- Нет, - покачала головой девушка. - Вы же слышали - я ему обещала. К тому же вы сами просили, чтобы я осталась.
- Это было тогда, а не сейчас, - теряя терпение, отрезал Николсон. - У нас нет времени на препирательства.
Поколебавшись, мисс Драхман молча кивнула и, подойдя к койке, принялась шарить руками в темноте. Николсон резко нарушил тишину:
- Поторопитесь же! И забудьте о ваших драгоценных тряпках!
- Это не тряпки, - невозмутимо проговорила девушка и повернулась к Николсону с закутанным в одеяло малышом. - Но это действительно драгоценность - чья-то, не моя. Я так думаю.
Николсон совсем забыл про малыша и, ничего не сказав, виновато двинулся по покатому полу к двери. Мисс Драхман, цепляясь свободной рукой за койки, последовала за ним. У самой двери девушка поскользнулась и непременно упала бы, не протяни ей Николсон вовремя руку. Она схватилась за нее, не колеблясь, и улыбнулась - инцидент был исчерпан. Вскоре они вместе вышли на верхнюю палубу.
Через какое-то время там же оказались и оба тяжелораненых - их вынесли Николсон и Маккиннон. Теперь "Кэрри Дэнсер" глубоко осела на корму. Хотя нос судна прочно сидел на рифе, острый конец которого вошел в него, точно таран, корабль медленно и неумолимо разворачивался правым бортом к волне. "Еще минута, - подумал Николсон, - и шлюпка, выйдя из-под укрытия левого борта, попадет в буруны. Ее вынесет на рифы, и она разлетится в щепки".
Подавшись чуть назад, к скату палубы, Николсон принял у Маккиннона первого раненого и, развернувшись, склонился над фальшбортом. В следующее мгновение из мрака бездны на гребне волны показалась шлюпка. Стоявшие в ней Докерти и Эймс, почти поравнявшись с Николсоном, едва успели принять раненого и тут же провалились вместе с ним в черную пропасть, скрывшись за лавиной пены и брызг. Спустя некоторое время в шлюпку переправили второго раненого.
На терзаемой бурунами "Кэрри Дэнсер" оставался еще один солдат. Но он куда-то пропал. А вместе с ним - старшая медсестра. Тщетно вглядываясь в темноту, Николсон вдруг услыхал пронзительный вопль ужаса, футах в пятнадцати, - это, бесспорно, кричал Алекс. Вслед за криком раздался твердый, настойчивый женский голос, не могущий принадлежать никому другому, кроме мисс Драхман.
- Что там, черт возьми, происходит? - гневно воскликнул Николсон.
В ответ прозвучал смешанный ропот, затем девушка крикнула:
- Одну минуту, пожалуйста.
Не мешкая, Николсон развернулся кругом, крикнул Вэньеру и Фэррису, чтобы они немедленно прыгали в шлюпку, приказал Маккиннону покинуть тонущее судно следом за ними, а сам, спотыкаясь и падая на покатой скользкой палубе, кинулся к кормовому отсеку, откуда доносились голоса медсестры и солдата.
Старпом без лишних церемоний схватил медсестру в охапку и, подтащив к фальшборту, передал Маккиннону, закрепившемуся по ту сторону леерного ограждения. Боцман принял девушку и глянул вниз, в надежде увидеть шлюпку, бившуюся между волнами в пене и брызгах. Он быстро оглянулся на Николсона и спросил:
- Сэр, я вам еще нужен?
- Нет. - Николсон решительно покачал головой. - Главное сейчас - шлюпка. Держите страховой конец.
- Есть, сэр! - Маккиннон кивнул и, улучив момент, перескочил на мачтовую банку взмывшей вверх шлюпки, увлекая за собой девушку. Мгновением позже с "Кэрри Дэнсер", извиваясь, полетел страховочный конец.
Перегнувшись через фальшборт, Николсон крикнул:
- Все в порядке, боцман?
- Так точно, сэр. Сейчас я попробую зайти под корму с подветренной стороны.
Николсон взобрался по трапу на полуют и огляделся. Ему показалось, что море вдруг сделалось совершенно черным и волнение значительно уменьшилось. Старпом тотчас понял, в чем дело: морская поверхность между обоими кораблями была затянута широкой, толстой пленкой нефти. "Вирома" откачала за борт несколько сотен галлонов мазута - и волны поутихли.
В два прыжка Николсон пересек полуют и остановился у самой кормы, где стоял Алекс в странной, неестественной позе, прислонясь спиной к гакаборту и вцепившись руками в пиллерсы. Глаза его были широко раскрыты и неподвижны, а сам он трясся мелкой дрожью. "Прыгать в воду с Алексом равносильно самоубийству, - хладнокровно рассуждал Николсон. - От страха он вцепится в меня мертвой хваткой, и тогда мы оба камнем пойдем на дно". Старпом вздохнул, наклонился к гакаборту и включил фонарь. Маккиннон, принявший на себя командование шлюпкой, находился футах в пятнадцати от кормы "Кэрри Дэнсер", приближаясь с подветренной стороны.
Николсон резко повернулся к Алексу и нанес ему сокрушительный удар в челюсть. Прежде чем ошарашенный парень упал, старпом обхватил его обеими руками за талию, перевалился через гакаборт и рухнул вместе с ним в маслянистую воду. Они упали почти без всплеска, в пяти футах от шлюпки. Чьи-то сильные руки втащили их в шлюпку. Николсон кашлял, отплевывался и чертыхался, пытаясь очистить нос, глаза и уши от липкого, как клей, мазута. Алекс повалился на дно шлюпки и затих, безропотно отдав себя на попечение мисс Драхман и Вэньера, принявшихся вытирать ему голову какими-то тряпками…
Обратное плавание на "Вирому" было коротким и безопасным - уже через каких-нибудь четверть часа шлюпку благополучно подняли на борт танкера. Николсон оглянулся на "Кэрри Дэнсер", однако та уже канула в черную бездну: целиком залитый водой, несчастный корабль сошел с рифа и тотчас пошел ко дну. Николсон еще какое-то время всматривался в ночь, потом развернулся и неторопливо двинулся к капитанскому мостику.
V
Полчаса спустя "Вирома", равномерно покачиваясь, двигалась на всех парах на юго-запад. Длинная узкая полоса Метсаны таяла по правому кормовому борту, постепенно растворяясь во мраке. Странно, но тайфун по-прежнему держался стороной и ураганный ветер не возвращался. Скорее всего, они шли в направлении шторма, сквозь который им рано или поздно было уготовано прорываться.
Приняв душ и с громадным трудом соскребя с себя остатки нефти, Николсон стоял на мостике у окна, беседуя со вторым помощником, когда к ним подошел капитан Файндхорн. Он слегка похлопал Николсона по плечу.
- Пойдемте на пару слов в мою каюту, мистер Николсон, если не возражаете. Вы ведь справитесь один, мистер Баррет?
- Да, сэр, конечно. Я дам вам знать, если что-нибудь случится?
- Обязательно.
Файндхорн прошел сквозь штурманскую рубку в каюту рядом с мостиком, закрыл дверь, проверил, задвинуты ли светонепроницаемые люки, включил свет и рукой указал Николсону на небольшой диван. Затем открыл стенной шкаф и достал два стакана и непочатую бутылку "Стэндфаста". Сорвав с бутылки пломбу, он на три пальца наполнил каждый стакан и протянул один Николсону.
- Хлебните-ка, мистер Николсон. Видит Бог, вы заслужили это и несколько часов сна сразу, как выйдете отсюда.
- С удовольствием, - пробормотал Николсон. - Но не раньше, чем вы проснетесь. Вы же всю ночь не покидали мостика. Не забыли?
- Хорошо, хорошо. - Файндхорн поднял руку, словно обороняясь. - Спорить мы будем потом. - Он посмотрел на Николсона поверх стакана. - Итак, мистер, как она вам показалась?
- "Кэрри Дэнсер"? Файндхорн кивнул.
- Невольничье судно, - спокойно сказал Николсон. - Помните арабский пароход, остановленный ВМС на выходе из Рас-эль-Хадда в прошлом году?
- Да, помню.
- Этот такой же, почти никакой разницы. Стальные двери по всему судну, включая главную и верхнюю палубы. Большинство открывается только с одной стороны. Базировалась "Кэрри Дэнсер", полагаю, где-то на островах. Недостатка в торговле вокруг Амоя и Макао не было.
- Двадцатый век, а? - тихо проговорил Файндхорн. - Купля-продажа человеческих жизней.
- Да, - сухо сказал Николсон. - Но они, по крайней мере, не дают людям умирать. Подождите, скоро они догонят цивилизованный Запад и развернутся в полном масштабе - ядовитый газ, концентрационные лагеря, бомбардировка открытых городов, - все, что мы уже имеем. Дайте им только время. Пока они всего лишь любители.
- Цинизм, молодой человек, цинизм, - покачал головой Файндхорн. - Ладно, а что вы скажете по поводу генерала Фарнхольма?
- Значит, вы уже разговаривали с его светлостью, - усмехнулся Николсон. - Он не одобрил моих действий и не мешкая дал мне это понять.
- Он, видимо, изменил к вам свое отношение. - Файндхорн снова наполнил стаканы. - "Способный молодой человек, н-да, очень способный, но… м-м… несдержанный". Что-то вроде этого. Настоящий сноб.
Николсон кивнул.
- Но он любопытный тип. В шлюпке отлично управлялся с веревкой. Как вы считаете, сильно он переигрывает?
- Да нет. - Файндхорн немного подумал. - Перегибает палку, конечно, но ненамного. Он, скорее всего, отставной армейский офицер. Вероятно, слегка повысивший себя в звании после увольнения.
- И какого черта его занесло на "Кэрри Дэнсер"? - озадаченно спросил Николсон.
- Сегодня многие находят себе компаньонов из числа весьма странных типов, - отозвался Файндхорн. - Фарнхольм не из Сингапура. У него какой-то бизнес на Борнео - какой именно, он не стал уточнять, - и он сел на "Кэрри Дэнсер" в Банджармасине вместе с несколькими другими европейцами, нашедшими манеры японцев немного грубоватыми. Но на что он точно не рассчитывал, так это на реквизицию "Кэрри Дэнсер" армией.
- Да, армией, - пробормотал Николсон. - Интересно, что же случилось с солдатами? - Маккиннон говорит, их было дюжины две, поднявшихся на борт, дабы "Кэрри Дэнсер" без всяких фокусов направилась в Дарвин?
- Да, интересно. - Файндхорн сжал губы. - Фарнхольм говорит, что их разместили на баке.
- За одной из этих хитроумных дверок, открывающихся лишь с одной стороны?
- Наверное. Вы видели это?
Николсон покачал головой.
- К тому времени, когда мы оказались на борту, вся баковая надстройка находилась под водой. - Николсон отхлебнул немного виски и сморщился не от выпивки, а от пришедшей ему в голову мысли. - Замечательная альтернатива: утонуть или сгореть заживо. Хотелось бы встретиться когда-нибудь с капитаном Сайреном. Подозреваю, что многим другим - тоже… А как остальные пассажиры? Могут они что-либо добавить?
- Нет. Они или больны, или еще не пришли в себя от пережитого, или просто ничего не знают.
- Полагаю, все вымыты, размещены и уложены спать?
- Более или менее. Я рассовал их по всему судну. Солдаты - на корме, двое тяжелораненых - в лазарете, остальные восемь - в курительной и двух резервных каютах по левому борту. Фарнхольма и священника я отправил в рабочее помещение механиков.
Николсон усмехнулся.
- На это стоит посмотреть - британский раджа дышит одним воздухом с суровым язычником.
- Вы будете удивлены, - фыркнул Файндхорн. - У них у каждого - по дивану, посередине - стол с бутылкой виски, и, похоже, они находят общество друг друга весьма приятным.
- Но когда я в последний раз видел Фарнхольма, у него было всего полбутылки, - задумчиво проговорил Николсон. - Интересно…
- Вероятно, он выпил ее одним глотком. Он не расстается с большим кожаным саквояжем, в котором, я думаю, нет ничего, кроме бутылок виски.
- А остальные?
- Кто? Ах, да. Маленькую пожилую леди поместили в каюте Уолтерса, - он перенес свой матрац в радиорубку. Старшая санитарка, по всей видимости, отвечающая за…
- Мисс Драхман?
- Именно. Так вот, она и ребенок в каюте юнги. Вэньера и пятого механика пришлось подселить к четвертому механику и Баррету, так как их каюты заняли остальные санитарки.
- Все ясно. - Николсон вздохнул. - Надеюсь, они не попадут из огня да в полымя. Мы снова попытаемся пройти в пролив Каримата, сэр?
- Почему бы и нет. Где еще мы можем…
Он не договорил, так как Николсон потянулся к зазвонившему телефону.
- Да, каюта капитана… А, это вы, Билли… Да, он здесь. Не вешайте трубку. - Николсон легко встал, держа телефон в руке. - Второй механик, сэр.
Файндхорн говорил с полминуты, издавая в основном междометия. Николсона заинтересовало, что же могло понадобиться Уиллоуби. Голос второго механика звучал почти сонно, однако никто еще никогда не видел, чтоб Уиллоуби волновался. По мнению Эрнеста Уиллоуби, ничто в этом мире не стоило переживаний. Вечно витавший в облаках чудаковатый второй механик - самый великовозрастный член экипажа "Виромы", питавший безудержную страсть к литературе и такое же презрение к двигателям и всему, что связано с заработком на жизнь, - Уиллоуби был самым честным и бескорыстным человеком из когда-либо встреченных Николсоном.
Файндхорн взял фуражку и повернулся к двери.
- Вы не подождете меня здесь? - спросил он. - Я должен спуститься вниз.
Через две минуты после ухода капитана телефон зазвонил снова. Это был Файндхорн, попросивший Николсона зайти в обеденный салон. Зачем, он не объяснил. На пути вниз Николсон увидел четвертого помощника, выходившего из каюты радиста. Николсон вопросительно поднял бровь. Вэньер через плечо бросил взгляд на дверь только что покинутой каюты со смешанным выражением негодования и недоброго предчувствия.
- Эта старая бой-баба сегодня в голосе, сэр, - проговорил он.
- Кто?
- Мисс Плендерлейт, - пояснил Вэньер. - Она в каюте Уолтерса. Я только задремал, как она начала долбить в перегородку. Я проигнорировал это, так она вышла в коридор и принялась кричать. - Вэньер остановился и прочувствованно добавил: - У нее очень громкий голос, сэр.
- Так что же она хотела?
- Ей нужен капитан. - Вэньер скептически покачал головой. - "Молодой человек, я должна видеть капитана. Немедленно. Скажите, пусть зайдет ко мне". И выставила меня за дверь. Что мне делать, сэр?
- Именно то, о чем она просила, конечно. - Николсон усмехнулся. - Я хочу присутствовать при этом. Он внизу, в салоне.
Миновав одну палубу, они вместе вошли в салон с двумя вытянувшимися во всю его длину столами, рассчитанными на двадцать человек. Но теперь в салоне находилось только трое.
Капитан и второй механик стояли бок о бок, слегка покачиваясь вместе с судном. Как всегда в безукоризненной униформе, Файндхорн улыбался. Равно как и Уиллоуби. Однако на этом сходство между ними заканчивалось. Высокий, сутулый Уиллоуби с коричневым морщинистым лицом и копной спутанных волос был кошмаром для любого портного. Он носил неглаженую рубашку, бывшую когда-то белой, с оторванными пуговицами, выцветшим воротником и плечами, да грубые парусиновые брюки, складчатые, как слоновьи ноги. Легкие парусиновые туфли без шнурков были надеты на носки в ромбовидную клетку. Он явно не успел побриться, хотя, вероятно, его бритва лежала нетронутой уже неделю.
Полуоблокотившись на буфетный стол, девушка смотрела на Файндхорна и Уиллоуби. Николсону и Вэньеру был виден лишь ее профиль - правый уголок рта изогнулся вверх, образовав ямочку на оливкового оттенка персиковой щеке - она улыбалась. У девушки был прямой, великолепный точеный нос, широкий покатый лоб и собранные вокруг шеи толстым жгутом шелковистые иссиня-черные волосы, - такие блестят при ярком солнце как вороново крыло. Она отличалась типично евразийской красотой, однако при более пристальном взгляде - а мужчины всегда окидывали ее очень пристальным взглядом - становилось ясно, что она не совсем типичная евразийка, ибо черты ее не слишком широкого лица были необычайно нежными, а удивительные глаза намекали скорее на дальний север Европы. Глаза девушки, столь поразившие Николсона на борту "Кэрри Дэнсер", действительно несли в себе ясную голубизну, очень насыщенную, являясь прекрасным украшением прекрасного лица. Сейчас вокруг этих поразительных глаз едва заметно проступали темные, синеватые круги усталости.
Девушка избавилась от своей форменной шапочки и куртки с поясом, оставшись лишь в запятнанной юбке цвета хаки и слишком великоватой для нее чистой белой рубашке с высоко закатанными рукавами, обнажавшими тонкие руки. Рубашка Вэньера, вдруг понял Николсон. В шлюпке четвертый помощник все время сидел рядом с девушкой, разговаривая с ней тихим, заботливым голосом.
Николсон пропустил Вэньера в комнату впереди себя, - реакция Файндхорна на просьбу мисс Плендерлейт стоила того, чтобы ее увидеть, - мягко прикрыл за собой дверь, и едва не натолкнулся как вкопанный, сжав повисшие, негнущиеся руки в кулаки.
Не обращая внимания на Файндхорна и Уиллоуби, Вэньер уставился на санитарку, приоткрыв рот. Мисс Драхман стояла так, что свет падал на левую сторону ее лица, с глубоким и длинным рваным шрамом, лиловый оттенок которого говорил о его свежести.
Санитарка несколько секунд молча смотрела на Вэньера, затем улыбнулась.
- Боюсь, я не слишком-то хорошо выгляжу, правда? - В ее вопросе не содержалось ни упрека, ни осуждения, - эти слова были произнесены скорее извиняющимся тоном.
Вэньер ничего не ответил. Его лицо, приобретшее поначалу бумажный оттенок, залила краска.
Николсон стремительно обошел Вэньера, кивнул Уиллоуби и остановился перед санитаркой. Капитан Файндхорн пристально наблюдал за ним, но старший помощник не догадывался об этом.
- Добрый вечер, мисс Драхман. - Его тон был холодным, но дружеским. - Все ваши пациенты устроены и чувствуют себя нормально?
Хотите банальностей, подумал Файндхорн, - пожалуйста: старший помощник Джон Николсон к вашим услугам.
- Да, спасибо, сэр.
- Не надо называть меня "сэром", - раздраженно проговорил он. - Я однажды уже говорил вам об этом. - Он поднял руку и мягко прикоснулся к поврежденной щеке девушки. Мисс Драхман, даже не дрогнув, продолжала спокойно стоять, лишь глаза на бесстрастном лице на какое-то мгновение расширились. - Наши маленькие японские друзья, насколько я понимаю? - Его голос был таким же мягким, как и прикосновение.
- Да, - кивнула она. - Меня схватили недалеко от Кота-Бару.
- Один из этих зубчатых ритуальных штыков, не так ли? - Он внимательно осмотрел шрам, заметил узкий глубокий порез на подбородке и рваный разрыв под виском. - Вы что, все время лежали на земле?
- Вы очень проницательны, - медленно проговорила она.
- Как вам удалось бежать? - с любопытством спросил Николсон.
- Какой-то человек зашел в бунгало - наш полевой госпиталь. Крупный такой, с рыжими волосами. Он назвался "аргайллом" или что-то вроде этого. Он вырвал штык из рук японца и попросил меня отвернуться. Когда я снова посмотрела в их сторону, японский солдат лежал на полу. Мертвый.
- Да здравствует Аргайллский полк, - пробормотал Николсон. - А кто вам зашил щеку?
- Тот же человек. Он сказал, что у него не очень-то хорошо получилось.
- Да уж, можно было сделать и получше, - согласился Николсон. - Но все еще поправимо.
- Это ужасно! - Ее голос сорвался. - Я знаю, что это ужасно. - Она несколько секунд не отрывала глаз от пола, затем храбро посмотрела на Николсона и попыталась улыбнуться. Это была не слишком счастливая улыбка. - Грубовато меня заштопали.
- Как сказать. - Николсон указал в сторону второго механика. - Вот старого брюзгу Уилли такой шрам даже украсил бы. Но вы женщина. - Он немного помолчал, изучающе глядя на девушку, и продолжил тихим голосом: - Я думаю, вы более чем красивы, мисс Драхман, - вы прекрасны. И на вас это выглядит ужасно, простите уж за откровенность. Вы должны отправиться в Англию, - отрезал он.
- В Англию? - Ее высокие скулы покрылись пятнами. - Я не понимаю.