- Через месяц уже! - сообщила подруга с такой гордостью, будто ее выбрали главой делегации, встречающей инопланетян.
- Здорово! - Римма вздохнула.
- Не слышу радости в голосе! - Светка с "бабахом" раскупорила принесенную с собой бутылку шампанского, разлила пенящуюся жидкость по бокалам. - Ты, кстати, подружка невесты.
- Я?! - Римма едва не пролила на себя шампанское.
Светка вскинула брови, поджала губы.
- Можно подумать, у меня есть другие кандидатуры.
- А дружок кто?
- Догадайся с трех раз.
- Назим, наверное.
- В самую точку. Он, между прочим, до сих пор по тебе сохнет. Все спрашивает: где там наша Риммуля и как?
- Это для меня новость! - искренне удивилась Римма.
- Да я сама недавно узнала, - призналась Светлана. - Проговорился, можно сказать, в порыве откровения. - Она отломила кубик от плитки шоколада. - Можешь со своим приходить. Назим как-нибудь переживет.
- Вряд ли получится. - Римма слабо улыбнулась. - Он на днях уезжает в Австрию. Но все равно спасибо.
Виктор уехал позже, за три дня до Светкиной свадьбы, - так сложились обстоятельства на работе. К этому времени Римма уже вернулась в свое обычное состояние, когда могла ощущать запахи бурлящей вокруг жизни и радоваться им. Документы в театральное училище она сдала.
Свадьбу отгуляли в небольшом ресторанчике у Рижского вокзала, на своей, так сказать, территории.
Светка выглядела настоящей королевой в шикарном свадебном платье и прозрачной фате. Роман преподнес ей ожерелье из жемчуга, перламутровые бусины которого празднично переливались и искрились на белой шейке невесты весь вечер.
А еще через месяц Римма во второй раз провалилась при поступлении. В то же самое Щепкинское училище. Она была в отчаянии. Ко всему, до сих пор не вернулся Виктор, хотя уже давно должен был быть в Москве.
В томительном ожидании потянулись казавшиеся бесконечными дни. Только сейчас пришло понимание того, как мало она о Викторе знает. У Риммы не было ни его адреса (впрочем, там жила Ольга, и дорога ей туда была заказана), ни даже рабочего телефона Виктора. А тот сказал, что такового просто не существует в природе, поскольку он никогда не сидит в кабинете. Она могла бы поехать к Олегу, единственному человеку, которого знала из окружения Виктора, но тоже не имела понятия, где его искать. Римма не знала, что и думать, и не находила себе места.
Так прошел август. Ко всем этим неприятностям прибавилась еще одна: у нее закончились деньги, холодильник был совершенно пуст, благо, что за квартиру было уплачено за год вперед. И Римма стала подумывать о возвращении на работу в "Шашлычную". Алек, когда она увольнялась, уверял, что для нее место всегда найдется, а он производил впечатление человека слова. Съездить на Рижский она наметила на понедельник.
А в воскресенье вечером появился Виктор.
- Тебя не было два месяца! - встретила она его укором.
Виктор опустил на пол портфель, притянул ее к себе.
- Я понимаю, что сильно перед тобой виноват, малыш! - Он гладил ее волосы и заглядывал в глаза. - Но так сложились обстоятельства. Поверь, я сам не ожидал. Пришлось из Вены срочно ехать в Берлин и торчать еще месяц там.
- И все же можно было как-нибудь сообщить мне? - продолжала выговаривать она, сама удивляясь своему напору - так с. ним она разговаривала впервые. - Я не знала, что и думать.
- Как бы я сообщил?
- Через Олега, например. Или телеграммой.
- А ведь действительно, - на лице Виктора отразилось неподдельное изумление. - Я как-то не подумал.
- Я места себе не находила, - повторила Римма, вырываясь из его объятий.
Он прошел за ней в зал, опустился перед креслом, в которое она села., на колени. Сказал слегка дрогнувшим голосом:
- Я действительно очень перед тобой виноват. Прости меня, малыш…
- Я опять не поступила, - отстраненно проговорила она.
- Мне очень жаль. - Виктор накрыл ее руки своими. - Но мы все поправим.
- Нет! - Римма отрицательно затрясла головой. - Видно, просто не судьба мне стать актрисой, вот и все.
Он вдруг оживился, в глазах мелькнул веселый огонек.
- У меня тут недавно созрела одна идея. Что, если ты попробуешь себя в модельном бизнесе? В нашей стране это сейчас новое и прибыльное дело, и было бы неплохо оказаться в нем в первых, так сказать, рядах. Как тебе?
Римма неопределенно пожала плечами, а он увлеченно продолжал:
- Данные у тебя для этого есть. И будешь, в конце концов, при деле. У меня как раз есть одно предложение.
- Какое?
- Поучаствовать на долевой основе в одном заманчивом проекте. Как раз такого плана.
- И мы сможем чаще видеться? Не только дома?
- Ну конечно!
Первый раз они затронули тему, касающуюся работы Виктора. Римме это было любопытно. И приятно. Но обида осталась, как и капелька родившегося в последние дни недоверия, распаленного мучившими ее сомнениями. Она все еще держалась отчужденно. И он точно уловил это, спрятал лицо на ее коленях, произнес, целуя их:
- Что мне сделать, чтобы ты меня простила, Римм?
- Не знаю… - тихо отозвалась она.
- Я уже стою перед тобой на коленях… Этого мало? - Она не отвечала, и он заговорил более быстро, с азартом: - Я знаю, как я… как мы поступим! Мы отправимся с тобой на отдых, в Швейцарию. На целых две недели, а? Две недели не будем расставаться ни на минуту.
- Витя, ты это серьезно? - с сомнением переспросила Римма, но в голосе и взгляде уже проступила теплота, и он это заметил. - А как же твоя работа?
- Брошу все к такой-то матери! - горячо уверил он. - И потом, нужно же мне когда-то отдыхать?
- Но у меня нет загранпаспорта.
- Это не проблема. Ну так как, я заслужил твое королевское прощение?
- Заслужил! - Она взъерошила его волосы, поцеловала в лоб, как нашалившего и покаявшегося ребенка.
Виктор перехватил ее руки, прикоснулся к ним губами, долго держал, не отнимая.
- И еще я хотел тебе сказать… Я думал об этом, пока был… ну, был там, - начал, слегка запинаясь, он. - Мне все больше и больше тебя не хватает. И я бы хотел изменить наши отношения, не мучить больше тебя и себя. Если, конечно, ты согласна.
Как долго ждала Римма от него этих слов! Радостно, возбужденно застучало сердце. Она прижала его голову к груди, прошептала:
- Я так по тебе соскучилась… И так волновалась.
- Малышка, милая моя малышка! Я тоже очень скучал без тебя, - шептал он в ответ. - Ты даже не представляешь, как я скучал! Как мечтал опять увидеть тебя, обнять!
- Ты останешься сегодня? - спросила она, не отпуская его.
- И сегодня, и завтра…
Часть пятая
ТРЕНИНГ ОТВЕТНОЙ НАГЛОСТИ
1
После публикации многочисленных объявлений о лотерейном билете Ольги Реутовой прошло тринадцать дней, но никакого результата не было. Профессор Портнянский Гордееву уже не звонил ежедневно, как первое время, и от этого было только хуже.
Гордеев заехал на Большую Дмитровку посоветоваться с приятелем. Что ни говори, а он был в тупике. Или, вернее, на совершенно открытом месте, и в какую сторону оттуда двигаться в поисках Ольги Реутовой - не имел ни малейшего представления.
- Неужели даже нет никакой версии? - удивился Турецкий. - Зная тебя, ни за что в это не поверю.
- Я думаю… я думаю… она могла элементарно со своими большими бабками загулять в каком-нибудь казино.
- И что, до сих пор никто оттуда не свистнул? - засомневался Турецкий. - Она же в розыске фактически!
- А там в вип-залах, знаешь, условия какие? Там Усама Бен Ладен играть будет, и его не выдадут, пока последний доллар не просадит. У казиношного менеджмента свои интересы.
- Хм… Может, ты и прав, - почесал Турецкий подбородок. - Тогда я советую тебе попросить "Глорию" о помощи. Кстати, относительно барышни с фотографии и Шереметьево-2…
- Да-да-да! - оживился Гордеев.
- Увы, никаких пока новостей, - сообщил жестокосердный Турецкий.
Ну что же, сказано - сделано. Гордеев договорился с Денисом Грязновым о том, что тот разошлет своих оперативников по московским казино.
Первым отзвонил Филя Агеев:
- В "Шангри Ла" Реутовой нет, и давно не было, больше трех месяцев.
- Понял, Филипп, спасибо, - сказал Гордеев.
Через полтора часа позвонил сам Денис.
- В "Арбате", "Черри" и "Короне" ее нет. В "Короне" была последний раз восемь недель назад.
- Ясно, вычеркиваем…
Сева Голованов последовательно отзвонил из "Космоса", "Голдэн Пэласа", "Империи", "Ройяла" и еще пяти игровых мест. Уже больше двух месяцев Ольга Реутова ни в одном из этих почтенных заведений не появлялась.
Проверили еще десяток заведений. Результат был тот же.
Гордеев подумал, что Реутова вполне могла уехать из Москвы, а то и из страны и тратить немалые деньги в каком-нибудь фешенебельном заведении на берегу Средиземного моря.
Он поехал домой, поужинал, посмотрел новости по телевизору, почитал на сон грядущий "Мысли" Блеза Паскаля: "Нет ничего столь невыносимого для человека, как пребывать в полном покое, без страстей, без дел, без развлечений, без занятий. Он ощущает тогда свое ничтожество, свою покинутость, свою недостаточность, срою зависимость, свое бессилие, свою пустоту. И немедля из глубины своей души он извлекает тоску, мрак, грусть, печаль, досаду, отчаяние…"
И завалился в койку.
Гордеев спал крепко и без снов, он любил такие ночи, но они редко ему удавались. Не вышло и на сей раз. Около двух часов его разбудил телефонный звонок. Он нашарил трубку и услышал взволнованный голос профессора Портянского. Не иначе дочка нашлась, успел было подумать Гордеев, но тут же понял, что ошибся.
- Юрий Петрович, я вспомнил, - сказал Портнянский, - есть еще один человек, с которым Ольга состояла в приятельских отношениях. То есть это было уже давно, но все равно, он может что-то знать!
Гордеев подумал: бесполезно доказывать Портнянскому, что в такое время суток эффективно умело работать только ГПУ в тридцатые годы, и лишь сказал, зевая:
- Почему вы так считаете?
- Потому что он был личным водителем Виктора, ее мужа!
- Сейчас возьму карандаш, - сказал Гордеев.
Водителя звали Олег Ольховик. Портнянский видел его несколько раз, он возил Реутова в те времена, когда Виктор еще не совался в политику. Это был высокий симпатичный блондин с синими глазами. Портнянский, помявшись, сказал также, что в свое время ему казалось, что между Ольгой и этим водителем что-то есть. Ну да теперь это неважно, дело давнее.
Гордеев подумал, что как раз важно. Если между ними действительно что-то было, но они остались в хороших отношениях, то, возможно, Ольховик поможет какой-нибудь дополнительной информацией. А если, напротив, разругались, то, как знать, не помешает ли в поисках? Ц любом случае отработать его стоит.
- Но он перестал быть водителем Реутова, я правильно понял? - уточнил Гордеев.
- Кажется, да.
- А вы знаете почему?
- Я помню только, как Виктор говорил, что Олег много пьет, и кто знает, насколько безопасно с ним ездить. Возможно, он дозрел и уволил его…
- Я понял. Прямо с утра займусь этим Олегом, - пообещал Гордеев.
И снова завалился спать. И снова был поднят из постели телефонным звонком.
- Юра, как с личной жизнью? - поинтересовался Денис Грязнов, у которого, судя по шуму в трубке, явно проистекало какое-то веселье.
- Отвали, - попросил Гордеев.
- Юра, знаешь, что такое настоящий секс? Настоящий секс - это такой секс, после которого даже соседи выходят покурить. - И Денис засмеялся, очень собой довольный. Потом остановился, сообразив, что на другом конце его не поддерживают. - Слушай, что ты киснешь? Приезжай ко мне, не пожалеешь.
Проявив недюжинную силу воли, Гордеев сумел не послать Дениса подальше и, вежливо поблагодарив, положил трубку.
Утром, однако, у него ничего не вышло. Олега Ольховика больше не было в живых. Гордеев выяснил это довольно быстро с помощью Денисовых оперативников, сохранивших отличные связи в МУРе.
Пять недель назад в квартире Ольховика произошло убийство, банальнейшая бытовуха. Ольховика зарезал его собутыльник Василий Бурлачонок, убогая личность неопределенных занятий и повадок. И никакой маскировкой это быть не могло, равно как абсурдно было предположить, что Бурлачонка кто-то нанял. Соседи рассказали, что этот Бурлачонок иногда помогал Ольховику в мелкой торговле мебелью, которую тот потихоньку распродавал из своей квартиры. Бурлачонок утверждал, что Ольховик должен был ему деньги, 35 рублей, но рассчитываться не собирался. Бурлачонок же, совершенно озверев с похмелья, ворвался к нему в квартиру и, приметив дорогое виски, какое он имел радость наблюдать лишь сквозь оконные полотна магазинов, в которые его не пускали, решил добиться чарки во что бы то ни стало. Ольховик же вместо требуемого дал ему пинка, но, так как сам едва держался на ногах, вышвырнуть алкаша не сумел, а лишь разозлил приятеля до осатанения. В общем, после того как не помнящий себя Бурлачонок воспользовался стамеской, на шее и груди Ольховика насчитали 36 ран. Столько же, сколько лет было покойному и почти столько же, сколько он задолжал.
В середине дня Юрий Петрович сидел у себя на работе и думал, стоит ли делиться с Портнянским этими бесполезными и нерадостными сведениями? Кто знает, как они на него подействуют?
Его размышления прервал звонок Турецкого. Голос Александра Борисовича был сух, и хотя это с ним бывало часто, сейчас Гордеев встревожился - он умел различать малейшие обертона голоса Турецкого.
- Приезжай на Раушскую набережную к клубу "Вермель", знаешь такой? - сказал Турецкий.
- Знаю. - Гордеев машинально посмотрел на часы. Время было самое что ни на есть рабочее. - А зачем?
- Она нашлась.
- Кто?
- Реутова твоя.
- Ну да? - Гордеев не торопился радоваться, хотя повод был, его предположение о посещении Ольгой популярных злачных заведений отчасти оправдывалось. Или нет? Все же молодежный ночной клуб - это не совсем то место… Хотя кто знает, какие у нее запросы.
- Без комментариев. Приезжай, сам на нее посмотришь.
- Только не опускай ее никуда, - забеспокоился Гордеев.
- Можешь не сомневаться.
Гордеев подумал было позвонить Портнянскому, но опять-таки не стал торопиться: неизвестно, в каком она виде.
Через четверть часа он подъехал на Раушскую набережную. Он остановился напротив "Вермеля" и прошел пешком полсотни метров - туда, где стояли три милицейские машины и черная "Волга" Турецкого.
- Ну что? - сказал Юрий Петрович, пожимая руку приятелю.
- А что, - сказал Турецкий, - упаковали уже.
Он кивнул на специальный герметичный чехол для трупов.
- Это точно она? - глухо спросил Гордеев.
- Можешь не сомневаться. Лицо-то, конечно, мудрено разглядеть, много времени в воде пробыла, но у нее документы при себе нашлись. И, кстати, деньги оставались.
- Много? - Вообще-то Гордееву было все равно, но, разговаривая, было как-то легче.
- Для нас с тобой порядочно, для нее, может, и нет. Тысяч пять гринов.
- Вашу мать! - не сдержался наконец Гордеев.
- Разделяю твои чувства.
- Ладно… Признаки насильственной смерти?
- Вроде бы нет на первый взгляд. Потерпи, вот криминалисты посмотрят, тогда все прояснится. Ты знаешь, она выглядит жутко. Явно несколько недель под водой пробыла. А может, и месяц. Н-да, я теперь тебе не завидую… Как профессору-то скажешь? Хотя почему ты должен это говорить? - возразил Турецкий сам себе. - Менты позвонят.
Гордеев пропустил это все мимо ушей.
- Ты говоришь, несколько недель… А что же она раньше не всплывала?
- Мало ли, - пожал плечами Турецкий. - Может, привязала себе что-нибудь. Чтоб не передумать. Самоубийцы часто так делают - какую-нибудь гирьку цепляют.
- Да, - вздохнул Гордеев. - Куда уж яснее. Сигарету дай… - Он закурил и поглазел по сторонам. - Оба-на. Саня, туда посмотри.
- Турецкий повернул голову в указанном направлении. Меньше чем в сотне метров было казино "Амбассадор".
Не сговариваясь, они отправились туда. Переговорили с менеджером о погоде и изменчивой фортуне, напугали его своими корочками, попросили проверить по компьютеру регистрацию клиентов. Через час стало известно, что Ольга Витальевна Реутова действительно посещала казино "Амбассадор" - больше месяца назад, точнее, за день до гибели ее мужа в автокатастрофе.
А утром следующего дня появился результат криминалистической экспертизы. Признаки насильственной смерти отсутствовали, хотя про утопленников этого никогда с уверенностью сказать нельзя. Кто знает: утопили человека или он это сделал по собственной воле? Тело пробыло в воде больше четырех недель.
Камеры слежения казино "Амбассадор" зафикси ровали Ольгу Реутову в светлом брючном костюме, том самом, в котором ее извлекли из Москвы-реки. Стало очевидно, что она погибла после выхода из казино. Удалось получить и пленки камер слежения, службы безопасности, из которых следовало, что в эту ночь Реутова провела в казино шесть часов и оставила за зеленым сукном около семидесяти тысяч долларов. Она была в казино одна. Одна приехала и одна ушла, пошатываясь и хихикая после изрядного количества коктейлей. Было около четырех часов утра. От машины она отказалась, сказала, что хочет подышать. Свидетелей было достаточно: ее игру и выпивку запомнили и сотрудники казино, и клиенты, которых удалось найти. Все они оказались вполне достойные люди, но алиби каждого все равно самым тщательным образом проверили, так что в результате, в Генеральную про"-куратуру Турецкому же (!) пришло три жалобы на некорректные действия сотрудников правоохранительных органов.
Это самоубийство, сделали вывод Гордеев с Турецким.
Гордеев написал подробный отчет и послал его Портнянскому. Через день Портнянский выслал с курьером гонорар. Тем же курьером Гордеев отослал его обратно. На следующий день Портнянский прислал его снова. Гордеев понял, что сопротивляться бесполезно, и разделил сумму на три части. Одну оставил себе, другую отправил в "Глорию", на третью купил бутылку коллекционного коньяка для Турецкого.
- Дело закончено? - спросил Турецкий, с удовольствием дегустируя Hennessy ХО.
- Как бы не так, - мрачно сказал Гордеев.