Поединок продолжился с новой силой. Долго после того как шум и крики в погребе прекратились, камердинер и дворецкий не решались туда проникнуть. И только страх перед старым барином заставил их открыть дубовые двери погреба. Они нашли израненных братьев, на полу в лужах крови и вина, вылившегося из порубленных бочек, без признаков сознания, но живых. Две недели матушка выхаживала их под причитание д ворни, под глухое ворчание отца, под недоуменные разговоры соседей, для которых закрыли двери дома в самые святки.
Но брат мой Петр со смехом сообщил мне однажды, что рассказ Федора - не более чем досужие вымыслы дворни. Батюшка наш ни разу не обмолвился об этом случае, однако же дядя как-то рассказывал ему о дуэли совсем иное. Они в самом деле отправились в погреб в весьма раздраженном состоянии. Однако вместо сабель, которые никак нельзя было применить из-за низких сводчатых потолков, в руках у них были зараженные пистолеты.
Затворив за собой тяжелые двери и отсчитав по шесть шагов каждый от линии, начертанной на пыльном толу, братья стали в позицию. И немедленно каждый почувствовал, насколько глупо они себя ведут, пыжась и изображая ярых бретеров. Братья рассмеялись, дядюшка отбросил свой "лепаж", - пистолет ударился о стену и внезапно выстрелил. Пуля попала в потолок, рикошетом оцарапала дядюшке щеку, ударилась о кладку стены, отлетела в дальний угол и упокоилась в бочке с напитком, запах которого, распространившийся по погребу, показался неудачным дуэлянтам незнакомым и довольно приятным.
Они подставили ладони под слабеющую струйку медного цвета и отведали напитка. Оказалось впоследствии, что это был бочонок с медом, древним русским напитком, рецепт которого ныне совсем забыт, да и в те времена оставался известен лишь считанным любителям старины. "Ставленый" мед, годами томившийся в дубовом бочонке, братьям очень понравился. Они откатили соседние бочки в надежде найти еще запас меда. Но когда убедились, что второго такого бочонка нет, вытащили пробитый пулей, с тем чтобы воспользоваться остатками того, что они с такой неосторожностью растеряли. Бочонок был наполовину вмурован в стену. Когда удалось его расшатать и вытащить, за ним обнаружилась небольшая ниша, а в ней медный ларец, крышка которого была запечатана свинцом.
Любопытство братьев было распалено. Они пытались заглушить его остатками меда. Тот же был не менее чем пятидесятилетней выдержки. И когда братья решили покинуть погреб со своим трофеем, выяснилось, что ноги им не повинуются. В конце концов их обнаружили слуги в бессознательном состоянии, спящими в обнимку с ларцом.
Позже, когда ларец вскрыли, там оказались очень старые документы, писанные частью на пергаменте, частью на бумаге. О характере и содержании тех документов ни дядя, ни батюшка никому не говорили. Если они попали в погреб сразу после постройки, то, значит, пролежали они там почти двести лет. Одно из семейных преданий гласит, что предок наш, Никифор Петрович Хвостинин, будучи при постройке каменной крепости города Смоленска, свел дружбу с архитектором Федором Конем . Знаменитый зодчий гостил в Усолье, а в знак приязни и благодарности распланировал и построил тот самый погреб.
Но продолжу свой рассказ. Вскоре после столь счастливого окончания братской размолвки Алексей Петрович отправился в армию на юг. И так сложилась его судьба, что в следующий раз приехал он под родимый кров почти через пятнадцать лет. Медный ларец с бумагами он, с согласия брата, не имевшего склонности к изучению древности, а боле интересовавшегося, по примеру отца, сельским хозяйством, Алексей увез с собой.
Отец же мой, Петр Петрович, чувствуя себе в родных пенатах все лучше и лучше, отказался от поездки в Германию. Он стал все чаще наведываться к соседу нашему, пану Чернецкому, вел дохше беседы с Иоанной. Через год было объявлено о помолвке. А еще через год, взяв продолжительный отпуск в полку, Петр Хвостинин сыграл свадьбу. Иоанна Чернецкая стала со временем хозяйкой Усолья, матерью трех сыновей - Степана, Афанасия и Петра Петровичей, - а в 1796 году там же, в Усолье, появилась на свет и я. Так Судьба, явившись на сей раз в виде старинного бочонка, определила кому…"
Текст ксерокопии обрывался на полуслове, но это не важно. Судьба, выражаясь языком Аглаи Апраксиной, явила мне цепочку интересных совпадений. Она (Аглая, не судьба) пишет, что Алексей Хвостинин получил какие-то документы, запрятанные в винный погреб в конце XVI века. Сам он в своих мемуарах специально отмечает участие его предка в кружке осужденных властью московских еретиков начала того же XVI века. Я пошел в комнату с колокольчиками разгребать кучу с книгами. Вот то, что мне надо.
[файл АПХ-IV]
"Кружок московских еретиков образовался в 80-е годы XV века в кругу лиц, приближенных ко двору Ивана Молодого, старшего сына Ивана III и его наследника. Создателем и руководителем кружка, видимо, был дьяк посольского приказа Федор Курицын. Исходная точка возникновения - возвращение Курицына из посольства в Венгрию и Молдавию, где тот познакомился с кем-то кз балканских еретиков. Встречался он и с детьми Влада Цепеша, позже написав о нем свою повесть.
О составе кружка известно из приписки к "Елинскому летописцу", сделанной в 1485 году одним из его участников, Иваном Черным: "Бяша же нас, иже в заповедях повелениа царя, два чиновнаа рядовника, раби же и сослужебници двадцать и четыри". Расшифровок записи множество, и все они неудовлетворительны. Если "чиновнии рядовники" - это московские приказные люди, дьяки к подьячие, то при чем тут рабы? И кто такие "сослужебники"? Ясно лишь одно: участников кружка было двадцать четыре человека, что сближает их с гипотетическими пока иудаитами.
После смерти Ивана Молодого кружку покровительствовала вдова князя Елена Стефановна, дочь молдавского господаря. Отец ее по смерти князя Влада правил его землями, так что Елена могла стать тем звеном, что связывало балканских еретиков и московских каббалистов. Еще один возможный покровитель Курицына со товарищи - тот самый митрополит Зосима, которого Иосиф Волоцкий упрекал в неверии в посмертное Воскресение. Возможно, к деятельности кружка был причастен и сын Ивана Молодого, князь Дмитрий, венчанный дедом на великое княжение и объявленный наследником 4 февраля 1498 года.
Но у Дмитрия Внука был конкурент - Василий, сын Ивана III от брака с греческой принцессой, Софьей (она же Зоя) Палеолог - племянницей последнего византийского императора. После захвата турками Константинополя ее семья переехала в Рим. Там Софья выросла и получила воспитание. Став женой великого князя всея Руси в 1472 году, она еще около года поддерживала связь с Римом через легата Антония и других "фряз и греков", сопровождавших ее в поездке из Италии в Московию. Между прочим, в некоторых летописях содержатся вполне прозрачные намеки на странную смерть Ивана Молодого, чья фигура закрывала дорогу к престолу сыну Софьи Василию. Да вот хотя бы Никоновская летопись: "Тоя же зимы месяца марта в 7 день, с субботы на неделю, в 8 часъ нощи, преставился благоверный и христолюбивый великий князь Иван, сын великого князя Ивана Васильевича всея Руси старейший, первыя его [жены] великия княгиня Марии, дчери великаго князя Борисовы Александровича Тверскаго. А болел камчюгою в ногах… И нача его лекарь лечити, зелие пити даде ему и начя жеши сткляницами по телу, впивая воду горячую; и оттого ему тяжжьче бысть и умре. И того лекаря мистръ Леона велел князь великий Иван Васильевич поймати, и после сорочин сына своего великого князя, повелел казнити, его головы съсечи".
Просто так в то время головы на Москве не секли. Да и в летопись не каждая казнь попадала. Видимо, летописцу было важно указать на связь между лекарем, выписанным из Италии, и Софьей, да напрямую он этого сделать не мог, потому что в апреле 1499 года без объяснения причин великим князем и наследником престола был объявлен конкурент Дмитрия Внука Василий Иванович. А 11 апреля 1502 года на Дмитрия Внука была наложена опала. Он вместе с матерью был удален от двора. Через два года после опалы Дмитрия Внука, когда положение Василия Ивановича и его матери Софьи при дворе угасающего Ивана III стало незыблемым, последовала казнь московских еретиков. Среди них: брат Федора Курицына (к тому времени уже умершего) Волк и, как теперь выясняется, Никифор (Никишка) Хвостинин".
Если притянуть за уши слова Куарда о том, что иудаитов было всегда двадцать четыре члена в одной общине, то московских еретиков можно причислить к этой гипотетической секте. Тогда действия Софьи и ее сына Василия по уничтожению "московских еретиков" приобретают дополнительный мотив. Не только и не столько борьба за власть, практически уже выигранная, но и выполнение одного важного и секретного поручения. Вопрос: что это нам дает? Ответ: без текста второго варианта поэмы - ничего. Посему - еще полстакана "Glenfiddih'а", чтобы выкинуть из головы Сергея Сергеевича, с его потными ладонями и липкими рассуждениями, и - спать, спать. Пока Сципиона не выставили на балкон.
ВОСКРЕСЕНЬЕ. УТРО И ДЕНЬ
Шлецер.
С этим словом я проснулся в семь часов утра. Долго соображал, что оно значит. Замок? Затвор? Слесарь? Господи, это же фамилия! Шлёцер Август Людвиг. 1735–1809. Историк. С 1769 года - иностранный почетный член Петербургской академии наук. Один из авторов "норманской теории". Видно, снилось что-то библиотечно-историческое. Ладно, это мы выяснили. Теперь разберемся с тем, что делать одинокому, не очень старому мужчине в воскресенье в семь утра.
Ну… умыться, одеться, позавтракать - само собой. А дальше? Снова на антикварный рынок? Нет и еще раз нет.
Во-первых, я ездил туда всего неделю назад и за эту неделю: а) получил и упустил шанс приобрести самый ценный колокольчик из тех, что я когда-либо видел; б) мою квартиру перевернули вверх дном; в) меня обвинили в сексуальных домогательствах и потворстве деятельности ватиканской разведки.
Во-вторых, того, что во-первых, более чем достаточно. Ноги моей не будет в Измайлове. В этом месяце.
Другие варианты. Всегда можно затеять генеральную уборку или сесть за компьютер составлять каталог. Можно дочитать материалы Романыча, хотя я уверен, что без текста поэмы они не дадут ничего. А можно поехать на шашлыки со студентами, окончательно испортив свой имидж, тем более что дождь окончился и тучи куда-то спешат в направлении, похоже, норд-норд-вест. Меня приглашали. Меня приглашали?
Лихорадочные поиски чего-то туристического в моей экипировке дали определенный результат: старые джинсы, футболка с надписью "Gines by night", кроссовки, куртка с капюшоном на случай дождя. По дороге, с трудом вспомнив, что мы в молодости брали на шашлыки, я прикупил три бутылки "Мукузани", сулугуни и шашлычный соус.
Уж не знаю, что тому причиной - русская ли безалаберность моих дедов и прадедов по отцу, или испанская manana предков по матери, но приходить вовремя я совершенно не умею. Оно и к лучшему. По крайней мере, опаздывая в аудиторию на десять - пятнадцать минут, я застаю студентов в количестве, пригодном для начала занятий. Один мой коллега, пунктуально приходящий к началу занятий, каждый раз портит себе настроение, начинает нервничать, злиться, потеть и кричать. Неудивительно, что студенты его не любят и регулярно промывают ему кости на Сачке. ru.
На "Белорусской" я был минут десять десятого, на площади - пятнадцать, что давало молодежи возможность уехать как со мной, так и без меня. Подходя к переходу на пригородную платформу, я углядел четырех своих студентов: девушку и трех юношей. Андрея среди них не было, никаких припасов для шашлыка тоже. Только переносной музыкальный центр. Я уж подумал, что это совпадение и они едут куда-то еще. Но пока я неуверенным шагом подходил, к компании подрулила и остановилась новенькая "шкода". Андрей, покинув место водителя, открыл багажник, и три ждавших его приятеля, не говоря ни слова, слаженно и быстро выгрузили оттуда пластмассовое ведро с мясом, пакет с овощами, три упаковки пива в двухлитровых баллонах, складной мангал и большой бумажный пакет. Сразу видно: взаимодействие у них отработано годами упорных тренировок. Сам же Андрей помог выбраться из машины еще одной девушке.
Бог ты мой - это была она. Девушка из троллейбуса. Девушка с губами-йогуртом. Она. Вообще-то в обычной жизни так не бывает, но в обычной жизни я и не езжу на шашлыки со студентами, не отправляюсь в Испанию читать спецкурс и не перехожу на работу в альмаматерь. Так что я не стал глотать язык, а благосклонно, нет, с достоинством, просто и сердечно, в общем, позитивно поздоровался с компанией и был представлен девушке. Ее звали Ладой, и, похоже, имени своего она стеснялась. Ну еще бы. Имя, возникшее лет сорок назад из недоразумения, из припева популярной песенки, совершенно ей не шло. И ладно, опять же - не мое дело.
Девушки сразу взяли надо мной опеку, не позволив ничего тащить к электричке и чуть ли не под локотки проводив меня на платформу. Та, что была моей студенткой, Света, кажется, внешне - вылитый бобер из рекламы ("Привет, бобер!"). Два передних верхних зуба постоянно на виду. Впрочем, бобер, вернее, бобриха очень симпатичная: светлые тонкие волосы волнами, кожа персикового цвета, в тон ей свитер, нефритовая черепашка на шее, карие глаза за тонкой оправой очков, очень смешливая. Из парней выделялся Игорь: очень высокий, выше Пола, с крупными, грубой отливки и не ошкуренными чертами лица, торчащими во все стороны коленями и локтями. Парень очень добрый, но туго соображающий. Пятерку я ему поставил на первом курсе за упорство и упертость при ответе. Еще двоих толком разглядеть не удавалось. Когда я с огромным напряжением воли отрывал глаза от Лады, немедленно упирался взглядом в клетчатую рубашку Игоря, его локти или очки девушки-бобрихи.
Общий разговор, шутки и взаимные подначки продолжались полдороги, потом все как-то выдохлись. Тогда я стал рассказывать о самых забавных шашлыках в моей жизни. Это было в году 1980-м или 1981-м, не помню. У нас тогда сложилась очень плотная компания друзей-однокурсников в шесть человек, все свободное время проводивших вместе. И ввели мы тогда правило: вместо подарка ко дню рождения, скинувшись, организовывать праздник так, как хочет именинник, выполняя все его желания (в духе эпохи - "разумно понятые и научно обоснованные"). А деньги на это у нас тогда были, поскольку мы все работали сторожами на стройке. Собственно, это была не стройка, а перестройка. Бывший доходный дом купца Филатова в центре Арбата перестраивали под нужды Министерства культуры СССР (оно и сейчас там, только теперь РФ).
Так вот, один из нас затребовал, к примеру, обед в "Славянском базаре" с жюльеном и осетриной, запеченной в сметане. Другой - праздник в общаге с тремя обязательными составляющими в немереном количестве: водка, хлеб черный бородинский и жареная картошка. И все это неизменно предоставлялось, тем более что тот парень, что хотел обеда в ресторане, во всех остальных случаях безропотно готовил на всю компанию и жарил в общежитии картошку на трех плитах одновременно.
А вот Антон заявил, что хочет отметить день рождения шашлыками. И это в конце мая, когда начинаются зачеты и собрать компанию на целый день практически невозможно. Плюс все посменно сторожат будущее Министерство культуры: в будни по ночам, а в субботу и воскресенье - круглосуточно. И тем не менее выход нашли.
Дежурная комната сторожей находилась на втором этаже. Или на третьем? В общем, рядом с будущим зимним садом. Кто хочет, может пойти и посмотреть. Если пустят. А тогда на том месте был внутренний двор: доски там лежали, кирпичи, строительный мусор. И вот в воскресенье часам к двум подошли организаторы всего этого дела, поломали доски, из кирпичей сделали мангал, развели костер. Потом подтянулись остальные - кто с огурцами-помидорами-луком-укропом- кинзой, кто с посудой, кто с хлебом. У овощного магазина на углу Арбата и какого-то переулка выставили пост и поймали-таки партию "Ахашени" и "Твиши". В магазине "Арарат" купили армянского коньяка из Армении.
К трем подошли девушки. К этому времени запах шашлыка плыл по всему Арбату вместе с дымком с крыши здания будущего Министерства культуры. На трех канцелярских столах в комнате сторожей на бумажных скатерках высились горы овощей и фруктов, сыры, зелень. То ли вывеска работы Пиросмани, то ли "Жаль, что вас не было с нами" Аксенова. Бутылки грузинского вина и армянского коньяка были расставлены по виду в беспорядке, но на самом деле так, чтобы с каждого места за любым из столов можно было дотянуться до трех бутылок не вставая. К мангалу ходили через будущие французские окна в будущий зимний сад. Потом были танцы под магнитофон "Электроника" и много настоящего, замаринованного в белом сухом вине, шашлыка, приготовленного на крупных углях (доски был и качественные) в самом центре Москвы, и разъезд на такси в стиле "Машину посла Чемпопаллы к подъезду!". Да. Ездили тогда еще по Арбату.
Потом Алена осталась ночевать на Арбате - моя смена в тот день начиналась в 8 вечера. Однако об этом я студентам рассказывать не стал. Приехали. Выгрузились на платформу под дождичек, но тот вскоре прошел и больше о себе не напоминал.
Шли недолго, видимо, поляна на краю леса рядом с речкой облюбована была давно. Всю дорогу я беспокоился, что не взяли топор. В походах я терпеть не могу готовить, а вот дрова рубить и огонь поддерживать - это мое. Но когда расположились, выяснилось, что дрова рубить - это из прошлого века. В бумажном пакете был древесный уголь; что-то плеснули на него, и костер готов. "Мукузани" мое оказалось никому не нужным, зато с сыром и соусом я угадал.
После первых двух заправок шашлыка ребята отправились играть в футбол, соорудив ворота из баллонов с пивом. Позвали меня, но спорт и я - две вещи несовместные. Тогда девушку-бобра попросили постоять на воротах. Та с радостью, как мне показалось, убежала. Мы с Ладой остались поддерживать огонь. С этим мы справлялись хорошо, чего не скажешь о беседе. И ладно. Она хорошо молчала, без ожидания, без вызова. Так умеют молчать кошки, а люди - почти нет. И я не умею, так что я стал ее расспрашивать. Где учится (филфак), почему там (оказывается, наследственная предрасположенность к языкам; прапрадед - француз, перебравшийся в Россию после их революции 1789 года).
Спросил, откуда знает Андрея. Ее рассказ выглядел примерно так. Они учились в одной школе, но в разных классах. В третьем классе Андрей подошел к ней и серьезно сказал, что он долго думал, зачем он появился на свет, и понял, что живет для того, чтобы сделать ее счастливой. Полгода он провожал ее до дома и делал за нее уроки. Но потом уехал с родителями в Англию. А год назад они случайно встретились в клубе и с тех пор не расстаются. Она старается все свое время проводить с ним. Даже с занятий убегает. А он по-прежнему считает, что дело его жизни - сделать ее счастливой.