* * *
Поместье Рейвенскрэг представляло собой низкий каменный дом с черепичной крышей, выстроенный в низине среди холмов, защищавших его от пронизывающих западных ветров, дувших с Атлантики. По обеим сторонам миниатюрной долины возвышались склоны холмов, близ вершин которых виднелись домики фермеров. По дну долины протекала небольшая речушка, уводящая к скалам и заканчивающаяся там водопадом. Высокие, неприступные скалы преграждали путь к каменистому пляжу, где не было видно ни единой полоски желтого песочка, так любимого туристами, но зато повсюду виднелись грозные надписи, предупреждающие об опасности возможных камнепадов.
У Дамарис же была своя заветная тропка, ведущая вниз по склону скалы к самому морю. Очутившись на берегу, она часами просиживала у воды, наблюдая за прибоем, волны которого разбивались об острые черные скалы, целые гряды которых уходили далеко в море, представляя там серьезную опасность для проплывающих мимо кораблей. Пока она задумчиво глядела на море, две сопровождающие ее собаки начинали азартную, но бесплодную охоту на гнезда чаек. Это были два черных лабрадора - Тристан и Изольда, но со временем роскошные клички укоротились до Трис и Золь. Она назвала их именами героев одной из самых своих любимых книг, в которой рассказывалось о незадачливой корнуэльской королеве Изулт - вагнеровский вариант этого имени, Изольда, был привычнее для уха - которая по ошибке выпила приворотное зелье, предназначенное для ее супруга, короля Марка и влюбилась в молодого рыцаря, сопровождавшего ее во время путешествия из Ирландии. Существовало несколько вариантов окончания трагедии, и Дамарис знала их все; ведь это была ее самая любимая книга.
* * *
В один из тихих, солнечных дней Дамарис привычно коротала время в одном из своих заветных уголков на берегу, когда до ее слуха донесся шорох осыпающихся со склона камней, и это необычное обстоятельство мгновенно вывело ее из оцепенения. В ту же минуту обе собаки зашлись в отчаянном лае. Вскочив на ноги, она увидела, что кто-то, видимо, попытался спуститься со скалы, но оступился и съехал вниз по склону, сопровождаемый шлейфом мелких камешков, а Трис и Золь теперь облаивали непрошеного гостя, беспомощно распластавшегося на земле перед ними.
Она почувствовала досаду, что ее уединение было нарушено столько вероломным образом, но в следующий момент поняла, что если немедленно не вмешается, то ее чересчур рьяные стражи могут стать причиной большой беды, и поспешила прийти на помощь незнакомцу.
- Трис! Золь! Сидеть!
Собаки неохотно отошли от своей жертвы и послушно сели, не сводя настороженных глаз с возмутителя спокойствия. Дамарис с любопытством глядела на молодого человека, который теперь делал робкие попытки подняться.
- Вы не ушиблись?
Он с трудом сел на земле и досадливо оглядел себя. Вся его одежда была перепачкана в песке и пыли, а синяя футболка оказалась разорвана в нескольких местах; однако, шорты из более прочной джинсовой ткани остались целы.
- Нет, вроде бы нет, но в какой-то момент мне показалось, что эти черные бестии собираются меня растерзать, - у него был приятный, хорошо поставленный голос, в котором угадывалась легкая насмешка над собеседником, хотя в данный момент его обладателю было явно не до смеха; он снова покосился на собак, неподвижно сидевших рядом, высунув розовые языки и продолжая с подозрением наблюдать за каждым его движением. Дамарис могла видеть его узкое, смуглое лицо с орлиным носом и густые, черные волосы.
- Вообще-то, обычно они не кусаются. Просто вы вторглись в частные владения, - ответила она.
- Ерунда какая-то. - Он проворно поднялся с земли и взглянул на нее в упор с высоты своего роста. Дамарис увидела, что он был гораздо выше ее. В нем было около шести футов, так что можно считать, что он был примерно одного роста с ее дедушкой. Незнакомец неловко переступил с ноги на ногу, камешки зашуршали у него под ногами, и собаки грозно зарычали.
- Вас хорошо охраняют, - заметил он, - но все же позвольте заметить, что все эти скалы принадлежат Национальному тресту.
- За исключением тех, что находятся непосредственно на землях поместья Рейвенскрэг, - возразила она, - к тому же сюда никто никогда не приходит. Добраться сюда непросто, да и пляжа как такового нет - одни камни. Разве вы не видели предупреждающие надписи?
Он рассмеялся; на фоне смуглого лица его зубы казались ослепительно-белыми. Прочие открытые части тела - руки и ноги - тоже были покрыты бронзовым загаром, и еще на них были заметны следы свежих царапин. Незнакомый молодой человек вел себя непринужденно, и можно сказать, даже несколько бесшабашно, что нашло отражение в его голосе и интонациях, когда он сказал:
- Я никогда не обращаю внимания на эти дурацкие щиты. И вообще, расцениваю их, как вызов.
- А зря, - парировала она. - Эти скалы очень опасны - здесь часто бывают камнепады.
Он обернулся, бросая взгляд на серый склон, похожий на полуразрушенную крепостную стену, в небе над которой в поисках легкой добычи кружили чайки и еще какие-то птицы.
- Ясно, а вы сами-то как сюда добрались?
Его глаза пристально разглядывал ее, и она с удивлением отметила про себя, что они были небесно-голубого цвета, резко контрастируя с его черными бровями и длинными черными ресницами. Он окинул взглядом ее хрупкую фигурку в простеньком черном платьице с короткими рукавами, босые ноги, бронзовые кудряшки, обрамлявшие узкое личико. В конце концов их взгляды встретились, и еще некоторое время они стояли молча, глядя друг другу в глаза. Внезапно ей стало неловко за свой столь убогий наряд, босые ноги - сандалии она сбросила и оставила на берегу - и в душе у нее шевельнулось какое-то странное, доселе неведомое ей чувство. Она впервые почувствовала себя женщиной.
- А может быть, вы здесь живете? - продолжал он. - Ага, знаю. Вы морская нимфа; кажется, в древности их называли нереидами. Такие необычные глаза могут быть лишь у русалки.
Он говорил тихо, чуть насмешливо, не сводя глаз с ее лица. Его взгляд манил, гипнотизировал. Дамарис почувствовала, что ее щеки заливает румянец смущения, и сделав над собой некоторое усилие, она отвернулась от него, устремляя взор в морскую даль.
- Я живу в Рейвенскрэге, - сказала она, - и знаю тропинку, по которой сюда можно спуститься со скалы. Это наша с дедушкой тропинка. Кроме нас о ней больше никто не знает.
- А ваш дедушка пришел сюда вместе с вами? - спросил он, заглядывая ей через плечо, как будто ожидая увидеть его.
- Она покачала головой.
- Нет. Он умер, - отрезала она.
- Извините, - смутился незнакомец. - Вы жили вместе с ним?
- Да, кроме него у меня никого не было.
- Бедная малышка!
- Я не малышка, - раздраженно заявила она и, гордо вскинув голову, добавила: - Я - Дамарис Триэрн.
Незнакомец недоверчиво уставился на нее.
- Дамарис Триэрн? Не может быть…
- Может. Сэр Хью Триэрн был моим дедушкой. Но разумеется, вы же, как человек нездешний, никогда не слышали о роде Триэрн.
Незнакомец тихонько присвистнул, и снова с нескрываемым изумлением окинул ее взглядом с ног до головы.
- Надо же, Дамарис Триэрн - вот ведь дела, черт побери! - и заметив ее изумление, тут же продолжал: - Извините, я вовсе не хотел вас обидеть. Я слышал о роде Триэрн; в доме фермера, у которого я остановился, все только и говорили о том, как о внезапной смерти сэра Хью. Но слушая их, я представлял себе мисс Триэрн вполне взрослой и самостоятельной дамой, настоящей хозяйкой поместья.
- А я и есть взрослая, - гневно заявила она. - Мне уже восемнадцать. - Похоже, это известие окончательно потрясло его. - А это платье я надела просто так… потому что очень спешила… мне… мне хотелось надеть что-нибудь черное. В другом наряде я выгляжу совершенно иначе. - Тут она замолчала и важно приосанилась, ибо никаких других доказательств данному утверждению у нее не было. - И уж конечно, у меня нет привычки надевать лучшее платье лишь ради того, чтобы вывести собак на прогулку к морю.
- Это конечно, - с готовностью согласился он, но в его глазах играли озорные смешинки. - Еще раз прошу меня извинить. Не сомневаюсь, что при полном параде вы выглядите потрясающе.
Дамарис не понравился его тон, он как будто насмехался над ней. Он что же, все еще не верит ей? Незнакомец продолжал с любопытством разглядывать ее, и Дамарис это уже начинало раздражать. Она принялась лихорадочно обдумывать достойный ответ, который а миг поставил бы этого нахала на место, потому что, все-таки хозяйка здесь она, а он мало того, что вторгся на ее территорию, так еще имеет наглость издеваться, но тут заскулил Трис. Очевидно, пес устал сидеть неподвижно. К тому же хозяйка, видимо, забыла о своих собаках, а совсем рядом опустилась на берег нахальная галка, но обе собаки были слишком хорошо воспитаны, чтобы без разрешения сорваться с места.
- Собаки, гулять, - приказала Дамарис, ничуть не сожалея о том, что ход ее мыслей оказался прерван. Золь стрелой сорвалась с места - она была похожа на черную молнию, пронзающую солнечный свет. Галка с испуганным криком взмыла в небо. Трис же не спешил бросаться вслед за подругой, задержавшись рядом с хозяйкой и с недоверием поглядывая на незнакомца.
- Трис, это друг, - сказала ему Дамарис.
- Давай дружить, парень, - примирительно сказал молодой человек, протягивая руку. Трис с сомнением обнюхал ее; человек стоял неподвижно - он не атаковал, но и отступать не собирался. Трис продолжал принюхиваться, обнюхав заодно ботинки и ноги нового знакомого, а затем довольно завилял хвостом и лизнул протянутую ему смуглую ладонь.
- Так как его зовут? Трис? Довольно странное имя для собаки, заметил юноша.
- Это для краткости. Вообще-то, его зовут Тристан, а его подругу Изольда, - объяснила Дамарис, в то время, как Трис устремился вдогонку за подругой. - Тристрам, или Тристан был одним из рыцарей короля Артура, и он был возлюбленным Изулт, или Изольды, как называет ее Вагнер…
- Да. Я знаю эту историю, - перебил ее он. - Похоже, каждый камень в этих местах помнит короля Артура. Легендарный Тинтаджел. Кажется, там находился замок обманутого короля Марка, - и он процитировал: - "частью в море, и частью на суше каменная корона, увенчанная башнями." Я обязательно должен там побывать.
- Башен там уже давно нет, - проговорила Дамарис, очарованная эрудицией собеседника, и вместе с тем испытывая жгучее желание хоть в чем-нибудь возразить ему. Она уже было собиралась спросить у него, а как его, собственно говоря, зовут, когда заметила у него на руке кровоточащую ранку.
- Вы ранены, у вас на руке кровь.
Юноша равнодушно взглянул на царапину и принялся вытирать кровь носовым платком.
Дамарис наблюдала за этой процедурой с явным неудовольствием.
- Нужно обработать рану по всем правилам, - обеспокоенно сказала она. - Я покажу вам дорогу наверх, а потом Керри наложит вам пластырь.
- Не стоит беспокоиться, - беспечно отмахнулся он. - Я промою ее морской водой, которая, к вашему сведению, уже сама по себе является отличным дезинфицирующим средством.
- Да, но тогда будет щипать.
Молодой человек опустился на колени у небольшого углубления в скале, наполненного водой, принесенной сюда приливом, и в следующий момент, словно в подтверждение справедливости ее замечания, его лицо исказилось от боли.
- А кто такая Керри? - спросил он, продолжая сосредоточенно заниматься своим делом.
- Мисс Керью, моя гувернантка. Я всегда зову ее Керри.
Он взглянул на нее снизу вверх.
- Бог ты мой, как старомодно! А в школу вас почему не отдали?
- Ну… вообще-то, здесь поблизости нет ни одной приличной школы, да и дедушка не хотел, чтобы я уезжала от него; к тому же он… он был не высокого мнения о современных молодых людях. Говорил, что они аморальны, дурно воспитаны и безответственны. - Дамарис так безапелляционно заявила об этом, что не оставалось никаких сомнений в том, что она и сама полностью разделяла ту же точку зрения. Все еще сидевший на корточках молодой человек продолжал внимательно разглядывать ее, пытаясь представить себе, каким могло быть ее детство. И ответ напрашивался сам собой: ее воспитывали в строгости, словно маленькую монахиню.
- Ваш дедушка, наверное, был старым консерватором, - мрачно проговорил он, - но у него не было права делать из вас невежду.
- Я не невежда! - запальчиво воскликнула она. - Керри - замечательный учитель. Она образованная женщина, имеющая кучу научных степеней и прочих званий. Она говорит, что мне хорошо дается история, иностранные языки и английский. А вот математика - мое слабое место.
- Женщины редко становятся математиками, - сухо ответил он. - Работа с цифрами предполагает наличие логического мышления, а разве логика женское дело? Но я вовсе не подвергал сомнению вашу академическую образованность, дитя мое. Просто, на мой взгляд, вы гораздо лучше осведмлены о жизни древних бриттов, чем о современных хомо сапиенс.
- Я знаю, это латынь, - торжественно объявила она, - и в переводе это означает "человеческие существа".
- Представителем коих я, в частности, и являюсь. Современный человек, представитель упаднического поколения, от контактов с которым вас так заботливо оберегали.
Дамарис смущенно покраснела, принимаясь лихорадочно соображать, была ли она и в самом деле непозволительно груба с ним, или же он просто насмехается над ней.
- Вообще-то, я вовсе не хотела вас обидеть…, - виновато проговорила она.
- Я в этом не сомневаюсь. Скажите, а я произвожу на вас впечатление аморального, безответственного и невоспитанного типа? - Он встал, выпрямляясь во весь рост, сложил руки на груди и вопросительно взглянул на нее, словно приглашая ее приглядеться к нему получше.
Дамарис неопределенно пожала плечами.
- Откуда я знаю? Мы знакомы всего пять минут, и я не уверена, что вы настолько вежливы, чтобы не исказить и не перевернуть с ног на голову все мною сказанное.
Он добродушно рассмеялся. А все-таки девчонка ничего себе, с характером!
- И что, вам так никогда и не хотелось выбраться из этого заточения?
- А зачем мне было это делать? Нам с дедушкой было очень хорошо вдвоем. И больше никто нам был не нужен.
Ее губы задрожали, и она поспешила поскорее отвернуться, чтобы он не видел слез, внезапно навернувшихся у нее на глазах.
- А что теперь, - вкрадчиво проговорил он, - что вы намерены делать теперь?
- Ничего. Я жду приезда кузена Марка.
- Правда? - он недоуменно вскинул брови. - А кто такой этот кузен Марк?
- Марк Триэрн, новый баронет. Он живет в Южной Америке, и я с ним помолвлена.
- Что? - воскликнул он.
- Я должна выйти за него замуж. Такова была воля дедушки.
- Боже мой! - похоже, данное известие шокировало его до глубины души, и теперь уже Дамарис в полнейшем недоумении смотрела на него. - Но ведь…, - начал было он, но затем осекся на полуслове. И сделав над собой некоторое усилие, как-то странно улыбнулся. - Полагаю, вы уже встречались со своим женихом? - с таинственным видом предположил он.
Она покачала головой.
- Нет. Никогда.
- Хотите сказать, что согласились выйти замуж за первого встречного-поперечного, которого и в глаза-то ни разу не видели?
- Он не первый встречный, он член нашей семьи, - возразила Дамарис, подобно тому, как защищала Марка в разговорах с Хелен. - Он не первый встречный уже хотя бы потому, что носит ту же фамилию, что и я. - Она с сомнением взглянула на него. - Но вам этого все равно не понять. Дедушка говорил, что в наше время люди не чтут традиций.
Он снова улыбнулся, и на этот раз улыбка получилась необыкновенно обворожительной.
- Но не до такой же степени, - легкомысленно проговорил он. - Тем более, что это так неожиданно - русалка связанная узами помолвки с простым смертным. Может быть все-таки расскажете мне об этом поподробнее?
Он указал на скальный выступ и сел. Дамарис осторожно опустилась на камень рядом с ним, старательно натянув на голые коленки подол простенького платьица. Она была даже рада рассказать свою историю, так как кроме скептически настроенной Хелен ей в эти горькие дни и поговорить-то было не с кем. Выговорившись, Дамарис испытала огромное облегчение, хотя по всему было видно, что ее собеседник не отличался особой способностью к сопереживанию. Свою спонтанную исповедь она закончила так:
- Так что, как видите, теперь это мой долг - стать женой кузена Марка.
- Везет же некоторым, - ехидно заметил незнакомец. - Но неужели вы сами не понимаете всей абсурдности такой ситуации. Ваша жизнь проходила здесь, в четырех стенах, будучи начисто лишенной общения со сверстниками. Вы же совершенно не знаете жизни. Все это время вы жили, как затворница, в то время как этот Марк… кстати, вы хоть знаете, сколько ему лет?
- Точно не знаю… но, думаю, что сейчас ему должно быть где-то около сорока.
- Вот это да! - Ответ явно ошеломил его, но затем он все-таки взял себя в руки и продолжал развивать свою мысль: - Неужели вы не понимаете, что лишь последний подлец может согласиться на эту дурацкую сделку и воспользоваться вашей невинностью и неопытностью в подобных вещах ради получения титула и права на владение поместьем.
- Никакая это не сделка, - с достоинством ответила Дамарис, - и к тому же мне нравятся взрослые мужчины.
- Но детка, ты же совсем еще не видела жизни, а он… гм… наверняка, скажем так, уже повидал ее во всех ее проявлениях.
Девушка недоумевающе покачала головой.
- Не понимаю, что вы имеете в виду, но дедушка наверняка знал, что делает. Он был уверен, что так будет лучше для меня, и говорил, что кузен Марк позаботится обо мне.
Юноша нетерпеливо заерзал на своем камне.
- Так что, вы готовы к тому, чтобы вас передали от одного старика к другому? - с горячностью спросил он. - Взрослой, самостоятельной женщине не нужны опекуны. Она сама крепко стоит на ногах.
Они оба невольно взглянули на ее худенькие, босые ноги; они казались по-детски хрупкими на фоне серого песка. Можно сказать, это было даже довольно мило, но, похоже, их вид лишь вызвал у него новый приступ раздражения.
- Почему вы не носите туфли? - коротко спросил он. - Ведь камни такие острые, вы можете поранить ноги.
- Да, мои сандалии остались вон там, - она неопределенно взмахнула рукой, - но если я не выйду замуж за кузена Марка, то мне придется уехать из Рейвенскрэга, и тогда мое сердце будет безнадежно разбито.
- А в вашу милую головку никогда не приходила такая простая мысль, что ваше сердце может оказаться разбитым как раз в том случае, если вы все-таки выйдете замуж за этого своего кузена? - довольно грубо поинтересовался он.
Она изумленно вскинула на него глаза.
- Но почему?
- Да потому что он не любит вас, а если он женится, руководствуясь чувством долга, то счастливы с ним вы все равно не будете.
Она смотрела на него широко распахнутыми глазами.
- Но почему он должен меня не любить? Неужели я такая безобразная?
- Нет, конечно же нет, но любовь не приходит по приказу, а брак по расчету может сделать глубоко несчастными обоих.
Она недоверчиво улыбнулась.
- А вы сами женаты?
- Упаси Бог! Я слишком дорожу своей свободой.