Он знал, что мнение большинства окажется на его стороне, хотя сыщутся и такие, кто взглянет на это дело сквозь пальцы либо попытается убедить себя, что Магнусу попросту померещилось, что старина Шон Ленаэн никак не может принадлежать к числу плохих парней. А кто-то скажет, что если Шон решил подзаработать себе на пенсию, подоив какого-то мерзавца, который только что укокошил другого подонка, то тем более флаг ему в руки. Мол, тридцать лет безупречной службы на страже жизни и здоровья добрых жителей Бостона дают Ленаэну такое право…
Вот почему Магнус прямиком отправился к шефу, потому как здесь годился только Уильямс. Действительно, тот разобрался в ситуации, а еще через пару недель вышел приказ о присвоении Магнусу сержантского звания, так что партнерство с Ленаэном закончилось. Из другого штата прислали группу агентов ФБР в штатском, началось широкомасштабное внутреннее расследование делишек Ленаэна и еще двух копов, О’Дрисколла и Монтоя. Федералы обнаружили, что вся троица подкармливалась из денег доминиканской банды под предводительством некоего Педро Сото, который держал свой штаб в Лоренсе, полувымершем фабричном городишке неподалеку от Бостона. Сото оптом поставлял кокаин и героин для уличных группировок по всей Новой Англии. Продажных копов арестовали и в конце концов довели дело до процесса. Вскоре Магнусу предстояло выступить на нем в качестве главного свидетеля обвинения.
Увы, федералам не удалось добыть достаточно улик, чтобы предъявить обвинение Сото. Доминиканец до сих пор болтался на свободе.
- Расслабился один раз - где гарантия, что это не повторится? - заметил Уильямс. - Если мы не предпримем мер, через пару недель будет уже поздно. Ты попал на мушку серьезным людям.
- А я в толк взять не могу, с какой стати они решили меня убрать, - пожаловался Магнус. - Понятное дело, мои показания упекут Ленаэна за решетку, но ведь я ничего не могу повесить ни на Сото, ни на прочих доминиканцев. К тому же вы сами говорили, что Ленаэн колоться не хочет.
- Федералы считают, что в том-то все и дело. Ленаэн меньше всего желает загреметь в тюрьму особо строгого режима, в камеру к соседям-рецидивистам. Такой судьбы и врагу не пожелаешь, не говоря уже про копа. Ему лучше заранее удавиться… Зато если на суде не прозвучат твои показания, он будет свободен как птичка. В общем, руководство полагает, что он предъявил доминиканцам ультиматум: или они тебя стирают с доски, или он их всех сдает. Причем то же самое может сделать и Монтой. Если же ты отдашь концы, Ленаэн и оба его подельника выходят из игры, а Сото продолжает свой бизнес как ни в чем не бывало… Но вот если ты доживешь до дня дачи показаний в суде, то Ленаэн пойдет на сделку с ФБР, а Сото и его ребятам придется закрыть лавочку и улепетывать к себе в Доминикану. Если, конечно, мы первыми до них не доберемся. - Уильямс бросил на Магнуса оценивающий взгляд. - И вот почему надо придумать, как с тобой поступить.
С логикой шефа не поспоришь. Но полномасштабная программа защиты свидетелей предполагает, что придется начать новую жизнь, под новым именем да еще в противоположном конце страны. Этого Магнусу никак не хотелось.
- Понятно… У вас уже имеются предложения?
- Если честно, то да, - улыбнулся Уильямс. - У тебя ведь есть исландский паспорт?
- Ну да. Так же как и американский. Двойное гражданство.
- И языком владеешь?
- Да, более-менее. Отец сюда переехал, когда мне было двенадцать. Впрочем, после его смерти я ни разу не говорил на исландском.
- Другими словами?
- В ту пору мне было двадцать.
Уильямс позволил себе краткую паузу, тем самым выражая сочувствие.
- Как бы то ни было, я подозреваю, что ты по-исландски говоришь лучше всех нас, вместе взятых.
Магнус усмехнулся:
- Пожалуй… А к чему это все?
- Месяца два назад мне позвонил старый друг из нью-йоркского городского управления - до него, мол, донеслись слухи, будто у меня есть один сотрудник, который владеет исландским. Дело в том, что к ним заезжал национальный комиссар исландской полиции и просил выделить следователя в помощь. Причем не обязательно из старших офицеров; просто ему нужен советник, обладающий богатым опытом ведения разнообразных уголовных дел, которые может предложить наша великая страна. Судя по всему, у них в Исландии с убийствами довольно туго… или по крайней мере так было до самого последнего времени. Ну и, разумеется, если этот советник будет еще и изъясняться по-исландски, то это только приветствуется.
- Что-то я не припомню разговоров на эту тему, - заметил Магнус.
Уильямс улыбнулся:
- А их и не было.
- Отчего же?
- Да все по той же причине, из-за которой я сейчас тебе это излагаю. Ты один из моих лучших сотрудников, и потерять такого специалиста мне никак не улыбается. Но я скорее соглашусь увидеть тебя в исландском иглу, чем в бостонском морге.
Магнус давно бросил попытки объяснить людям, что в Исландии нет иглу. Не найти там и эскимосов, а если белые медведи и встречаются, то очень-очень редко. На родине он не появлялся со дня похорон отца и никогда не думал о возвращении… хотя в данную минуту такой вариант выглядел вполне здравым.
- Так вот, буквально час назад я созвонился с этим исландским комиссаром. Он до сих пор не нашел себе советника и был весьма обрадован моим предложением подыскать ему следователя с исландским языком. Ну, как тебе эта идея?
Эх, было бы из чего выбирать…
- Ладно, договорились, - сказал Магнус. - При одном условии.
Уильямс насупился.
- Слушаю…
- Я беру с собой подружку.
Ему уже доводилось видеть Колби в гневе, но чтоб до такой степени…
- Ты что себе позволяешь? Да как ты посмел прислать своих громил? Или ты думаешь, это шутка, некий романтический жест, который меня разжалобит и ты сможешь вернуться? Так вот: ты жестоко просчитался! Короче; немедленно прикажи своим негодяям отвезти меня обратно на работу!
Они сидели в служебном микроавтобусе ФБР на парковке ресторанчика "Френдлис". Перед этим федеральные агенты зашли в офис компании, где работала Колби, и без лишних слов вытащили девушку на улицу. Сейчас они благоразумно держались на расстоянии доброй полусотни футов, беседуя с двумя своими коллегами, которые привезли Магнуса.
- Меня вновь пытались убить, - сообщил сержант. - И почти успешно.
Магнус и сам с трудом верил, что совершенно по-идиотски позволил заманить себя в какой-то переулок. После уличной перестрелки он долго давал показания двум сотрудникам из Комиссии по расследованию обстоятельств применения табельного оружия. Этих ребят, видимо, предупредили, что побеседовать с Магнусом удастся только один раз, вот они и старались узнать как можно больше, особенно насчет решения давить на спуск, когда на линии огня находился ни в чем не повинный гражданин. Вернее, гражданка.
Магнус ничуть не жалел об этом решении. Он всего-то сравнил практически стопроцентную вероятность собственной гибели с весьма незначительными шансами, что женщину заденет шальная пуля. Впрочем, специально для следственной комиссии у него имелся еще более убедительный ответ. Если бы гангстеры застрелили Магнуса, то наверняка убили бы и ту женщину; зачем им лишний свидетель? Это объяснение очень понравилось дознавателям, и у них даже хватило ума не уточнять, когда именно такая мысль пришла Магнусу в голову: до выстрела или после? Устав есть устав, но они были на его стороне.
За все время службы Магнусу лишь дважды довелось стрелять на поражение, да еще с летальным исходом. В первый раз, когда он был еще зеленым новичком с двухмесячным стажем и носил патрульную форму, чувство вины за гибель человека на несколько недель лишило его сна.
Зато на этот раз он испытывал лишь радость, что остался в живых.
- И очень жаль, что у них не получилось, - буркнула Колби. На ее щеках горели два пунцовых пятна гневного румянца; в карих глазах поблескивало бешенство. Рот превратился в узкую полоску. Девушка прикусила нижнюю губу и хорошо знакомым жестом забросила волнистую прядь темных волос за ухо. - Извини, нечаянно вырвалось… Но все равно, я тут совершенно ни при чем и вообще не желаю иметь к этому делу никакого касательства. Ясно тебе?
- Колби, боюсь, что уже поздно…
- Как прикажешь понимать?
- Шеф хочет, чтобы я уехал. Покинул Бостон. Ему кажется, что доминиканцы не остановятся, пока меня не прикончат.
- Очень умные ребята!
Магнус сделал глубокий вздох.
- И я хочу взять тебя с собой…
На лице Колби читалась смесь потрясения и презрения.
- Шутить изволите?
- Так ведь ради твоей же безопасности. Когда я уеду, они могут взяться за тебя.
- А моя работа? С ней что делать, черт побери?!
- Тут уж ничего не попишешь. И вообще, речь идет только о паре месяцев. Вплоть до процесса.
- Ну, что я говорила? Я так и знала, что ты специально все подстроил, чтобы я тебя приняла обратно!
- Нет, - возразил Магнус. - Просто я очень за тебя волнуюсь.
Колби вновь прикусила губу. По щеке сползла слеза. Магнус сочувственно коснулся руки девушки.
- И куда конкретно ты собрался меня увезти?
- Извини, но я не могу этого открыть, пока не услышу от тебя "да".
- Мне хотя бы там понравится? - бросила она косой взгляд на Магнуса.
Сержант покачал головой:
- Вряд ли.
Он не раз обсуждал свою родину с Колби, и девушка упорно держалась мнения, что нельзя доверять стране с вулканами и скверной погодой.
- Исландия, что ли?
Магнус пожал плечами.
- Так, секундочку. Мне надо подумать. - Колби отвернулась к окну и уставилась на парковку. К соседней машине направлялось веселое многодетное семейство, нагруженное ведерками с мороженым.
Сержант терпеливо ждал.
Наконец девушка взглянула ему в лицо.
- Ты хочешь, чтобы мы поженились?
Магнус выдержал ее взгляд, но при этом не мог решить, говорит ли Колби всерьез. Похоже, она не шутила.
- Итак?
- Не знаю, - неуверенно ответил он. - Можно обсудить…
- Нет! Я по горло сыта обсуждениями; мы уже несколько месяцев только этим и занимаемся. Мне нужен ответ прямо сейчас. Ты требуешь, чтобы я все бросила и помчалась за тобой. Ладно. Я согласна. Но только после свадьбы.
- Послушай, такие вещи впопыхах не делаются!
- Да? А как они делаются? Ты меня вообще любишь или нет?
- Конечно, люблю…
- Тогда женись. И мы поедем в твою Исландию. Будем жить там, как говорится, долго и счастливо.
- Ты злишься, - заметил Магнус, - а это мешает ясно думать.
- Да уж конечно, я злюсь! Ты только что потребовал, чтобы я сделала решительный шаг. Пожалуйста, я готова, но в ответ хотела бы видеть то же самое с твоей стороны. Давай, Магнус, хватит тянуть. Ну?
Он сделал глубокий вдох. Шумное семейство за окном забралось в свою машину, которая тут же просела на осях. Наконец любители мороженого покинули парковку, обогнув федеральный автомобиль, в котором агенты привезли Колби.
- Я ведь потому хочу забрать тебя с собой, что беспокоюсь за твою безопасность, - сказал он.
- Стало быть, ответ отрицательный? - Ее взгляд сверлил Магнусу душу. Колби всегда была девушкой настойчивой, и Магнусу нравилась в ней эта черта, однако сегодня творилось нечто запредельное. - Значит, "нет"?
Магнус кивнул:
- Нет.
Колби поджала губы и взялась за ручку дверцы.
- Ясно. Разговор окончен. Я возвращаюсь на работу.
Магнус вцепился ей в рукав.
- Колби, я тебя прошу!
- Не трогай меня! - взвизгнула она и настежь распахнула дверцу. Быстрым шагом направилась к четырем агентам, стоявшим возле второй машины, и что-то им буркнула. Через минуту автомобиль с Колби и двумя мужчинами уже скрылся из виду.
Пара оставшихся агентов вернулась в микроавтобус к Магнусу.
- Что, отказалась с вами ехать? - спросил водитель.
- Да вроде того, - вздохнул сержант.
Глава третья
Магнус оторвался от книги и посмотрел в иллюминатор. Рейс и без того длительный, а тут еще вылет задержали на добрых пять часов. Самолет заходил на посадку над одеялом из серых туч, прорванным лишь в парочке мест. Магнус попытался было разглядеть землю сквозь одну из этих прорех, но увидел только морщинистую поверхность стылого моря с белыми барашками, а потом все вновь пропало в облачном тумане.
Он беспокоился за Колби. Если доминиканцы до нее доберутся, виноват в этом будет он сам. В свое время, когда Магнус рассказал девушке про подслушанный телефонный разговор Ленаэна, она настоятельно советовала ему не ходить к Уильямсу. В глазах Колби полицейская служба всегда была нелепой профессией. Если бы Магнус сказал "да" на парковке ресторанчика "Френдлис", они бы сейчас сидели вместе в этом самолете, в двух шагах от безопасности, а сейчас, получается, Колби осталась одна в своей квартирке, куда того и гляди вломится какой-нибудь головорез.
Нет, служба есть служба, и Магнус всегда поступал как того требовал долг. Решение обратиться к Уильямсу было верным. И выстрел в того парня в желтой футболке тоже был полностью оправдан. А вот жениться на Колби только оттого, что она этого потребовала… Нет, он правильно сделал, что отказался. Магнус не вполне понимал, зачем его собственные родители заключили брак, и всю свою жизнь терпел последствия этой ошибки.
А может, он зря нервничает? Может, доминиканцы вообще не станут лезть к Колби? Магнус потребовал от Уильямса, чтобы тот организовал для нее какую-нибудь полицейскую охрану, и шеф нехотя согласился. Нехотя - потому что Колби сама отказалась лететь в Исландию вместе с Магнусом.
Но если доминиканцы все же поймают ее, как он станет жить дальше с таким грузом на сердце? Наверное, имело смысл ответить "да", согласиться со всеми требованиями, лишь бы вытащить ее из страны. Именно на это она и рассчитывала, вынуждала… А Магнус не любил, когда ему выкручивают руки. Так что сейчас Колби грозила смерть.
Ей было тридцать, она хотела себе мужа и не возражала, чтобы это был Магнус. Точнее, Магнус "модифицированный": успешный адвокат с аппетитным заработком, владелец особняка где-нибудь в Бруклайне или даже Бикон-Хилле, если удача улыбнется особенно широко. Он бы водил "БМВ", а может, и "мерседес". И со временем даже принял бы иудаизм…
При первой встрече она ничуть не обеспокоилась, что Магнус работал в полиции и слыл крутым копом. Их знакомство состоялось на вечеринке у одного адвоката, старого приятеля Магнуса по колледжу. Взаимный интерес вспыхнул мгновенно. Колби была девушкой красивой, бойкой, развитой, волевой и решительной. Ей показалось забавным, что выпускник престижного вуза из разряда "Лиги плюща" ныне бродит по улицам южного Бостона с пистолетом. Магнус выглядел безобидным и при этом опасным, а его грубоватый характер даже в чем-то привлекал. И все бы хорошо, но с некоторого момента Колби стала видеть в нем не просто милого друга, а потенциального мужа.
Чего она от него хотела? И чего он сам хотел от себя? Вернее даже, кто он такой вообще? Этим вопросом Магнус частенько задавался…
Он достал из кармана свой ярко-синий исландский паспорт. Фотография очень напоминала тот снимок, который был вклеен в его американский паспорт, если не считать, что Магнусу-исландцу разрешалось улыбаться на карточке, в то время как Магнусу-американцу это было строжайше запрещено. Рыжая шевелюра, квадратная челюсть, голубые глаза, нос припорошен веснушками. А вот имена отличались существенно. В действительности его звали Магнус Рагнарссон. Отца именовали Рагнар, а деда - Йон. Соответственно, полное имя отца было Рагнар Йонссон, а следующего потомка звали Магнус Рагнарссон, то бишь "Магнус сын Рагнара". Просто и логично.
До американских чиновников такая простота и логика не доходили. С их точки зрения, сын попросту обязан носить фамилию отца (или хотя бы матери, которую, кстати говоря, звали Маргрет Хатлгримсдоттир), иначе правительственные компьютеры не смогут зарегистрировать их кровное родство. А еще чиновникам не нравились исландские гласные буквы с косыми палочками наверху. Но больше всего их выводила из себя фамилия Йонссон, и они всякий раз норовили записать ее как "Джонсон". После приезда сына папа Рагнар несколько месяцев сражался с чинушами, но потом был вынужден бросить на ринг полотенце - так двенадцатилетний исландский мальчишка Магнус Рагнарссон превратился в американского паренька Магнуса Джонсона.
Он вновь взял книгу. "Сага о Ньяле", одна из любимейших.
Хотя за последние тринадцать лет Магнус очень редко говорил на родном языке, читал он много. Отец и после переезда в Бостон пересказывал ему древний эпос, который стал для подростка источником своеобразного утешения в новом и непонятном мире. То же самое и сейчас было верно. Слово "сага" на исландском означает "сказанное". Саги представляли собой архетипичные родовые летописи и чаще всего охватывали жизнь трех-четырех поколений викингов, которые заселили Исландию в районе 900-го года. До конца язычества и прихода христианства оставалась еще сотня лет. Герои этих сказаний, люди непростые, обладали множеством недостатков, но при этом следовали четкому и ясному этическому кодексу, высоко ценили честь и уважали законы. Для одинокого исландского мальчишки, затерянного в громадной американской школе, эти отважные искатели приключений служили источником вдохновения. Когда насильственной смертью погибал кто-то из их рода, вектор дальнейших действий оказывался ясен: виновник обязан заплатить виру, а если он артачится, компенсацию брали кровью - в полнейшем соответствии с законом.
Словом, когда у двадцатилетнего Магнуса убили отца, он тоже знал, что делать. Искать справедливость.
Правоохранительные органы так и не разыскали убийцу; все усилия Магнуса тоже не увенчались успехом, но после окончания колледжа он решил стать полицейским. Магнус до сих пор искал справедливость, хотя так и не достиг желаемой цели, несмотря на множество собственноручно арестованных душегубов. В каждом из них он видел убийцу родного отца, добивался поимки злодея, однако потребность в справедливом возмездии оставалась неудовлетворенной.
Самолет продолжал снижаться. Появился очередной просвет в облачности, и на сей раз Магнус увидел волны прибоя у кромки бурого лавового щита полуострова Рейкьянес. Две черные полосы рассекали голый камень и пыль: шоссе из Рейкьявика в аэропорт Кеблавик. Облака, напоминавшие клубы вулканического дыма, начали затягивать одинокий белый домик, стоявший в лужице ярко-зеленой травы, а затем Магнус вновь очутился над океаном. Самолет приступил к развороту для захода на посадку, и облака сомкнулись окончательно.
Чем ближе становилась Исландия, тем сильнее Магнусу казалось, что именно здесь он разгадает тайну гибели отца или по меньшей мере узнает ее причину. Есть надежда, что убийство предстанет под новым углом зрения.
Магнус не только летел на родину, но и словно возвращался в детство, вновь переживая боль и муки.