* * *
Нет большей радости, чем заниматься любимым делом, за которое к тому же платят хорошие деньги. Этим зимним садом дизайнер Вольф Бреннер занимался со всем юношеским пылом творческой души и мудростью накопленного опыта.
Шаг за шагом он выстраивал в своем искусственном саду характерные для естественного ландшафта этажи. Сначала верхний этаж, где доминировали растения с пышной кроной. Здесь у Вольфа преобладали перистые пальмы в белоснежных керамических сосудах. Садовник намеренно выбрал растения со светло-зеленой, а не с темно-зеленой листвой. Такой фон позволял Бреннеру ярче, точнее расставить акценты в музыке сада.
Средний этаж образовали пышные многометровые побеги клеродендрума - лазящего кустарника, усыпанного красными звездами цветов. Здесь же были нежная экзотическая цезальпиния с красными длинными тычинками и каллиандра с воздушными, свисающими вниз яркими кистями.
Нижний этаж составляли растения стелющиеся.
Бразильскую эритринию, длинные багряные гроздья которой всегда цвели у Бреннера изумительно долго, до глубокой осени, Вольф поставил на самое видное место, чтобы можно было полнее насладиться зрелищем великолепных красных цветков.
Бугенвиллеи, чьи верхушечные листья бывают оранжевыми, розовыми, белыми и фиолетовыми, были представлены в саду Бреннера во всем цветовом разнообразии. Хотя предпочтение было отдано все-таки любимому самим Вольфом, выведенному специально для зимних садов сорту "Ямайка". Родиной ослепительно цветущей белоснежной "Ямайки" были тропики.
Когда солнце на улице пекло сильнее, разогревая стеклянное покрытие оранжереи, розмарин, лаванда и цитрусовые, эфирные масла из листьев которых высвобождаются при сильном нагреве, насыщали воздух густым и терпким ароматом. Разумеется, Вольф, как хороший профессионал, специально позаботился о наличии сочетания ароматов.
Очень удачно, на взгляд садовника, гамму запахов дополняли восковые, белые и кремовые, цветки плюмерии. Они источали аромат тропиков.
Особую, тоже тропическую, ноту в рай Бреннера, несомненно, внесла бы кокосовая пальма, растение на редкость прихотливое - круглый год ей нужно тепло, а зимой еще и специальное освещение. Пока пальмы в саду не было, однако Бреннер уже сделал на нее заказ, поскольку крупные растения достать не так уж легко, даже несмотря на их очень высокую цену. А нынче спрос на кокосовые пальмы в этой стране велик как никогда.
ГЛАВА 9
- Ну, побывала я в вашем, как его, Главметео… - проворчала, вернувшись в родной офис, Арина Снежинская.
- Главметеоцентре? - услужливо подсказал Филонов.
- Точно! Разузнала, что смогла.
- Неужели, Арина? Как это вы наконец снизошли до выполнения своих непосредственных служебных обязанностей? - удивленно произнес Филонов.
- Не острите!
- Не буду. Ну, так что там интересного?
- Топоркова недавно развелась.
- Эка невидаль!
- Одна ее сослуживица сказала мне, что после недавнего развода Белла Борисовна Топоркова очень разочаровалась в жизни.
- Да ну?
- Перед отъездом - у Топорковой был на руках билет до Цюриха - она якобы сказала даже, что не хочется оттуда возвращаться.
- Интересно, сколько еще людей могли бы сделать такое признание?
- Я имею в виду другое: точно ли Топоркова вообще отправилась на встречу с вымогателями? Ясно-то пока только то, что она не вернулась.
- И?
- Ну, может, все выглядело как-то так: разочарованно озирая сияющие снежные вершины, съела наша дамочка пару упаковок снотворного и запила их чашкой чая?
- Такова ваша версия?
- Да.
- Она любила шоколад, а не снотворное, - перебил Арину детектив. - У всех, видите ли, разные способы возвращать себя в состояние равновесия после стресса. У Топорковой это были шоколадные конфеты в швейцарских кондитерских.
- Хороший способ. Мне бы такой! - вздохнула Арина.
- Как видите, я тоже кое-что выяснил, - продолжал Дамиан. - К тому же Топоркова не улетела в Цюрих. Она вообще никуда не улетела. Посему оставим в стороне тему разочарований и суицида. Лучше скажите, есть что-то, за что можно было бы ее убить? Или, по крайней мере, похитить?
- Что за вопрос! Сколько случаев, когда старушку и за двадцать копеек…
- Серьезный мотив. Муж?
- Увы. Даже близко ничего серьезного нет. Добропорядочная, скучная дама. Муж, хоть и сбежал, приличный человек.
- Вот как? Однако, "Пежо Мистраль", Швейцария. Откуда у Топорковой деньги? Муж?
- Да что вы заладили: муж, муж… Толку-то от них, от мужей! Одни мифы… И вообще, что касается курортов, то Белла Борисовна признавалась своей знакомой, что привыкла жить там скромно.
- То есть? Скромно - это как?
- Апартаменты, а не отель, сама готовила. Да и курорт она выбирала не первоклассный.
- Да ладно! Зажарить на ужин бараньи ребрышки в апартаментах на швейцарском курорте - в Москве три пенсионера неделю будут питаться на эти деньги. Сказать: "Я привыкла жить скромно на швейцарском курорте" - все равно что сказать: "Я приобретаю только скромные бриллианты". Стэплтон, надо выяснить источник этой ее "скромности".
- Не волнуйтесь. Дополнительный источник ее доходов я выяснила. Топоркова, как и все, подрабатывала.
- Как все? Каким образом она подрабатывала, что хватало на Швейцарию?
- Ну… Осадки, влажность, циклоны…
- Она что, брала взятки за хорошую погоду?
Вместо ответа Арина включила телевизор. Пробежала быстренько по кнопочкам на пульте и остановилась на канале, где в тот момент девушка-синоптик водила указкой по карте. "Ветер северо-восточный, а осадков не ожидается…" - докладывала телеведущая.
- Правда? - Длинное лицо Дамиана как бы еще немного вытянулось.
- Точно!
- Так наша Белла - та самая дама, что рассказывала про погоду на третьем канале?
- Та самая.
- Ну да, да, конечно! А я-то все думал, глядя на ее фотографию: что-то уж очень знакомое лицо. Прогноз погоды!
- Как же так, босс? Про шоколад выяснили, а про то, что наша жертва - телеведущая…
- Я редко смотрю телевизор, Стэплтон. Инокиня, ее кузина, тоже ящик не жалует. Они говорили с Беллой о шоколаде, о душе, а не о работе и заработках. Этой стороной жизни в монастыре не интересуются. Суета!
- Правда? Инокиня не в курсе, чем занималась ее кузина? Потому вы так и лопухну…
- Лучше скажите, могут быть Топоркова и Даша как-то связаны? - перебил помощницу Филонов. Было заметно, что не слишком любящий проигрывать шеф торопился сменить тему.
- Да никак они не связаны!
- Откуда такая уверенность?
- Певица с Беллой даже не были знакомы. Даша слышала только, как та с экрана про погоду рассказывала. Я ее о Топорковой расспрашивала.
- Значит, никак не связаны?
- Впрочем…
- Да?
- У певицы Даши трехдверная "Тойота", RAV-4. Очень крутая, кстати сказать, машинка.
- И что же? Вы опять за свое?
- Сами видите, какие у всех потерпевших автомобили. У Беллы Борисовны - неплохой "Пежо", а у Даши и вовсе… Вот вам и связь! В случае с Топорковой и в инциденте с певицей Дашей, как мы видим, фигурирует одна та же тройка преступников…
- Хорошо. Допустим, мотив преступления - завладение автомобилем. То есть деньги. Но почему убивают?
- Сами же сказали: та троица - очень жесткие ребята. Возможно, у них такая установка - не оставлять свидетелей в живых.
- У вас есть другие версии?
- А эта чем плоха?
- Тем, что невозможно пока объяснить, зачем было Топоркову убивать. И уж тем более нельзя объяснить, зачем было ее похищать. Не видно мотива.
- Ну, звиняйте… - заговорив с украинским акцентом, вздохнула Арина. - У меня лично других версий нет. Мне и версия с машинами нравится. Такова сейчас жизнь: и старушек за десятку убивают, а тут "Пежо Мистраль" и пара тысяч баксов сами едут в укромное местечко.
- Почему вы решили, Стэплтон, что местечко укромное? Топоркова сказала инокине, что встреча назначена недалеко и как раз на виду.
- Где?
- На многолюдном Ленинградском проспекте! Да иначе бы столь осторожная дама - а именно так Беллу Борисовну характеризовала инокиня - и не согласилась на встречу. Ей нужно было только остановить машину и отдать деньги.
- Как же она исчезла на виду у множества людей?
- Пока не знаю.
- Не могли же ее убить на многолюдном проспекте…
- Нет?
- Тогда были бы свидетели. Вот потому я и говорю про укромное местечко.
- Так, так, Стэплтон… А что, если под видом вымогательства скрывается другое, более серьезное преступление?
- Заказное убийство или похищение?
- Допустим.
- И ДТП было всего лишь ловушкой? Для того, чтобы выманить?
- Ну да. Я же говорю: Топоркова осторожная, осмотрительная дама. Как ее еще возьмешь? А ДТП - предлог и способ приблизиться к жертве. Может, сначала так и было, как Топорковой пообещали: встреча на проспекте, на виду, где кругом много народу. Назначили встречу, чтобы, скажем, заманить туда, где все уже подготовлено для похищения…
- А что? - оживилась Арина. - Она приехала на место рандеву, а там…
- Что?
- Возможно, ей был сделан укол.
- Продолжайте, продолжайте… - благосклонно кивнул Филонов.
- И ее, скажем, куда-то увезли. То есть потом все-таки было "укромное местечко".
- Похоже на правду, - согласился Дамиан. - Я все более склоняюсь к мысли, что певицу Дашу спасла ее строптивость. Что, если ее и правда хотели похитить? Как и Топоркову?
- Вопрос только: зачем? - пожала плечами Снежинская.
- Только? Я бы не отказался получить ответ и на другие вопросы. Например, хотел бы узнать, куда именно увезли синоптика Топоркову. Где оно, то "укромное местечко"?
- Немало… И как же мы выйдем на лихую троицу, босс?
- Подождем.
- Чего?
- Аналогичного преступления.
ГЛАВА 10
Пятилетний Ярослав Найденов, тоненький худенький мальчик с печальными черными глазами, находился в детдоме уже более двух лет.
Сначала Ярослав ждал, что мама все-таки за ним приедет. Но дети постарше убедили его, что так не бывает: умерла - значит, умерла. Это значит, что она не придет никогда. И тогда Ярик придумал, что за ним приедет отец. Вдруг отец, которого он никогда в жизни не видел, узнает о нем и приедет?
Ярик так ждал и верил, что неизвестный его отец за ним придет, что чудо наконец свершилось. Отец пришел.
Хотя называть отцом полного седого высокого человека Ярику не разрешили. Заведующая детдомом сказала:
- Это Борис Павлович Сковородин. Он хочет заботиться о тебе и любить тебя, как отец. Но он не твой отец, Ярик. Борис Павлович хочет стать твоим приемным отцом. Это значит не отец, а "как отец".
Один из детдомовских мальчиков, по прозвищу Питер Пен, дважды убегавший и хорошо знавший ту жизнь, что была за стенами детдома и за забором, его окружавшим, сказал Ярославу:
- Повезло тебе, Яр. Поверь мне, это очень богатый папик!
Но Ярик сразу понял, что никакой высокий седой человек не "папик", а папа! Его, Ярослава, отец, пусть по каким-то таинственным причинам ему и не разрешают так его называть.
Хотя вообще-то Ярик очень доверял мнению Питера Пена. Все в детдоме знали, что Питер Пен во время своих побегов приторговывает собой возле одной из центральных станций метро, где обычно тусуются дети, предлагающие свои услуги гомосексуалистам. И потому в детдоме считалось, что Питер Пен разбирается в людях. То есть знает, о чем говорит.
Правда, в данном случае и сам Питер Пен не знал, насколько он прав в своей оценке.
Дело в том, что произведенная им оценка финансовых возможностей высокого седого господина, посетившего детский дом, почти в точности совпадала с оценкой американского журнала "Форбс". Журнал этот, также как и Питер Пен, считал Бориса Павловича Сковородина очень и очень богатым "папиком"! Или, говоря более привычным для журнала "Форбс" языком, состояние Сковородина оценивалось почти в миллиард долларов.
Вот такой человек и объявил Ярику, что усыновит его.
Дело в том, что у Бориса Павловича Сковородина никогда не было собственных детей. Все его трое детей были приемными. Старшая, Аня, уже стала совсем взрослой, вышла замуж и теперь ждала ребенка.
Сковородин очень радовался этому будущему внуку, однако не оставлял и другого своего плана - он мечтал усыновить еще одного ребенка. Борис Павлович любил, чтобы в доме постоянно звенели детские голоса. Это спасало его от одиночества и ощущения приближающейся старости. Так что теперь, когда старшая дочь покинула семью, в подмосковном детдоме был найден для усыновления очередной счастливец - пятилетний мальчик Ярослав.
Надо отдать Сковородину должное: все дети очень любили его. И это очень согревало душу Бориса Павловича на старости лет. Потому что, если не считать этих сирот, мало кто в стране любил Сковородина.
Дело в том, что Борис Павлович Сковородин украл у страны очень много денег. Тот самый миллиард долларов, в который и оценивал состояние Сковородина американский журнал "Форбс".
Разумеется, это не означало, что Борис Сковородин был плохим человеком. Просто он жил в стране, где хорошие люди испокон века, когда им надо было сделать что-нибудь плохое, поворачивали иконы лицом к стене. Потом возвращали их в исходную позицию и жили дальше.
Приблизительно так же решил для себя вопрос и Борис Павлович. То, что он украл, все равно кто-нибудь бы да украл. Ну, в общем, а как еще? По-другому ведь не получается. Если у населения нет ни сил, ни достоинства, чтобы защищать свои права, население все равно кто-нибудь обворует. Если общество не может защитить свое право не быть обворованным, то при чем тут Борис Павлович? И Сковородин не испытывал угрызений совести.
Зато хоть Борис Палыч украл тот миллиард с пользой для троих несчастных сирот. За одно только это, считал Сковородин, ему можно простить многое. Миллион-другой уж точно.
Жизнь сложна. И у населения уже голова пухла от этих сложностей.
Конечно, Сковородин украл очень много денег. Но он был заботливым отцом, усыновившим троих детей, что тоже правда.
Вот и выбирай, любить или ненавидеть. Уважать или презирать. В конце концов, сердобольное от природы население склонялось к симпатии и прощению.
* * *
В этот серый, квелый осенний денек Борис Палыч Сковородин задремал прямо в машине. Был он уже очень и очень немолодым человеком, и после обеда его обычно клонило в сон.
Сон, который ему приснился, был, что называется, в руку. Снились Сковородину белые, как снег, детские распашонки, пеленки и кружева. Старшая дочь Сковородина Аня накануне взяла с него обещание отправиться с ней "шопинговать" - по расплодившимся в городе шведским магазинам "Материнское счастье". Аня собиралась показывать Борису Павловичу эти самые пеленки, распашонки и кружева.
- Хорошо-хорошо, родная, - пообещал Сковородин, - договорились! Там и встретимся - возле этого самого твоего шведского "Счастья".
Вот и снился теперь Борису Павловичу такой сон: белые кружева и распашонки. Прямо горы детских вещей, возвышающихся, как сугробы. Все белоснежное, освещенное ярким, чистым, радостным светом, созвучным той радости, которую только и могут дать состарившемуся мужчине маленькие внуки.
И будто бы идет Сковородин среди этих распашонок и пеленок, как среди снега белого, и подходит к белоснежной детской кроватке. Наклоняется над ней, а она вдруг превращается на глазах в… какую-то страшную яму, где белизна снега смешивается с какой-то отвратительной желто-коричневой грязью. Такие ямы бывают, когда роют яму на кладбище зимой и могильщики выбрасывают лопатами на снег желтые комки. Они размокают на снегу, превращаясь в жидкую грязь.
Проснулся задремавший в машине Сковородин от звонка телефона.
Неприятный, страшноватый сон про детскую кроватку, похожую на могилу, и желтый грязный снег прервал один из мобильников. Тот, что был предназначен для самых близких.
Звонил начальник его охраны Захаров. То, что он сообщил Борису Павловичу дрожащим от волнения голосом, было похоже на гром среди ясного неба.
Аню Сковородину похитили, когда она парковалась возле магазина "Материнское счастье".
* * *
Везде, на телевидении и на радио, даже на музыкальных каналах в fm-диапазоне, было одно и то же: накануне неизвестные похитили дочь знаменитого Сковородина! И теперь похищение приемной дочери отечественного миллиардера фигурировало во всех блоках новостей.
Едва Филонов появился в офисе, как в дверь заглянула Арина:
- Звонили уже несколько раз из личной службы безопасности Сковородина.
- Несколько раз? Это сколько?
- Пять.
- И что же? Кто звонил? Захаров? Сам?
- Нет, его помощник.
- Ну, еще куда ни шло… - Филонов вздохнул.
- Он вообще-то хотел говорить лично с вами. Требовал номер мобильника. Я сказала, что врачи запретили вам пользоваться сотовым. Чтобы мозг не страдал от облучения.
- Умница! Надо же придумать такой диагноз… Стэплтон, вы врете также легко, как я.
- Кажется, насколько я поняла, они хотят, чтобы вы подключились к делу. Похитители требуют за дочь Сковородина выкуп, и Захаров предлагает, чтобы вы…
- У меня много работы.
- Я так и ответила.
С Иваном Захаровым, возглавляющим личную службу безопасности магната Сковородина, Дамиан был знаком лично. И отказывать ему всегда оказывалось непростой задачей. Тем более непростой - сейчас.
Однако исчезнувший помощник адвоката Карсавин взывал к отмщению, а его патрон Лащевский требовал от детектива соблюдения договора. Отвлекаться на новое дело Дамиан никак не мог. Не имел права.
Дверь за Ариной закрылась, и Филонов принялся задумчиво листать свой блокнот, то и дело останавливаясь и размышляя над пометками. Особенно долго он разглядывал трех изображенных на белом листке человечков. Эти почеркушки Филонов сделал во время разговора с инокиней. "Громила, а двое других поменьше. Один другого меньше". Так, кажется, сказала Белла Борисовна своей кузине-монахине. И эти трое "шли от машины гуськом, как по росту"… Эти трое, как теперь выяснилось, если верить господину гурману, - "устойчивая группа", "боевая тройка". Остатки разгромленной в междоусобных криминальных боях курганской группировки. Жестокие, напрочь отмороженные ребята.
Увы… Обнаружить троицу, подобраться к ней и доказать ее преступные намерения - единственная возможность выполнить договор с Лащевским и доказать, что певица Даша, стреляя в белый свет, действовала в пределах необходимой самообороны. Задача не только непростая, но и опасная.
Занятие Дамиана было прервано - дверь снова открылась, и в нее заглянула Арина Снежинская:
- Опять звонят!
- Но я же сказал, что не могу…
- Теперь звонит сам Захаров.
- Блин!
- Я сказала ему, что вы будете через полчаса.
- Спасибо за спасительную паузу, Стэплтон.
- Там совсем дело плохо!
- Вы хотите сказать, что ситуация с дочерью Сковородина развивается в худшую сторону?
- Развивается? Пожалуй, она уже больше похожа на финиш.
- То есть?
- Теперь сам Сковородин исчез.
- Да ну?
- Он пропал час назад, когда поехал отвозить деньги.