Мартен, обрадованный своим открытием, возбужденно тараторил:
– Леклерк был убит два месяца назад, по меньшей мере за месяц до того, как были убиты те зарытые в поле арестанты. Из родных у него уже никого не осталось, поэтому его похоронили здесь, в Вераржане, почему мы, собственно, ничего и не знали об этом. Полиция получает подобную информацию, только если тело транспортируют поездом.
– Молодчина, отличная работа! – похвалил Мартена Пеллетер, продолжая изучать личное дело Леклерка.
Мартен просиял, отчего его помятый, всклокоченный вид показался Пеллетеру еще более забавным. Парень действительно подавал большие надежды и имел хорошую детективную хватку.
Закрыв папку, Пеллетер посмотрел Мартену в лицо.
– Послушай, мы уже почти раскрыли дело. Ты сейчас сделай вот что… Пойди домой к этому Сольдо и приведи его в мэрию. Только сначала зайди в участок и возьми напарника. Не исключено, что этот Сольдо не пожелает пойти с тобой, а я не хочу, чтобы он удрал… И есть у меня подозрение, что он крепкий малый… Не то что подозрение, а я даже уверен в этом… Потом то же самое проделаешь с Пассемье… В общем приведешь этих двоих… А мы с шефом Летро пока встретим поезд, который прибывает в девять сорок… Как думаешь, справишься ты с этим заданием?
– Да.
– Только не рискуй понапрасну.
Мартен внимательно смотрел на инспектора, ожидая, что тот скажет что-то еще, но Пеллетер стоял, устремив взгляд вдаль, и на губах его играла улыбка.
– Да… – проговорил он себе под нос и улыбнулся еще шире, потом увидел, что Мартен все еще ждет. – Давай, иди. Мне надо, чтобы все были в сборе, самое позднее, в половине одиннадцатого.
Мартен повернулся и почти бегом направился к выходу. Пеллетер вышел за ним следом.
Погода соответствовала настроению инспектора – никаких следов недавних дождей, словно их и не было все эти дни в Вераржане.
– Инспектор! – окликнул кто-то Пеллетера, когда тот повернул к зданию полицейского участка.
Пеллетер обернулся. Это был Сервьер.
Не останавливаясь, Пеллетер крикнул ему:
– Приходите в участок около десяти. Тогда и узнаете целиком интересующую вас историю.
Сервьер, сбитый с толку таким радушным приглашением, даже остановился, а Пеллетер продолжил путь.
Железнодорожная платформа Вераржана представляла собой широкую площадку утоптанной земли рядом с рельсами сразу за выездом из города. Стоявший здесь крытый полупавильон, продуваемый с двух сторон, был ничем иным, как мишенью для надругательства местных хулиганов. В крыше зияла громадная дыра, а обе стены были исписаны вдоль и поперек всевозможными непристойностями.
Пеллетер и Летро стояли возле павильона под вывеской "Вераржан". День выдался теплым, и Пеллетер даже снял пиджак и, сложив его, перекинул через руку. Весело насвистывая, он вглядывался в уходящие вдаль рельсы.
Летро нетерпеливо расхаживал туда-сюда по платформе. Он выглядел не таким взвинченным, как накануне, но умиротворения в нем тоже не было.
– Я надеюсь, ты хоть знаешь, что делаешь, – сказал он, произнося эти слова уже не в первый раз. Он расспросил Пеллетера о следах вчерашних побоев на лице и был не очень доволен, когда не получил от него никаких вразумительных ответов.
– Очень скоро мы все узнаем, – отозвался Пеллетер и продолжил насвистывать.
– Нет, тебе-то что, а мне здесь еще жить. Нам тут совсем не нужно каких-то проблем с тюрьмой. Нам лучше бы вообще забыть о том, что она здесь есть. Я за эту неделю провел там больше времени, чем за всю предыдущую жизнь.
Вдали показался дымок локомотива.
– Нет, я надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Теперь, когда приближающийся поезд показался на горизонте, Летро перестал выхаживать туда-сюда и встал рядом с Пеллетером. Пеллетер снова надел пиджак и сунул руки в карманы. Он сейчас с удовольствием выкурил бы сигару, но, к сожалению, не успел вчера пополнить свои запасы.
– И ты надеешься уехать сегодня вечером? – спросил Летро.
– Ну да, планирую.
– То есть дело будет полностью раскрыто?
– Ну, может, ты не получишь все ответы на интересующие тебя вопросы, но на самые главные получишь точно.
– Моя жена никогда не простит тебе, что ты так ни разу и не зашел к нам поужинать.
Рельсы загудели под тяжестью приближающегося поезда. Свисток, клубы шипящего пара, потом колеса замедлили вращение, и поезд остановился.
Кондуктор в круглой шляпке спрыгнул из первого вагона на платформу и громко выкрикнул: "Вераржан!" За ним показался Ламбер.
Завидев своего старого друга и коллегу, Пеллетер улыбнулся, но рук из карманов не вынул.
– Ой, ну хлопот с тобой!.. – крикнул ему Ламбер, сходя на платформу.
За его спиной показалось бледное, насупленное лицо, в руках у этого пожилого мужчины были два кожаных чемодана.
– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – проговорил Летро, снова произнеся эти уже потерявшие всякий смысл слова.
Пожилой мужчина тоже сошел на платформу. Начальник тюрьмы Мальниво наконец-то прибыл в родной город.
Глава 13
Тридцать два года
Эскорт в виде полицейского инспектора из центра подействовал на начальника тюрьмы усмиряюще. Вид у него был такой, будто его вот-вот уволят.
Впрочем, его супруга компенсировала это смирение.
– Нет, что вы себе думали, когда запихнули нас в этот поезд против нашей воли и притом во время законного отпуска?! Да вы знаете, что мой муж очень важный человек? С чего вы взяли, что можете помыкать им?
Не обращая внимания на шумные возмущения супруги, начальник тюрьмы направился прямиком к ожидавшей в стороне от платформы полицейской машине.
Летро попытался переглянуться с Пеллетером, но, когда это не удалось, последовал за начальником тюрьмы.
– Мы для того и держим заместителя начальника тюрьмы, чтобы таких вот случаев не происходило! – продолжала кипятиться жена начальника тюрьмы, насыщая воздух едким запахом духов. – Эта работа одному человеку не по силам, во всяком случае, теперь, когда мой муж уже не так молод. Так что разбирайтесь с Фурнье, а мы вообще должны были вернуться только завтра!
– Простите, мадам, что прервал ваш отпуск, – сказал Пеллетер и улыбнулся Ламберу у нее за спиной.
Жена начальника тюрьмы подошла к машине и села на заднее сиденье вместе с мужем.
– Тяжело было с ними? – спросил Пеллетер у Ламбера.
– Да поначалу они оба так же вот протестовали, а потом я провел с ним беседу, и он присмирел. С тех пор такой вот тихий.
– Ты уж извини, что я сорвал тебя с места. Вечером вместе домой поедем.
– Да ничего страшного. После целого дня с этой парочкой мне очень интересно, как все будет происходить дальше.
Пеллетер подошел к дверце пассажирского сиденья и открыл ее. Жена начальника тюрьмы все еще продолжала возмущаться.
– Мне тоже интересно, – сказал Пеллетер и сел в машину.
Атмосфера в полицейском участке Вераржана показалась Пеллетеру на удивление деловой. Офицеры за столами изучали какие-то бумаги, а один стоял у стены и, раскрыв папку с личным делом, читал ее, словно пассажир газету на автобусной остановке. Должно быть, сюда долетел слушок, что инспектор Пеллетер везет подозреваемых. Все глаза устремились на них, когда они вошли.
– Нет, месье Летро, вы все-таки скажите мне, что происходит? Никто со мной не разговаривает, ничего не объясняют, а я им всем говорю: свяжитесь с месье Фурнье, и он прояснит все вопросы, касающиеся тюрьмы. Но эти ваши полицейские, они же обращаются с нами так, словно нами можно помыкать…
Супруга начальника тюрьмы все никак не унималась и продолжала возмущаться, толком не отдавая себе отчета, где находится.
– Мари! – одернул ее начальник тюрьмы, и это было первое слово, которое он произнес с тех пор, как сошел с поезда. Схватив жену под руку, он привлек ее к себе и что-то зашептал ей на ухо.
Она скривилась и напрягла руку, но не высвободила ее.
В углу Филипп Сервьер что-то возбужденно строчил в блокноте. Радостно лыбясь, он помахал им Пеллетеру, выражая благодарность. Пеллетер не ответил ему.
– Мартен уже вернулся с задержанными? – поинтересовался Пеллетер у полицейского за передним столом.
Тот смущенно пробормотал:
– Э-э… я не… Мартен?.. Мартен с Арно еще на выезде.
– Дайте мне знать, когда он появится, – распорядился Пеллетер и, повернувшись к Летро, сказал: – Ну что, в твой кабинет?
– Ну да.
Пеллетер переглянулся с Ламбером и кивком указал ему на начальника тюрьмы.
Ламбер, шагнув к начальнику тюрьмы, встал между ним и его супругой, которая тотчас же снова принялась возмущаться.
– Нет, так дело не пойдет! Это неслыханно!..
Не обращая внимания на ее протесты, Летро, Пеллетер и начальник тюрьмы проследовали в кабинет Летро, где Пеллетер предложил начальнику тюрьмы стул, а Летро тем временем закрыл дверь.
Пеллетер сложил папки, привезенные Мартеном из тюрьмы Мальниво, аккуратной стопочкой на краю стола. Он сунул руку в карман за сигарой, но вспомнил, что ей там пока неоткуда было взяться. Ему очень хотелось курить.
Начальник тюрьмы стрельнул глазами на папки, потом на Пеллетера.
Скрестив руки на груди и кивнув на папки, Пеллетер спросил:
– Знаете, что это такое?
Летро сзади шумно прислонился спиной к двери, и начальник тюрьмы нервно оглянулся на него, даже чуть приподнявшись на подлокотниках стула, потом вновь повернувшись к Пеллетеру, шумно выдохнул и покачал головой.
Пеллетер усмехнулся.
– И даже не догадываетесь?
– Может быть, мне следует пригласить своего адвоката? – сказал начальник тюрьмы, вдруг напустив на себя важный вид.
– Ну, я думаю, нам не стоит все усложнять, – сказал Пеллетер, переглянувшись с Летро. – Мы просто попробуем выяснить правду, причем постараемся сделать это быстро, и таким образом все проблемы разрешатся.
На это начальник тюрьмы ничего не ответил.
– В этих папках, – Пеллетер постучал пальцами по верхней, – находится ваше личное дело, а также личные дела надзирателей Пассемье и Сольдо и заключенного по имени Рено Леклерк.
Начальник тюрьмы мгновенно сник и как-то обмяк в своем кресле.
– Не могли бы вы рассказать нам о заключенном Рено Леклерке?
– Ну… – начал было начальник тюрьмы, потом нервно прокашлялся и снова уселся в кресле ровно, положив руки на подлокотники. – Тогда я сначала хотел бы взглянуть на его личное дело…
– А я думал, вы знакомы с делом вашего последнего убитого арестанта. Быть может, нам все же следовало прислушаться к совету вашей жены и обратиться по этому вопросу к месье Фурнье?
Начальник тюрьмы вздохнул и снова нервно оглянулся на Летро, уже начавшего проявлять признаки нетерпения. Потом, поерзав в кресле, он сказал:
– Леклерк был анархистом, когда эти анархисты повсюду взрывали бомбы… Он тоже взрывал, его поймали и отправили за решетку. Сюда. Это было где-то в начале 1890-х. А потом, сколько-то лет спустя, он убил другого заключенного, и ему надбавили срок. После этого он вел себя как примерный арестант, пока его самого не убили два месяца назад.
– А кому могло понадобиться убивать Леклерка?
– Я не знаю.
– Но он стал первой жертвой в этой серии убийств арестантов?
Начальник тюрьмы не ответил.
– А как по-вашему, месье директор, Леклерк на самом деле убил того заключенного? Вы только подумайте хорошенько, прежде чем ответить! – сказал Пеллетер.
Начальник тюрьмы уже открыл было рот, но потом посмотрел на Летро и на кипу папок с личными делами на его столе.
Пеллетер тотчас же зацепился за это.
– Вам, наверное, интересно, что мы можем узнать из этих папок? Боитесь сказать больше, чем там содержится? Что еще можем мы узнать, кроме того, что Сольдо и Пассемье в 1899 году тоже были надзирателями в блоке "Д"? Из личного дела Леклерка, определенно, должно следовать, что он действительно убил того арестанта, в чьем убийстве был обвинен.
– Разве вы сами не сказали, что в тюрьме были и другие убийства? – проговорил начальник тюрьмы, вновь напустив на себя напыщенный вид. – И какое же отношение они могут иметь к такому старому делу?
Он снова устремил вопросительный взгляд на Летро, и на этот раз на лице шефа полиции Вераржана отобразился тот же вопрос.
Но Пеллетер, не обращая внимания на реакцию обоих и нависая над столом и сверля начальника тюрьмы взглядом, продолжал:
– А на самом деле вам следовало бы спросить себя, как много Сольдо и Пассемье уже поведали нам.
Сказав это, Пеллетер откинулся на спинку стула и снова скрестил руки на груди.
Начальник тюрьмы обвел глазами комнату и, остановив взгляд на Пеллетере, жалобно проговорил:
– Я бы хотел пригласить сюда своего адвоката.
Пеллетер и Летро молчали.
Начальник тюрьмы нервно провел рукой по волосам и, отводя взгляд в сторону, начал:
– Это было тридцать два года назад… Я тогда только начал работать в Мальниво. Я был молод и, по молодости лет, груб и жесток. Я окончил школу, и участвовать в уличных потасовках мне было уже как-то не к лицу. Но я не знал, чем еще можно заняться, поэтому пошел работать в тюрьму. Мне нравилось чувство превосходства над заключенными… Пассемье пришел туда в одно время со мной. В школе мы не были друзьями, но состояли в одних и тех же компаниях… Сольдо работал старшим надзирателем, хотя и был старше нас всего на несколько лет… Он нам был как старший брат.
Начальник тюрьмы, пожав плечами и покачав головой, улыбнулся иронически при этом воспоминании.
– В те времена можно было многое позволять себе с заключенными и делать это безнаказанно. Иногда в ночную смену, если нам было скучно, мы брали кого-нибудь из заключенных и устраивали ему… небо в алмазах.
Начальник тюрьмы посмотрел на Пеллетера и тотчас же отвел глаза в сторону, снова нервно проведя рукой по волосам.
– Однажды ночью мы перегнули палку, и арестант умер… По правде сказать, меня не было в том помещении, когда это случилось… И я не знаю, кто нанес тот роковой удар – Сольдо или Пассемье.
– Не было, говорите?
– Да. Вы поймите, мы были тогда, по сути дела, детьми и просто дурачились так. А тот человек оказался слабым и не выдержал…
– О боже! – воскликнул за спиной начальника тюрьмы Летро.
– Мы, конечно, испугались. Нам совсем не хотелось самим превратиться в заключенных. На том человеке были множественные следы побоев, и мы не могли заявить, что он умер от естественных причин… Поэтому свалили все на его сокамерника Леклерка… Мы побили его слегка, чтобы он попал в лазарет и чтобы все выглядело так, будто эти двое подрались. Когда Леклерк на следующий день пришел в себя, мы сообщили ему, что на нем теперь висит убийство, и пообещали приглядывать за ним, чтобы никто из арестантов его не тронул.
– Ну да, ведь для него это было лучше, чем "несчастный случай", который произошел бы с ним, начни он рассказывать другую версию.
На это начальник тюрьмы ничего не ответил.
– Но кто-то же добрался до него в конечном счете.
Опустив глаза, начальник тюрьмы пожал плечами:
– В конечном счете да. Но я теперь начальник тюрьмы и редко бываю с обходом в блоках. Сольдо на пенсии, а Пассемье работал тогда в другую смену. Мы не могли ограждать его от опасности постоянно.
– Ну да, а он себя и подавно не мог оградить.
Тут в разговор вмешался Летро. Шумно прочистив горло, он сказал:
– Инспектор, сделанное вами разоблачение, конечно, ценно, но какое отношение оно имеет к чему-либо? – Шефу полиции Вераржана нужно было раскрыть текущее убийство, а не какое-то там убийство многолетней давности.
Но Пеллетер, жестом попросив его потерпеть, продолжал наседать на начальника тюрьмы:
– Итак, когда Леклерк был убит…
– Это было ужасно.
– Но в то же время это стало для вас облегчением, не правда ли? Это сняло вас с крючка, на котором вы висели. Наконец-то.
Начальник тюрьмы не ответил. Летро у него за спиной топтался у двери, все больше и больше проявляя признаки нетерпения.
Пеллетер продолжал:
– А потом убили еще одного заключенного…
– Знаете, когда арестант погибает от ножа один раз, это еще куда ни шло. Такое случается. Но второй случай подряд… мог бы вызвать вопросы. Могли даже снова открыть старое дело. Я не хотел рисковать своим местом начальника тюрьмы.
– Особенно сейчас, когда вам и Пассемье осталось всего три года до пенсии. – Пеллетер переглянулся с Летро и по его лицу понял, что тот наконец уловил его идею – теперь, когда начальника тюрьмы наконец удалось разговорить, его нельзя было останавливать. И Пеллетер продолжал подстегивать его: – К вам даже уже прислали Фурнье, чтобы он присматривал за вами. Вы, конечно, надеялись, что он просто сменит вас, когда вы уйдете на пенсию, но у вас не было уверенности, что он не прислан сюда, чтобы сместить вас…
– Не только у меня. Пассемье и Сольдо еще больше тряслись за свою пенсию. Я твердил им, что прошло тридцать лет и что такое старое дело никак не сможет выплыть наружу, и все же… Благодаря нежелательным вопросам могли вскрыться нежелательные ответы, касающиеся Леклерка… Поэтому Сольдо сколотил ящик, и мы воспользовались его грузовиком. Мы, конечно, уже давно не молоды, но найти выход из положения сумели.
– Поэтому, когда убили третьего арестанта, а потом четвертого…
– Все верно, да. Мы просто продолжали.
– Ну и сколько их всего?
– После Леклерка? Пятеро, плюс Меранже. То есть шестеро.
– А если бы родственники этих арестантов стали их искать?
– У кого-то не было родственников и даже кого-либо, с кем бы они поддерживали связь. А тем, у кого они были, мы подделали записи в личных делах – написали, что их перевели в другие тюрьмы. Если бы это вскрылось, у нас было бы время или удрать из страны, или придумать этому какое-то объяснение.
– Да, тюрьма большая, и у вас получалось держать в секрете такое число жертв…
– Люди могли знать что-то, но никто не мог знать всего.
– А как насчет Меранже? – неожиданно вмешался в разговор Летро, не очень довольный тем, что Пеллетер так долго тянет с тем, чтобы подойти к вопросу вплотную.
Пеллетер сунул руку в карман, но тут же вспомнил, что сигар там нет.
– В день убийства Меранже вечером шел дождь. Слишком сильный дождь, чтобы закапывать тело в поле. Поэтому им пришлось избавляться от тела другим способом. Я правильно говорю?
– Да, – сказал начальник тюрьмы.
– Они переодели Меранже в обычную одежду и бросили его в городе на дороге. С тем расчетом, что все решат, будто он совершил побег, а потом был убит своими сообщниками.
– Да, обычное дело, так всегда бывает, – сказал Летро, качая головой.
– Но ливень, помешавший им закопать Меранже в поле, сделал им и еще одну пакость – размыл место захоронения других арестантов.
Начальник тюрьмы только и мог делать, что качать головой в недоумении.
– Подумать только, тридцать два года… – сокрушенно проговорил он.
Гвалт за дверью тем временем достиг апогея, и Летро с озадаченным выражением на лице отошел подальше от двери.
Пеллетер встал и кивнул шефу полиции, чтобы тот открыл дверь.