- Ну, очень рад снова видеть вас, Мередит, и познакомиться с вами, суперинтендент. Но вам надо поужинать, а мне вернуться в Форуэйз. Кузины будут гадать, куда я подевался! - Он выбрался из-за стола и послал им улыбку, сверкнув золотым зубом. - Рекомендую мясной пирог и жареную картошку. - И быстро удалился.
- Ох, - горестно вздохнул Алан, - так всегда, как только люди узнают, что я коп.
- Он услышал предупредительный выстрел, - с удовлетворением заключила Мередит, - и струхнул. Вина была прямо на лбу написана, когда удирал. Ну, теперь ему известно, что ты знаком с Оукли и интересуешься. Как он тебе показался?
Алан поразмыслил.
- По-моему, довольно жалкий.
- Не стоит ему симпатизировать, - подчеркнуто жестко сказала Мередит, забыв о собственной мимолетной жалости к Яну в первую минуту. - Он играет. Я сначала клюнула, а Джулиет раскусила мгновенно.
- Я не говорю, что мне его жалко, - тряхнул головой Алан, и светлые волосы, как обычно, упали на лоб. - Я коп, помнишь? Испытываю симпатию, только когда считаю, что человек этого действительно достоин, хотя таких встречаю все реже и реже. Хочешь услышать честное мнение? Я согласен с тобой и с Джулиет. Он, безусловно, хороший артист в своем роде. Но преступник ли? - И добавил, не дожидаясь ответа: - Точно не ветеринарный врач. Ставлю последнее пенни. Я бы сказал, работает с животными, на свежем воздухе. Может быть, конюх на той племенной ферме, о которой тебе рассказывал. Но определенно не дипломированный специалист.
- Думаешь, обманщик? - нахмурилась Мередит.
- Насчет своих занятий лжет. Однако подозреваю, что он действительно Оукли.
- Зачем тогда лжет о работе?
Алан снисходительно посмотрел на нее:
- Да ладно. Молодые люди врут по самым разным причинам. В данном случае ради имиджа, чтобы произвести впечатление на встреченную в поезде женщину. Хорошо, это глупо, но вполне понятно. Взгляни с его точки зрения. Явился неизвестно откуда, хотел понравиться симпатичной попутчице. Возможно, надеялся что-нибудь выгадать. Это вполне по-человечески.
- Ты так относишься ко всем мошенникам, с которыми имеешь дело? - Мередит возмущенно сверкнула ореховыми глазами.
- Нет, конечно. Но я имел дело со многими мошенниками, среди которых встречались и отъявленные мерзавцы, и жалкие неудачники. Если Ян мошенник - что не установлено, - то из последней категории.
- Мошенник, - настаивала Мередит. - Выманивает у сестер деньги.
- Мм-да… - задумчиво протянул Алан. - Может, просто ситуацию не понимает. Приехал из Польши, где, смею сказать, живет в маленькой квартирке. Сестры живут в большом доме на обширном участке, причем их всего две. Для него это значит, что они богаты. Больше того, они члены семьи. Почему бы им не помочь бедному родственнику? Взгляни с его точки зрения.
- Дом разваливается, - возразила Мередит. - Если он не видит, то совсем слепой. Они ходят в старой одежде, питаются сэндвичами.
- Значит, богатые, но с причудами. Ему трудно понять их реальное положение. Он не знает, что такое благородная бедность. Раздобыв завещание прадеда, вполне мог убедить себя, что имеет право на долю воображаемого богатства Оукли. Вполне мог представить себя английским джентльменом в усадьбе и всякое такое, знаешь.
- Ну, так пусть поскорее опомнится от мечтаний. Я снова поговорю с Джулиет.
Их перебил резкий голос:
- Вот поганый паршивец!..
Оба с недоумением оглянулись.
Крупная женщина с вытравленными добела волосами, в оранжевом свитере, усыпанном золотыми звездами, стояла над ними на манер Юноны, уткнув руки в боки. Видя, что привлекла внимание, она продолжала:
- Я здешняя хозяйка, Долорес Форбс. А вы, - обратилась она к Алану, - суперинтендент Маркби. Знаю вас.
- Кто не знает, - горько вздохнул он.
- Фото в газете видела, - сообщила Долорес. - И в местных новостях по телику. У меня на лица хорошая память. Это необходимо, когда держишь паб. Никогда не забуду тех, от кого одни неприятности.
Прежде чем Маркби успел уточнить, какие неприятности он мог невольно причинить Долорес Форбс, та указала на объявление, пришпиленное над стойкой:
- Видите? Из одного заведения выгонят, ни в одно другое не пустят. Все бары в округе договорились. У меня скандалов не бывает. Как только увижу какого-нибудь хулигана, сразу даю от ворот поворот и обзваниваю остальных. Мы им никаких шансов не оставляем.
- Вижу, - уважительно кивнул Алан. - Рад слышать.
Долорес наклонилась над столиком, что было весьма опасно - под внушительным животом центр тяжести сместился, и стол покачнулся.
- Мисс Оукли, - сообщила она, по ее мнению, шепотом, - попросила меня кормить этого парня. Он им какой-то родственник. Личность темная. По-моему, лучше бы убирался, откуда пришел. Как я уже сказала, у меня шестое чувство на дурных людей. - Завершив сообщение, она распрямилась, к облегчению слушателей, и спокойно спросила: - Хотите меню посмотреть? - Схватила грязную тарелку Яна, отставила, и через секунду на стол шлепнулось меню.
Мередит оглядела зал, почти полный, но тихий, мрачный. Видно, посетители запуганы. Долорес никакой чепухи не потерпит, поэтому никто не шумит и не веселится.
- Действительно хочешь здесь ужинать? - спросила она Алана. - Может, еще куда-то пойдем?
Украдкой взглянула на хозяйку за стойкой, которая излагала свое мнение еще каким-то несчастным клиентам.
- Не хочу, но как теперь уйти? Она нас видела, - сморщился Маркби. - Объявит ренегатами.
- Сейчас можно улизнуть… смотри, ушла!
- Тогда скорей, пока не вернулась.
И они удрали, как дети, которые напроказили, зная, что позже последует наказание.
- Хорошо! - гневно прозвучал в трубке голос Джулиет. - Очень жалко, что Алан занял такую позицию, и это меня удивляет. Я надеялась, что он сотрет его в порошок.
- Алан сделал все, что мог, - продемонстрировал, что давно знает Оукли и интересуется. Яну известно, что он полицейский. Это произвело определенный эффект, - твердо сказала Мередит.
В трубке послышалось фырканье.
- Ну ладно, если Алан не хочет, мы с тобой будем действовать.
- Почему со мной? - встрепенулась Мередит. - Я внесла свою лепту.
Отделаться не удалось.
- Еще внеси. Слушай, Ян на тебе помешался. Постоянно твердит, какая ты добрая, милая, первая подружилась с ним в Англии. Поверь, ты произвела впечатление! Меня он слушать не будет из-за моих деловых связей с Оукли. Я заинтересована в продаже дома. Откровенно намекает, будто я, по его убеждению, стараюсь оторвать кусок. Грязный жулик судит обо мне по себе! А ты никакого отношения к Форуэйзу не имеешь. Поговори с ним одна, без Алана. Он тебя выслушает.
- Ох нет! - энергично отказалась Мередит. - Не желаю иметь с ним никакого дела. Алан что-нибудь придумает. Дай ему время.
- Некогда ждать, пока Алан придумает! Ты должна помочь, Мередит. Перехитрим хитреца. Пожалуйста, не возражай. Это невозможно. Позови его куда-нибудь, уболтай, уговори отказаться от претензий.
- Ты переоцениваешь мои способности.
- Чепуха. Он тебя уважает. Пожалуй, одну тебя. Хочет, чтобы ты хорошо о нем думала. В любом случае ты профессиональный дипломат. Для тебя это детские игры.
- Я была… профессиональным консулом. Занималась потерянными паспортами и британскими гражданами, попавшими в те или иные неприятности. Добивалась допуска в несколько зарубежных тюрем для встречи с задержанными британцами… вот и все.
- По-моему, неплохая основа, - заявила Джулиет. - Ну же, Мередит, не уходи в сторону!
Мередит понимала, что трудно отвергнуть подобную просьбу, и сдалась:
- Когда мне с ним встречаться? Всю неделю на работе в Лондоне.
- Договорись на субботу.
- Не так-то просто, живя под одной крышей с Аланом. - Мередит помолчала, подумав, что многое непросто под одной крышей с Аланом. Придется объясняться, чего раньше никогда не бывало.
- Мередит! Слушаешь? Тебя не слышно!..
- Слушаю. Как раз вспомнила, Алан в субботу идет на футбол со своим зятем Полом. Ладно, хоть это и безумие, напишу Яну записку, попрошу встретиться, если свободен. И все-таки глубоко сомневаюсь, что это правильно.
- А я нет, - объявила подруга. - Рассчитываю на тебя.
И она поспешно разъединилась, пока Мередит не передумала.
Часть вторая
ВТОРАЯ ТЕНЬ
Смягчающие средства
Не исцелят, а обострят болезнь…Шекспир. Гамлет, акт III, сцена 4
Глава 11
Рон Гладстон нарушил обычай, установленный с начала работ в саду, и явился в субботу. Ему не понравилось, что сестры Оукли останутся на выходные с Яном, и за ними некому будет присматривать. Всякое может случиться за двадцать четыре часа, говорил он себе.
Утро прошло без особых событий, не считая очередной бесплодной дискуссии насчет водоемов. В начале дня он приготовился подровнять тисовую изгородь, которую выстриг в виде зубчатой стены. Изгородь тянется по правой стороне подъездной дорожки от главных ворот к круглой площадке перед парадным входом, засыпанной гравием, где доминирует несимпатичный херувим, заросший лишайником. Рон для проверки воткнул палку с обоих концов изгороди, протянул между ними бечевку по длине сада.
Он гордится своим искусством фигурной стрижки. Совершенно очевидно, что изгородь произведет впечатление на любого посетителя. Жаль только, что мастерская стрижка тисовых кустов не вызвала у Дамарис Оукли большой радости, не говоря уж о восхищении. Хотя по неким необъяснимым причинам это, наряду с отказом от пруда и поливалок, не так огорчает, как пухлый младенец в чаше фонтана. Фонтан с незапамятных времен не работает, чаша служит вместилищем для садового мусора. Рон давно уж с прискорбием понял, что сестры Оукли придерживаются в высшей степени консервативных представлений о саде, тогда как он стремится творчески подходить к кустам и цветам. С самого начала ему захотелось вернуть саду изначальное викторианское великолепие. Чтобы он был похож на сады в Корнуолле, которые всех повергают в восторженный трепет.
К несчастью, он не получает никакой поддержки и, что еще досаднее, не имеет ни времени, ни возможности. Форуэйз продается. Будь он штатным садовником, работающим за деньги, можно было бы надеяться, что будущий владелец оставит его на месте. Но он доброволец, занимается любимым делом на чужой земле - а это совсем другое дело. И кто знает, что будет с усадьбой Форуэйз? Ее вообще могут снести, пустить участок под застройку. Нынче такое сплошь и рядом случается.
Впрочем, что бы там ни было, Рон останется на посту. Будет работать в саду до конца.
- Коси, коса, пока роса! - сказал он себе, схватил секатор и уже почти принялся за работу, как к воротам подкатило такси.
Собственно, створки ворот давно упали и ржавеют в траве. Колеса зашуршали по гравию.
- Что ты тут делаешь, Рон? - приветствовал садовника таксист. - Обычно тебя по субботам не видно…
- Привет, Кенни, - ответил тот. - Приехал за леди, повезешь за покупками?
Это регулярное еженедельное мероприятие. Рон догадывался, хоть никогда вслух об этом не говорил, что сестры предпочитают посещать местный супермаркет во второй половине дня по субботам из-за скидок на свежие продукты. По воскресеньям бамфордские магазины закрыты. Известно, что горожане, решившие тратить деньги в "день Господень", обязаны отправляться на дальние рынки и в розничные лавки.
- Угу. - Водитель прислонился к машине, скрестив на груди руки, густо покрытые татуировками. - Слушай, правда, у старух гость, как я слышал? Какой-то давно пропавший родственник или еще кто?
Рон неодобрительно хмыкнул, отчасти потому, что сестер Оукли надо называть уважительно, отчасти из-за упоминания о Яне.
- Правильно слышал, - подтвердил он. - Считается каким-то родственником, хотя он иностранец, и я лично не вижу причины называть его родственником.
- У меня есть родственники в Австралии, - возразил Кенни. - У многих родные имеются в других местах.
- Австралия другое дело, - заметил Рон. - Там говорят по-английски.
- А этот парень разве не говорит?
- Говорит. - Рон все сильней раздражался. - Без конца подходит, пристает ко мне с вопросами. Я за ним внимательно наблюдаю.
- Значит, поэтому ты тут в субботу с утра? Шпионишь? - Кенни уже приготовился сесть обратно в машину.
Усы Рона чуть не затрещали от злости.
- Присматриваю.
- Ну, желаю удачи. Поеду за старухами. Давай присматривай. Здорово у тебя вышла изгородь.
- Спасибо, - несколько смягчился Рон.
- Вон там не жидковато? - Кенни кивнул на сомнительный куст.
- Дай время, - ответил Рон и, еще не договорив, понял, что времени нет ни у тисовой изгороди, ни у него самого.
Минут через десять такси покатило обратно с Дамарис и Флоренс на заднем сиденье. Дамарис в плоской фетровой шляпе, явно с благотворительной распродажи, с большой корзинкой на коленях. Флоренс в вязаной шапке с длинными ушами, завязанными под подбородком, надвинутой на лоб, как средневековый плат или бедуинская головная повязка. Рон помахал им, когда проезжали мимо, и они в ответ приветствовали его по-королевски единственным взмахом руки и изящным кивком.
Он немного поработал секатором, но лезвия шли туго и нуждались в смазке. Рон направился к давно заброшенным конюшням, тянувшимся сбоку от дома и скрытым из вида деревьями. Там в седельной хранятся его инструменты и прочее. Проходя мимо дома в тенистых зарослях, он заметил, как что-то мелькнуло в окне. Сразу остановился, отступил на несколько шагов, подобрался к окну, заглянул.
Узнал комнату, которую сестры Оукли называют кабинетом. Она заставлена массивной мебелью, кожаными креслами, мягкими диванами с подлокотниками. Книжные полки стонут под тяжестью пыльных томов, в которые давно никто не заглядывал. За пыльными стеклами видна фигура Яна. Он склонился над викторианским секретером с откидной полукруглой крышкой и, по мнению Рона, возился с замком. Потом неожиданно выпрямился и поднял крышку, судя по всему довольный собой.
- Вскрыл замок, могу поклясться, - пробормотал Рон, притаившись за окном. Известно, что ключ у мисс Оукли в связке.
Внутренние ящички открытого секретера набиты всевозможными бумагами. Ян оглянулся, Рон пригнулся, боясь попасться на глаза. Когда осмелился вновь заглянуть, Ян сидел в кресле, придвинув его к секретеру, и внимательно перебирал документы, письма и счета.
Рон отполз от окна. Мрачно постоял с секатором в руках. Что делать? Стукнуть в окно, испугать парня до смерти? Обождать возвращения леди Оукли и нашептать им на ухо? Смотреть, что будет дальше? А потом, накопив доказательства, представить их леди Оукли?
Он вернулся к окну. Кажется, Ян нашел, что искал. Он вдохновенно читал большой негнущийся лист, держа в другой руке такой же. На глазах у Рона кивнул, сложил оба листа, вложил в конверт, сунул обратно в ящичек, опустил крышку секретера, с удовлетворением слыша щелчок замка. И вышел из кабинета.
Рон вспомнил, что шел на конюшни в седельную, и продолжил путь, глубоко погруженный в сердитые мысли.
Седельную он давно чисто вымел и переоборудовал, хоть оставшиеся приметы ее изначального назначения живо напоминают о славных былых временах. В стенах торчат деревянные колышки, где прежде висела упряжь и сбруя. Даже сейчас слышен слабый запах седел, табака, мази для копыт, едкий запах лошадей. Рон сел на скамью и занялся секатором, ничем не отличаясь от конюхов, которые когда-то сидели здесь, смазывая седла и начищая сбрую.
Он работал автоматически, думая о другом. Несомненно, гость сует нос не в свои дела. Пожалуй, надо было стукнуть в окошко, дать понять, что он его засек. С другой стороны, Ян сказал бы, что кузины ему разрешили. Можно рассказать мисс Оукли, когда вернется, но надо ли? Ян будет отрицать, если спросят. Поднимется нехороший семейный скандал. И в конце концов, это чужая семья. Надо хорошенько поразмыслить. Дело так оставлять нельзя. Необходимо разобраться с Яном, прекратить безобразие, доставив при этом леди минимальные неприятности. Рон принялся обдумывать проблему.
Примерно через полчаса, снова взявшись за изгородь, он с удивлением и неудовольствием увидел вышедшего из дома Яна, который направлялся к нему спортивным, пружинистым шагом. Сегодня не в джинсах, а в светло-коричневых слаксах и в свитере с рисунком. В гости собрался?
Ян поравнялся с ним и остановился:
- Вы очень трудолюбивый, мистер Гладстон.
Вид такой самодовольный, что Рон с трудом сдержал едкий ответ. Он решил сам поговорить с Яном о сцене в кабинете, не рассказывая сестрам. Они только расстроятся. Но пока неясно, как дать ему понять, что Рон любую игру разгадает. Слова надо выбрать тщательно, чтобы Ян не выкрутился. Поэтому он только кивнул и буркнул:
- Вот именно!
Ян намека не понял.
- Иду в Бамфорд. Жалко, автобусы не ходят. Поехал бы в такси с кузинами, да очень уж тесно.
"А тебе надо было остаться одному в доме, - мысленно заключил Рон, - чтобы спокойно пошарить в столах".
- Ну, так идите, - сказал он, желая, чтобы Ян ушел навсегда. - У меня дела. Некогда тут стоять и болтать.
Но парень все стоял с непонятной самодовольной ухмылкой, явно желая поделиться какой-то новостью.
- У меня свидание, - сообщил он. - Одна девушка на чай пригласила.
И пошел, оставив за спиной оторопевшего Рона.
- Так! - воскликнул садовник. - Не знаю, что это за девушка, только ей головой надо думать.
Мередит согласилась бы с Роном Гладстоном. Нельзя было поддаваться на уговоры Джулиет. Стыдясь за свою слабость, что не сказала Алану о предполагаемом визите Яна, она проследила, как он уехал с Полом, и помахала вслед с притворной беспечностью.
Вернувшись на кухню, начала готовиться к встрече. Взяла пакет с концентратом для приготовления шоколадного бисквита, прочитала инструкцию, все больше мрачнея. Конечно, можно сбегать за готовым кексом, только кажется, что, приглашая гостя, надо его хотя бы побаловать домашней едой. Проблема в том, что она не умеет готовить. По инструкции все очень просто. Добавить одно яйцо. Добавить столько-то воды. Перемешать и поставить в духовку.
Мередит все это проделала, хотя смесь выглядит как-то не так. Вылила в формочку - должна быть такой жидкой? - сунула в печь. Перемывая миски, задумалась, как уговорить Яна оставить в покое сестер Оукли. Выстроила аргументацию. Они старые. Что бы Ян ни воображал перед приездом, он должен был увидеть, что они бедные. Считают их общего предка Уильяма Оукли настоящим чудовищем. Этот пункт трудноватый. Ян не любит, когда Уильяма Оукли называют убийцей. Необходимо отметить, что сестрам рассказывали совсем иную версию событий, чем Яну. Поэтому родство с Яном их слегка смущает. Он должен понять, что требовать с них деньги нечестно. Больше того - бесполезно. У них нет ничего.