Ага, вот оно значит как. Женя Абрамова, одноклассница Анетты, дочь бывшего министра атомной энергетики Всеволода Андреевича Абрамова. Несколько лет назад вышла замуж за швейцарского гражданина и с тех пор живет в пригороде Берна, где владеет небольшой, но вполне процветающей фирмой, разводящей собак редких пород.
- Может, объясните, что значит поддержать? - уже нетерпеливее спросил Ледников.
- С этой самой Женей что-то случилось?
- Случилось, - кивнул Альмезов. - Вдруг по непонятным причинам были арестованы счета фирмы. И ее личные счета тоже. Стало нечем платить служащим, ветеринарам и поставщикам. Впечатлительной Жене начали мерещиться трупы ее уникальных щенков, погибших от голода и болезней. В панике она стала названивать в Москву отцу. Однако он вылететь в Швейцарию срочно не смог - лежал в больнице. Лежит до сих пор. И когда врачи ему позволят вылететь, неизвестно.
Альмезов сделал паузу, словно ожидая новых вопросов, но Ледников ни о чем спрашивать его не собирался - профессионал сам знает, что нужно и можно говорить.
- Всеволод Андреевич Абрамов очень любит свою дочь. Можно сказать любит как-то болезненно… Ему все время кажется, что ей что-то угрожает…
- Это его проблемы, - сухо сказал Ледников, подумавший, что вся эта кисельная история со щенками, скорее всего, отношения к смерти Анетты не имеет.
- Разумеется. И когда Женя узнала, что отец прилететь не может, она стала умолять о помощи Аню…
- Почему именно ее?
- Видите ли, Женя еще со школьного детства считала ее кем-то вроде старшей сестры, которая очень многое может. Хотя они ровесницы. К тому же Аня бывала в Берне по делам фонда, у них там филиал. Женя посчитала, что у нее есть там какие-то связи… И Аня бросилась ее выручать.
- Понятно, - рассеянно сказал Ледников.
- Да, но ведь у этой самой Жени есть еще швейцарский муж. Он что не в состоянии помочь своей жене?
- Они развелись несколько лет назад.
- Бывает, - пожал плечами Ледников.
Георгий Олегович вдруг остановился. Ледников, погруженный в свои мысли, даже не сразу заметил этого и прошел несколько шагов вперед. Наконец, обернулся. Георгий Олегович стоял, сложив руки за спиной, и внимательно смотрел на него. Потом он решительно подошел к Ледникову вплотную и сказал:
- Валентин Константинович, я хочу, чтобы вы поверили - я не питаю к вам никаких враждебных чувств. И не собираюсь за что-либо мстить.
- Ну, любить вам меня тоже не за что, - глядя ему прямо в глаза, сказал Ледников.
- А я ничего и не говорил вам на сей счет. Но и мстить мне вам не за что. Если вы опасаетесь именно этого…
Ледников молча смотрел на него. Месть - штука заковыристая и часто логике не поддающаяся, подумал он. Но говорить ничего не стал.
- Жизнь сложилась так, а не иначе, - с усилием сказал Альмезов. - И делить нам уже нечего…
На мгновение он прикрыл глаза, а потом продолжил:
- Я хочу одного - чтобы те, кто виновен в смерти Ани, понесли наказание. Иначе я не смогу жить, не смогу глядеть в глаза сыну… Вы хотите того же. Значит, мы можем помочь друг другу.
Глава 2
Peractis peragendis
Исполнив то, что следует исполнить
Не всякий способ решения следственных задач может рассматриваться как правомерный и разрешенный в уголовном процессе.
Ты ему веришь? - спросил отец. - Сам же говоришь, что любить ему тебя не за что.
- А за что ненавидеть? - поинтересовался Ледников.
Отец задумчиво посмотрел на него.
- Ты не понимаешь?
- Я хочу сказать теперь, когда…
- Ненависть такое чувство, у которого зачастую нет разумного объяснения. А уж месть и вовсе не поддается осмыслению. Месть - дело людское.
У Ледникова старшего было худое моложавое лицо с иронически опущенными уголками губ, очень короткая стрижка, называемая французской. Иногда, когда его что-то забирало всерьез, он буквально преображался и превращался в энергичного, жесткого мужика, который кого надо возьмет за глотку, а кого надо и за круглую попку. И тогда становилось понятно, почему он был в свое время одним из самых молодых заместителей генерального прокурора.
Его блестящая карьера оборвалась ровно в шестьдесят лет. Отец легко мог стать сенатором, депутатом, вице-президентом в крупной компании, но почему-то предпочел стать свободным от всяких обязательств пенсионером. Сказал, что очень хочется не торопясь, с чувством и толком написать еще несколько книг, материалы к которым он собирал всю жизнь.
Как-то неожиданно и стремительно у него развилась болезнь суставов правой ноги, ему стало трудно ходить. Все чаще он стал прибегать к палке. На самом деле это была шикарная трость с серебряным набалдашником. Врачи предлагали операции, тяжелые тренировки, чтобы двигаться лучше, но отец отказался. Сказал: зачем мучить себя и других?
Теперь он писал книги - об истории прокуратуры и российских прокурорах, описывая разные интересные и таинственные дела из прошлого. В последнее время они делали это вдвоем - отец давал сюжеты и фактуру, а сын придавал им литературную форму.
- Так что мы знаем про товарища Альмезова? - поинтересовался отец.
Ледников сообщил все, что ему было известно. Много времени это не заняло. Георгий Олегович Альмезов был профессиональным разведчиком и работал под дипломатическим прикрытием. После того, как Разумовская стала сотрудничать с американским фондом, его сразу отозвали на родину - слишком это плохо совмещалось с его служебной деятельностью. Вернувшись в Москву, он официально уволился со службы, хотя кто его знает, какие там были договоренности. Через какое-то время он устроился на работу - заместителем директора по вопросам безопасности в какое-то научно-исследовательское объединение. По той информации, что случайно доходила до Ледникова, человеком Альмезов был порядочным, ответственным и настроенным весьма патриотически. Западница Разумовская даже с усмешкой называла его "последним пионером Советского Союза".
- Все это может быть и так, - задумчиво сказал отец. - Но мы должны помнить, что бывших разведчиков не бывает. И что у разведчика может быть задание, о котором никому не известно. За исключением того человека, который это задание давал. Так что… И не забывай - все-таки любить ему тебя не за что. А не любить есть за что. К тому же смерть близких часто меняет психику людей. И он вполне может убедить себя, что ты тоже виноват в ее гибели.
- Я? Каким же образом?
- Какая ему разница! - Отец с силой ударил тростью в пол. - Ему не понадобятся доказательства… А то ты не знаешь, как это бывает.
- Думаешь, он хочет меня там подставить?
- А ты такой вариант исключаешь?
Ледников подумал, повертел в руках чашку с чаем.
- Ну, не знаю… Допустим. Но зачем все так сложно? Он мог бы попробовать разобраться со мной и тут. Если ему этого так хочется.
- Ты забываешь - он профессиональный разведчик. Человек, умеющий разыгрывать сложные партии. Долгоиграющие, запутанные, с неясными посторонними целями.
- Ну, например?
Ледников вдруг понял, что не хочет соглашаться с подозрениями отца. То ли потому, что Альмезов ему понравился, то ли еще почему…
- Во-первых, он хочет использовать тебя для расследования обстоятельств ее гибели, - гнул свое отец. - А во-вторых, если он решил отомстить тебе, то ему это надо сделать так, чтобы самому остаться в стороне. Ведь у него есть сын, он не может рисковать собой. Он должен быть вне подозрений. Может случиться так, что ты разберешься, в чем там дело, а потом… От тебя просто постараются избавиться.
Ледников согласно кивнул - может случиться и такое.
- Я буду осторожен.
- Не просто осторожен, а более чем, - сурово произнес отец. И настойчиво повторил: - Более чем!
- Я понимаю.
- Когда ты летишь?
- Завтра.
- Кто-нибудь еще в курсе? Тебе есть, к кому там обратиться за помощью?
Ледников покачал головой.
- Я позвонил, правда, этой самой Жене Абрамовой, к которой летала Разумовская. Она сказала, что будет на месте. Но сам понимаешь, какая от нее может быть помощь… В лучшем случае какая-нибудь информация.
- Понятно. Не густо.
Отец даже не пытался отговорить Ледни-кова от поездки, он сразу понял, что это бессмысленно. К тому же он хорошо знал, почему Ледников туда летит. Потому что и сам повел бы себя так же.
- Кстати, если то, что случилось, не несчастный случай, - отец аккуратно подбирал слова, чтобы не сказать что-то грубое о смерти Разумовской, - это может быть и провокация.
- А цель?
- Цель может выясниться позже, когда придет нужда. Смерть всегда очень сильный аргумент. Особенно в наше время. К тому же ее можно истолковывать как тебе угодно и выгодно. Поэтому тебе надо всегда иметь в виду этот вариант, когда будешь в Берне. Будь готов к любому повороту сюжета.
- Всегда готов.
Отец побарабанил пальцами по столу. Взгляд его стал жестким и серьезным.
- Я все-таки хочу тебя еще раз спросить: для чего ты отправляешься в Швейцарию?
Ледников посмотрел ему в глаза также серьезно.
- Я хочу установить правду. У меня есть серьезные основания сомневаться в том, что это был несчастный случай. Судя по ее последнему письму, в Швейцарии она нашла какие-то тайные материалы, видимо, очень опасные… Она хотела, чтобы я сделал из этого сенсационную книгу. Получается, что она влезла в эту историю и ради меня тоже.
Он никогда не мог даже подумать, что останется без Разумовской. И теперь, когда это случилось, не знал, что будет отныне с его жизнью. Но точно знал другое - если смерть ее не случайность, он найдет тех, кто отнял у нее жизнь. Чего бы это ни стоило. И какая разница, что будет потом.
- Хорошо. Допустим. А потом? Что ты будешь делать потом? - спросил отец. Он словно читал мысли Ледникова. - Что ты будешь делать, если окажется, что это был не несчастный случай?
Ответ на этот вопрос Ледников знал хорошо.
- Я буду искать того, кто ее убил.
- Понятно, - не удивился отец. - А потом? Если ты его найдешь?
Ледников пожал плечами.
- Всему свое время. Там видно будет.
- Но ты не судья и не палач, - строго выговорил отец. - Если ты собираешься мстить, то…
- Там видно будет, - упрямо повторил Ледников и добавил: - Ты же сам сказал, что "месть - дело людское".
Глава 3
Cum morair, medium solvar et inter opus
Пусть смерть настигнет меня среди трупов
В процессе поиска следователь постоянно создает мысленные модели криминальной ситуации.
Он прошел регистрацию, паспортный контроль и устроился в ожидании посадки в самолет с бокалом виски в пустом баре. Вытянув ноги, прикрыл глаза, чтобы никого не видеть. Он не то чтобы устал в последние дни, нет, он просто словно одеревенел. Вдруг обнаружил, что ему и двигаться-то тяжело. Да и не хочется. Все представлялось теперь бессмысленным.
Вспомнились предупреждения отца: никто не может сказать, что движет товарищем Альмезовым теперь, после гибели Анетты. Никто не знает, что творится у него в мозгах, какая тяжесть лежит на его душе. И вообще - осталась ли его душа здоровой, в целости и сохранности? Может быть, у него психика поехала? И какая роль отведена в планах отставного разведчика, обманутого мужа и придавленного горем вдовца, некоему гражданину Ледникову? Если товарищ Альмезов решил мстить, никакие доказательства ему не понадобятся, никакие резоны не убедят.
Кто-то отодвинул стул и устроился за его столиком. Ледников с раздражением открыл глаза и увидел спокойное, сосредоточенное лицо товарища Альмезова Георгия Олеговича. Интересно, как он оказался здесь, уже за границей паспортного контроля? Впрочем, какая разница.
- Здравствуйте, Валентин Константинович, - без всякого выражения сказал Альмезов.
Ледников хмуро кивнул.
- Вы что, следите за мной? Какого черта!.. Послушайте, чем меньше вы будете меня наставлять и инструктировать, тем будет лучше. Я не ваш подчиненный! И не исполнитель ваших заданий!
Альмезов ничуть не смутился. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Если я за кем-то следил, то не за вами. Просто я подготовил для вас кое-какие материалы, которые позволят вам лучше ориентироваться в ситуации. А она, боюсь, очень не простая.
Альмезов достал из кармана черную флэшку и положил ее на столик перед Ледниковым.
Ледников молча сунул флэшку в карман, и тут как раз объявили посадку на рейс в Цюрих.
- До свидания, - вставая, сухо кивнул Ледников.
- Успехов, - сказал Альмезов.
Уходя, Ледников краем глаза заметил, что Альмезов задумчиво смотрит ему вслед.
После взлета он полез в карман за платком, и пальцы его наткнулись на какой-то холодный скользкий предмет. Он даже не сразу понял, что это такое. Потом сообразил - флэшка, которую ему вручил Альмезов. Он зачем-то повертел ее в руках. Флэшка как флэшка. Дешевая, всего-то на половину гигабайта. Хотя кто его знает, что там внутри. Сегодня любую пуговицу можно напичкать черт знает чем. Опять почему-то вспомнились слова отца, что если Альмезов, у которого крыша отъехала от горя и ненависти, решил отомстить, то угадать, что он затеял, будет невозможно. Ледников даже знал, как это бывает. Был свидетелем.
Это случилось несколько лет назад, когда он еще работал следователем прокуратуры. Примчался оперативник Сережа Прядко, с которым они раскрутили к тому времени уже немало дел, и потащил на место происшествия - взрыв в охраняемом гаражном комплексе. Руководство взволновано - вдруг терроризм?
Ехать было недалеко.
У гаражей уже работали криминалисты и врачи "скорой помощи". На земле в луже крови лежал человек с черным обугленным лицом. У него были по локоть оторваны обе руки. Невозможно было понять, жив он или мертв.
- Живой, но… шансов почти нет, - покачал головой врач.
- Что-то взорвалось у него прямо в руках, - доложил эксперт. - Взрыв был граммов так на пятьдесят в тротиловом эквиваленте. Как он еще жив остался, не понимаю! Башку должно было снести напрочь. Повезло мужику.
Ледников еще раз взглянул на обугленный обрубок - если такое считать везением…
Прядко уже выяснил, что потерпевший - владелец одного из гаражей Кирилл Селиверстов. Причем в свой гараж он, судя по всему, даже не вошел - дверь была заперта. Это же подтвердил один из охранников, видевший, как Селиверстов, не открывая дверь, зашел за угол гаража. А через минуту грохнул взрыв.
- С собой он, что ли, бандуру принес? - хмыкнул Прядко.
- Или тут нашел, - пожал плечами Ледников.
Пока врачи в больнице спасали Селиверстову жизнь, эксперты установили, что в руках у него взорвалась коробка с видеокассетой, от которой практически ничего не осталось - только крохотные куски пластмассы. Прядко, опер азартный и упертый, неустанно таскал Ледникову информацию.
Так как тридцатипятилетний Селиверстов, как выяснилось, служил в коммерческой фирме, начали отрабатывать версию, связанную с его профессиональной деятельностью. И ничего явно подозрительного не нашли. Сам он никаких финансовых вопросов не решал, и вообще от него в фирме мало что зависело.
- Я с владельцем говорил, - доложил Прядко. - Он прямо сказал, что если хотели бы наехать на фирму, то имели бы дело лично с ним.
- Ну и какие предложения? - устало поинтересовался Ледников, на котором, как обычно, в то время висел еще десяток неоконченных дел.
- Надо, пока он сам не заговорил, поработать с семьей.
- А он сам все-таки сможет заговорить?
- Врачи говорят, что теперь шансы есть, хотя… Хотя рук нет, грудная клетка обожжена, от глаз ничего не осталось, еле-еле слышит…
- Да, повезло мужику, - вспомнил Ледников слова эксперта. - А что у него за семья?
- Семья - одно название. Развелся он месяц назад.
- Характерами не сошлись? Или были другие причины?
- Откуда я знаю?
- А я вот хочу это знать, - назидательно сказал Ледников. - Причем от тебя.
- Слушаюсь, товарищ начальник! - Прядко тут же умчался.
Убитая горем бывшая жена рассказала, что Селиверстов очень изменился за пару месяцев до развода, но она на это не обращала особого внимания, потому что была занята ребенком - родившаяся год назад девочка все время болела. А потом Селиверстов заявил, что уходит. Причем решительно настоял на официальном разводе. Причем - немедленно. Жестко сказал: "Чтобы у тебя не было иллюзий, что я вернусь".
- Видимо, у него кто-то появился, - подвел итог услышанному Ледников.
Прядко, зажмурив глаза, потянулся.
- Что характерно, я и сам до этого дошел.
- Иди ты! Ну, ты даешь!
- Да-да, товарищ начальник. Не ты один у нас такой умный.
- И кто она, эта разрушительница семьи?
- Ищу.
- Давай. И без женщины не возвращайся.
Прядко вернулся без женщины, но зато со смышленым парнишкой, который не только видел у гаражей мужика, звонившего по мобильнику, но и ясно слышал, как он сказал: "Кассета будет лежать на крыше твоего гаража, завернутая в пакет". Парнишка оказался настолько смышленым, что запомнил марку машины, цвет и последние цифры номера. Да еще помог составить фоторобот звонившего. Для Прядко этого было, по его собственному выражению, выше крыши.
Он заявился через день, сел напротив и уставился на Ледникова, который молча ждал, когда Прядко начнет колоться. Наконец, Прядко сказал:
- Я нашел похожую машину.
- Кто бы сомневался.
- И владелец очень даже похож на фоторобот.
- Ну и кто это?
Прядко вздохнул.
- Подполковник.
- Настоящий?
- Еще какой. Сотрудник отдела координации и анализа одного из управлений МВД…
Прядко сколотил удрученную физиономию и закончил:
- Гладыш Николай Николаевич.
Ледников тоже немедленно впал в задумчивость - ничего себе поворот сюжета!
- Может быть, совпадение?
- Может, - послушно согласился Прядко.
- Только еще я нашел женщину Селиверстова. Ту, из-за которой он бросил семью. Ее зовут Нина Владимировна. Фамилия - Гладыш.
Ледников удивленно посмотрел на хитрую физиономию Прядко.
- Не может быть.
- Да-да, - подтвердил тот. - Жена подполковника Гладыша.
И нетерпеливо спросил:
- Будем брать товарища подполковника?
- Успеешь, куда он денется. Ты же понимаешь, что ошибки тут быть не должно. Так что давай еще покопаем. Пройдись по родственникам, знакомым, сослуживцам…
Прядко, как обычно, обернулся быстрым соколом. Уже через пару дней Ледников знал всю диспозицию.