- Конечно, всякое возможно, но наш лучший репортер, Дж.Д.Грайменкамп, откопал, что Чайлдресс был, мягко говоря, душевно неуравновешенным. По меньшей мере однажды он уже пытался свести счеты с жизнью, года четыре назад. Газом травился. Однако кто-то его спас в последнюю минуту, если верить слухам. Кроме того, его пользовали аж трое психиатров, хотя по нью-йоркским меркам, это уже почти норма. Говорят, он отличался такими перепадами настроения, по сравнению с которыми "американская горка" детской каруселью покажется.
- Он не был подавлен в последнее время?
- Похоже, что был. Из-за контракта на новый роман про сержанта Барнстейбла. Знаешь эти его творения?
- Не особенно. Кроме того, что это продолжение какой-то старой серии.
Лон кивнул и снова потянул узел галстука.
- Да, Дариуса Сойера. Я читал пару-тройку его романов. Довольно недурственно. Главный герой Барнстейбл - полицейский сыщик средних лет, не то холостяк, не то вдовец из захолустного пенсильванского городка типа Скрэнтона или Аллентауна. Убежденный домосед, обожает занудливо рассуждать. Немного медлительный, но удивительно дотошный, ну и, ясное дело, в последней главе неизменно ловит убийцу. Вполне добротное чтиво, да и сюжеты занимательные. После смерти Сойера издательство "Монарх-Пресс" обратилось к Чайлдрессу с предложением продолжить барнстейбловскую серию. Сам я его книг не читал, но думаю, что громкого успеха они не имели.
- Откуда у тебя такие сведения?
Лон прищурился.
- От одного из наших рецензентов. А что?
- Его зовут не Уилбур Хоббс?
- Точно, - с удивлением промолвил Лон. - А, я понимаю, куда ты клонишь... Намекаешь на вражду между Хоббсом и Чайлдрессом из-за трепки, которую Хоббс задал его книжкам. Если Вулф рассчитывает нагреть на этом руки, то напрасно. Уилбур Хоббс - личность весьма въедливая и порой даже невыносимая, но на убийство он не способен. Если он ваш главный подозреваемый, то я искренно сочувствую вашему клиенту. Кстати, кто он?
Я улыбнулся и помотал головой.
- Неплохо сработано, но - увы. Насколько я знаю, Чайлдресс недавно в пух и прах разнес вашего рецензента в печати?
Лон окинул взглядом заваленный бумагами стол, потом облокотился на него и потер лоб.
- Слушай, Арчи, я не люблю полоскать грязное белье на людях, хотя тебя к категории homo sapiens можно отнести лишь с оговорками. То, что я тебе скажу, предназначается только для твоих ушей - ну и Вулфа, разумеется. Так вот, если есть в нашем уважаемом издании человек, которого я бы с удовольствием выставил под зад коленкой, то это Хоббс. И не из-за того, что он въедливый и невыносимый, а потому, что я ему не доверяю.
- Почему?
Ответить Лону помешал телефонный звонок. Он снял трубку.
- Да?.. Да... О'кей... Хорошо, можете задержать выпуск на пять минут, но ни секундой больше, ясно? - Положив трубку, он посмотрел на меня. Полиция и впрямь арестовала этого клоуна. Балбес выбросил свою маску буквально в паре шагов от своего бунгало на Ямайке... Да, так вот, Хоббсу я значит ни на грош не верю. Уже давно ползут слухи, что он тут и там вымогает сребреники за положительные отзывы. Однако Чайлдресс впервые обвинил его в этом открыто. В "Манхэттен Литерари Таймс".
- А что за этим стоит?
Лон потер виски.
- Черт побери, Арчи, я, конечно, не уверен, может, это все моя дурацкая подозрительная натура... но мне кажется, что у него рыльце в пушку. Правда, я здорово предубежден против него. Сам знаешь, как я влюблен в наше дело, но одна червоточинка целое яблоко портит, а в этом яблоке червей больше, чем в лавке, торгующей рыбной наживкой. В каждой крупной газете найдутся один или два репортера или критика, которые убеждены, что одарены свыше и, заковавшись в броню священной и всесильной Первой поправки к конституции, пишут что ни попадя, позабыв об ответственности за клевету и отринув любые каноны приличия.
- Вот это речь! - восхитился я. - Ты упомянул, что про Хобса ходят слухи...
- Да, нам даже на него жаловались. Хорэс Винсон, например, большой босс из "Монарх-пресс", лично позвонил и даже письмо прислал. Правда, убедительных доказательств не предоставил.
- А сам Винсон какой репутацией пользуется?
- Ты что шутишь? Да это малый просто олимпийский бог, особенно для авторов, которым скармливают овес в его конюшне. На него все молятся. Будь я проклят, если его с самим Максвеллом Перкинсом не сравнивают!
- С кем?
- Ах, извини, я увлекся и забыл, перед кем бисер мечу, - нагло ухмыльнулся Лон. - Ты у нас, конечно, много чего нахватался, но вопиющие пробелы в образовании дают о себе знать. К твоему сведению, Перкинс был знаменитым издателем и редактором, настоящий легендой двадцатых, тридцатых и сороковых годов. Он работал с Фицджеральдом, Хемингуэем и Вулфом Томасом, а не Ниро.
- Спасибо, постараюсь не забыть, - раскланялся я. - Но вернемся к Хоббсу: не отразились ли все эти слухи на его положении у вас?
- Боюсь, что нет, - вздохнул Лон. - Парень, что нам платит - страстный поклонник его таланта. - Он ткнул пальцем в сторону кабинета издателя. Ему нравится шумиха, которая сопровождает многие хоббсовские публикации. Он свято убежден, что тем самым ряды наших читателей растут. Кто знает, может он и прав, но я бы все равно с удовольствием видел Хоббса в рядах армии безработных, о чем, кстати, не раз твердил боссу.
- Надо быть добрее к людям, старина, - посоветовал я. - Да, чтобы покончить с Чайлдрессом - кто обнаружил его тело? В вашей статье об этом не было ни слова.
- Мне показалось, что с Чайлдрессом мы давно покончили, но лично для тебя отвечу: писательница по имени Патрисия Ройс. Она заглянула днем к Чайлдрессу и нашла его на полу в кабинете. По мнению врача, смерть наступила два часа назад. Так кто, говоришь, ваш клиент?
- Вправе ли я предположить, что мисс... или миссис Ройс была, э-ээ... близка с покойным?
- Для человека, столь беспардонно не отвечающего на чужие вопросы, ты задаешь их слишком много, - проворчал Лон и тут же повернулся к вновь зазвонившему телефону. После пары отрывистых "да" и одного "нет" он положил трубку и пронзил меня взглядом. - Ты, конечно, знаешь, почему я тебя до сих пор терплю, Арчи, - произнес он. - Во-первых, я ценю, когда Вулф приглашает меня преломить с ним кусок хлеба, а во-вторых, время от времени вы с ним подбрасываете мне лакомые куски. Пусть на сей раз игра и идет только в мои ворота, так и быть, уступлю тебе.
- Вы, сэр, прагматик до мозга костей, - ухмыльнулся я. - Да и соображать не разучились.
- Жалкий льстец! Ладно, слушай. Патрисия Ройс - это литературный псевдоним, её настоящая фамилия - Рейсер. Она пишет любовные романы на исторические темы. Не то, что я читал бы сон грядущий, но, судя по отзывам, вполне прилично. С Чайлдрессом была знакома лет десять. По её словам, их отношения можно было назвать платоническими. Должно быть, вдохновляли друг друга.
- Вполне логично. Quid рro quo. А как она попала в его квартиру?
- С помощью своего ключа. Она часто пользовалась его персоналкой; её компьютер то и дело выходил из строя.
- Понятно. А что тебе известно про агента и про невесту Чайлдресса?
- Хочешь верь, а хочешь не верь, Арчи, но - ни черта. А знаешь, почему? Потому что я не спрашивал. А почему не спрашивал? Да потому что никому, кроме тебя, не закралось подозрение, что тут дело нечисто.
Он откинулся в кресле и развел руками.
- Вот теперь, клянусь светлой памятью моей любимой матушки, ты высосал меня насухо. Больше ни про Чарльза Чайлдресса, ни про его безвременный уход из жизни мне не известно ровным счетом ничего. А как, я позабыл, зовут вашего клиента?
Я ухмыльнулся и встал.
- Что ж, спасибо, Лон. А готов ли ты также поклясться, что, заполучив какие-либо новые сведения о Чайлдрессе, поделишься ими со своим покорным слугой?
Лон с готовностью поклялся, хотя и не теми словами, которые понравились бы его любимой матушке. Затем запустил в меня скатанной в комок бумагой, но промахнулся. Я подобрал комок и метко швырнул прямо в корзину для мусора, стоявшую у стены футах в десяти от меня.
- Запястья тренировать надо, - снисходительно произнес я и поспешно улепетнул, прежде чем Лон изловчился попасть в меня пепельницей.
Глава 4
Возвращаясь из "Газетт" домой, я ломал голову над тем, как лучше выполнить данное Хорэсу Винсону обещание и подтолкнуть Вулфа в нужном нам направлении. Лон мне не слишком помог, разве что подтвердил не слишком высокое мнение Винсона о моральных достоинствах Уилбура Хоббса. Переступил я порог нашего особняка в двадцать минут шестого. Это означало, что на разработку тонкой стратегии, которая сразит наповал спустившегося из оранжереи Вулфа, у меня оставалось ещё сорок минут. Мог ли я знать, что мою работу уже за меня выполнили?
В шесть часов громыхание лифта возвестило о приближении Вулфа. Я развернулся лицом к дверям и уже разинул было пасть, но Вулф опередил меня.
- Арчи, - пророкотал он, - я согласен взяться за дело мистера Винсона, если мы сумеем договориться о размерах гонорара. Свяжись с ним по телефону. Я сам начну разговор. Потом узнаешь у него, как найти невесту мистера Чайлдресса, а заодно - его агента и бывшего редактора; если ты ещё этого не выяснил, разумеется.
Я с трудом вернул отвисшую челюсть в нормальное положение.
- А вам неинтересно узнать, что мне рассказал Лон Коэн?
- Это подождет. Сначала я должен поговорить с мистером Винсоном, пробурчал Вулф, взгромоздился за стол и нажал кнопку звонка, извещая Фрица, что пора нести пиво.
Я вытащил визитную карточку издателя из центрального ящика своего стола и набрал номер его личного телефона. Винсон ответил сразу.
- Алло?
- Мистер Винсон, с вами будет говорить Ниро Вулф, - сказал я. Вулф снял параллельную трубку, а я остался слушать.
- Добрый вечер, сэр, - сказал Вулф. - Я решил взяться за расследование обстоятельств смерти мистера Чайлдресса. Если я изобличу убийцу, мой гонорар составит сто тысяч долларов. В случае, если по какой-либо причине я потерплю неудачу, вы выплатите мне пятьдесят тысяч. Аванс в сумме двадцати пяти тысяч долларов, в виде банковского чека на мое имя, мне должны доставить завтра в десять утра.
На другом конце провода замолчали, словно у Винсона перехватило дыхание. Я уже начал опасаться, что он потерял сознание, когда услышал легкое покашливание, а затем его голос:
- Это... большие деньги.
- Совершенно верно, - согласился Вулф. - Однако вы сами признали, что мои услуги стоят недешево.
- Да, и угодил в собственную ловушку, - добавил Винсон, невесело усмехнувшись. - Я сказал также, что это вполне естественно, учитывая вашу славу. Хорошо, мистер Вулф, я согласен на ваши условия, и завтра утром вы получите чек с посыльным. Меня только одно интересует: почему вы все-таки решили, что Чарльза убили?
- Это немного подождет, сэр; пока нам нужно обсудить кое-что другое. Полиция опечатала квартиру мистера Чайлдресса?
- Нет, - ответил Винсон. - С их точки зрения, это ни к чему. Они ведь уверены, что речь идет о самоубийстве. Собственно говоря, я и сам у него побывал. Именно мне ведь позвонили из полиции, когда обнаружили его тело мое имя значилось на найденной при нем карточке "При несчастном случае известить такого-то...". И именно мне выпала нелегкая доля известить о его смерти друзей и близких - никто больше не пожелал это сделать. Сначала я позвонил его невесте, Дебре Митчелл - я вам про неё рассказывал, - а потом одной из его теток, в Индиану. Мелва Микер, так её зовут. После того, как два года назад умерла его мать, Чарльз говорил о миссис Микер как о своей ближайшей родственнице. Он даже назначил её своим душеприказчиком. Новость о его кончине она восприняла стоически, мне даже показалось - с некоторым безразличием. Такое, во всяком случае, впечатление у меня создалось после разговора по телефону. Я понимаю, что это звучит кощунственно, но тогда я испытал лишь несказанное облегчение от того, что она не разрыдалась, пока мы разговаривали. И в Нью-Йорк приехать она отказалась наотрез - даже слушать моих доводов не пожелала. Попросила только, не смогу ли я покопаться в его вещах и выслать ей все ценное или памятное.
- И вы согласились? - спросил Вулф.
- Да. Она прислала заверенную у нотариуса доверенность на мое имя с разрешением просмотреть все его личные вещи. Полиция, позвонив миссис Микер и удостоверившись, что такова и впрямь её воля, выдала мне ключи от его квартиры, и я отправился туда вместе со своей помощницей, Лаурой Пайл. Грустное ощущение, скажу я вам, словно по кладбищу бродишь. В итоге мы с Лаурой упаковали всякие его личные вещи и пожитки в два ящика и отослали их в Индиану. Его часы, несколько колец и запонок, вырезки с рецензиями и отзывами, альбомы с семейными фотографиями, выписки из банковских счетов и ценные бумаги. Сейф он, оказывается, держал в Индиане, в своем родном городе.
- А жизнь свою мистер Чайлдресс не страховал?
- Нет, ни на цент, - с недовольством в голосе ответил Винсон. - Пару лет назад это всплыло в одном из разговоров. Я ведь относился к Чайлдрессу - и некоторым другим нашим молодым авторам, - как к собственным детям. Вскоре после того, как он заключил с "Монархом" контракт, я спросил, как он собирается обеспечить свое будущее. Бесцеремонно, может быть, но я не раз сталкивался с писателями, которые на закате жизни оставались нищими как церковные мыши. Чарльз сказал, что вложил кое-куда определенные средства, но, выслушав про страхование жизни, только рассмеялся. Больше мы к этой теме не возвращались. Он заявил, что кроме как о самом себе, заботиться ему больше не о ком.
- Возможно, он изменил свое мнение после помолвки с мисс Митчелл? поинтересовался Вулф.
- Не думаю, - ответил Винсон. - Когда он возвестил, что собирается жениться, я снова завел разговор о будущем, но Чарльз отмахнулся. Сказал только, что на собственные похороны ему хватит. А похоронить его можно и на земле горшечника. Тогда это звучало как шутка.
Вулф втянул в себя воздух, затем с шумом выпустил его через ноздри.
- Что осталось в его квартире?
- Вся его одежда и книги, например. Его тетка не захотела их забирать, и я договорился передать все в Армию спасения. Еще - персональный компьютер. Его продадут, а вырученные деньги перешлют в Индиану. Несколько недель назад Чарльз сказал мне, что уже почти закончил вчерне очередной роман про Барнстейбла и - я понимаю, это звучит диковато, - мы хотим попытаться опубликовать его. Я ещё не видел материала, но в ближайшие дни займусь этим. Разумеется, наследники получат свою долю от прибыли.
- Вы можете устроить, чтобы мистер Гудвин побывал у него на квартире? - спросил Вулф.
- Конечно, никаких проблем. А вы уже представляете, что хотите найти?
- Нет. Любитель копаться в чужой грязи должен всегда рассчитывать на сюрпризы. Сожалею, мистер Винсон, но должен сейчас заняться другими делами. Однако мистер Гудвин слушает нас по параллельному телефону, а ему нужны некоторые сведения о людях, с которыми он должен в ближайшее время встретиться.
Вулф положил трубку, а я взял бразды правления в свои руки, узнавая у Винсона нужные адреса, а в некоторых случаях и телефонные номера. Винсон пообещал отправить ключи от квартиры Чайлдресса с посыльным. Я поблагодарил его, присовокупив, что вскоре кто-то из нас с Вулфом с ним свяжется.
- Итак, чем порадуете? - спросил я Вулфа, разворачиваясь лицом к нему на своем вращающемся стуле. - Что случилось за время моей отлучки?
Вулф наполнил стакан пивом и уставился на пену.
- Минут через десять после твоего ухода появился мистер Кремер, как всегда крайне раздраженный. Из-за твоего вчерашнего звонка сержанту Стеббинсу он предположил, что мы заинтересовались смертью мистера Чайлдресса, и был этим весьма возмущен.
- Вполне в его духе.
- Да. Вдаваться в излишние подробности я не стану, но он обвинил меня в некорректном ведении бизнеса - дескать, я придумываю убийства; высасываю их из пальца, там где ими и не пахнет.
- Обычная история, - пожал плечами я.
- Я не стал оправдываться, напоминая ему, что не мы разработали теорию расследования убийства. Однако Кремер продолжал свои нападки, пока уже не настал мой черед возмутиться. На мой взгляд, тут он допустил просчет.
- Главное, что наш банковский счет пополнился, - услужливо напомнил я.
- Инспектор швырнул сигару в корзину, - продолжил Вулф, - как всегда промахнулся и в гневе вышел. Даже ни разу не улыбнулся.
- А кто подобрал окурок? - полюбопытствовал я, кинув взгляд на корзину для мусора. - Обычно этим занимаюсь я.
- Я сам, - ледяным тоном произнес Вулф. - Пришлось затем дважды руки мыть.
- Да, - сочувствующим тоном произнес я, - вы пережили настоящее стихийное бедствие. Представляю, как Кремер допек вас. Так, что дальше?
- Докладывай.
Я отчитался о своих достижениях, начиная с похода к Лону Коэну. Выслушав меня, Вулф от души нагрузил меня поручениями. Первое состояло в том, чтобы отправиться на квартиру покойного Чайлдресса и устроить наитщательнейший обыск, хотя, как ворчливо заметил Вулф, "вся эта шайка-лейка, и в том числе наш доброжелательный клиент, уже наверняка уничтожили любые следы, которые мог оставить убийца". Затем мне предстояло навестить Дебру Митчелл, невесту Чарльза Чайлдресса, которая, как рассказал Винсон, занимала пост вице-президента по общественным связям в Джи-Би-Си "Глобал Броадкастинг Компани", - одном из телевизионных китов, формирующих нашу культуру.
На следующее утро, в четверг, в девять сорок пять посыльный в широченных слаксах и с идиотской улыбкой на устах принес нам от Винсона заверенный чек на двадцать пять тысяч долларов и маленький коричневый конверт. В последнем я нашел ключи от квартиры Чайлдресса, а также записочку с указанием адреса и имени суперинтенданта. Чек я бодреньким галопом доставил в расположенное неподалеку от нас отделение "Метрополитен Траст Компани", после чего остановил такси и покатил в Гринвич-Виллидж по указанному в записке адресу. Дом Чайлдресса оказался на крохотной, всего в один квартал, зеленой улочке к юго-западу от Вашингтон-сквер.
Это было пятиэтажное кирпичное здание, судя по всему, недавно отремонтированное и заново подмалеванное. Я вошел в тесный и мрачный вестибюль, разглядел на почтовом ящике, что Ч.ЧАЙЛДРЕСС занимал квартиру 1-А и отомкнул ключом дверь в подъезд. Квартира 1-А была первой справа по коридору. Дверь в неё отпиралась двумя ключами.