- По-моему, только потому, что врачи сказали, что у него с головой все в порядке. Я спрашивала у доктора Джоэла и он немного объяснил мне. Если человек не может слышать, это не значит, что он сумасшедший. Но дядя Тим все равно считает, что сестра хочет от него избавиться, поэтому он и старается быть осторожным. Сегодня он об этом забыл, когда спустил с лестницы старого Фарли, и я этому очень рада.
Тим уже не мог следовать за нашим разговором, но для меня было важно узнать кое-какие вещи. Образ Коринтеи Ариес становился все менее привлекательным.
Я поставила маленький тотем обратно на полку и убрала в сумочку перо ворона. Затем повернулась к Тиму.
- Вы их продаете?
Он покачал головой, и за него ответила Элис.
- Он не хочет быть конкурентом индейцам, которые нуждаются в деньгах. Они делают декоративные тотемы, очень красивые… и большие. В фут или два высотой. Они занимаются только большими столбами по заказам музеев и парков. Кроме того, он говорит, что сестра все равно не позволила бы ему торговать своими фигурками.
- По-моему, они очень красивые, - сказала я. - И мне бы хотелось иметь такую. Я скажу ему об этом на языке жестов.
Жесты амеслана бывают вполне описательными. Я коснулась тотема, который только что держала в руке, и подкрепила это жестом и соответствующим выражением лица. Дядя Тим улыбнулся, показывая, что он понял и ему приятно. Я показала ему как сделать жест "красиво" - надо поднести руку к подбородку, почти касаясь его, потом так же ко лбу и затем кругом обвести лицо. Этот жест напоминает осторожное приоткрывание вуали.
Тим с энтузиазмом повторил жест, показывая на меня. Он быстро бы научился, получи он такой шанс. Но пользы от этого немного, если окружающие не понимают языка глухих.
Элис повторила мои движения, так быстро показывая жесты, что мне даже пришло в голову, не могут ли ее руки "помнить". Наблюдая за ней, старик заметил брошку в виде цветка лотоса у нее на воротнике. Он коснулся броши и спросил, откуда она у нее.
Элис объяснила на словах, но поскольку он явно понял не все, она написала ему в блокноте, что брошку дала ей Лита Радбурн, что миссис Ариес хотела ее отнять, но потом вернула.
Ее рассказ как будто очень взволновал Тима. Он вдруг затряс головой и подтолкнул Элис к двери, словно что-то его расстроило или даже испугало. Он был расстроен и обеспокоен, но объяснять ничего не хотел.
Единственным его желанием было, чтобы мы ушли, но на пороге я остановилась перед ним и сделала жест "спасибо" - прижала пальцы к улыбающимся губам и вытянула к нему руку ладонью вверх. Он не нуждался в словах, что понять меня. На мгновение он растерянно уставился на меня, словно разрываясь между желанием меня выставить и мне ответить.
- Все в порядке, - сказала я, и подкрепила свои слова жестом.
Тим снова уставился на брошку, и Элис потащила меня из комнаты.
Как только мы вышли за порог, Тим с грохотом захлопнул за нами дверь - скорее всего, намеренно, поскольку он наверняка помнил об этом звуке.
- Почему он так расстроился? - спросила я у Элис, когда мы стали спускаться по лестнице.
- Я не знаю. Может, он что-то помнит об этой брошке. Я как-нибудь вызнаю, когда он немного успокоится.
Я поблагодарила ее за визит к Тиму, но она уже потеряла интерес. Мы спустились на первый этаж, и она стала к чему-то прислушиваться.
- В чем дело? - спросила я.
Элис с облегчением вспомнила.
- А Фарли-то нет! Так куда лучше.
- Ты его боишься?
Ее глаза распахнулись, и на какой-то миг она дала слабину.
- Иногда боюсь. - И, сорвавшись с места, она побежала по коридору, словно поняла, что позволила мне увидеть слишком многое.
В этот момент я ненавидела Фарли Корвина больше всего на свете. Я не желала быть одной из тех, кого Джоэл назвал "цивилизованными людьми".
Однако уже пришло время идти в сад на встречу с Кирком. По пути к черному ходу я столкнулась с Диллоу, который выходил из комнаты миссис Ариес.
- Миссис Торн, миссис Ариес приглашает вас присоединиться к ней сегодня за ужином, если вы не против. В шесть часов.
- Я приду, - ответила я. - Есть какие-нибудь новости из больницы?
- Кирк привез мистера Корвина домой, миссис Торн. Кажется, с ним все в порядке.
Диллоу всем своим видом показывал, как он не одобряет Фарли Корвина.
Я поблагодарила его и пошла к черному ходу, чтобы спуститься по холму к нижнему саду. На этот раз Кирк Маккей так легко не отделается. Теперь для меня было важно все, что связывало - или разъединяло - Эдварда с Элис.
7
Никого не встретив по пути, я вышла из дома и заторопилась вниз по каменным ступеням. Было так приятно выбраться из гнетущей атмосферы этого дома, уйти от его дубовых панелей и оконных витражей.
Приближаясь к нижнему саду, я услышала голоса и замедлила шаг. Сначала негромко говорил Кирк, потом ему ответила Пиони Корвин, и ее голос взлетел на пронзительных нотах. Я застыла, прислушиваясь.
- Ты ничего не сможешь доказать! - закричала Пиони. - Я тебе не верю! Это все ложь!
Она потеряла самообладание, так что был как раз удобный момент поговорить с ней напрямую. Я вышла из дубовой рощицы и оказалась в поле зрения этих двоих, сидевших на скамейке. Кирк оглянулся первым, его глаза потемнели от гнева - не на меня. Мое присутствие, казалось, еще сильнее вывело из себя Пиони. Она вскочила на ноги и пронеслась мимо меня, обойдя по большой дуге, словно боялась, что я попытаюсь ее остановить.
- Вы не вовремя, - сказал Кирк, когда Пиони скрылась из вида.
- Я пришла, как мы договаривались, - ответила я. - И, судя по вашему взгляду, может, как раз и вовремя. Чем она вас так разозлила?
Пытаясь успокоиться, Кирк поднялся на ноги.
- Глупо было позволять ей вывести меня из равновесия. Она родилась жертвой - ею слишком просто манипулировать. Хотя жертвы тоже иногда заходят слишком далеко.
- Она знает, что вы были другом Эдварда?
- Знает, - коротко ответил он. - Потому и боится. Она знает, что мое появление не означает для Корвина ничего хорошего.
Он снова вскинул руки над головой и потянулся к солнцу, как уже делал утром. Казалось, он напитывается солнечным светом - словно хочет смыть тьму и гнев, которые я в нем ощущала. Когда он позволил себе опустить руки, напряжение частично ослабло, и я тоже немного расслабилась.
- Давайте уйдем отсюда. Куда-нибудь, где можно поговорить наедине, - сказал он. - Здесь вокруг слишком много любопытных ушей. Вас переполняет множество вопросов - на которые я, скорее всего, не отвечу - но вы, по крайней мере, сможете попробовать их задать. - Он двинулся к дальнему концу сада, и мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.
Задние ворота выходили на маленькую улочку, где был припаркован "фольксваген" Кирка. Я села на пассажирское место, и Кирк повел машину вниз, к центру Виктории. В отличие от Джоэла Радбурна, который всегда вел себя легко и естественно, этот человек напоминал какой-то бурлящий вулкан. Он отталкивал и привлекал одновременно. "Правдивость" и "надежность" не те слова, которые я могла бы сказать о Кирке Маккее, и его притягательность меня очень беспокоила.
За рулем он сделался молчаливым и заговорил только после того, как мы припарковались на тротуаре около какого-то парка и вышли из машины.
- Давайте немного пройдемся, - предложил он. - Разговор с Пиони получился скверным. Я не собирался пугать ее. Теперь они оба будут настороже.
- Из-за письма Эдварда?
Мы стояли неподалеку от берега, и Кирк показал рукой на почти отвесные ступеньки.
- Давайте спустимся пониже.
Мы пошли по широкой бетонной дороге, что спускалась от дамбы, по которой транспорт пересекал внутреннюю часть гавани. Справа мягко покачивались на воде маленькие белые яхточки с американскими и канадскими флагами. В правом углу гавани, напротив нас, виднелся большой белый паром, ожидающий пассажиров в Сиэтл или Порт Анджелес.
Находясь внизу, мы не видели ни шоссе, ни шумных машин, пролетающих по нему. Впереди на набережной возвышалось большое коричневое здание отеля "Императрица" , затмевавшее собой все остальное, рядом на штандарте развевался красно-белый канадский флаг. За отелем растянулся по набережной парламент со своими зелеными куполами, на нем тоже развевался флаг. На вершине большого медного купола красовалась золоченая статуя капитана Ванкувера. Прямо над нашей дорогой, на зеленом склоне среди желтых цветов был воткнут плакат с приветственной надписью "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ВИКТОРИЮ". Над нашими головами пикировали и взлетали чайки, с хриплыми криками проносясь меж зданий.
Здесь внизу прохожих почти не было, и я ощутила себя словно в сердце города. По кромке воды стояли круглые невысокие фонари, похожие на синие грибы, они соединялись между собой цепями, тоже выкрашенными в зеленовато-синий цвет. Между ними красовались высокие фонари с большими белыми плафонами, с их горизонтальных перекладин свисали корзины с цветами. Эти фонари с цветочными корзинами - своеобразная "марка" Виктории.
- Давайте сядем, - предложил Кирк и повел меня к синей скамье у каменной стены. К моему удовольствию, этот особенный оттенок синего был здесь повсюду.
От гнева Кирка сейчас остался только мрачный остаток.
- Вы хотите узнать больше о письме Эдварда, - произнес он. - Но почему? Ведь через пару дней вы вернетесь домой. Оно не имеет к вам никакого отношения.
Я стала объяснять.
- Когда мы с Элис остались сегодня утром одни в саду, после вашего ухода, произошло нечто странное. Она серьезная девочка и смеется не слишком часто. Но ваши слова о том, что она могла бы назвать миссис Ариес в лицо Коринтеей, ее позабавили. Она улыбнулась, и я словно увидела Дебби. Именно это увидела миссис Ариес, когда смотрела на фото Дебби в журнале. Она ощутила такое сильное сходство с Элис, что решила связаться со мной. И теперь я почувствовала то же самое. И увиденное мной сходство - десятилетней Элис и трехлетней Дебби - было таким четким, что на несколько минут я была абсолютно уверена, что Элис моя дочь.
- А сейчас уже нет?
- Я не знаю. Это напоминало удар молнии, такое мгновенное узнавание, которое тут же пропало. У меня нет ничего конкретного, только иногда мелочи напоминают мне о Дебби. Но ничего похожего на доказательства, которые я должна предъявить миссис Ариес. И я не готова сдаться и уехать. Пока еще не готова.
- А что произошло, когда доктор Радбурн привел вас к своей матери?
- Элис называет миссис Радбурн странной и, вероятно, она недалека от истины. Миссис Радбурн сразу же заявила, что Элис - моя дочь. Но едва ли это может стать доказательством, и уж точно не произведет впечатление на миссис Ариес.
- Если это правда, то значит Корвины…?
- Похитили мою маленькую девочку. Вот почему я хочу узнать о письме Эдварда Ариеса. Может быть, он написал что-то… что угодно, что помогло бы мне принять решение.
- Его письмо короткое и малосодержательное. Оно было вложено в дневник, который он вел тогда.
- Дневник? Но тогда в нем должны быть все ответы!
- Не слишком ясные. И не о том, что вас интересует.
- Можно мне его посмотреть? Он писал что-нибудь о Фарли?
- Я не хочу его никому показывать и сомневаюсь, что он может вам чем-то помочь. Но да, о Фарли Корвине он писал.
- Почему вы не хотите мне об этом рассказывать?
Кирк не отрывал глаз от маленьких яхточек, покачивающихся на воде.
- Вы не захотите знать. Если вы пока остаетесь в доме, то для вас же будет лучше, если вы не узнаете лишнего. Так безопаснее.
Я не могла с ним согласиться.
- Перестаньте обращаться со мной, как с девочкой, которую нужно защищать. Я уже много лет стою на своих ногах.
И, впервые за нашу прогулку, он посмотрел прямо на меня. Ясные темно-синие глаза, словно океанские глубины. Так бы и смотрела в них. Но я струсила и быстро отвела взгляд. Я не могла вспомнить, когда в последний раз я так явственно ощущала мужское присутствие - во всяком случае, такое долгое время. Я была слишком поглощена горем, чтобы позволить хоть кому-то себя коснуться. Но именно он и именно сейчас? Что в нем было такого, что давало столь нежеланный эффект?
- Извините, - тихо произнес он. - Я не сомневаюсь, что вы уже давно за порогом детства. Элис не знает, что вы потеряли дочь, но знает, что ваши родители глухие - она услышала это от вас и передала мне. Поэтому я думаю, что вы приняли на себя большую ответственность совсем юной. Не думаю, что писанина Эдварда выбьет вас из колеи.
- Все верно, не выбьет. Я хочу знать все об этих Корвинах.
- Хорошо. Эдвард опасался, что с ним может произойти несчастный случай. Спланированный несчастный случай, который будет стоить ему жизни. И намекнул, что за этим будет стоять Фарли Корвин.
- Вы говорите об убийстве?
- Эдвард не доверял ни Фарли, ни Пиони - хоть и был женат на последней. Мне кажется, что она чересчур мягкотела, чтобы совершить что-то действительно дурное. Однако, как я уже говорил, она могла зайти слишком далеко.
- Это все было в дневнике? Она поэтому так перепугана и выбита из колеи?
Он не ответил, и я поняла, что он рассказал мне ровно столько, сколько хотел.
- Вы приехали сюда, чтобы найти доказательства вины Фарли? - спросила я.
- Не думаю, что против него существует много доказательств. Но я могу пойти другим путем.
- И для начала припугнуть Пиони? Вы не думаете, что она пойдет с этим прямо к Фарли - и теперь он будет начеку?
Он криво улыбнулся.
- Вы знаете, я не думаю, что она это сделает. Но пусть немного попереживает.
- А если она убедит Фарли уехать? Они могут скрыться, забрав с собой Элис, и я никогда уже не узнаю правды.
- Кто бы ни был отцом Элис, они слишком много поставили на карту, чтобы так легко сбежать. Корвин сделал ставку и будет уповать на то, что я ничего не смогу доказать. Если я сейчас пойду к миссис Ариес, она еще сильнее захочет забрать себе Элис. Но я хочу быть уверен, и пока не могу раскрывать карты.
- А если они действительно похитители Дебби?
- Тогда они могут просто оставить ее здесь и сбежать - в случае, если они узнают, кто вы, и решат, что у вас что-то на них есть. И в каком-то смысле, такой побег может стать для вас доказательством.
Мне не нравился ни один возможный сценарий. Я хотела - совершенно нереалистично - чтобы Пиони Корвин признала правду, или даже все сама рассказала. Это было бы единственное настоящее доказательство, если такое вообще существовало, и оно должно было исходить от нее - не от Фарли.
- Дженни, послушай меня… - Он говорил мягко, и от низких вибрирующих ноток я испытывала странное чувство, что он словно поглаживает меня, успокаивая мои натянутые нервы. Хоть в его словах и не было ничего успокаивающего. - Не думаю, что тебе стоит на что-то рассчитывать в смысле Элис. Не привязывайся к ней только потому, что тебе этого очень хочется. К сожалению, я не думаю, что Элис на самом деле твоя дочь.
Я не хотела его жалости. Не хотела его доброты.
- Ты хочешь, чтобы она оказалась дочерью Эдварда?
В его глазах появилась какая-то новая печаль.
- Неважно, чего я хочу. Мы идем разными путями.
- В дневнике есть еще что-то, да? Что-то, что тебя убедило?
Он не ответил, только положил ладонь поверх моей руки и кивком предложил пройтись вдоль воды. Я увидела, что по дорожке ниже нашей скамейки идут двое мужчин. Одним из них был Тимоти Радбурн, его седую гриву яростно трепал ветер, а плечи ссутулились, словно он хотел стать поменьше ростом. Рядом с ним шел Джоэл Радбурн.
- Нас не должны застать вместе, - сказал Кирк. - Я пока что еще шофер и я не хочу, чтобы меня уволили раньше времени. Отвезти тебя домой, Дженни?
Мне хотелось остаться с ним, но я не стала этого делать. От Кирка Маккея исходила какая-то подспудная волнительность, и она представляла для меня опасность, к которой я еще не была готова.
- Лучше я подойду к ним, - решила я. - Доктор Радбурн потом отвезет меня домой.
Кирк легко принял мой отказ.
- Хорошо. Тогда увидимся позже, - сказал он и направился туда, где мы оставили его машину.
Я смотрела ему вслед, думая, какой же он странный и скрытный человек. Похоже, ведомый мыслью о мести за смерть своего друга. И все же, кажется, у него есть глубинные мотивы, которых я не понимаю. Прошло уже столько лет после смерти Эдварда. Что такого он мог написать о Фарли Корвине, если его слова так сильно разожгли гнев его друга?
Я отбросила тревожные мысли и поспешила за теми двоими. Джоэл услышал мои шаги и оглянулся.
- Привет, Дженни. Дядя Тим, это - Дженни Торн. Вы видели ее в доме.
Тим пристально следил за его губами, потом наградил меня неласковым взглядом. Я сделала жест приветствия, но он не ответил. Брошка в виде цветка лотоса его очень рассердила. Интересно, почему.
- Каким ветром вас сюда занесло? - поинтересовался Джоэл.
- Я осматриваю окрестности.
- Хорошая идея. Мы идем в Тандерберд-парк , если хотите, пойдемте с нами. Когда мы привезли Корвина домой, я заглянул к Тиму - Коринтея сообщила, что он чем-то расстроен. Вот я и решил взять его на прогулку. Я так и не забрал свою машину и потому взял "мерседес".
- Как мистер Корвин?
- У него сотрясение мозга. Ничего серьезного, я думаю - только придется какое-то время походить с синяками. Но это падение сильно задело его самолюбие. Боюсь, как бы он не начал опять насмехаться над дядей Тимом. Очень хочется, чтобы Коринтея поскорее избавилась от этой парочки. Дженни, а что насчет Элис? Вы хоть немного приблизились к решению?
Во время визита в Ок-Бей я не стала рассказывать Джоэлу и его матери о том, что испытала утром в саду, поскольку я не хотела влиять на первое впечатление Литы от нас с Элис. Сейчас эта причина отпала, но мне все равно не хотелось ему говорить.
- Доверьтесь интуиции, - сказал Джоэл. - Это главный совет моей матери. Вглядитесь в себя и, возможно, вы узнаете что-то новое.
Хотелось бы мне знать, как это сделать, подумала я.
Мы стали подниматься по лестнице, которая вела к памятнику капитану Куку, что возвышался над окрестностями. Над нашими головами парили чайки. И, осознавая, что Тиму не дано услышать их пронзительные крики, я радовалась тому, что я слышу. Я вспомнила, как трудно мне было в детстве понять, что мои родители не слышат такие замечательные звуки - шелест дождя или раскаты грома. Не слышат, как кто-то напевает привязчивую мелодию; не слышат, как плачу я - их маленькая дочка. Кричать и жаловаться было почти без толку, в отличие от закатывания истерик. Однажды, будучи уже постарше, я заткнула себе уши затычками, чтобы понять, что значит быть глухой. Но звуки все равно просачивались, и мой эксперимент не сработал.
Мне хотелось включить Тима в наш разговор - хотя читать по губам на ходу не самое простое дело. Но что-то в его лице мне подсказывало, что он поглощен мыслями о чем-то, что его сильно тревожило.
Я ответила на последние слова Джоэла.