Пока варится каша с изучением, оформлением и утверждением препарата, Белецкий займется заранее вопросами его производства на территории города. Стройте новые цеха, создавайте филиалы завода, это все в довесок к производству витасклерозина, Виктор Юрьевич. Решайте необходимые вопросы с мэром, губернатором - просите, настаивайте, требуйте, предлагайте. Подумайте о будущем названии фирмы, которая должна обойти, стать первой среди ведущих фармацевтических фирм мира. Вот такая ваша ближайшая задача, господин Белецкий и мсье Граф.
Михайлов улыбнулся, закончив наставления. Шумейко смотрела на него с нескрываемым благоговением, ей еще не приходилось сталкиваться с учеными, которые заботятся о судьбе своего открытия от его изобретения до конечного результата - помощи людям.
- Государственный муж! - поднял вверх палец Тимофеев, обнял Михайлова за плечи. - Не беспокойся, Николай Петрович, они все сделают, как надо, мы с мэром проследим и поможем во всех вопросах, - ответил за всех он.
- Теперь можно и искупаться, - предложил Александр.
Взрослые мужчины плавали, резвясь, как дети, кидали мячик, гонялись друг за другом. Женщины, к этому времени уже вышедшие из воды, любовались ими, каждая своим любимым.
- Вот так посидишь, поговоришь, поплаваешь, и все накопившееся нервное напряжение улетучивается мгновенно. Прелесть и красота! - говорил Тимофеев, выходя из воды, - давайте на посошок и по домам пора.
Пока собирались к столу, Тимофеев отвел Шумейко в сторону и тихонько попросил:
- Цени его, Ирина Валерьевна, на руках носи. Большой он ученый и еще большей души человек. Не дают таким людям у нас в России развернуться, но пока мы здесь, на своих постах - будем помогать ему во всем. Заложили мы клинику, ты знаешь, я держу на контроле, но и ты возьми на свой личный контроль. Будем грызть землю зубами, но сдадим ему клинику в срок. Не его это дело - строительством заниматься. Подумай и об иностранцах, журналистах, начнут они его сейчас атаковать. Все продумай, организуй, прессу держи на контроле: чтобы не лезли к нему постоянно и были в курсе событий.
- Все сделаю, Сергей Ильич, не беспокойтесь, - ответила она.
- Вот, вот, сделай, - он вздохнул, - пойдем к столу.
Тимофеев подошел, взял бокал и обратился к Николаю Петровичу:
- Много хороших и теплых слов сказано сегодня в твой адрес. Я говорить не буду. Низкий тебе поклон, господин доктор Михайлов, от всего российского народа!
Тимофеев поклонился в пояс и выпил бокал до дна.
* * *
Гаврилин развалился на диване, смотрел телевизор. Закончив мыть посуду на кухне, Зина подсела к нему, обняла, положив голову на плечо.
- Что показывают?
- Да одно и то же, - отмахнулся он.
Зина посмотрела на академика Михайлова, в приглушенном звуке он что-то неслышно объяснял журналистам, хотела прибавить звук, но не решилась, взглянув на Сашу. Он всегда делал вид, что открытия Михайлова его не интересуют, хотя всем, и даже Зине, мог объяснить, что исследования передовые, результаты хорошие, необходимые практической медицине. У Гаврилина словно иссякал словарный запас: он никогда не говорил замечательные, лучшие, прекраснейшие, знаменитые - хорошие и все. Зина знала, что оставаясь один, он всегда тщательно просматривал статьи о Михайлове, его изобретениях и открытиях.
- Почему ты его так не любишь? - решилась спросить она.
- Любят женщины, Зина, - отшутился Гаврилин.
- Ты понимаешь, о чем я говорю.
- Причем здесь любишь, не любишь, не в ромашки играем. Он хороший врач, ученый.
Саша снова замолчал, и Зина поняла, что продолжать бессмысленно. Она вспомнила их визит к нему и уже не понимала - чего конкретно они испугались тогда, вернее придумывала событиям самые невероятные объяснения. "Его глаза… ну и что? Расширенный зрачок, упала какая-то тень, вот и показалось с переутомления".
Зина работала тогда вторую смену подряд, Саша пришел на скорую после основной работы в роддоме. Он еще шутил после: "Хорошо, что еще женский орган там не увидели от усталости, представляешь, Зина, писька вместо глаз, а из нее какой-нибудь монстр вылазит, как в ужастиках показывают". И хохотал раскатисто на всю квартиру. Зина улыбнулась и решила продолжить, вызвать Сашу на откровение.
- А мне он очень нравится и не только я должна быть благодарна ему. Помнишь, по сути, после визита к нему мы стали жить вместе, полюбили друг друга. Я-то тебя и раньше любила…
Саша ничего не ответил, прижал Зину к себе чуть сильнее и молчал. Так они сидели несколько минут, глядя на Михайлова в телевизоре, приглушенная речь которого врывалась в комнату лишь отдельными словами или фразами.
- Интересно, - спросила Зина, - дадут ему Нобелевскую или нет?
- Дадут, он везучий, - ответил Саша.
- Причем здесь везучий, - возразила Зина, - таких открытий еще никто не делал, премия по праву его.
- Могут из зависти зарубить, - пожал плечами Гаврилин, - не нашим академикам решать, наши бы его сейчас Брежневым сделали.
- Причем здесь Брежнев? - удивленно спросила Зина, - циник ты, Саша, - она отодвинулась от него.
- Ты неправильно поняла, Зиночка, - он притянул ее снова к себе, - я знаю, как наш академик Карнаухов испугался, когда Михайлов тоже академиком стал. Боялся, что кресло в филиале РАМН ему отдадут. Это сейчас все поняли, что Михайлову кроме клиники ничего не надо и ни на какие должности он не пойдет, и наград добиваться не станет. Я его за это уважаю! Они сами навесят ему все регалии: и лауреат, и почетный член, и еще какая-нибудь хреновина. Ордена, медали и все блестящие предметы…
- Вот почему ты его с Брежневым сравнил, - засмеялась Зина, - но все же ты его недолюбливаешь. Почему, Саша? - снова вернулась к вопросу Зина.
- Что ты заладила: не любишь, недолюбливаешь? - Саша вскочил с дивана, заходил по комнате, - не баба же он… Был он сегодня у меня в отделении.
- Вы что, поругались?
- Опять ты за свое, что у тебя за натура такая: вобьешь себе в голову что-нибудь - экскаватором не выковыряешь. Не ругались мы. Он приехал - жена у него завтра рожать будет, попросил, чтобы в отделение ее положили, роды в его присутствии приняли. Без проблем. Нормальный мужик, вежливый, не кичится, что академик. Я еще подумал: пусть суббота, но сам на работу выйду, посмотрю, как академики роды принимают.
- Он сам хотел принимать?
- Нет, просил разрешить поприсутствовать. Понимаешь, Зина, просил…
Гаврилин начал раздражаться сильнее и Зина не понимала - почему.
- Тогда чего же ты нервничаешь, Саша? - спросила она.
- Михайлов ушел и тут сразу эта п…а прилетела.
- Кто, кто? - засмеялась Зина, - ты же никогда не матерился, что с тобой?
- Кто, кто? Шумейко в пальто, вот кто. Тебе смешно, а у нас такое началось… Почему ее не вызвал, когда академик приехал, почему без главного врача с ним общался? Бред какой-то, - констатировал Гаврилин. - Узнаю, кто настучал: удавлю своими руками, - продолжал нервничать Александр. - Объявила всем рабочий день на завтра, взяла марлю и пошла по отделению, спасибо халат одела. Протерла все шкафы, углы: пыль искала, нашла все же. И давай орать, покраснела вся. "Ты знаешь, кто у тебя завтра рожать будет? Почему в отделении порядка нет, грязь кругом? Вдруг губернатор приедет"… Я не удержался и съязвил: роды принимать будет? Она в такую ярость пришла - словами не скажешь. Мне бы смолчать… не выдержал. Короче, отстранили меня от заведования отделением.
Он замолчал и плюхнулся на диван. Зина, зная, что Саша отличный акушер-гинеколог, но терпеть не мог, когда в его дела лезут другие, его неуступчивый характер и, понимая, что он мог наговорить такое… ужаснулась.
- Договаривай, раз начал, чувствую: не все сказал.
Саша вначале помолчал немного, видимо, обдумывая, как лучше сказать, говорить ли все до конца, решился и как-то устало объяснил:
- Да Шумейко, видимо, уже уходить собиралась, а я, дурак, попросил принести стремянку.
- Зачем? - удивилась Зина.
- Вот и она спросила - зачем. Тут я ей и выдал, что сегодня у нас санитарный день, а она еще люстры не протерла…
Зина прикрыла рот рукой, давясь от смеха, понимала, что не в их положении смеяться, но не могла успокоиться еще некоторое время.
- Да-а-а, шутник, тут ты, конечно, палку перегнул. Не простит тебе она этого. И что делать будешь?
Саша устало закрыл глаза.
- Сам знаю, что не простит. Отстранить она меня не может, юридических оснований нет, в ярости ляпнула. Съедят… объявят пару выговорочков и ку-ку. Что делать? Завтра роды принимать буду, работать, как обычно - там видно станет, - он открыл глаза и посмотрел на Зину. - И не проси, извиняться не пойду.
- Я и не прошу извиняться. Начальники обычно не понимают, что своим криком они оскорбляют человека - прав он или нет. Ты тоже приколист: люстру ему протереть… Оба хороши, - сделала вывод Зина.
Саша обнял ее крепко.
- И почему ты у меня не судья? Все точки над "и" сразу расставила, - улыбнулся Александр и поцеловал ее в щеку.
- Я такая, - рассмеялась Зина. - Ладно, давай чай пить, остынет, - она вздохнула глубоко, - Михайлов, говорят, удачу приносит, будем надеяться - все обойдется.
* * *
Больше всех волновалась Алла. Она металась из кухни в комнату, опять в кухню и комнату, перебирала в уме: не забыла ли чего, собирая Вику. Сердилась не злобно на Николая: "Не взял ведь, не взял с собой. Было бы все нормально - взял бы… Фу, ты дура, что болтаю, с Коленькой все нормально будет. "Нормально, нормально, - повторяла она. - Часы что ли встали"? Она подошла к ним, прислушалась. Тикают. Как медленно тянется время. "Надо отвлечься". Алла включила телевизор и снова забегала по комнате - это отвлекало лучше. Так она не беспокоилась еще никогда, даже когда рожала сама или ее сестры. "Двойня ведь, тяжело будет, - нагнетала она сама обстановку. - Нет, с ней Коля, - она улыбнулась, - он все сделает".
Наконец раздался характерный звук, она метнулась к двери, засыпая его вопросами.
- Все хорошо, милая бабушка, - Николай обнял ее и поцеловал в щеку, - с внуком тебя и внучкой! Вика чувствует себя прекрасно, дети - богатыри, по 2900 каждый.
- Я так волновалась, места себе не находила, - Алла уткнулась ему в грудь, пряча мокрые глаза.
- Поэтому и не взял с собой - металась бы там по коридору, отвлекала персонал от работы. Тащи шампанское, праздновать будем! Завтра навестим ее с утра, после обеда заберем домой. Сегодня дел еще много, не покупали же ничего маленьким, но сначала дом посмотрим.
Он вытащил из кармана платочек, промокнул ей глаза и подтолкнул в сторону кухни. Снял туфли, вымыл руки и пришел в комнату. Алла налила шампанское, протянула ему бокал.
- Поздравляю, папочка! - улыбнулась она, - так хорошо и радостно на сердце стало. А про какой дом ты говорил? - спросила она, отпивая шампанское.
- Про наш дом, Алла, помнишь, я говорил, что Вика с детьми войдет в новый дом. Он готов и ждет нас.
Они допили бокалы и засобирались в дорогу. Алла считала, что Николай забыл про свое обещание, ни разу они не заговорили больше о доме, после его высказывания. И она с Викой не спрашивала его, не хотели нагружать его еще одной заботой, видя, как много работает он. Все оказалось не так, он помнил, и сейчас они ехали в свой новый дом. Алла прижалась к нему в машине, чего не позволяла делать себе раньше в присутствии Михаила.
Они подъехали к бетонному забору с металлическими воротами, которые открылись сами, автоматически. Алла поняла, почему Николай не хотел, чтобы она раньше съездила посмотреть строящуюся новую клинику - дома стояли рядом. Размеры коттеджа поразили ее. Такой же с виду дом, как у Саши, может чуть больше. Фасад выглядел по-другому, с выносом вперед, чтобы не попадать сразу в гостиную и раздеваться там, убирая вещи во встроенный шкафы.
Николай объяснял, что в доме все автоматизировано, начиная с ворот, скрытые кинокамеры просматривают весь периметр, охрана с пульта видит все - кто въехал и выехал. Управляет всем компьютер, который он создал сам.
Они въехали внутрь и ворота закрылись, Алла оглядывала дом снаружи, думая, что неужели это все ее, Викино и Колино!? Она посмотрела и территорию, прямо перед фасадом, чуть вдалеке, расположился целый детский городок-площадка с беседками, резными домиками, как в сказках, качелями и песочницами. Сбоку находился искусственный пруд для купания, точнее бассейн, выполненный под него, в который можно было съезжать с построенной горки. Она представила, как подросшие дети с визгом катятся с горки в воду, у нее перехватило дыхание.
- Коленька, это все наше!? А дом сколько квадратов?
Михайлов улыбнулся, взяв ее под руку.
- Наше, Алла, наше. Коттедж 100 на 50 метров, два основных этажа, нулевой и верхний этаж, всего четыре с общей площадью 20 тысяч квадратов. Пойдем, с горничными и поваром познакомишься, они тоже здесь жить будут, как и основная часть охранников. Алла знакомилась с прислугой - Филиппова Мария Петровна, тетя Маша, горничная нулевого и первого этажа, Смирнова Екатерина Ивановна, тетя Катя, горничная второго и третьего этажа. Бугрова Зоя Васильевна, тетя Зоя, повар. Все женщины уже перешагнули бальзаковский возраст, пенсионерки, но еще не потеряли деловой энергии.
Первым делом они поинтересовались, как дела у Виктории Николаевны и, получив ответ, обрадовались, вручая каждая по букету цветов хозяину и хозяйке. Поздравили с рождением детей и внуков.
Алла осматривала дом, в принципе он был знаком ей по расположению комнат и зал, почти такой же, как у Графа, с небольшими изменениями и весь напичкан электроникой. Она молча ходила, осматривая кухню, размерами больше всей ее старой квартиры, осмотрела оба зала и бассейн, и они поднялись на второй этаж. В холле стоял большой круглый стол, сделанный на заказ, вокруг кресла, в одной из стен вмонтирован цветной телевизор, как ей казалось огромных размеров - 1,8 метра по диагонали.
Николай провел ее в спальню - огромная кровать с тремя лампами-подсветками для чтения, по бокам вровень с кроватью катающиеся столики, телевизор немногим меньших размеров, чем в холле и компьютерный монитор. Михайлов поздоровался:
- Добрый день, Маша.
Алла удивилась, взглянув на Николая - в комнате никого не было. Вдруг экран монитора засветился, и появилось женское лицо с правильными, как ей показалось, чертами лица и голосом диктора.
- Рада приветствовать вас, Николай Петрович, в собственном доме и вас, Алла Борисовна, я не ошиблась?
- Нет, Машенька, ты не ошиблась, - улыбнулся Михайлов, - знакомься, Алла, это Маша. Так зовут наш компьютер, это не настоящая, то есть не живая женщина, это компьютер, Алла, - пытался он объяснить ничего не понимающей теще. - Она знает многое, гораздо больше, чем обычный человек или самый совершенный известный компьютер мира. Я изготовил его сам, его не надо включать или выключать, просто заговори с ним и он включится, ответит тебе на любые вопросы, может показать, что делается в любой точке дома или на расстоянии километра от периметра коттеджа. Маша отреагирует на мой, твой и Викин голос, в будущем на детей, больше ни для кого она включаться не будет. Потом ты поговоришь с ней и все поймешь лучше. Спасибо, Маша.
Экран погас, Николай вывел обалдевшую от дома и Маши Аллу в холл, налил ей сока и усадил в кресло. Она выпила залпом, освежив пересохшее горло, и стала постепенно приходить в себя. Николай не торопил ее, давая возможность собраться с мыслями. Он закурил, пуская дым в сторону от Аллы, и ждал. Она еще налила себе полстакана сока и выпила.
- Это наш дом, Алла, привыкай, здесь мы будем жить, растить детей и внуков, принимать гостей. Не надо всем объяснять подробности про Машу, например, незачем посторонним знать детали нашего семейного очага. Ты походи по дому, осмотри все, Маша тебе подскажет, если чего-нибудь не поймешь или вопросы возникнут, такие мониторы есть в каждой комнате. Мы, наверное, попросим тетю Зою съездить за покупками, она детей вырастила, внуки в школу ходят, лучше нас разберется, что детям купить, да и готовить ей сегодня особо не надо, поедим что-нибудь закусочное. Потом съездим в старый дом, заберем личные вещи, а сейчас я, пожалуй, искупаюсь, очень хочется поплавать в собственном бассейне. Присоединишься ко мне попозже?
Алла кивнула головой, так и не проронив ни слова. Николай давал ей возможность побыть одной, переварить увиденное.
Минут через десять она пришла в бассейн, Николай подплыл к ней, вышел из воды, накинув халат, присел на легкое кожаное кресло у столика, спросил:
- Хочешь поплавать или посидишь со мной?
- Потом искупаюсь, - она присела рядом, - и когда ты это все успел, где деньги взял? Даже непривычно в таких хоромах.
Николай засмеялся.
- Я тоже в таком коттедже не жил, вместе привыкать будем. Трудно, конечно, было, времени мало, но строители на совесть работали и не одной бригадой, естественно. Денег у нас хватает, ты просто не задумывалась. Выручка в клинике 120 тысяч в день, затраты - налог да зарплата, вот и посчитай, сколько можно вкладывать в месяц - миллиона полтора свободно. Да и с завода прибыль немалая, так что это законный наш дом и оплаченный полностью. Вике завтра постарайся все рассказать подробнее, так ей легче освоиться будет.
Алла заволновалась:
- Вика домой позвонит, а нас нет… и сестрам мы еще не сказали про детей.
Николай объяснил, что просил Вику звонить на сотовый, а сестрам она может позвонить прямо отсюда. В каждой комнате висел телефонный аппарат с переносной трубкой, свой сотовый он не отдал - может позвонить Вика. Михайлов открыл пиво и налил себе в кружку, с удовольствием смакуя и слушая, как Алла разговаривала с сестрами, рассказывая им о новом жилище. Представлял алчные глаза Светы и удивленные Любы.
- Коленька, - обратилась к нему Алла, - сестры в гости напрашиваются с поздравлениями, дом хотят посмотреть.
- Приглашай на вечер, нам еще за вещами съездить надо.
- Они бы и вещи помогли собрать… - умоляюще смотрела Алла.
- Хорошо, пусть подъезжают через час к старому дому, - улыбнулся Михайлов, прекрасно понимая, что Алле тоже не терпится пообщаться с родственниками, поделиться своей радостью, похвастаться коттеджем.
Уезжая, он наказал тете Маше:
- Бугрова вернется, пусть покупки заносит в спальню. К пяти накроет в малой гостиной стол на шесть взрослых и одного ребенка из имеющихся продуктов, специально ничего готовить не надо. Петра отправит на старый адрес.
- А кто это Петр? - спросила Алла.
- Твой личный шофер, Алла, у тебя появилась своя машина "Лэнд Круизер". Вдруг захочешь куда-нибудь съездить, а моя "Вольво" уехала. У Вики тоже джип - "Гранд Чероки".
Алла уже перестала удивляться, и они укатили на старую квартиру.