Ей показалось, что от него исходят флюиды одиночества.
- Ну что, получил вчера на орехи? - Карин, посмеиваясь, толкала коляску с Людде так быстро, что Патрик начал задыхаться.
- Да… можно и так сказать. - Он вспомнил вчерашний день.
Эрика встретила его мрачнее тучи. Он, конечно, мог ее понять. Весь смысл его отпуска заключался именно в том, чтобы дать ей возможность поработать. Но все равно, считал Патрик, она явно перегнула палку. Он же не развлекаться пошел, а сделать необходимые для дома дела. И откуда ему было знать, что именно вчера Майя неожиданно проснется? Днем она всегда спит без задних ног после прогулки. И уж во всяком случае Эрика могла бы и не дуться до вечера. Но к счастью, Эрика была не злопамятна - утром она, как всегда, чмокнула его в нос. Что было - то прошло. Но рассказать ей, что он нашел компанию для прогулок, Патрик не посмел. Потом расскажет. Не то чтобы Эрика стала ревновать его к бывшей жене, но… потом, когда расклад будет получше. Тогда и расскажу, решил он.
- А Эрика не возражает, что мы встречаемся? - Карин словно угадала его мысли. - Мы, конечно, давным-давно расстались, но положение все-таки слегка щекотливое.
- С чего бы ей возражать? - Патрику не хотелось признаваться в своей трусости. - Все спокойно. У Эрики с этим проблем нет.
- Вот и славно. Потому что, знаешь… конечно, в компании гулять приятней, но если это вызовет какую-то реакцию…
- А как Лейф? - Патрик решил сменить тему.
Он наклонился к Майе и поправил съехавшую шапочку. Малышка не обратила на него ни малейшего внимания - она была поглощена беседой с Людде на одним им понятном языке.
- Лейф… - Карин хмыкнула. - Можно сказать, чудо, что Людде вообще узнаёт Лейфа. Он же все время на гастролях.
Патрик сочувственно кивнул: новый муж Карин пел в каком-то ансамбле.
- Надеюсь, у вас никаких проблем не возникает?
- Мы слишком редко видимся, чтобы возникли проблемы. - Карин опять засмеялась, но, как показалось Патрику, несколько принужденно.
Скорее всего, она что-то скрывает, но он не чувствовал себя вправе расспрашивать. Довольно странно - обсуждать семейные проблемы с бывшей женой. Он мучительно придумывал, что сказать, но его спас звонок мобильника.
- Патрик Хедстрём.
- Привет, это Педерсен. Готовы результаты вскрытия. Я послал протокол факсом, но ты, наверное, хочешь услышать подробности…
- Да. Конечно… Разумеется… - (Карин умерила шаг, чтобы дать ему поговорить не на бегу.) - Только знаешь, я сейчас в родительском отпуске…
- Здорово! Поздравляю, тебя ждет много радости. Я в общей сложности провел с детьми полгода. Это было лучшее время в моей жизни.
У Патрика отвалилась челюсть. Этого он никак не ожидал. Педерсен - холодноватый, собранный, невозмутимый судебный медик… лучшие месяцы в жизни! Он представил себе Педерсена в голубом халате, сидящего в песочнице и с присущей ему аккуратностью и безупречной точностью пекущего песочные пирожки. Патрик засмеялся.
- Что тут смешного? - несколько надменно спросил Педерсен.
- Ровным счетом ничего. - Патрик сделал знак Карин: потом объясню. - Конечно, мне хотелось бы знать, в чем там дело. Я был на месте преступления. Знаешь, отпуск отпуском, а работа работой.
- Можно и так сказать, - произнес Педерсен, по-прежнему без особой теплоты в голосе. - Так вот: удар тяжелым предметом по голове. Скорее всего, камнем, причем каким-то рыхлым камнем - в черепе найдены мелкие осколки. Какой-то известняк. Смерть наступила мгновенно - удар в левую височную область привел к обширному кровоизлиянию.
- Откуда нанесен удар? Сзади? Сбоку?
- У меня складывается впечатление, что удар был нанесен сверху и сзади. Убийца стоял за спиной жертвы. Не левша - удар очевидно нанесен с правой руки.
- А что за камень? Не принес же он его с собой? Можешь сказать что-то подробнее?
Патрик почувствовал знакомый азарт. Все же самое естественное для человека - заниматься своим делом.
- Это уже ваша работа. Тяжелый каменный предмет - вот и все, что я могу сказать. Скорее всего, без острых краев. Типичное размозжение.
- Ну что ж, значит, нам есть из чего исходить.
- Вам? - саркастически переспросил Педерсен. - Ты же в родительском отпуске.
- Да… Ты прав. - Патрик сделал паузу. - Позвони, пожалуйста, в отдел.
- Да уж, учитывая сложившиеся обстоятельства, придется так и сделать, - ехидно расшаркался Педерсен. - Как ты посоветуешь? Брать быка за рога и звонить Мельбергу?
- Мартину, - инстинктивно отозвался Патрик.
Педерсен хихикнул.
- Я так и думал, но спасибо за подсказку. А почему ты не спрашиваешь, когда наступила смерть?
- Конечно! - спохватился Патрик. - И когда же?
- Точно сказать нельзя: слишком долго он там сидел в такую жару. Но примерно два или три месяца назад. Скажем так: в июне.
- А точнее нельзя определить? - Патрик задал этот вопрос, прекрасно зная, причем дословно, что скажет Педерсен. "Мы здесь не волшебники…"
- Мы здесь не волшебники, магического кристалла у нас пока нет. Июнь. На сегодня это все. Основания? Вид мух, сколько поколений мух и червей успело смениться за это время. Учитывая все данные, приходим к выводу - июнь. А чтобы установить дату точнее, придется работать. Твоим коллегам, я имею в виду. - Он опять хохотнул. - Ты же в родительском отпуске…
Патрик попробовал вспомнить, когда видел Педерсена смеющимся, и не смог. А тут за один разговор этот мрачный тип принимался смеяться раза три - его, представьте себе, насмешило, что Патрик в родительском отпуске. Он произнес дежурную прощальную фразу и нажал кнопку отбоя.
- Работа? - спросила Карин с любопытством.
- Да… Это по поводу текущего следствия.
- Старик, которого нашли мертвым?
- Сарафанное радио работает, как я погляжу…
Карин вновь прибавила шагу, и ему пришлось чуть не бежать, чтобы ее настичь.
Красная машина, проехавшая мимо, замедлила ход и встала в сотне метров. Патрик остановился - у него возникло чувство, что водитель рассматривает их в боковое зеркало. Неожиданно машина дала задний ход, и Патрик выругался про себя - только сейчас он сообразил, что это автомобиль матери!
- Привет, нет, вы только поглядите - гуляют себе на пару! - Кристина опустила стекло и вытаращила на них глаза.
- Привет, Кристина! Рада тебя видеть! - Карин наклонилась к дверце и чмокнула бывшую свекровь в щечку. - Мы переехали в Фьельбаку, и я наткнулась на Патрика. Он в отпуске с ребенком, я в отпуске с ребенком - почему бы нам не составить друг другу компанию? Посмотри, у меня теперь есть Людвиг!
Кристина заглянула в коляску и издала звук, приличествующий, по ее мнению, для общения с годовалым младенцем.
- Замечательно! - сказала Кристина голосом, от которого у Патрика похолодело в животе.
- А ты куда собралась? - спросил он, не ожидая от ответа ничего хорошего.
- К вам, конечно! Давно не была. Испекла кое-что. - Она с улыбкой показала на пакет с булочками и коробку с бисквитом рядом на сиденье.
- Эрика работает, - обреченно промямлил Патрик, зная, что для матери это не аргумент.
- Вот и хорошо! Сделает перерыв и выпьет кофе с бисквитом, что может быть лучше! - Кристина включила первую скорость, удерживая сцепление. - Ты же тоже скоро придешь?
- Конечно, конечно… - Патрик лихорадочно пытался найти способ подсказать матери, что не стоит докладывать Эрике про их случайную встречу, но так ничего и не придумал.
Он проводил взглядом красный "пежо". Предстоит очередное объяснение.
Наконец-то она взяла разгон. Текст лился свободно и логично, за утро - четыре страницы. Совсем неплохо.
Эрика удовлетворенно откинулась на стуле. Вчерашнюю злость как рукой сняло. Зря она так… Ничего, надо приготовить к ужину что-нибудь вкусненькое. Перед свадьбой они оба старались держать форму, сбросили по паре килограммов, но сейчас как-то перестали на это обращать внимание. В конце концов, можно же иногда себе позволить, иначе жизнь становится неинтересной. Свиное филе под соусом из горгонзолы, к примеру. Патрик обожает.
Так тому и быть. С ужином вопрос решен. Она открыла дневник матери. Собственно, надо бы сесть и прочитать все зараз, но она почему-то никак не могла себя заставить. Эрика закинула ноги на стол и принялась разбирать красивый, но витиеватый, иной раз до непонятности, почерк. Пока ей попадались только бытовые подробности: что делала Эльси, чем помогала матери… Беспокойство за отца, деда Эрики, который постоянно был в море, и в будни, и в праздники. Мысли о жизни были по-детски наивны - за ними так и слышался тонкий девчачий голосок, и Эрике было очень трудно сопоставить эту интонацию с твердым, даже суровым голосом матери, которая никогда не говорила детям - ни ей, ни Анне - ласковых слов. Строгое воспитание… Да, так это и называется: они получили строгое воспитание.
На второй странице она вдруг наткнулась на знакомое имя. Даже два. Эльси записала, что была дома у Акселя и Эрика, потому что их родители уехали. Про это событие было написано довольно много, в основном мать поразило собрание книг, но Эрика никак не могла сосредоточиться. Два имени: Эрик и Аксель. Наверняка это братья Франкель. Она прочитала страницу несколько раз и сделала вывод, что мать встречалась с этими мальчиками довольно часто, вернее, с младшим, Эриком. Они дружили вчетвером - Эрик, Эльси, Бритта и Франц. Эрика попыталась припомнить, называла ли мать когда-нибудь эти имена. Нет. Не называла. А Аксель в дневнике Эльси предстает прямо сказочным героем. "Он такой смелый и красивый, почти как Эррол Флинн". Может быть, мать была влюблена в Акселя? Эрика еще раз перечитала относящиеся к нему строки дневника. Нет, это не влюбленность. Скорее, восхищение.
Эрика положила дневник на колени и задумалась. Почему Эрик Франкель не сказал ни слова о том, что в детстве дружил с ее матерью? Она же рассказала ему, где нашла медаль, назвала имя матери. Эрика опять вспомнила странное молчание старика. Нет, ей не показалось. Он что-то от нее скрыл.
Резкий звонок в дверь прервал ее размышления. Она вздохнула. Кого еще принесло? Загадка решилась быстро - раздался знакомый голос: "Хелло! Есть кто дома?" Кристина, как всегда, не стала дожидаться, пока ей откроют. Эрика снова вздохнула, спустилась по лестнице, стараясь придать лицу дружелюбное выражение.
- Привет, - сказала она и тут же почувствовала, насколько неестественно это прозвучало.
- Вот и я! - сообщила свекровь, как будто без этого комментария оставались какие-то сомнения - она это или не она. - Я тут испекла кое-что к кофе. У вас, деловых женщин, нет времени для такой ерунды.
Эрика чуть не заскрипела зубами. У Кристины было непревзойденное умение жалить исподтишка. Интересно, врожденный это талант или результат многолетней тренировки? Скорее всего, и то и другое.
- Спасибо, - вежливо сказала она вслух.
Кристина уже занялась приготовлением кофе, словно бы это был ее дом, а не Эрики.
- Посиди, я все сделаю, - сказала она, - я же знаю, где что лежит.
- Еще бы, - отозвалась Эрика тоном, задуманным как саркастический. Впрочем, она вовсе не была уверена, что свекровь уловит сарказм. - Патрик гуляет с Майей. Наверное, придут не скоро.
Наивная попытка сократить визит Кристины успеха не принесла.
- Ничего подобного, - заявила та, одновременно отмеривая кофе - три, четыре… - скоро явятся. Я их обогнала, они уже идут домой. Хорошо, что Карин переехала в Фьельбаку, у Патрика, по крайней мере, будет компания. Это так скучно - бродить одному, тем более Патрику. Он привык работать и приносить пользу…
Эрика уставилась на Кристину, пытаясь понять, о чем она трещит. Карин? Компания? Какая Карин?
В холле появился Патрик с коляской, и она тут же сообразила. Вот какая Карин…
Патрик изобразил улыбку.
- Кофе - это хорошо, - сказал он, как ему показалось, вполне непринужденно.
Они собрались на кухне. Дело шло к ланчу, и у Мельберга бурчало в животе - не только в фигуральном, но и в буквальном смысле.
- Та-ак… и какие успехи? - Он потянулся к блюду с булочками, заботливо поставленному Анникой. Легкая закуска перед ланчем не повредит. - Паула? Мартин? Вы должны были поговорить с братом убитого. Есть что-то интересное?
- Да, мы встретили его в Ландветтере, - сказала Паула. - Похоже, он мало что знает. Спросили насчет писем от "Друзей Швеции". Он только подтвердил, что Эрик и Франц Рингхольм - друзья детства. Но Акселю ничего не известно о каких-то угрозах, хотя он и не исключает такую возможность, учитывая, чем они с Эриком занимаются.
- А сам Аксель не получал писем с угрозами? - быстро спросил Мельберг. Он не успел прожевать булочку, и над столом веером полетели крошки.
- По-видимому, получал, и не так уж мало. Но все эти письма архивируются в организации, на которую он работает.
- То есть он сам не знает, получал ли письма от "Друзей Швеции" или нет?
Паула утвердительно кивнула:
- Похоже, так и есть. Все письма от неизвестных корреспондентов поступают непосредственно в центр. И я понимаю Акселя - лучше не иметь дела с этим дерьмом.
- Какое у вас сложилось впечатление? Я слышал краем уха, что он в юности был чуть не героем Сопротивления.
- Очень элегантный и достойный господин. Настроение у него, конечно, подавленное. Легко понять. Мне показалось, он очень тяжело воспринял гибель брата. А тебе? - Паула повернулась к Мартину.
- У меня такое же впечатление.
- Думаю, придется встретиться с Акселем Франкелем еще раз. - Мельберг поглядел на Мартина и хмыкнул. - Как я понимаю, ты уже говорил с Педерсеном? Странно, что он не захотел поговорить со мной…
Мартин прокашлялся.
- Почему не захотел? Ты как раз в это время выгуливал собаку. Конечно, если бы ты был на месте, он бы в первую очередь сообщил тебе.
- Вот оно что! Может, и так… И что он сказал?
Мартин вкратце пересказал заключение судебных медиков.
- Педерсен сначала позвонил Патрику, - засмеялся он под конец. - Тот, похоже, не особенно доволен своими успехами на семейном фронте. Патрик выудил у Педерсена все подробности вскрытия, а потом вообще увязался за нами, на место преступления ему захотелось. Я не удивлюсь, если он через пару дней появится здесь. Вместе с Майей и коляской.
Анника улыбнулась.
- Да, я вчера с ним говорила. Он сказал, что сразу трудно перестроиться. Вполне дипломатичное определение.
- Еще бы не трудно! - Мельберг опять выразительно хмыкнул. - Все это идиотские выдумки. Взрослые мужики должны менять подгузники и готовить детское питание! По этой части раньше было лучше. Каждый занимался своим делом. Наше поколение делало то, для чего мы, мужики, и предназначены. А женщины возились с детьми.
- Я бы с удовольствием менял подгузники, - тихо сказал Йоста, не поднимая головы.
Стало тихо. Все вспомнили, что у Йосты недавно умерла жена. Когда-то она родила ему сына, но тот тоже умер, сразу после рождения. Больше детей у них не было.
Нарушила молчание Анника.
- А я думаю, это полезно. Мужики должны знать, что это за работа - возиться с детьми. Потяжелее любой другой. У меня, может, своих детей и нет, - тут настал черед Анники пригорюниться, - но у всех подруг дети, и уверяю вас, они не лежат на диване целыми днями и не жрут шоколадные конфеты. Патрику тоже полезно попробовать на своей шкуре.
- Меня ты не убедишь, - сказал Мельберг и озабоченно воззрился на лежащую перед ним кипу бумаг. Стряхнул крошки и начал просматривать. - Ага… Это заключение Турбьёрна и его парней…
- И девушек, - поправила Анника.
Мельберг закатил глаза.
- И девушек… Сойдешь ты когда-нибудь с этой феминистской баррикады? Будем заниматься следствием или обсуждать последнюю речь Гудрун Шуман?
Он покачал головой и помолчал немного, пытаясь поймать утраченную нить.
- Да… в общем, заключение Турбьёрна и его сотрудников. Тоже можно определить двумя словами - никаких сюрпризов. Есть отпечатки обуви, отпечатки пальцев, еще какие-то отпечатки - все это надо будет принять во внимание и проанализировать. Йоста, займись… Возьми отпечатки пальцев у этих пацанов, у братьев… у брата. Чтобы их исключить. Потом займемся остальными, если они есть. Дальше… - Он прочитал несколько строчек про себя, сопровождая чтение ритмическим мычанием. - Дальше вот что… вот… окончательно установлено - смерть наступила в результате повреждений, причиненных ударом тупым тяжелым предметом по голове.
- Значит, удар был один? - спросила Паула.
- Мм… да, один, именно так. Один. Это они как-то устанавливают по брызгам крови. Я звонил Турбьёрну и задал тот же самый вопрос - говорит, они смотрят на брызги… Один удар - брызги летят вот так, два - вот эдак, а про три даже и подумать страшно. У них там свои примочки, но заключение однозначное - сильный удар по голове тяжелым предметом. Один.
- Совпадает с протоколом вскрытия, - кивнул Мартин. - А что за предмет, не удалось установить? Педерсен считает, что это камень.
- Вот именно! - произнес Мельберг торжествующе и ткнул пальцем в бумагу. - Вот именно! Под столом лежал тяжелый каменный бюст, а на нем и кровь, и волосы, и мозговое вещество, и все, что хотите. И осколки камня, которые Педерсен нашел в ране, именно от этого бюста.
- То есть орудие убийства налицо… Что ж, это всегда кое-что, - меланхолично произнес Йоста.
- Надо найти Франца Рингхольма. Пусть расскажет, что это за угрозы.
- И пройтись по соседям - может быть, кто-то видел что-то необычное тогда, в июне, - добавила Паула.
Анника подняла глаза от своих записей.
- А уборщица? Надо поговорить и с уборщицей. Когда она последний раз там была? Говорила ли с Эриком? И почему все лето не убиралась?
- Разумно, - кивнул Мельберг. - Хватит рассиживаться! За работу!
Он подождал, пока последний из сотрудников покинет комнату, и потянулся за еще одной булочкой.
Делегировать полномочия. Главная черта хорошего руководителя - умение делегировать полномочия.
Насчет того, ходить или не ходить на уроки, у них царило полное согласие: если не лежит душа - не ходить. Душа лежала не часто.
Сегодня они собрались около десяти. В Танумсхеде не так уж много мест, куда можно пойти, поэтому они просто сидели, курили и болтали.