- Слушай… здесь ведь могут быть телекамеры наблюдения. Ведь могут быть, так?
Шопик усмехнулся.
- Нет, - сказал он совершенно уверенно.
- Нет?..
- Конечно нет. А ты прикинь: будет ли мудак такого масштаба провоцировать себе неприятности? На ровном месте, чтоб споткнуться?
Она не понимала:
- Какие неприятности?
- Имиджевые неприятности, имиджевые. Ты же догадалась, наверное, что делается в этой его сауне…
- Здесь бассейн… Зимний Сад, - зачем-то поправила она его.
- Хоть атомный котел, - хмыкнул Юрка.
- А при чем тут имидж?
- А подумай… Хотя тебе сейчас не до этого, нервы… Ты же говоришь про малолеток. А если какой-нибудь обидевшийся или решивший подзаработать охранник снимет это его "детское порно", обрадует это босса или нет? Как думаешь, он полный дурак?
- Думаю, нет.
- И я так думаю. Делай, что собиралась, и поскорей улепетывай оттуда.
- Да, - вздохнула она с облегчением, - убедил. Делаю.
Она спрятала телефон. Как хорошо, что есть он на свете, этот славный и верный Шопик…
В зале ничего не менялось. Все так же стыли безмолвные статуи, все так же предлагал свои интимные услуги бородатый сатир, а около него спала в плетеном кресле… ну, пусть не нимфа, а нимфетка. Но живая. И все теми же толчками лилась из эротичного мраморного юноши вода, а где-то еще мерно капали капли, звонко звенели струи…
Не медлить, черт возьми!
Она вынула камеру, зацепила диктофон, выключила его - все равно записывать оказалось практически нечего… Нечего в смысле аудио… А вот "видеоклип" сделать есть из чего.
Она отошла от столика на несколько шагов, так, чтобы захватить сразу все, начиная с вожделеющего сатира… Все хорошо, но с его башки сперва надо снять собственный жакет… Потом она откинула крышечку объектива.
И нажала кнопку REC.
Съемка, конечно, непрофессиональная, да и руки дрожат, но это не так уж важно…
Теперь все. Ах да, кассету лучше вынуть и нести отдельно… Она уложила ее в футляр и спрятала на груди, рядом с медальоном. Медальон - патрон, кассета - бомба.
Моника будто ждала ее. Всплеснула руками, стеклянно обрадовалась, заулыбалась. А может, она гораздо хитрее, чем кажется и чем хочет - казаться? Может, она следила и все видела?
Римма, не останавливаясь, окинула ее равнодушным взглядом.
- Алексей Романович спят-с, - прохладно сказала она ей. - Будиться, никак не желают. - Она обернулась на двери Зимнего Сада будто бы с крайней и искренней досадой. - А впрочем, попробуйте… Не исключено, что у вас что-нибудь и получится…
Спустившись вниз, она увидела в холле охранника. Тот сперва уставился на нее с удивлением, потом стал смотреть с немой вежливой полуулыбкой, как его учили…
- Закажите мне такси, - утомленно обратилась она к нему. - Это не очень сложно, надеюсь…
Охранник, кажется, растерялся. Потом ответил:
- Все будет сделано. Не беспокойтесь. Присядьте здесь, если желаете… Скоро подадут машину.
Она лениво опустилась на диван, краем глаза наблюдая за охранником: за тем, как он искоса посматривает на нее с подозрением, потом вынимает рацию и уходит в соседнюю комнату.
Она представила: он связался с диспетчером и спрашивает, как ему быть с этой новой дамочкой, шлюшкой-журналисткой, которая пожелала вдруг уехать… А диспетчер орет: взять! держать! не выпускать! Она с видяшкой, засланная, у нее уже компра готова на босса!.. В наручники - и в подвал!.. И зови Черепа, пусть выпытает у этой стервы хреновой, на кого там она работает!..
Она прикусила губу. Выругала себя за идиотские фантазии. Череп выдумался какой-то…
Но почему, черт возьми, охранник там медлит?!.. А ведь они, собственно, в любом случае проверяют, в каком состоянии их господин. Сначала прибежала "мисс Левински", покудахтала, наверное, поквохтала и, вероятно, позвала врача. Личный врач у Шерстяка есть обязательно… Врач посмотрел, брезгливо потрогал пульс, с гораздо большим интересом пощупал Анюточку. Махнул рукой. Велел позвать охранников, чтоб перенесли босса в спальню. Нажрался, не впервой… Хотя - он присмотрелся к бутылкам - выпито не так уж много. Странно…
Дверь распахнулась… Нет, дверь просто открылась, и уже другой охранник, более представительный, белозубо улыбнулся:
- Машина готова, водитель ждет.
8
Начинало темнеть, и вдали, между бетонными берегами бульвара, догорала кремово-алая река заката.
Она медленно шла по аллее, разглядывая фигурные оградки, которыми окружили деревья, каменных уродцев из сказочного собрания сочинений, установленных тут и там на детских площадках, на разнообразные качели-карусели, которые уже начинали зажигать вечернюю иллюминацию.
Ей сейчас было хорошо. День удался. Сейчас она передаст Шопику кассету, и после этого уже можно будет отметить первую победу.
Отпустив машину заранее, недалеко от памятника Пушкину (чтобы шофер не знал, куда именно ей нужно было прибыть), дальше она отправилась пешком. Во-первых, ей хотелось отдохнуть душой, а где же это сделать, как не на Тверском… Ну а во-вторых, у нее не было абсолютной уверенности в полной безнаказанности того авантюрного мероприятия, которое она только что провернула на даче Шерстяка. Поэтому к месту встречи с Юркой она отправилась пешком и чуть раньше, чтобы, так сказать, проконтролировать обстановку. На всякий случай.
Юрка Шаповалов, ласково (не всегда, впрочем) называемый Шопиком, также появился заранее. Римма смотрела на него с удовольствием. Был он теперь немножко - совсем немножко! - располневший, импозантный, с аккуратной рыженькой бородкой, которую, безусловно, любил, холил и лелеял. Когда-то, к выпускному балу, он вздумал было обзавестись усами, ну, его, понятное дело, высмеяли… Римма помнила все эти романтические школьные летописи, - хотя он и учился на год старше, вниманием младших девчонок пользовался. К тому же жил по соседству и был тайно, а потом и явно в нее влюблен.
После школы он навсегда остался светлым, солнечным пятнышком на довольно-таки пакостном фоне ее остальных воспоминаний. А в дворовой компании ни он, ни она своими людьми не были. И когда у нее, уже светской дамы, бизнес-леди Риммы Хаузер, возник тот приключенческий авантюрный план, который она теперь успешно претворяла в жизнь, первым, о ком она подумала как о возможном надежном помощнике, был, конечно, он, Юрик.
Он был женат, разведен, снова женат и снова разведен. У него был сын, славный пятилетний мальчишка от второго брака. Юра работал в известной московской газете, репутация у нее была громкая и скандальная, одни горячо любили эту газету, другие искренне ненавидели, но читали и первые, и вторые. Поэтому, верно рассудила Римма, если в этом издании появятся веселые картинки с депутатской дачи плюс соответствующие комментарии к ним, Шерстяк смело может паковать чемоданы.
Итак, захлопнув дверцу старенькой серой "трешки" "БМВ", Юрка Шаповалов перепрыгнул через низенькую оградку сквера и пошел прямо к ней.
- О’кей! - Он сделал ручкой. - Теперь и я вижу, что все в порядке.
Другую руку он держал за спиной, но Римма заметила это лишь после того, как перед ней вспенилась шикарная ветка белой сирени.
- Ворованная, - строго предупредил ее он прежде, чем она успела как-то к этому отнестись.
Она радостно засмеялась:
- Спасибо. Ты все помнишь…
- Может, и не все, но то, как мы воровали сирень, помню точно.
- Мы? - удивилась она.
- Мы, - сказал он твердо. - Я - как исполнитель. Ты - в роли соучастника и вдохновителя.
- Согласна, - кивнула она.
Потом чуть отодвинулась и стала разглядывать Юрку в упор, словно собиралась его стричь и прикидывала, что нужно сделать для начала.
Он понял ее взгляд.
- Мы ничуть не изменились, - заявил он с усмешкой. - Ничуть.
Она кивнула, впрочем, без грусти.
- Ничуть. Ты прав.
Он тоже кивнул. Сказал, осматриваясь, будто что-то искал:
- У нас есть повод выпить. Даже причина.
- Д-да? - изумилась она.
- Да-да. Но о причине ты не догадаешься ни за что.
Она посмотрела на него из-под пряди волос, с хулиганским видом, так, как это обычно делал он. Все это были их прежние игры юности.
- А ну, говори!
Он молча показал ей язык - так, как это обычно делала она. Потом он вдруг поднялся и вынул из объемистых карманов замшевого пиджака по бутылке пива.
- За папарацци.
Жестяные крышечки упали на асфальт.
Над бульваром сгущались сизо-сиреневые майские сумерки. Огней становилось больше. Воздух слегка посвежел.
- Ну, так что… Редакция материала не убоится?
Он сделал несколько солидных глотков и кивнул.
- Не убоится. Я переговорил… ну, так, предварительно и вкратце. Без имен и подробностей.
- И?
Шопик неопределенно качнул головой.
- Пока реакция неплохая. Но это политика, сама понимаешь.
- Договаривай.
- Договариваю. На момент "здесь и сейчас" удача обеспечена где-то на семьдесят процентов. Если же попадутся "хреновые тридцать" из остатка, - Юрик отпил из бутылки и поглядел сквозь нее на огни каруселей, - тогда мы просто спихнем это какой-нибудь другой газетенке. Благо, их сейчас развелось множество превеЛикое. Кто-нибудь да напечатает.
Она вздохнула и поцарапала ногтем этикетку.
- И тут свои сложности.
- А как же без них, без родимых…
- А если нигде не возьмут?
Юрка кивнул.
- Не есть повод грустить. А есть повод поискать клиента.
- Не поняла?
Он хмыкнул:
- Сразу видно, не политический ты человек. Не образованный, не подкованный, темный. Одно слово - Европа… - Юрка довольно заржал и прикончил пиво одним глотком. - Это значит, - принялся пояснять он, - что нужно найти подходящего политикана, желательно еще грязнее Ше… Стоп-стоп, без имен!.. Ну, ты поняла, кого грязнее… Ну, вот, найти, значит, такого типа, но только в стане его врага. И с кристально чистой совестью сдать ему твоего старого знакомого. Можно даже за деньги, но тогда совесть не будет кристально чистой.
Они немного посидели молча.
- А сумеешь найти грязнулю-то? - спросила Римма, возвратившись к недавней теме разговора.
Юрка приподнял и опустил плечи.
- Нелегко, конечно, найти кого-то, кто еще гаже, ну да и не обязательно. Чистые, они в действительности не так уж и чисты… Ну а в самом-самом-самом крайнем случае просто дать на лапу шеф-редактору. Наскребешь?
- Да уж наскребу… А кому?
- Да вообще, не обязательно именно "кому"… Но я думаю, мы слишком далеко с тобой заехали. - Он повертел пустую бутылку и аккуратно опустил ее на Асфальт. - Думаю, все решится гораздо проще.
Римма протянула ему кассету и посмотрела на старого приятеля с легкой грустинкой.
- Будем прощаться?
В этот момент у Шопика запищал телефон. Он вынул его, посмотрел на номер на табло, но отвечать не стал. Потом рассеянно спрятал мобильник в карман и медленно развернулся всем корпусом к Римме.
- Вот что… - задумчиво произнес он. - Похоже, что покупатель твоего любительского ролика, уважаемая папарацци, нашелся сам.
- Да? - с сомнением спросила она.
- Это один гастрономщик, Чудинов, мне сейчас звонил его исполнительный директор.
- Гастрономщика? - подняла брови Римма.
Шопик усмехнулся:
- Это я его так зову… Он собирался построить супермаркет в одном людном месте, а твой знакомый его туда не пустил, ну, и они не на шутку сцепились. Разразился даже маленький скандальчик, это все года полтора тому назад произошло… Видишь, как полезно иногда собирать сплетни.
Она насмешливо сощурилась.
- Ох и продажная же у вас пресса…
- А как же, - невозмутимо согласился Юрка и тут же передразнил ее: - "У вас!.." Она, кстати, и у вас такая.
Римма поглядела на часы и качнула головой:
- О, время не ждет… Отвези меня в гостиницу, а?
9
Гастрономщик оказался вполне компанейским мужчинкой средних лет. Юра познакомил с ним. Римму на следующий день в послеобеденный час. Встреча состоялась в его офисе на Павелецкой набережной.
Офис, собственно говоря, таковым не являлся. Это была спортивная школа по горному туризму, которую Чудинов финансировал и всячески опекал. Когда Римма с Юрой вошли в холл, там стояли деловитая суета и шум - кто-то кого-то звал или искал, переносил куда-то лыжи, рюкзаки, палатки, взад-вперед ходили юноши и девушки в спортивных костюмах.
Андрей Борисович, коренастый мужчина с жестким, обветренным лицом, не был похож на бизнесмена. Он, скорее, напоминал тренера, хоть и вышел встречать гостей в безукоризненном темном костюме, несколько неуместно смотревшемся в сборно-спортивной обстановке. Римме он понравился: несмотря на железную хватку бизнесмена, в нем явно присутствовало желание кому-то помогать. Скалолазание Чудинов любил с детских лет. Что же касается Шерстяка, то с ним они действительно враждовали и судились. Чудинов отметил это вкратце, высказав мысль, что депутат Государственной Думы - практически недосягаемое для закона лицо.
- Прошу вас, присаживайтесь, где удобнее, - пригласил он в кабинет своих гостей. - Что-нибудь выпьете?
- Чаю, - согласилась Римма.
Юрка молча развел руками, давая понять, что желание дамы является также и его искреннейшим желанием.
Андрей Борисович склонился над селектором:
- Лена, принеси чаю… Нет, который для особых случаев. - Он распрямился и поглядел на Римму. - Я хочу угостить вас чаем, которым меня поили в Маньчжурии.
- Нечто изысканное? - улыбнулась Римма.
- Да. Отведаете?
Юрка был непривычно молчалив, наконец, как бы между прочим, спросил:
- Мой друг в поход собрался?
Чудинов развел руками.
- Увы… А хотя, может, вырвусь-таки… - Он сел за стол и посмотрел на гостей так, будто решал, достойны ли они того, чтобы посвятить их в свою мечту. Решил, что достойны. - Я с юности хотел побывать в Альпах. Там, где родилось и пошло по другим горам это слово: альпинизм. У меня был друг, он погиб в девяносто втором на Тянь-Шане, там был его третий семитысячник… Мы с ним мечтали обойти Альпы в Италии, в Швейцарии… Ну, потом все поменялось. Но группу я туда отправлю, а может, и сам брошу дела - и в горы!.. Посмотрим.
В утреннем телефонном разговоре Юры с Чудиновым, свидетелем которого она была, прозвучало название некоей фирмы - "Интертур". Это было туристско-экскурсионное агентство Ольги, жены Виктора. Воображение включилось у Риммы мгновенно. Она решила, что сама судьба посылает ей одну козырную карту за другой. Впрочем, сказать что-либо с уверенностью и на этот раз было пока слишком рано и самонадеянно. Чтобы прояснить для себя обстановку и иметь возможность строить дальнейшие планы, Римма и поехала на встречу с Чудиновым…
Сейчас она ощутила намекающий взгляд Юрки, но выдержала полагающуюся паузу и спросила:
- Вы напрямую едете или договорились с турагентством?
Чудинов кивнул:
- "Интертур"… Мы хотим… - начал было он, но в этот момент в кабинет принесли видеомагнитофон.
Юрка включил аппаратуру и вставил в приемное устройство диск с копией записи. Оглянулся на Чудинова, кивнул Римме и запустил просмотр.
Должно быть, элитный китайский чай был действительно хорош или даже отменен, но Римма, признаться, этого не заметила. Глядя на экран, она вся находилась там, в Зимнем Саду, вчера…
Съемка оказалась достаточно хорошей, это ей сказал Юрка еще утром, после того как сделал перезаписи. Но ей казалось, что внимать экрану нужно будет с полчаса, а все закончилось минут за пять.
Однако эти пять минут, поняла она по реакциям Чудинова, сыграют в жизни Шерстяка совсем не сиюминутную роль.
Андрей Борисович высказался проще.
- Это убьет подонка… - произнес он ровным голосом. - Что бы вы хотели за это?
- Пустяк, - усмехнулась Римма. - Я так поняла, что вы, Андрей Борисович, собираетесь воспользоваться услугами туристско-экскурсионного агентства "Интертур"?
- Да, - сказал он. - Мне рекомендовали…
- Вы уже заключили договор?
Чудинов поглядел на часы.
- В три, по-моему… да, в три это сделает мой исполнительный директор… - Он смотрел на нее с непониманием.
Она нервно дрогнула губами.
- Если можно, остановите его.
- Н-не пойму, простите…
Римма поудобнее расположилась в кресле. Она опять была Риммой Хаузер, владелицей процветающего турбюро.
- Я владею швейцарским экскурсионным бюро "Хаузертур", - сказала она. - И мне крайне желательно, чтобы моя "конкурентша" из "Интертура" потеряла столь выгодного для нее клиента, как вы, Андрей Борисович.
- А, вот оно что…
Римма кивнула и продолжила:
- Но это еще не все. Во-первых, "Интертур" принадлежит жене друга Шерстяка, тоже госдумовского депутата, Виктора Реутова. Во-вторых… - Она потрогала чашку. - Во-вторых, я предоставлю вам гораздо более выгодные для вас условия. Мы их можем обговорить прямо сейчас.
Чудинов расхохотался.
- А вы мне нравитесь, ей-богу! - воскликнул он, вынимая мобильный телефон. - Женя! Забудь об "Интертуре" и возвращайся в офис.
Меньше чем через час все было решено, и они вышли на улицу.
- Поедешь со мной? - спросила Рима.
- Тебе не терпится сказать ей последнее "прощай"? - усмехнулся Юра.
- Скорее, услышать "прощай" от нее. Это должно быть круто. И потом… я не хочу быть одна.
- Ладно.
Некоторое время ехали молча, но каждый думал, в общем, об одном и том же.
Римма сказала:
- А он славный дядька… - Она имела в виду Чудинова.
- Да, - понял Юрка и согласился. - Он из тех, кто не только любит сам жить хорошо, но и дает хорошо жить другим.
10
Это было массивное здание сталинской постройки. Первый и, частично, второй этажи его занимали обросшие пристройками магазины, кафе, конторы. "ИНТЕРТУР" - было выведено большими неоновыми лампами на одном из отделанных чугуном табло, которое выдвигалось из каменного портика, где была массивная дверь. Чуть ниже, на двери, шел сплошным текстом перечень услуг турагентства..
Юрка потянул ручку на себя и пропустил Римму вперед.
Она шагнула в приемную не без некоторой внутренней дрожи. Впрочем, то обстоятельство, что рядом был незаменимый друг, придавало определенный психологический комфорт. Что же касается его самого, то он лучился улыбкой.
С первого взгляда легко было видно, что агентство "Интертур" переживает не лучшие времена. Пол, покрытый вытертым линолеумом, был не метен, кресла для посетителей пустовали, да и вообще, в приемной, кроме секретарши, никого не было. Однако из-за закрытых дверей вдоль коридора доносились голоса. Секретарша, нервная немолодая женщина с пучком пегих волос, что-то лихорадочно набирала на компьютере. Римме показалось, что появления посетителей она вовсе не заметила. Однако это было не так.
- Слушаю вас? - стрельнув затравленным взглядом, спросила секретарша.
Переглянувшись с Юркой, Римма сделала несколько шагов по направлению к ее письменному столу.
- Директор у себя?
- У нее сегодня нет приема.
- А когда будет?
Женщина вздохнула и ответила, как-то вдруг расслабившись: