- В прошлом году познакомился. На танцплощадке. Я пришел с одной девчонкой, а ее подруга привела Федора. Мы распили бутылку водки, а после поехали к нему.
- Он что, один жил? - спросил Минхан.
- Его родители находились на курорте.
- Чем тебя привлекал Ковальчук? - спросил Полковник.
- Он веселый парень. Мне такие по душе.
- И всякий раз, встречаясь, вы выпивали?
- Да. А чего еще делать? Потом в кино шли. На танцы…
- Скажите, Бейсеев, - вмешался Минхан, - а наркотики он вам не предлагал попробовать?
- Наркотики?.. - встрепенулся Зикен. - Однажды он дал мне какую-то сигарету и сказал, что после нее весело станет. Почему не попробовать, если предлагают?.. Но только мне не понравилось. Тошнило, голова кружилась. Федька рассмеялся и сказал, что я еще молокосос и дурак.
- Больше он не предлагал вам таких сигарет?
- Предлагал, но я отказывался. Он и отстал.
- А вы не поинтересовались, где он достает эти сигареты?
- Мне это было ни к чему.
Получалось, что вопросы задает только один Минхан, но Полковник, судя по всему, был не прочь отдать полностью инициативу в руки следователя прокуратуры.
- Он просил вас чем-нибудь помочь ему?
- Бывало… Вот, помню, один раз пришел ко мне в гараж, я тогда еще работал на такси, и попросил меня подбросить его к аэропорту Я сказал, мол, не могу, потому что должен сдать машину своему напарнику. Я как раз увольнялся с работы. Но он начал упрашивать, чтобы я чего-нибудь придумал. Ну, я и повез его. В аэропорт.
- Когда это было?
- Шестнадцатого мая. Это я точно помню, потому что со следующего дня больше не должен был работать.
- А почему Ковальчук просил вас подбросить его к аэропорту? Он что, собирался улетать?
- Да нет же, он, наоборот, встречал кого-то из Дарьинска!
- И кого же он встретил?
- Не знаю. - Зикен пожал плечами. - Мы приехали в аэропорт, а Ковальчук мне говорит: "Все, Зикен. Спасибо. Ты мне больше не нужен" А на следующий день он снова ко мне пришел и дал сто рублей Он опять веселый был, и мы вечером пошли на танцплощадку.
- Понятно. А теперь расскажите поподробнее, как вы согласились угнать машину четвертого июня?
- Я же не знал…
- Хорошо, хорошо… Рассказывайте.
- Я сидел дома. Денег не было С матерью поссорился и с Мендыгуль тоже. Настроение было плохое. А тут приходит Федор и говорит: "Хочешь заработать?" Я ответил, кто же не хочет Он снова говорит: "Много заработаешь, если одно дело поможешь сварганить" И спрашивает: "Можешь машину на сегодняшнюю ночь достать?" Я сразу подумал о "Москвиче", на котором я до конца мая на почте работал…
- Минуточку! - остановил его Минхан. - Вы же сказали, что в мае работали в таксопарке?
- Правильно, - покраснел Зикен. - Работал. До семнадцатого числа. А потом устроился на почту.
- Сколько же вы там-то проработали?
- До тридцать первого мая, - пробормотал Зикен.
- Стало быть, две недели? - спросил я - А нам, мне и майору Сенюшкину, вы сказали, что работали месяц на почте…
- Да неудобно было говорить, что всего две недели, - тихо ответил Зикен, не поднимая головы
- Ну, ладно, - нарушил паузу Минхан, - продолжайте! Вы сказали, что сразу подумали о "Москвиче", на котором раньше работали. Почему?
- Потому что его легко было угнать. С тех пор как я ушел из гаража, мой сменщик работал на машине один: не могли найти второго водителя.
- И ваш сменщик работал все эти дни в две смены?
- Да. Поэтому начальник и разрешил ему машину ставить не в гараж, а около своего дома…
- А как же с путевым листом?
- Не знаю… Думаю, он Угарову накануне путевку выписывал.
- Но машина была ведь закрыта?
- А у меня вторые ключи были. Угаров мне сам предложил их сделать. Мало ведь что, потеряться могут.
- Таким образом, вы сказали Ковальчуку, что сможете достать машину?
- Сказал.
- А не подумали, что у товарища неприятности будут?
- Я не хотел плохого Димке Угарову. Ковальчук же сказал, что машина понадобится ночью и всего на несколько часов. Я подумал, что успею ее поставить назад, на место.
- Вы завели машину и уехали?
- Нет, что вы!.. Я тихо открыл ее, снял с ручника, и мы с Федькой, не заводя двигателя, откатили ее в конец улицы. Ее легко было увести. Дом-то Угарова - на склоне, а машину он вечером всегда задом наверх подает, чтобы утром не разворачиваться…
- В котором часу вы угнали машину?
- Уже темно очень было, все спали.
- Ковальчук назвал вам адрес, куда ехать?
- Нет. Он говорил: поезжай прямо, сверни направо, снова прямо… Но я Салтановск-то знаю! Когда доехали до угла улицы Мосягина, я ему говорю: "А здесь недалеко Клычев живет". Он спрашивает: "Это кто?" "Мой учитель, - отвечаю, - истории". А он зевнул и говорит: "А-а! Твой учитель?" И велел мне остановиться и ждать. И сказал, чтобы я погасил все огни и габариты тоже.
- Вы сразу же поехали к улице Мосягина?
- Сначала заехали на бензоколонку. Ковальчук сказал, что должен залить канистру бензином, обещал какому-то инвалиду…
- И вы поверили, что ночью он кому-то везет бензин?
- А какое мне дело? Я тогда ни о чем не думал!..
- В котором часу вы были на улице Мосягина?
- Часов в одиннадцать.
- Ковальчук взял полную канистру и пошел к дому Клычева?
- Я не видел, куда он пошел. Частное слово!..
- Сколько времени отсутствовал Ковальчук?
- Не знаю точно, я уснул. Я проснулся оттого, что хлопнула дверца и Федор крикнул: "Давай заводи, и - на вокзал!" Я видел через зеркальце, что в машине сидит еще человек.
- Опишите его!
- Ну, человек как человек. Пожилой.
- Ковальчук как-нибудь называл его?
- Один раз назвал… Махмуд-ака…
- О чем они говорили?
- Я слышал, как старик сказал Ковальчуку: "Учти, Федя, один ты в Салтановска знаешь, где найти меня. Понял?.." А Ковальчук ответил: "Не маленький…"
- Где вышел Махмуд-ака?
- На вокзальной площади. Потом я отвез Федора домой.
- А канистра у него была с собой?
- Не помню.
- Пожар вы видели?
- Да… Мы проезжали по улице, и я заметил, что горит чей-то дом. И люди бегают. Я хотел остановиться, но Ковальчук крикнул: "Быстрее!.." Когда мы с ним прощались, он сказал: "Все, Зикен, теперь мы одной ниточкой повязаны. Если что - с нами пойдешь!" И дал мне пачку денег. Но я отказался их брать. А Федька сказал, что я дурак, что теперь уже все равно… Но я не убийца! Мне такие деньги не нужны. Поверьте, я не знал тогда, что они убили Святослава Павловича и дом сожгли. Только когда он мне деньги начал совать, я сообразил…
- Успокойтесь, Бейсеев. Что вы сделали дальше?
- Отвез машину к дому, где живет Угаров, и поставил так, будто она сама съехала вниз. Только ручник чуть-чуть отпустил, чтобы Димка ничего не заподозрил. А сам побежал к дому учителя. Там было много народу. Пожарные машины… Если бы я знал…
- Почему вы не пришли в милицию и не рассказали обо всем сами?
- Я боялся Ковальчука.
- Когда вы увидели его после всего этого?
- Утром. Он пришел, принес бутылку водки. А сам уже выпивший был. Он смеялся, хлопал меня по плечу и говорил, что не надо ничего бояться. Я спросил, за что убили Клычева, а он меня ударил по лицу и сказал, что если я не буду держать язык за зубами, со мной, моими братьями и матерью так же поступят. Потом он позвал меня в кафе. Я как во сне жил. Ковальчук ко мне каждый день приходил, и мы каждый день пили, где-то всякий раз ночевали. Тринадцатого июня он снова пришел - пьяный - и предложил пойти в парк. По дороге мы купили бутылку водки, выпили. Борьку заставили тоже, мы его с собой взяли, и сам не знаю, зачем… А Ковальчук: "Вот видишь, сегодня уже девятый день, а никто и не чухнулся, а ты боялся!" И говорит: "Помянем душу раба божьего…" Тут я не выдержал, испугался, что Борька услышит имя учителя, и бросился на Ковальчука. Но он здоровый, врезал мне, и я упал.
- Расскажите про нападение на капитана Шигарева.
- Ковальчук пришел однажды, испуганный, и заявляет, что в Салтановск приехал какой-то важный оперативник из областного центра и раскапывает дело о поджоге. И надо, мол, сделать так, чтобы он ничего не пронюхал. А мне ребята как раз сказали, что видели Мендыгуль с каким-то фраером. Я передал это Ковальчуку, он засмеялся и говорит: "Дурак! Этот фраер и есть оперативник - капитан Шигарев, я уж все узнал. Смотри, Зикен, он не только все разнюхает про тебя, но и Мендыгуль твою уведет". И надо, мол, сделать так… драку устроить и этого Шигарева в нее затянуть. А в драке всякое бывает. Я разозлился на Шигарева за Мендыгуль и пообещал Ковальчуку сделать все, как он скажет.
- Как же вы узнали, что Шигарев будет в ресторане "Весна"?
- А мы не знали. Ковальчук сказал, что нужно следить за Мендыгуль. Мне следить. А он будет следить за оперативником. Так мы их проследили до "Весны"…
В этот момент, слушая Зикена, я подумал, что мы иногда недооцениваем своих "подшефных"…
- Рассказывайте, Зикен, рассказывайте, - поторопил Минхан.
- Ну, когда я увидел, как Шигарев танцует с Мендыгуль, а она смеется, во мне что-то перевернулось… Потом они вышли из ресторана. Мы с Федькой за ними. Он посмотрел на меня и говорит: "Ты - слабак! Я сам, а девчонке скажи, что, мол, трое пьяных на них напали. А если другое скажет - прибью ее, как собаку! Ты меня знаешь…" Он подкрался сзади к этому… Шигареву и ударил его куском доски по голове.
- Она что, ему под руку попалась? - уточнил Минхан.
- Нет, - покачал головой Зикен, - мы когда еще к ресторану подходили, Ковальчук ее заприметил и сказал, что доска может пригодиться. А когда мы вышли, он и взял ее. Ну вот… Только все не так получилось, как Ковальчук задумал. Шигарев не упал со скамейки, а встал, Мендыгуль оттолкнула меня и закричала…
Вот уж это для меня был сюрприз, оказывается, я не упал, а даже встал.
Но, честное слово, мне-то чудилось, что я сразу же потерял сознание. Возможно, эти доли секунды и спасли мне жизнь, вызвав замешательство Ковальчука, который тоже вряд ли ожидал, нанося удар, такой "прыти" от меня!..
- Знаете, - продолжал Зикен, - это все произошло быстро. Из ресторана выскочил парень, который сидел с Шигаревым за столиком, и бросился на Ковальчука. Тот выхватил нож. В это время еще люди набежали. Ковальчук нырнул в кусты и скрылся, а я как стоял рядом с Мендыгуль, так и остался стоять… Вот…
- Ну, ладно… Теперь о другом, Бейсеев. Расскажите, что вам известно, вам лично, об убийстве Галицкой?
- Я ничего не знаю об этом. Слово даю. Ко мне пришел Ковальчук и сказал, что в вашем городе убили человека. И я должен поехать туда, адрес дал…
- Зачем поехать? Цепь поездки?
- Просто поехать, побывать в том дворе и послушать, что говорят об убийстве.
- Он назвал вам имя и фамилию убитого человека?
- Да. Галицкая Ксения Эдуардовна.
- Когда это было? Когда к вам пришел Ковальчук?
- Третьего июля, Ночью, разбудил меня.
- А второго июля вы с ним где-нибудь встречались?
- Нет. Он с утра куда-то уехал.
- И вы тогда же согласились по его просьбе поехать?
- Да.
- Что же вам удалось узнать во дворе, где жила Галицкая?
- Да ничего особенного. Одна старуха сказала, что Галицкую убил за измену бывший муж. А другая с ней спорила: мол, Галицкая была воровкой и ей отомстили бандиты. Потом я заметил, что на меня подозрительно смотрит дворник, и поскорее ушел. Приехал в Салтановск и все выложил Ковальчуку.
- Вы нам все рассказали? - внезапно строго спросил Минхан.
- Все! - испуганно ответил Зикен. - Честное слово…
Его увели.
В кабинете на некоторое время воцарилось молчание.
Первым заговорил Кирилл Борисович.
- Шигарев, - сказал он, - ты отгуливать за салтановские дни станешь или сразу в работу?
Мы с Минханом переглянулись и улыбнулись друг другу.
- Чего ты веселишься, Шигарев? - удивился Полковник. - Веселый какой!.. Ты учти, работы навалом.
Это уже было сказано вполне серьезно…
Спросив позволения, я отправился на поиски Вени.
Полковник предупредил, чтобы "на дно" мы не уходили: в скором времени можем понадобиться. Оба…
14
Вениамин страшно обрадовался, увидев меня. Он уже обо всем знал, о всех моих "подвигах" в Салтановске. По правде сказать, я тоже обрадовался. Мне все эти дни не хватало его здорового скептического "оптимизма".
- Здорово провернул! - Веня хлопнул меня по плечу.
- Это они сами провернулись, - скромно ответил я - Тебе привет от толстяка.
- Как он там? Акклиматизировался?
- Ему заместитель нужен. Может, поедешь?
- Нет, я скоро кандидатскую защищу и в науку подамся, - ответил Веня и рассмеялся.
Мы вышли из отдела и зашагали по длинному коридору.
- Что новенького о "Высоком" и "Седом"?
- А-а! - воскликнул он. - Давай здесь постоим, покурим.
- Шеф просил не уходить "на дно" Сказал, можем понадобиться…
- Да нет, - покачал головой Веня. - Они теперь надолго засели с Абугазиным. Им сейчас есть о чем поговорить. Без свидетелей.
Бизин редко ошибается, если речь идет о Полковнике. Он "читал" его мысли. До Кирилла Борисовича как-то доползли эти слухи, и он взял Веню в оборот: "Ты, значит, меня читаешь, Вениамин, да?" "Читаю, Кирилл Борисович, а что?" "Ну и что ты во мне прочитал?" "Я пока еще на середине. Путано все!.." Кирилл Борисович посмотрел на него и погрозил пальцем. Полковник сам привел Веню в уголовный розыск. Мы-то знаем, что Вениамин - сын его старого друга, погибшего в период коллективизации в Сибири.
- Начал я, естественно, с "Высокого", - заговорил Веня. - О нем хоть что-то известно: высокий, вальяжный, опять же бакенбарды. Но только что это все без имени-фамилии, а? Опять по соседям Галицкой пошел. Ну, немного повезло. Один из соседей припомнил, что Галицкая как-то раз назвала "Высокого" Всеволодом Константиновичем. Ну, и стал я его по картотеке вычислять…
- Да, повезло тебе, - посочувствовал я.
- Будь здоров!.. Двести тысяч мужчин в городе! И всех я их вручную перебрал. Карточку за карточкой. Спина деревянная. Пожалуйста, вместо мольберта теперь можно использовать. Ноги? Нет ног! Пыли - сколько угодно! Работенка попалась, а?
- Прими, друг мой, соболезнования!
- Принял. Одно время дошел. Все, думаю, сейчас стану на стенку кидаться, а тут они, миленькие, появились. Сначала одного отыскал, потом, ба, поперли! На жилу, значит, вышел. Только успевай записывать. Семьдесят восемь Всеволодов Константиновичей проживают в нашем городе, в возрасте от тридцати пяти до пятидесяти. Именно от тридцати пяти до пятидесяти, ибо сосед-то Галицкой твердо заявил, что нашему "Высокому" лет поболее сорока, но не больше пятидесяти. И началась сортировочка. Так сказать, второй этап моей славной деятельности. Впрочем, не началась…
- Как не началась? - удивился я.
- А очень просто, - занервничал Веня. - Пока я его высчитывал, он сам объявился! Типчик! Позвонил Кириллу Борисовичу и предупредил, что будет сегодня у нас. Так и сказал: "Меня зовут Всеволод Константинович Лютенко. Я хочу с вами встретиться по поводу смерти Ксении Эдуардовны Галицкой". Подумать только, я на него столько времени ухлопал, а он сам объявился Ну, не свинство ли с его стороны, а? Ведь мог же раньше обозначиться, я бы тогда "Седым" занялся… Ну, ладно, а что…
Веня не успел спросить, а я, естественно, - ответить. По коридору мчалась секретарша Ирочка.
- А-а-а! - крикнула она. - Курите? А я телефоны обрываю!
- Ирина Виссарионовна, - поморщился Веня, - ну зачем же так? Здесь мы. А что случилось?
- Что случилось?! - Она всплеснула руками. - И он еще спрашивает! Кирилл Борисович всех созывает на совещание…
Ловко обогнув Ирочку, мы ринулись вниз по лестнице.
В кабинете Полковника собрались все сотрудники, занимающиеся расследованием дела. Минхан сидел в углу, у окна.
- Садитесь! - кивнул нам Полковник. - Товарищи, совещание будет коротким. С момента начала расследования убийства бухгалтера Галицкой и учителя Клычева прошла неделя. Что нами сделано за это время и что предстоит сделать? Так как все занятые в этом деле сотрудники были либо в командировках, либо в разъездах по городу, мне хотелось бы суммировать факты, данные, которыми мы располагаем. Итак… Получены ответы на наши запросы по линии Галицкой и Клычева. Арестованы два человека, которые непосредственно замешаны в преступлениях. Это Федор Ковальчук и Зикен Бейсеев, оба жители города Салтановска. Взяты показания у бывшего мужа Галицкой - геолога Галицкого Игоря Михайловича, установлено также его алиби, в момент смерти Ксении Эдуардовны и учителя Клычева геолог Галицкий находился в экспедиции в районе таймырской тундры. Я не случайно "привязываю" его к этим двум преступлениям. Дело в том, что возникли основания, можно сказать, неопровержимые основания считать, что оба преступления взаимосвязаны. Из показаний Галицкого следует также, что брак их был фиктивным… В нашей схеме появились новые фигуры. Кроме того, капитану Шигареву удалось установить, что Галицкая и Клычев знали друг друга. Теперь по поводу новых фигур… Некто "Симаков". Неизвестный человек, назвавшийся фамилией работника республиканского издательства и интересовавшийся Клычевым. "Махмуд-ака". По показаниям Зикена Бейсеева, он вез этого человека вместе с Ковальчуком в машине - угнанной машине - в ночь пожара в доме учителя. Родилась версия, что "Махмуд-ака" и Федор Ковальчук и совершили убийство Клычева и подожгли его дом. Тот же Бейсеев показал, что по заданию Ковальчука четвертого июля он побывал во дворе дома, где жила и была убита Галицкая. Удалось выяснить, кто такой "Высокий". Это работник областной филармонии Лютенко Всеволод Константинович. Кстати, "Чернявый" и Зикен Бейсеев - одно и то же лицо. Таким образом, из "троицы" нам пока неизвестен лишь один человек - "Седой". Новый квадратик в схеме - "Командированный", Мы должны выяснить, кто из жителей нашего города был в командировке в Салтановске в конце мая и в июне сего года. Получен ответ на запрос из детского дома, где в течение трех лет, с тридцать второго года по тридцать пятый, воспитывалась Галицкая. В тридцать пятом году ее взял из детского дома родственник - Колесниченко Эдуард Тимофеевич, о котором тоже пока никаких сведений. Задание: "Седым" по-прежнему занимается старший лейтенант Бизин; "Симаковым" и "Махмудом-ака" - капитан Шигарев; "Командированным" - капитан Садыков; "Колесниченко" - капитан Анбасаров. Кстати, товарищ Садыков, сколько предприятий на сегодняшний день вы уже проверили?
- Десять, Кирилл Борисович. Шесть фабрик и четыре завода. Ни одного работника этих предприятий в мае и в июне в Салтановске не было, - ответил Садыков.
- Хорошо… Все, товарищи, свободны. Шигарев и Бизин, задержитесь.
Вполголоса переговариваясь, сотрудники отдела покинули кабинет.
- Вениамин, - сказал Полковник, - через несколько минут должен подойти твой "Высокий". Он будет ждать в приемной. Посиди-ка и ты там. Присмотрись к нему. А мы пока втроем побалакаем. Не возражаешь?