала мне не впускать вложу никого, у кого не будет желтой розы в петлице.
- Значит, rendez-vous! - протянул Риддер. - Святой Вагнер!
- Глупости, - проворчал его коллега. - Какое нам дело! Джентльмены, которые к ней пришли, все самые настоящие господа. Фрак, белый галстук, лакированные сапоги, словом - шик! А дама эта, графиня или кто она такая, не знаю… божественная красавица, говорю тебе, писаная! - он щелкнул языком. - Просто влюбиться можно!
- Это что здесь за безобразие? - раздался в эту минуту густой бас.
Кто-то торопливо поднимался по лестнице.
- Смотри, попадет нам… инспектор! - прошептал Гаррисон.
- Голову даю на отсечение, если этот человек рядом с ним не Ник Картер! - так же тихо ответил Риддер.
- Это что за безобразие! - опять сердито крикнул инспектор. - Электричество горит, газовые лампочки тоже еще не потушены!
- Извините, господин инспектор, - проговорил Гаррисон, - в ложе № 17 еще сидит дама.
- Тем лучше, - сказал Ник Картер, за спиной которого появились и Дик, и Патси. - Вероятно, леди заснула… пойду разбужу ее. Откройте ложу.
Гаррисон со вздохом исполнил приказание; при виде сыщика он начал предчувствовать, что на ожидаемую вторую получку уже едва ли осталась какая-нибудь надежда. Он открыл двери; все с любопытством заглянули в аванложу, которая была устроена совершенно так же, как и все другие ложи этого яруса. При слабом свете небольшого электрического фонаря вошедшие увидели изящную женскую фигуру в модном вечернем туалете, неподвижно лежащую на диване, лицом к стене и, по-видимому, спящую.
Ник Картер на цыпочках подошел к спящей.
- Ей-Богу! Это Инес Наварро! - пробормотал он. - Вот величайший сюрприз всей моей жизни! Инес Наварро спит в ложе большого театра!..
- Не поздоровится ей, когда она проснется! - заметил подошедший поближе Дик. - Разбуди ее, Ник.
- Вставайте, мисс Инес Наварро! - громко крикнул великий сыщик. - Время притворства миновало. Откройте глаза и покоритесь своей неизбежной судьбе! Создатель!.. - вдруг перебил он себя и впился взглядом в неподвижно лежащую женщину. - Это не сон, это смерть! Здесь произошло или самоубийство, или преступление!
Он указал на грудь покойницы. Блестящий шелковый корсаж в одном месте был разрезан, и запекшаяся кровь окрасила его в красный цвет.
Дик нагнулся. Он поднял лежащий на полу маленький изящный кинжальчик. Затем взгляд его скользнул по дивным формам мертвой женщины, и странное чувство закралось в его душу при виде желтой розы на ее груди, на полураспустившихся лепестках которой, как рубины, блестели капельки крови.
- Доктора скорее! - крикнул инспектор капельдинерам
- Он опоздает, как опоздали и мы, - тихо заметил Ник Картер. - Она мертва; вопрос только в том, сама ли она наложила на себя руки или…
Он не договорил; Патси, который тем временем завязал разговор с капельдинером, обратился к начальнику и доложил:
- У нее были три посетителя; последний пришел перед самым концом, то есть каких-нибудь полчаса тому назад; у каждого из них в петлице была желтая чайная роза.
- Очевидно, это было условным знаком, - сказал сыщик.
Он сам повернулся к Гаррисону, товарищ которого уже побежал звать еще не ушедшего врача.
- Опишите мне тех трех посетителей как можно подробнее, - сказал он.
Но старик был так ошеломлен происходящим, что Ник с трудом мог добиться от него связного ответа. Однако, судя по описанию старика, первые два посетителя, по всей вероятности, принадлежали к числу тех мужчин, которых он видел в квартире мнимой графини Хапской и которые, без сомнения, были ее сообщники.
Описание третьего, и последнего, посетителя не говорило абсолютно ничего. У него была длинная черная борода, и капельдинер успел заметить, что он не снял пальто. Оставшись в ложе всего на каких-то пять минут, он сейчас же вышел опять, взял шляпу, дал щедро на чай и спокойно ушел.
- Не слышали ли вы какого-нибудь подозрительного шума? - осведомился сыщик.
- Нет, сэр, ровно ничего.
- Ни спора, ни криков - ничего решительно?
Ник обратился к своему помощнику Дику, который дотронулся до трупа и заявил, что он еще совершенно теплый.
- Да, полчаса тому назад она, очевидно, была еще жива, - задумчиво сказал он.
- Не заметили ли вы чего-нибудь странного во взгляде этого посетителя? - быстро спросил Ник капельдинера.
- Он был в синих очках, - ответил Гаррисон, - но все-таки мне показалось, что глаза у него темные и жгучие.
- Что я говорил! - живо воскликнул Дик. - Глаза Каррутера не могут не обратить на себя внимания… хотя, - сказал он, пожимая плечами, - значит, король преступников был здесь, в ложе… но зачем погибла эта женщина, к которой он был так страстно привязан?
- Тут возможны два решения, - задумчиво заметил Ник Картер, - либо она отчаялась во всякой возможности бегства и сама наложила на себя руки, либо Морис Каррутер отделался от нее так же, как это сделал недавно со своим другом, директором банка…
- Ты думаешь, эта Инес стояла ему поперек дороги… она мешала его плану бегства?
- Кто его знает, - сказал Ник, пожимая плечами. - Морис Каррутер, не стесняясь, перешагнет через любой труп, если дело идет о спасении его подлой жизни… - он остановился, потому что в коридоре послышались шаги, и в ложу вошел призванный Риддером врач.
После короткого объяснения со стороны сыщиков, врач подошел к трупу и приступил к его обследованию.