Скрип сапог. В коридор врывается поток ледяного воздуха. Запах фиалки становится крепче и словно взрывается в ноздрях священника. Карцо раздвигает пальцы прижатых к лицу ладоней и смотрит сквозь щели. Существо как раз вошло в его поле зрения. Оно одето в черную монашескую рясу с капюшоном и обуто в тяжелые сапоги, которые носят паломники. Вор Душ! Вот кого иезуиты впустили в собор.
Сердце экзорциста бешено стучит в груди. Он ждет несколько минут, затем выпрямляется и выходит из камеры. Он нюхает воздух – Зверь ушел. Тогда он ускоряет шаг. Дойдя до конца коридора, он видит приоткрытую дверь. Здесь чувствуется запах пыли и натертого воском дерева – запах архивов.
Глаза Карцо постепенно привыкают к темноте, и он входит в библиотеку с колоннадами. Просторный зал загромождают перевернутые книжные стеллажи и подставки для книг. В толстом потолке прорезаны по диагонали маленькие окна с матовыми стеклами, вроде иллюминаторов. Они улавливают далекий солнечный свет и отбрасывают его на пол в виде широких пыльных лучей. Значит, делает вывод экзорцист, этот зал находится под городом.
Пол выложен мраморными плитками. Среди них Карцо видит синеватые, в форме ромба, которые складываются в надпись на латыни: Ad Majorem Dei Gloriam – "Ради Большей Славы Бога". Над этой строкой изображено пылающее солнце, окруженное черными как сажа буквами – сокращенная форма девиза иезуитов: HIS – Iesus Hominum Salvator , то есть "Иисус – спаситель людей".
Карцо идет вперед среди перевернутых книжных шкафов. Пол завален свитками пергамента и рукописными книгами. Священник останавливается посреди этого сваленного в кучи архива, замирает неподвижно и вслушивается в тишину. Его внимание привлекает звук: что-то раз за разом стучит через одинаковые промежутки времени. Экзорцист проходит на середину зала – туда, где лучи света разрезают темноту. Он видит письменный стол, стоящий в центре библиотеки, а на столе большую открытую книгу. Страницы залиты кровью. Странно, что крови так много: несколько капель даже падают со стола на пол.
Карцо входит в луч света и рассматривает книгу. Это "Трактат об Аде", ценнейшее руководство по изгнанию демонов, написанное еще в одиннадцатом веке. Чья-то дрожащая рука открыла его на странице, где описан обряд Сумерек. Этот ритуал таит в себе столько опасностей и тайн, что его применяют только для борьбы с самыми могучими демонами и как крайнее средство.
Священник протягивает руку над рукописью. Шлеп! – кап ля крови падает на его ладонь и чертит на ней ярко-красную линию. Он поднимает взгляд и вздрагивает от ужаса: перед его глазами блестит в полумраке бледное лицо отца Ганца. Кто-то подвесил несчастного иезуита вниз головой к балке, а потом перерезал ему горло. Карцо смотрит в остекленевшие глаза страдальца. В них тот же абсолютный ужас, который он чуть раньше прочел в мертвых глазах брата Игнасио. Еще одна жертва Вора Душ.
Он собирается снять отца Ганца с балки, но тут в тишине раздается стон. Карцо поворачивается и видит силуэт человека, стоящего у дальней стены. Нет, человек не стоит, а висит на высоте метра над полом; его руки вытянуты в стороны. И он, кажется, глядит на Карцо в полумраке. Этот повешенный – отец Джакомино!
82
У Джиллиана Рея лицо было как у ангела, а мускулы как у серфингиста. Он действовал всегда одинаково: путешествуя автостопом, устраивал так, чтобы фермеры из буша сажали его в свои машины. Фермер привозил попутчика в свой уединенный дом. Рей, совершенно счастливый, ел и пил за хозяйским столом, хвалил хозяйку, болтал с детьми, потом ложился спать. Рано утром он убивал всю семью топором и отправлялся в путь. Только путь этот проходил уже по другой дороге: чтобы запутать следы, Рей сворачивал на мотоцикле в буш и ехал по заросшей кустарником пустыне до соседней автомобильной трассы, а там снова переходил на автостоп. Австралийские власти устроили на него настоящую охоту, но уловка убийцы была такой удачной, что он и после этого продолжал свой путь. Места, где он убивал своих жертв, находились так далеко одно от другого, что полицейские ищейки ничего не понимали.
Сообщение об этих убийствах поступило в бостонскую сторожевую лабораторию. Мария Паркс обратила на него внимание и узнала почерк преступника, которого разыскивала уже много месяцев. Этот убийца причинял ей много хлопот. Она не знала ни его имени, ни его лица. Было похоже, что он, отдыхая за границей, отводил душу, убивая своих жертв. При этом ритуал убийства был на удивление постоянным. Это означало, что Рей нашел подходящий для себя ритм поездок и что выбранный им обряд убийства его вполне удовлетворял. Именно благодаря такому постоянству Паркс смогла обнаружить следы его прежних убийств в Турции, Бразилии, Таиланде и Австралии. Но во время последнего убийства, совершенного в окрестностях Вумеры, Джиллиан Рей дополнил свой обряд одной деталью. Следователи австралийской полиции мимоходом упомянули о ней в своем отчете, но не придали ей большого значения. Обычно Рей оставлял свои жертвы в том положении, которое они занимали, когда он их убивал. На этот раз перед тем, как продолжить путь, он усадил трупы на диван и кресла в гостиной и включил телевизор. Это означало, что Рей начинает скучать и пытается внести разнообразие в свой сценарий. Именно в это время кросскиллер наиболее опасен: его поведение меняется и у него возникает желание попробовать что-то новое. И в это же время, когда его почерк начинает меняться, сыщик может навсегда потерять его след. Вот почему Паркс тогда вылетела первым же самолетом в Австралию.
Выйдя из самолета в Элис-Спрингсе, она обула кеды и стала проситься на попутные машины у входа в аэропорт. Ей был нужен автостоп, чтобы пройти назад по следу Джиллиана Рея – чтобы ощутить теплый ветер в волосах и горячий асфальт под подошвами, почувствовать, как усталость, словно кислота, растекается по мышцам, как икры рывком распрямляются от судороги и как лямки рюкзака вонзаются в плечи, словно две пилы. Ей нужно было почувствовать то, что Джиллиан Рей чувствовал каждый раз, когда чья-то машина приближалась к нему сзади, – восхитительное жжение, которое растекается по животу и впрыскивает адреналин в артерии. Ощутить вампирскую жажду крови, от которой пересыхает горло, и сексуальное напряжение, невыносимое и сладостное. Вот что чувствует убийца-путешественник вроде Джиллиана Рея, когда встречает свою будущую жертву.
Много дней Паркс шла по следу Джиллиана, и чем ближе она оказывалась к нему, тем сильнее сливались их души. Он двигался к океану, оставляя за собой все более кровавые следы преступлений. Джиллиан изменялся и не понимал, что за перемена в нем происходит; поэтому он терял контроль над своими порывами. Он был в гневе. Именно признаки досады и гнев Мария обнаружила на последнем месте преступления.
Джиллиан становился другим. Именно в это время ей удалось войти в шкуру убийцы.
Это произошло на закате, когда диск солнца касался покрытой кустарником равнины. Паркс только что села в микроавтобус. Это был автомобиль студентки, которая ехала в гости к своей тете в Перт. Девушка была молодая и красивая. Лицо загорелое, волосы повязаны платком. На ней были шорты, которые оставляли открытым то место, где начинаются бедра, и хлопчатобумажная блузка, вырез которой позволял видеть груди. Глядя на нее украдкой, Паркс вдруг ощутила возбуждение такой силы, что у нее пересохло в горле. И ее ум заполнили образы смерти – голые трупы и полные крови куски плоти. Тогда она поняла, что в ее груди сейчас бьется сердце не ее, а Джиллиана. Ее душа догнала душу убийцы. Мария подавила охвативший ее порыв с таким трудом, что поняла: она теряет себя. И стала двигаться быстрее, чтобы догнать Джиллиана до того, как он окажется на побережье.
Она охотилась на Рея еще две недели, в течение которых он совершил еще три убийства. И наконец нашла его на безлюдном пляже возле мыса Нельсон. Это могло стать всего лишь последним преступлением в ночной тьме. Последнее изнасилование на холодном песке, последний удар кинжала в живот. На следующий день Джиллиан вернулся бы самолетом в Нью-Йорк и снова оказался бы в объятиях своей невесты Нэнси. И целый год учился бы на своем факультете без всяких происшествий. До следующих безумных каникул.
Убийца расчесывал своей жертве волосы щеткой, когда Паркс подошла к нему сзади и приставила пистолет к его голове за ухом и произнесла: "ФБР!" Она сказала это не слишком громко – ровно с такой громкостью, чтобы заглушить своим голосом щелчок курка. Получилось именно так, как она надеялась: Рей вынул из ножен кинжал. Лезвие блеснуло в лунном свете, Паркс закрыла глаза и расстреляла в упор всю обойму. Она слышала, как череп затрещал под ударами пуль, и видела, как кровь Джиллиана брызнула на песок. Она вздохнула запах сожженного мозга. Потом заставила себя открыть глаза, посмотреть на тело Рея и дотронуться до него, чтобы почувствовать уходящую из него жизнь. На ее глазах выступили слезы, и именно благодаря этим слезам Мария наконец нашла выход из лабиринта.
83
Карцо подходит к старому иезуиту и постепенно начинает лучше видеть открывшуюся перед ним картину. Вор Душ поднял полумертвого отца Джакомино на уровень балки и прибил к ней его плечи, локти и ладони. Шесть плотницких гвоздей пробили суставы и вонзились в узловатое дерево.
Священник остановился в нескольких сантиметрах от висящего тела. Струи крови лились из ран, текли, извиваясь, по шее и туловищу старика. Карцо наклоняется над иезуитом, и ему в ноздри ударяет сильный запах аммиака. Он отодвигает рясу Джакомино и обнаруживает, что Вор Душ распорол иезуиту живот на несколько сантиметров, начиная от пупка. Оголенные кишки давят на рану, но не могут из нее выпасть. Это медленная смерть.
Внезапно Карцо замечает, что капли крови стали крупнее, словно сердце старика забилось чаще.
– Отец Джакомино, вы слышите меня?
Голова страдальца медленно поднимается, и Карцо погружает свой взгляд в пустые глазницы: глаза иезуита выколоты.
– Отец Джакомино, это я, Альфонсо.
Раздается хриплый вздох, а потом голос старика, дрожащий и тоже хриплый:
– О господи, Альфонсо! Он идет сюда. Он возвращается за мной. Убей меня, пока он не забрал мою душу.
– Кто идет?
– Он. Он возвращается за моей душой и заберет ее с собой. Так они делают: удушают душу человека и уносят ее. Не дай ему это сделать, Альфонсо. Убей меня сейчас, пока я не потерял веру и он не унес меня с собой.
– Я не могу этого сделать, отец Джакомино. Вы хорошо знаете, что не могу.
Распятый старик вытягивается на гвоздях, и у него вырывается долгий вопль отчаяния.
– Боже всемогущий! Я больше не верю в Бога, Альфонсо! Ты меня слышишь? Моя вера гаснет. Если ты не убьешь меня сейчас же, я буду жариться в аду!
Тело Джакомино падает вниз и всем своим весом обрушивается на гвозди, кровь выливается из его ран и начинает капать на пол. Глаза Карцо наполняются слезами. Он наклоняется ниже и тихо говорит:
– Отец, вы губите свою душу тем, что просите меня отнять у вас жизнь. Вспомните, что Бог смотрит на вас и что именно по вашим предсмертным минутам Он будет судить о вашей вере. Вспомните также, что нет такого проступка или преступления, которых Господь не может простить. Хотите ли вы, чтобы я выслушал вашу исповедь перед тем, как вы предстанете перед нашим Творцом?
Джакомино поднимает голову. Кажется, что его пустые глазницы что-то ищут взглядом в темноте.
– У нас уже нет времени на это. Воры Душ вернулись, и великое зло снова распространяется по миру. Я меняю спасение своей души на то, что сейчас тебе открою. Молись за меня и закажи обедни за упокой моей души.
– Отец, вас спасет ваше сожаление, а не угрызения со вести.
– Замолчи, глупый! Ты сошел с ума, ты ничего не знаешь о том, что приближается.
Карцо напрягается: голос старика начал изменяться.
– Миссия иезуитов в Манаусе так же, как многие другие миссии во всем мире, служит промежуточной станцией для передачи тайных сообщений. Мы имеем приказ отсылать их в Ватикан. Эти сообщения написаны шифром; их посылает кардинал из окружения папы. Много лет назад этому кардиналу удалось внедриться в тайное общество. Эта зараза проникла в Ватикан сразу после Крестовых походов и с тех пор растет внутри его, как опухоль.
– Заговор против Церкви? Как называется это общество?
– Братство Черного дыма Сатаны. Эта секта произошла от ордена тамплиеров. Она старается завладеть престолом святого Петра. Воры Душ – ее вооруженное крыло.
– Вы знаете, кто состоит в этом братстве Черного дыма?
– Ни один человек никогда не видел их лиц, даже этот проникший к ним кардинал, имени которого я тоже не знаю. Нам известно лишь, что они занимают большинство ключевых постов в Ватикане и установили прочные связи с сектами сатанистов во всем мире. Они действуют по плану, который составлен много столетий назад. В это общество входят около тридцати кардиналов. Они рассеяны по всему миру и теперь настолько сильны, что могут управлять конклавами. Они знают, что Церковь лгала людям, и хотят получить контроль над Ватиканом, чтобы рассказать миру об этой лжи.
– Что это за ложь?
– Все… все находится в Комнате Тайн. Это потайная комната, в нее можно попасть по тайному проходу, который начинается в большом зале архивов Ватикана. Она не указана ни на одном плане. Именно в ней хранятся запретные для чтения письма пап и доказательства заговора.
Чтобы открыть вход в нее, передвигают книги в одном из шкафов… Нужно снять с полок семь книг; какие именно – определяют по сочетанию латинских цитат. Каждая из них указывает на одну из книг. Кардинал, который проник в братство Черного дыма, прислал мне копию списка этих цитат. Для большей безопасности я отправил этот документ в тайное место в Соединенных Штатах. Оттуда ты и должен его забрать.
– Отец…
– Молчи, Альфонсо, у нас больше нет времени.
Карцо вытирает пот со лба Джакомино. У старика уже больше нет сил.
– На прошлой неделе я получил последнее сообщение по срочному каналу. Кардинал узнал что-то серьезное и успел сообщить об этом мне.
– Что именно?
– Все собрано в папке, которую я оставил в камере хранения в аэропорту Манауса. Именно через камеры хранения аэропортов и пересылается секретная почта. В папке ты найдешь билет на самолет до Соединенных Штатов. Я собирался лететь туда сегодня вечером, чтобы забрать список цитат, а после этого отправиться на собор, который открывается в Ватикане. Но теперь уже поздно.
Карцо собирается ответить, но тут вдруг по его ногам на уровне лодыжек проносится ледяной ветер. Старик напрягается. В другом конце зала открывается дверь библиотеки.
– О господи, это он! Он идет сюда!
– Отец Джакомино, ложь, которой пользуется братство Черного дыма, имеет какое-то отношение к бедствию, поразившему ольмеков?
Старый иезуит вздрагивает:
– Что ты сейчас сказал?
– Я обнаружил храм, затерянный в джунглях, и в нем – очень древние фрески. На них изображены первые люди и архангел Гавриил, который дает огонь индейским племенам. На самой большой фреске показаны приход и смерть Христа, полного ненависти и отвращения. Такое могло бы разбудить великое зло. Документы из Комнаты Тайн имеют к этому какое-то отношение?
– О господи! Это еще серьезней, чем я думал.
Раздается стук шагов по мраморному полу библиотеки.
Карцо поворачивается и видит, как лучи света один за другим начинают мигать и гаснут. Ноздри Карцо втягивают воздух. В зал врывается вихрь, который поднимает с пола целые охапки архивных документов и кружит их в воздухе. И вместе с ним зал наполняет сильный запах фиалки.
– Уходи теперь, Карцо. Уходи и не оборачивайся. Здесь только его дух, без оболочки. Он ничего не сможет с тобой сделать, если ты поторопишься.
– Отец, вы не ответили мне про ольмеков. Что произошло в лесу? Отец? Отец!
С губ Джакомино срывается хрип, и его голова падает на грудь. Карцо кладет руку ему на голову и тихо читает заупокойную молитву. Едва он успевает произнести последние слова, как старик поднимает голову, улыбается и спрашивает:
– Кто здесь?
Его голос изменился.
Экзорцист отступает на несколько шагов, а существо, овладевшее стариком, нюхает воздух, пытаясь узнать своего соседа по запаху.
– Это ты, Карцо? Что тебе рассказал этот старый сумасшедший?
– Спроси его об этом сам.
Из горла старика вырывается смех.
– Твой друг умер, Карцо, а у меня нет власти читать в сердцах мертвых.
– Тогда освободи его душу, и я тебе отвечу.
– Поздно.
– Ты лжешь. Я знаю, что она еще здесь.
– Как ты можешь это знать, жалкий сумасшедший?
Карцо поднимает глаза и смотрит на ладони распятого, которые сжались в кулаки, обхватив гвозди.
– Из его ладоней еще течет кровь, значит, сердце еще бьется.
Новый взрыв смеха потрясает горло старика.
– Да, но он скоро издохнет. И тогда я проглочу его душу вместе с твоей.
Не сводя глаз с существа, которое пытается сориентироваться в пространстве, священник медленно отступает к письменному столу, на котором лежит "Трактат об Аде".
– Куда это ты идешь, Карцо?
В голосе Зверя слышна тревога. Экзорцист огибает стол и смахивает с рукописи кровь. Обряд Сумерек. Этот текст написан на очень древнем языке, затерянном во тьме времен. Карцо ищет нужную формулу, находит и сосредоточивается, чтобы прогнать страх, который охватывает его сознание. Потом он поднимает руку, протягивает ее в сторону существа и громко произносит:
– Аменах та! Энла амалах нерод!
Тело Джакомино извивается от боли.
– Ох! Это жжется! Что ты делаешь, Карцо?
– Зачем ты выколол ему глаза?
– Это не я, это он сам! Он выколол их себе куском дерева перед тем, как я проглотил его душу!
– Ты знаешь, почему он это сделал?
– Меня жжет, Карцо!
– Он сделал это, чтобы его тело стало твоей тюрьмой. Ни один дух не может покинуть слепое тело, пока оно живо. Об этом сказано в обряде Сумерек.
Уголки губ существа приподнимаются.
– Он умрет, Карцо. Скоро он умрет, я выйду из его оболочки и завладею твоей.
– Его душа больше тебе не принадлежит. Он исповедовался в своих грехах, и о нем была прочитана заупокойная молитва.
– Ну и что, Карцо?
– А то, что ты совершил преступление – овладел душой, которую выкупил Господь. Его смерть не освободит тебя. Аменах та. Энла амалах нерод. Этими словами я приговариваю тебя к пожизненному заточению.
Изо рта Джакомино вырывается мучительный хрип.
– Кто-нибудь придет и освободит меня, Карцо. Кто-нибудь обнаружит тела твоих друзей, и меня освободят.