Они перелезали через завалы, скользкие, вонючие кучи, через решетки. Проходили по громадным подземным коридорам, настоящим залам, отделанным серой мраморной плиткой, мимо колонн и гнилых столбов, готовых рухнуть в любую секунду.
- Стой! Вот тут! - указал Егор на две бетонные плиты в потолке.
- Откуда знаешь, что это тут? - засомневалась Задрыга. Егор сказал тихо, что когда пацанов забирали в ментовку, их доставали отсюда.
- Но если ты разболтаешь кому, живой отсюда не выйдешь. Завалим выход. И хрен тебя найдут! - пообещал Егор твердо.
- Мне некому вякать! - ответила Задрыга и спросила:
- А как вы своих доставали?
- Сейчас нельзя. Светло еще. Попухнуть можем. Когда стемнеет - покажу.
- А почему ты мне поверил? - поинтересовалась Капка.
- Ты тоже сама. Без матери, без отца, как мы. Своя… И морда не свинячья. Не раскормленная. Худая. Выходит, тоже не жравши живешь. Вот и позвал к нам, чтобы знала, если что, ты - не одна. Мы - с тобой, а нас тут много!
Задрыге как-то сразу теплее стало от слов Егора. Она села рядом, закурила.
- Мать где твоя? - спросил пацан.
- Умерла. Уже давно. Я ее не помню. Мне всего два месяца было.
- А моя - спилась. Отец нас бросил. Она и скатилась. Сразу в бичихи.
- А где отец? - любопытствовала Капка.
- Забыл ему на яйцы звонок повесить. Тогда бы знал. Он от нас скрывается, чтобы алименты не платить. Не объявляется нигде, не пишет. А может, уже умер давно, кто знает? Хотя такие живучи.
Почему?
- Потому что кобели завсегда легко живут. У них забот нет. Кочуют от бабы к бабе. Одним местом только вкалывают. Что им дети? Издержки пьяной ночи! Лишняя морока. Так-то вот… Потому, когда вырасту, ни за что не женюсь!
- А почему? - задело Капку.
- Потому что девки все хорошие. Но станут бабами и сразу - гавно из них получается.
- Откуда знаешь?
- А ты поговори с нашими - подземными! Тогда поверишь. И меня поймешь!
- Деньги тебе зачем нужны? - спросила Капка.
- У нас за неуплату квартиру опечатали. А у меня сестра. Она не может больше с бабкой. Старая ведьма мать со свету сживала. И теперь клянет. Хочу заплатить и вернуться. Самим жить.
- Понятно, - вздохнула Капка.
По каким-то своим приметам Егор определил, что вот-вот начнет темнеть, и они с Капкой смогут провернуть дело.
- А если мои кенты не в этой камере, в другие попасть сможем?
- В любую. Только молча, много не болтай. Влезай мне на спину и через щель послушай. Твои говорят?
Капка сделала, как посоветовал Егор. И услышала голос Короля!
- Не ссы, Шакал, кенты нас снимут отсюда! Падлой буду!
- Мне б знать, где Задрыга? Жива ли она? Я видел, как в нее палили из пушки! - услышала Капка голос пахана так близко, словно - он сидел совсем рядом у плеча.
Задрыга прокричала совой. Шакал заметался по камере, прислушался.
Капка соскочила со спины Егора.
- Как достать кентов?
- А бабки?
- Домой вернемся, дам больше!
- Не темнишь?
- Чтоб я сдохла! Клянусь! - торопила Задрыга. Егор свистнул, сунув в рот два пальца. Изо всех углов и щелей полезли грязные мальчишки и девчонки.
- Давай, пацаны! Вытащим из ментовки кентов этой девки! Она - своя! - указал на Задрыгу.
- А кто кенты?
- За что сгребли их?
- Чем подмажешь нам? - посыпались вопросы.
- Мне она отдаст! - успокоил всех Егор.
- Смотри! Иначе, глаз на жопу натяну! - пообещала Каике замызганная девчонка.
Капка не увидела, откуда эта свора приволокла два лома, и кривоногую ржавую лестницу.
- Давай пацаны! Наляжем! - вставил лом в паз бетонной плиты худой редкозубый Борис.
Орава навалилась кучей, и плита медленно приподнялась. Борис вставил булыжник. Образовалась приличная щель. Задрыга в нетерпении позвала Шакала. Тот сразу смекнул. И через секунду спрыгнул вниз без лестницы. За ним полезли кенты. Все без загвоздки проскочили. И только Король застрял. Не пролезали плечи. Помогли законники. Когда медвежатник ступил на лестницу, та тут же согнулась, поехала, его едва успели поймать.
Мальчишки быстро вытащили булыжник из паза, опустили плиту на место тихо, без пыли.
- Задрыга! Выручила!
- Хиляем скорее! Тут все слышно. Тихо! У кого есть башли? Вытряхивайте! - потребовала сразу.
Законники выгребали из карманов все, что не нашла милиция. Из брючных поясов, подкладов, потайных карманов, из носков, доставали сторублевки.
- Вот это да! Мы ж теперь, как паны жрать будем! И чинари не станем выбирать из урн! - радовались пацаны.
- Егорка! Хиляй со мной! С тобой отдельно отбашляюсь! - позвала Задрыга мальчишку. И попросила:
- Выведи нас отсюда поскорее!
- А вон люк! Откроете - и враз в центре окажетесь!
- Не спеши, Капка! Окраиной лучше, - придержал пахан, все еще не веря в то, что удалось сбежать из милиции, всего за полчаса до отправки в тюрьму.
Он оглянулся на мальчишку. Лица не увидел. Но подозвал и сказал тихо:
- Ты нужен нам. Хиляй впереди. Покажи тропинку. Дело к тебе будет! Клевое! И коль потрафишь, долго будешь дышать порхато.
Егор вывел фартовых к бабкиному особняку. Оттуда законники уходили по одному, по двое - тихими закоулками, не оглядываясь.
Глыба, увидев кентов и пахана, понял, почему так долго не было Капки.
Из местных кентов лишь двое не торопились покидать Черную сову. Король, какой считал себя неоплатным должником Капки, и пахан городской малины.
Шакал в это время разговаривал с Егором. Он видел, как Задрыга, вытряхнув Глыбу, дала мальчишке пачку четвертных. Пацан даже взвизгнул от восторга. И охотно подошел к Шакалу.
Они недолго поговорили. Егорка после этого разговора исчез на всю ночь. Вернулся под утро. Усталый, довольный. Отдал пахану небольшой чемодан с шифровым замком. Все остальное он вместе с пацанами надежно спрятал в нескончаемых лабиринтах подземки. То место он указал Задрыге, подсказал, как легче и быстрее достать спрятанное. А своей ораве приказал забыть навсегда об этой ночи.
От Шакала он получил обещанное. И в тот же день вернулся с сестрой в свою квартиру.
Задрыга, едва городские кенты разошлись от особняка, попросила пахана снять особняк в глухом месте. Чтоб туда никто не мог прийти незаметно.
- А как же я найду тебя, моя фея? - подал голос Король.
- Слушай, кент, отвали от нее! Не нарывайся! Кончай флирт, завязывай шашни и не заводи меня! - подошел к нему Паленый, загородив собою Задрыгу.
- Я должник! Я потрафлю!
- Сваливай, Король! Эта мамзель не про твою честь! - прорезалась ревность у Мишки. Шакал, услышав, не стал вмешиваться.
- Капитолина! - позвал Король. И спросил напрямик:
- А ты, что скажешь?
Задрыга сделала изящный реверанс и тонким голоском прощебетала:
- Спокойной ночи, Король!
Капка услышала звук воздушного поцелуя, посланного медвежатником, и обрывок брани, брошенной Мишкой.
Девчонка ликовала…
Шакал, глянув на дочь, спрятал смех в жесткую ладонь. Он понял все и не стал обрывать Капку. Ведь и самого когда-то не обошла весна, жаль, что она была слишком короткой.
Пахан весь следующий день подыскивал малине подходящую хазу. И нашел. На улице Гоголя. Снял два особняка. Неподалеку друг от друга.
Выбрал эту улицу не случайно. Движение машин по ней было перекрыто из-за ремонта дороги. А все подходы к особнякам просматривались издалека.
Ночью эта окраинная часть города не освещалась. Пройти сюда мог лишь тот, кто жил здесь, знал в лицо каждую канаву, открытый люк, всякую трубу, торчавшую из земли, яму- переполненную грязью и стоками из городской канализации.
Чтобы выбраться отсюда не измазавшись по уши, надо было перейти на улицу Пушкина. Не менее горбатую и неухоженную. Пройдя вдоль заборов с километр, спуститься вниз по лестнице на городскую магистраль, где без всяких препятствий шли машины.
Но в этом квартале они не появлялись уже давно.
Плохие дороги были не последним минусом этого района. Здесь, разбежавшись друг от друга на полкилометра, стояли только частные дома, владельцы которых держали для охраны своры злющих собак, не спускавших настороженных глаз с каждого прохожего. Ночами они собирались в огромную свору. И тогда, не только пройти, появиться чужим было опасно.
Собачий хор поднимал на ноги всех жителей. Нередко псы загоняли свою жертву в люк или кювет. И держали там несчастного до прихода хозяев.
Пройти сюда незаметно - не было возможности. И только законник мог оценить пути к бегству. Минуя собак и местных жителей.
Задами, прямиком через огороды. Вниз к озеру. Там рукой подать до магистрали. Но для этого надо было иметь ключ от ворот и внутренней калитки, какие сразу получили кенты. И в первый же вечер собрались вместе, позвав Лангуста и некоторых законников города на разборку.
Черная сова решила выяснить, почему случился прокол в ресторане? И не пора ли виновного выкинуть из закона?
Лангуст неохотно принял предложение о встрече. Но отказаться не мог. Знал, иначе Шакал вытащит его на сход. И так вывернет, что не только из закона, из родной шкуры вытряхнут паханы.
Законники тоже пришли. Пятеро. И лишь Король примчался сломя голову. Остальные понимали, для чего позвала их Черная сова и появились хмурыми, злыми. Догадывались: не водку жрать позвали…
Шакал поставил на стрему кентов. И, войдя в мрачный, громадный зал, где собрались законники, начал сразу:
- Зачем позвали нас в кабак? - стрельнул глазами в пахана законников. Тот сразу понял.
- Не подставляли твою малину, Шакал! Век свободы не видать! - клялся истово.
- Тогда почему стремачей не было? - бледнели губы Шакала.
- Стояли стремачи. Трое. Все проверенные в делах!
- Голубятники, что ли? Где ж они приморились, когда возникли мусора? Почему не вякнули?
- Сняли их! Официанты паскуды! По одному убрали!
- Что ж за стрема, какую фраера убирают? Кого поставил? Шмар или барух? Вы звали! Вы - в ответе! Где те стремачи? - хрустнули кулаки пахана.
- Не голубятники и не барухи! Налетчики! Из шпановской малины!
- Почему не стопорилы, не мокрушники? Почему только трое? Иль башлей не хватило потрафить шпане? Тогда на хрен звали?
- Башли имеем. Не доперли, что пронюхают лягаши!
- Но кто-то высветил нас! - не отступал пахан Черной совы.
- Не мои! Это верняк!
- Значит, шпана! - оглянулся Шакал на Лангуста.
- В тот день она о вас ни сном, ни духом…, - ответил тот, не сморгнув.
- Лады! Но как стряслось, что стрема проморгала? Их в один миг не могли убрать! Почему остальные не вякнули?
- Выход из зала стремачили официанты. Отрезали ход кентам и дубасили стремачей кодлой. Те и теперь хворают, на катушки не поднимаются.
- Почему только трое было?
- Раньше двоих хватало!
- Мы засыпались из-за вас! И мало того, наша кентуха не только нас, но и ваших сняла из лягашки!
- Ботай, сколько обязаны? - встрял Лангуст.
Услышав сумму, головой закрутил. Но полез за пазуху, выложил требуемое, обругав взглядом законников.
- Это как же получается, что уличные пацаны секут про подземку, а фартовые про нее не доперли? - спросила Капка, не придав значения бриллиантовому колье, какое перед разборкой подарил ей при всех Король.
- Про туннели доходили слухи и до нас. Но мы туда не суемся. Там наша зелень зреет. Там ее владения. Она с них свой положняк имеет. Нельзя отнимать последнее у тех, с кем завтра фартовать. Рисково это! Чуть кого из них забираем в малину, он в подземку - ни шагу. Пришибут враз. Такой закон. У всех свои границы. Их - не переступаем! Пятеро наших там ожмурились. И попробуй - нашмонай виновного. Их в туннелях - тыщи! Но чужаков враз чуют! Даже шпана туда не суется! Менты ссут возникать неподалеку. Их там много замокрили.
- Ну и кенты! Зелень с вами разборки проводит! - рассмеялась Капка.
- Тебе пофартило! За свою признали. Да и то сорвали навар…
- За дело все башляют! - обрубила Капка резко.
- Не дело зелень распускать! Да еще и ссать ее! А коли припрет в подземке примориться?
- За башли, может, сфалуешь, - развел руками пахан городских фартовых и добавил:
- Зато в городе зелень не промышляет. А прижимать ее там - себе накладно. Сдышались на неписаных условиях. Всяк - король на своей территории. Там, по сути, своя малина. Готовые законники канают.
- И вам туда хода нет! - рассмеялась Задрыга, вспомнив, что рассказал Егор ей в подземке, пока ждал ночи.
- Про туннели под городом всякие слухи ползли. Я тогда еще совсем молокососом был. И все прислушивался к легендам, вроде как еще до войны, немцы построили под городом заводы, где делали свои подводные лодки. И не только это, а и танки. Так было удобно им. Потому что с неба не видно ничего. И самолеты не могли разбомбить. А территория была засекречена. Вначале - небольшая. С годами - росла, уходила под город, под жилые дома, какие в войну из-за детей не бомбят. Вот так и построили второй город. Люди, кто под землей не работал, ничего про это не знали. А кто знал - молчал. Немцы, а друг другу не верили. Сверху глянь! Обычный город. Никаких загадок! Зато внизу чего только нет! Там два таких Кенигсберга поместилось бы! А почему его было трудно взять? Из-за подземных заводов! Наверху берут фрица в плен, а он два шага в сторону! Сиганул в люк - и будь здоров. Опять - в ружье. И уже готовый снайпер.
- А все ж их выбили из туннели! Значит, прорвались! - спросила Капка Егора.
- Накось, выкуси! - свернул грязную фигу мальчишка. И продолжил;
- Прорваться вниз им не обломилось. Просто в туннели пустили газ. Самый что ни на есть отравный! От него не только немцы, крысы дохли, какие не успевали выскочить наружу.
- Сколько ж газа нужно было? - огляделась Капка.
- Не так уж много, как ты думаешь. И еще - городскую канализацию, сточные воды пустили. Потому что много газа пускать опасно себе. Испортили немцам жратву и оборудование. Но и сами не сумели попользоваться. Немцы, кто умер, кто сдался, кто в Германию утек. Тоже по подземке. А когда первые жители стали в домах заселяться - много от газов поумирало.
- Брешешь ты все! - не поверила Задрыга.
- И не брешу! Я тебе покажу даже док, из которого подлодки сразу в море уходили. Даже стапеля живы. А станков - прорва! Ржавые, конечно, но стоят пока! И мы еще не все тоннели знаем. Много их завалили, иные сами рухнули, другие - взорвали, засыпали до верху. У немцев тупиков не было. Все пути вели куда-то. Теперь того нет. Куда ни сунься - завал, либо яма. А может, тут эта янтарная комната спрятана под землей. Но не сыщешь. Никто не скажет, не знают, нет плана. А немцам невыгодно ее отдавать. Будут веками ждать, когда город опять ихним станет. Они живо свое откопают.
- А ты ее искал?
- Уже сколько лет! Без толку все! Не я один! Вся кодла шмонает! Как сказку! Одну на всех!
- А как ты попал в подземку?
- Я - самый первый ее надыбал! Вишь, бабкин дом! Совсем рядом стоит. Там подвал. Агромадный! Под весь особняк выкопан! Меня бабка турнула картохи набрать. Я и поперся. Тут как назло свет отключили. Бабка свечку дала. Я ее зажег. Глядь, пламя вбок тянет. Как в пустоту. Я картоху набрал и решил проверить, показалось мне иль верно, что за нашим домом что-то есть? Отковырял ломиком плиту и в подземке оказался. Поначалу перетрухал. Жутко стало. Один. А там темно, скользко. Тогда я недолго пробыл. Зато потом, когда корефаны появились, все облазили. Каждый угол, где можно пролезть.
- Небось, в магазинах шмонаете?
- Нет! Все, что наверху - не наше! Там можно схлопотать по ушам. Нам свое бы удержать. От всяких ментов.
- Они тоже сюда возникали?
- Раньше было. Рыпались. Да мы им хотелки поотбивали напрочь! Нынче спокойно дышим! - хвалился пацан.
Капка, прощаясь с мальчишкой, договорилась, что если ее прижмет наверху милиция, она слиняет в подземку переждать шухер.
Задрыга отвлеклась от разборки, уйдя в воспоминания. А кенты теперь пытались выяснить, кто же их заложил лягавым?
- Пять кабаков! Если бы нас шмонали, то почему не замели на второй день, когда мы в "Янтаре" гудели всей малиной? И в другие дни там бухали! Подзалетели с вами! Так что ваши законники подставили! У себя дыбайте стукача! - не сдержался Глыба.
- У нас сук нет!
- А кто заложил? Мы? Сами себя?
- Так и нас подчистую сгребли! - вмешался в разговор Король.
- Но у кого-то хвост в гавне! Не все сюда возникли на честную разборку. Семерых звали! Двоих нету! - заронил Шакал сомнение в души городских фартовых.
Те переглянулись. Нахмурились. Сделали зарубку на память.
- Лады, Шакал! Их тряхнем! Расколем, ссучились иль нет - допрем шустро. "Хвост" повесим на пятки. Докопаемся, - пообещали кенты.
- Так вот, законники! За подлянку эту дарма не спущу! И за нее - запрет вам от меня рисоваться в порту. Мы его у вас забираем! - сказал Шакал твердо. Городские фартовые вскипели.
- Как так? У нас навары снимать? Самые порхатые? А нам как дышать, на цейтнот, жевалки на шконку?
- Вот вам! - отмерил по плечо Касатка. И спор готов был вылиться в жаркую трамбовку, если бы не хитрый Лангуст, прервавший всех.
- Чего вы взъерепенились? Шакал хочет получить порт, за то что Черную сову застучали? Так, пахан?
- Верняк! - подтвердил Шакал.
- Но, едва вы сыщете виновного, а он может оказаться не из вашей малины, Шакал в этом случае возвращает порт и никогда больше не возникает там! Если сука завелся средь вас, считайте, дешево отделались, и не видать вам порт, как собственную задницу! Доперли все? Это - по фартовому! И не хрен здесь кулаки дрочить! Лажовка на холяву никому не сходила. А того, кто наколку дал, навел на кабак, кто бы тот ни был, вытащить на большую разборку! Это - мое слово! - закончил Лангуст.
Король все это время не сводил глаз с Задрыги. Он почти не слушал кентов. Они перестали быть интересными, нужными. Медвежатник впервые потерял голову от любви. И, как большой и капризный ребенок, какому всегда все позволялось, теперь страдал от Задрыгиной недоступности.
Правда, она приняла изящное колье с бриллиантами. Позволила надеть его себе на шею. Такой подарок мог умилостивить и королеву. Но не Задрыгу. Она спокойно взяла из рук Короля букет красных роз - бессловесное объяснение в любви, прикинулась наивной, не знающей символов. И громадную коробку конфет, самых лучших. Их она лениво жевала всю разборку. Но при этом не подарила Королю ни одного ласкового взгляда.
Паленый радовался, внимательно следил за Королем и Капкой. Подмечал всякую мелочь. Но… Ему показалось, что Задрыга бросает украдкой взгляды на него.
Когда разборка кончилась и кенты обговорили все, Паленый повернулся к Капке, чтобы спросить ее, сумеет ли она найти Егора, если малине понадобится подземелье? Но Задрыга уже жеманничала с королем. Она благодарила его за все подарки. Лепетала, что они ей очень дороги. И даже чмокнула его в щеку за колье.
Король обалдело распустил в улыбке губы. Казалось, с них вот-вот слюни потекут. Он измусолил Капкины руки поцелуями. И обещал радовать фею почаще.