* * *
Ник, выходя из гостиницы, остановился у ларечка с цветами. Милая девушка, заметив его, сразу бросила журнал и, улыбаясь, подошла к окошку:
- Какие предпочитаете?
- Вот, выбираю. А что бы вы посоветовали?
- Смотря какой повод, - девушка чуть пококетничала глазами. - Для каждого случая свой стиль.
- Просто в гости. Цветы для хозяйки.
- Я бы порекомендовала гвоздики. Они в меру официальны, а потом это традиционные русские цветы.
- Пожалуй, я все-таки остановлюсь на розах. Вот эти, белые, - Ник коснулся пальцами роз, нежно взял одну за бутон и вытянул немного, отделив от подружек. Чтобы определить свежесть, он, как учила его Деб, прикоснулся у верхним лепесткам губами и ощутил упругую податливость живого цветка.
- Прекрасный выбор. У вас безупречный вкус, - польстив, девушка проворно стала оформлять букет, украшая его обилием ярких завитушек на завязках.
Уже с букетом Ник заглянул в авиакассы. Там клубилась безумная очередь, но в зале для интуристов его встретили три скучающие кассирши.
- Я хотел бы поменять билет на более ранний срок, - обратился к ним Ник.
- Тут только для иностранцев, - холодно заявила ему ближняя кассирша.
- Я и есть иностранец, - Ник улыбнулся и протянул свой билет.
Тетеньки подобрели и начали что-то неимоверно долго извлекать из компьютера. Ник осмотрел помещение, увешанное утверждениями, что нет в мире ничего надежнее "Аэрофлота" и тусклое от неровного света ламп. Одна из них у него за спиной все время загоралась и тухла снова. В этом ритме Нику показалось что-то важным. Барахлящая лампа отчего-то встревожила его.
- Все в порядке, - сказала ему одна из тетенек, возвращая билет. - Вы вылетаете через пять дней в десять часов утра. Рейс номер…
- Отлично, - прервал ее Ник. - Только я хотел бы поменять его на сегодня или на завтра.
Мельком глянув на билет, женщина печально покачала головой.
- Это невозможно, - наконец сказала она. - У вас льготный тариф с фиксированными датами. Вы даже сдать этот билет не можете.
- А доплатить? - Ник расстроился. Он помнил, как сотрудница туристического бюро еще в Америке спрашивала его, какой тариф предпочтительнее и не изменятся ли его планы. Тогда он был уверен, что нет. Но теперь они изменились, а сделать было ничего нельзя, что ему и подтвердили:
- Нет. Если это так важно и вы не можете задержаться здесь, то придется покупать еще один билет за полную стоимость.
- Сколько? - на всякий случай спросил Ник.
- Около двух тысяч долларов, - никуда не заглядывая ответила кассирша.
- Спасибо, до свидания.
Ник взял свой билет и пошел к выходу. Непредвиденная заминка сильно расстроила его, мигающая лампа вызвала раздражение. Он вернулся к гостинице, чтобы взять такси.
* * *
- Давай ее в ванную, - предложил Зяма. Он курил, утомясь непосильным трудом. Петро лениво бил Таню ногой по спине. Та, кажется, уже ничего не чувствовала и никак не реагировала на побои. Она была страшно растерзана, лицо залито кровью.
- Давай, - легко согласился Петро.
Они взвалили безжизненное тело на плечи и отволокли в ванную, где бросили на кафельный пол. Пока ванна наполнялась водой, они снова вышли в прихожую и продолжили курить.
- Вот курва! - в сердцах заметил Зяма, усаживаясь на какую-то сумку. - Может, она и правда нцчего не знает?
- Нам-то что? - философски ответил 1Летро. - Знает, не знает… Наше дело спрашивать. Чего там?
Зяма расстегнул сумку и копался в вещах:
- Шмотки какие-то. - Ну-ка…
Они извлекли ту куртку, которую Ник покупал для Сергея, какие-то рубашки, свитера.
- Слушай, крутые шмотки. Прихватим потом.
Они запихнули вещи обратно, но куртка теперь не помещалась и Петро бросил ее сверху.
От холода кафеля Таня немного пришла в себя. В голове чуточку прояснилось и она поняла хотя бы, о чем ее спрашивали. "Это из-за Ника, - догадалась она. - Что он там натворил? Боже, его теперь тоже убьют, как и меня…"
На нее обрушилась страшная апатия. Ей уже было все равно. Она чувствовал кровь, что струилась по ногам, понимала, что ребенка не уберегла и хотела теперь только одного - чтобы все скорее кончилось.
Через край ванны стала хлестать вода и тут же появились бандиты. Все началось снова, но уже по другой технологии. Они перегибали ее через край и погружали в воду, матерясь выплевывали намокшие окурки. Долго держали постепенно перестающее дергаться тело, но в какой-то одним им, как специалистам, ведомый момент, выдергивали ее, давая глотнуть воздуха.
Заглядывая в полные смертельного ужаса глаза, Зяма, уже выведенный упорством девушки из себя, орал:
- Как его зовут? Кому ты сказала!?
И вдруг, сорвавшись, он со всей силой ударил ее в живот и, подхватив на удар в голову другой рукой, бросил не сопротивляющееся тело на пол.
"Ничего я им не сказала, - пронеслось в голое у Тани. - А теперь уже все", - и она со всего маха ударилась грудью об острый край ванной.
- Ты чего наделал, пидор? - ошарашенно спросил Петро, глядя, как изо рта девушки толчками вытекает густая кровь.
Зяма тоже смотрел на кровь, с трудом переводя дыхание,
- Что ты вылупился, гандон? - уже срываясь на истерику заблажил Петро в голос. - Ты же ее замочил, мудак! Нам Близнецы теперь самим яйца повыкручивают!
- Свал! - решил Зяма. - Живо метемся отсюда…
Они бросились к двери, но Петро, выбегавший последним, все-таки соблазнился и прихватил приглянувшуюся курточку.
* * *
Ник подходил к Таниному дому, когда из двора на нездоровой скорости выскочила "девятка" цвета "мокрый асфальт". Он успел отпрыгнуть с дороги, но грязь из-под колес машины мелкими капельками покрыла его брюки.
- Вот сволочи, - оглянувшись на машину, в сердцах выпалил Ник, и тут же у него в голове оглушительно зазвенело и наступила полная тишина бесконечной сосредоточенности, потому что все вокруг вдруг стало страшным и опасным. Что вызвало эту предельную напряженность, он до поры до времени не знал, но уже действовал, как автомат.
Машина опасна, это было очевидно по тому, как она брала поворот: с визгом шин, не притормозив, вылетев на встречную полосу. Ее надо было бы догнать. Зачем, еще не было понятно, но если бы случайно в руках у Ника вместо букета пышных роз в висюльках оборок был автомат, он не раздумывая начал бы стрелять. Автомата, однако, не было. Бежать? Улица пустынна, других машин мало. А просто так догнать не удастся, "девятка" быстро уходила по колдобистым переулкам. Татьяна! Ник уже знал, что чудовищно опоздал, задержавшись с глупым бритьем и выбором костюма… Он бросил ненужные розы и побежал.
Он бежал по лестнице вверх, когда понял причину, заставившую его напрячься: один из тех парней в машине был в купленной им для Сергея куртке.
Дверь квартиры была заперта на хлипкую защелку. Ник, ни секунды не колеблясь и даже не позвонив "для приличия", отойдя на шаг точно ударил ногой рядом с косяком и дверь с небольшим грохотом распахнулась, ударившись о стену прихожей. Все звуки отдавались в пустом, полутемном и тесном подъезде гулким эхом. Периферийным сознанием он опасался, что шум вызовет беспокойство за его спиной: станут открываться двери, лестницу заполонят старушки… Но ничего подобного не произошло. Подъезд был глух и нем.
Ник шагнул в квартиру.
Она была разбита, мебель перевернута, в прихожей стояла лужа воды, на кухне был виден стол с неубранной посудой. Тут же валялась растерзанная сумка Ника, которую он занес в прошлый раз.
Вид разрухи нисколько Ника не заинтересовал. Ему был совершенно безразличен и упавший телевизор, и разбитое стекло в двери на кухне. Он искал Таню.
При этом он не ходил по квартире. Он стоял неподвижно в позе "кошки" и, чуть прикрыв глаза, настраивал себя на то, что бы почувствовать квартиру целиком, понять, что тут произошло.
Наконец, повинуясь не основанному ни на чем чувству, он плавно подошел к ванной и открыл дверь.
Тело Тани лежало на полу. Но и на этот раз в Нике не прорвалось ничего лишнего. В ванной комнате больше никого не было, поэтому он аккуратно вошел. в нее спиной и, глядя вглубь квартиры - настоящая опасность могла таиться только там или в подъезде, - отведя левую руку назад, нащупал ее шею.
Под его чуткими пальцами ощущалось слабое биение пульса. Ник не был врачом, но слишком много видел в жизни вот таких изувеченых тел, чтобы проявлять преступную сейчас эмоциональность: пока была опасность, эмоции представлялись лишними.
"Она жива", - отметил беспристрастно мозг. Прежде, чем что-то делать, следовало убедиться, что в квартире больше никого нет. Ник встал и так же медленно обошел все помещение.
Никого не обнаружив, он почувствовал, что перестал быть автоматом. Тревога смолкла, нормальные человеческие ощущение вернулись к нему, и тогда все его существо залила волна бессильной ненависти к подонкам, страха за жизнь Тани и паники: он совершенно не знал, что делать.
Надо врача. Ник выскочил, уже не таясь, в подъезд, и начал барабанить в соседнюю дверь, но там долго никто не открывал, Ник спустился на этаж и стал стучать в следующую…
Его подробно расспрашивали, кто он, прежде чем отпереть замок. Ник с трудом сдержался, чтобы не выбить и эту дверь.
- Позвонить, говорите? - спрашивал старушечий голос.
- Откройте, надо "Скорую", немедленно. Вашей соседке плохо…
- Конечно, - не открывая, пел голосок. - Они так шумели с утра, в ванной протекли…
- Вы откроете? - наконец спросил Ник, уже собираясь уходить и искать телефон на улице.
Дверь приоткрылась и старушка с любопытством уставилась на Ника, изучая тщательно. Тут уже терпеть было невмоготу. Он легко отодвинул хозяйку, - та протестующе пискнула, - и прошел в квартиру.
Телефон стоял в прихожей. Ник спеша и не попадая в дырки на диске набрал "911". Зазвучали короткие гудки и только тогда он сообразил, что набирает американский номер. Как ни странно, это напоминание, что он не дома, - или что он дома? Ник не вдавался в рефлексии по этому поводу, - несколько его успокоило. Ошарашенный происходящим, которое не вмещало сознание, американец отступил в тень. Теперь Ник как-то лучше начал ориентироваться.
Более спокойно он набрал "03" и, когда трубку сняли, тоже довольно спокойно начал вызывать врача.
Его удивила длительность процедуры и обилие не нужных на его взгляд вопросов. Впрочем он не вспылил и отвечал сносно. Когда не знал, что ответить, выдумывал ответ из головы - как с возрастом и с фамилией Тани. Он не знал, взяла ли она фамилию Сергея, но назвал ее.
В паузе он повернулся к старушке, что стояла у двери и пытливо вслушивалась в каждое сказанное Ником слово:
- У вас бинты есть? И аммиак. Ну, нашатырь?
Та кивнула и безропотно выдала Нику требуемое. Наконец, услышав, что заказ принят, Ник бросился наверх.
Таня лежала все в той же позе. И опять, пока не пришла "Скорая", паниковать было нельзя. Очень осторожно и медленно Ник перерезал провода, которыми она была спутана. К счастью, ему попались под руку щипчики из маникюрного набора. Ник старался не двигать тело. По опыту он знал, что это может быть опасно - переломы, дополнительные кровотечения…
Каждую секунду он проверял пульс, и когда тот по его мнению слабел, он подносил Тане к носу ватку с нашатырем. Средство почти бессмысленное, но выбирать не приходилось.
Освободив тело, он слегка повернул Тане голову, чтобы та не захлебнулась кровью, и осмотрел раны.
Глубоких не было, поэтому бинт почти не пригодился. Ее не стремились убить, это Ник сразу понял. Ее били и пытали. С ужасом он заметил на груди и животе следы от ожогов сигаретами.
Когда-то он бы не удивился. Видел и не такое. Наблюдал кастрацию, знал, что такое "тянуть жилы", как выглядит живое тело, лишенное кожи. Но теперь, в этой городской квартире, он не в состоянии был поверить в то, что видел.
Те несколько минут, что прошли до приезда "Скорой" он провел у тела Тани не зря. И, хотя мысли его путались, постепенно родилось осознание, что его опыт не бесполезен. Что там, в Америке, он несколько изменит курс выживания для своей группы. Потому что не застрахован никто. И значит Афганистан (а Афганистан давно перестал быть для него понятием географическим, существуя в сознании как чисто хронологическая область, в чем было что-то метафизическое, чего Ник старался не замечать, - Афганистан это и не территория, и не время) есть повсюду. Где-то больше, где-то меньше. И если ты вдруг оказался в ненужное время в ненужном месте, не исключено, что оказался ты именно в Афганистане. Значит, надо и вести себя соответственно.
Он слышал, как по лестнице не спеша поднимаются санитары, потом помогал им уложить тело Тани на носилки, помогал спустить, прихлопнув за собой дверь квартиры и машинально отметив, что забыл внутри ключи. И как Таня попадет домой, когда выйдет из больницы?
Он страшно устал, мысли были вялые. Как только за дело взялись доктора, на него навалилась мутная серая апатия.
Ник доехал с Таней до больницы и потом долго ждал в неуютном гулком приемном покое рядом с операционной. Часто выходил курить, но мыслей никаких не было. Только когда кончились сигареты и во рту появился противный металлический привкус, Ник понял, что вечереет.
* * *
Он стоял во дворике больницы. Неработающий фонтанчик был окружен скамейками, от него разбегались коротенькие аллейки. Пыльная зелень, больные, прогуливающиеся в чудовищных казенных халатах, - все это навевало такую беспросветную тоску, что Ник чуть было не начал думать о смысле жизни и бренности всего сущего. Обстановку чуточку разрежали молоденькие медсестры, что по временам пунктиром прошивали серость, блестя накрахмаленными халатиками. Одна из них, проходя мимо Ника, обратила на него внимание и состроила глазки, но Ник должным образом не отреагировал. Даже сейчас, какой-то съежившийся и потухший, в помятом и местами попачканном кровью костюме, Ник выглядел довольно сносно.
Похлопав себя по карманам и вспомнив, что сигареты кончились, Ник вернулся в приемный покой. Как выяснилось, вовремя. Из операционной навстречу ему вышел хирург, устало стянув на грудь маску с лица. Не обращая внимания на полный вопросов взгляд Ника, он достал пачку "Примы".
Закурил сам, предложил Нику. Тот с благодарностью вытянул овальную сигаретку без фильтра, забытым, казалось бы, движением зажал губами кончик, чтобы табак не лез в рот, наклонился к огню спички и затянулся. Легкие перехватило крепеньким вонючим дымком. Ник чуть не закашлялся.
- Доктор, - наконец сдавленным голосом спросил Ник. - Ну что, как она?
- Вы муж? - вместо ответа задал вопрос врач.
- Нет, я его друг… Мужа сейчас нет, он… - Ник замялся, не зная что сказать, но доктору это было не интересно. Он затянулся, щуря усталые глаза на заходящее солнце, кивнул кому-то из персонала. Нику начало казаться, что он нарочно тянет время и в голову пришло самое страшное, - что Тани тоже больше нет.
- Она?.. - начал спрашивать он и повесил в конце вопроса отчетливую паузу.
- Нет, - мотнул головой врач. - Она жива. Пока, во всяком случае.
- И каковы шансы?
- Молитесь, если в бога верите. А не верите, просто так надейтесь. Вот и все шансы.
- Она ребенка ждала, - сказал Ник.
- О ребенке придется забыть, - просто сказал доктор. - Боюсь, что если она и выкарабкается, то о детях вообще придется забыть. Впрочем, загадывать нельзя, хоть бы сама выжила..
- Все так плохо? - зачем-то спросил Ник, чем врача вывел из себя.
-. Нет, не так, - ядовито ответил он. - Все еще хуже. Тех, кто это сделал, нужно казнить на площади. И не просто голову отрубить или повесить. Я бы предложил пилить их на части. На много частей. И пила должна быть непременно тупой, потому что острой получится слишком быстро и они не сумеют полностью осознать, что происходит. Да-с… - это финальное "с" как-то задело Ника. - Очень долго и очень медленно, - после паузы добавил хирург. Ник смотрел в его лицо и ему казалось, что тот сейчас представляет эту гипотетическую публичную казнь. Однако в глазах доктора не было злобы. Ник разглядел только внутреннее страдание и понял, что представляет он сейчас вовсе не подонков, которых пилят на части, а изувеченное ими тело молодой женщины.
- И это я вам говорю, как врач, - заметил хирург. - Как представитель самой гуманной профессии на земле…
.- Ее можно увидеть?
- Вы что, с ума сошли? Это совершенно исключено. Но Ник кое-что знал о жизни и смерти. Может быть,
не больше, чем его собеседник, но с другой стороны. Ему необходимо было Таню увидеть. И он знал, что даже если та без сознания, ей необходимо, хоть на секунду, его присутствие.
- Только на секунду, доктор, - засуетился Ник и потерял лицо, начав доставать из кармана деньги.
- Уберите это, - брезгливо поморщился хирург. Но что-то в стремлении Ника показалось ему правильным. - Наденьте халат, там, в ординаторской. Вторая палата справа. На секунду! И не пытайтесь с ней говорить, она иногда приходит в сознание. Если, конечно, не хотите ее добить…
- Спасибо, доктор, -Ник пошел к двери;
- Да, молодой человек, - окликнул его врач. Ник обернулся, вдруг опять ясно ощутив далекую пока опасность. - Скоро милиция прибудет, так что никуда не уходите…
- Конечно, - кивнул Ник и вошел в больничный коридор.