Этот кошмар я не забуду никогда. Кто любил, тот поймет. Когда самый дорогой тебе человек ревет от боли, да так, что в его голосе мало осталось человеческого, проклянешь все на свете. Как она мучилась! Почти двое суток! Ребенок оказался огромный, четыре пятьсот. А она такая хрупкая, моя Стефания. Девочка моя…
В общем, он ее порвал, этот ребенок, и сильно. Какое-то время моя жена истекала кровью и была между жизнью и смертью. Я сидел в коридоре, белее оштукатуренной стены, и кусал губы от отчаяния. Сунулся было в родовую, да врач на меня рявкнул:
- Выйди вон!
- Я отец.
- Вон!!!
И я понял, что дело плохо. Все носятся, кто с пеленками окровавленными, кто с капельницей. И все молчат. Только отмахиваются: не до тебя, мол. Я сам почти уже сознание потерял. От страха за жену. Никогда этого не забуду!
Наконец врач вышел из родильной палаты. На лицо смотреть жалко, серое от усталости и потраченных нервов. А у меня уже и слов нет, спросить:
- Ну что?
Он поймал мой отчаянный взгляд и сказал почти безразлично:
- Жива.
У него, видать, от усталости и перенапряжения эмоций уже не осталось. Стоим, молчим. Потом он предложил:
- Закурим?
Я не курю, но кивнул. Вкуса этой сигареты, единственной в жизни, кстати, даже не почувствовал. А он говорит:
- Девять швов наложили. Но не это главная беда. У нее кровь плохо свертывается. При таких разрывах вылилось столько, что она еще долго будет восстанавливаться. Ты бы с ней поаккуратнее.
Я все так же молча кивнул. Когда голос появился, спросил:
- А сын?
- О! Здоровый мальчик! Новорожденных по десятибалльной шкале оценивают, так вот я бы ему все десять поставил. Богатырь! И закричал сразу. Поздравляю тебя с сыном! Как назовешь-то?
- Степаном. В честь нее.
Он глянул удивленно, но ничего не сказал. Я тоже не стал комментировать. Не объяснять же ему, почему я жену-красавицу Степанидой зову?
Это, так сказать, предыстория. А теперь к сути.
Через четыре года жена опять сказала мне, что беременна. То есть был еще второй ребенок, но по медицинским показаниям врачи велели сделать аборт. Мол, Стефания еще не полностью восстановилась после таких тяжелых родов. Гемоглобин и все такое. Аборт моя супруга перенесла тяжело. Долго плакала и на таблетках потом сидела, чуть ли не полгода. Я попросил ее что-нибудь придумать, чтобы больше так не мучиться. Она сходила к женскому врачу и поставила какую-то штуку. Тогда я еще в них не разбирался, в этих штуках.
И вот вам пожалуйста!
- Я беременна.
Как же так?!
- А ты не ошиблась, милая?
- Нет. Уже два месяца, - а сама глаза отводит. - Я не хотела тебе говорить, думала, обойдется.
Как же! Обойдется! Что ж, поехали к врачу. К этому моменту я уже хорошо раскрутился, появились по-настоящему нормальные деньги. Поэтому клинику я выбрал частную и очень дорогую. Чтобы все сделали по высшему разряду. Докторше, к которой мы пришли, было тогда лет под сорок. Звали ее Ираида Марковна. Хотя почему звали? И сейчас так зовут. Только теперь ей шестьдесят. Холеная такая тетка, вся в золоте-бриллиантах. И взгляд такой пронизывающий, словно в твой кошелек смотрит через глаза. И моргает, как купюры пересчитывает. Тогда, двадцать лет назад, была попроще. Это я ее испортил. Каюсь.
Стефания пальтишко в гардероб сдала и стала потихоньку осматриваться. Потом ее пригласили в кабинет. Я, как положено мужу, женщину свою привез и сижу на диване в коридорчике, ожидаю, листая журнальчик. Минут через тридцать она выходит. Лицо такое унылое.
- Да, - говорит, - беременна.
- И что делать? - спрашиваю.
- Ираида Марковна сказала - аборт.
- Дай-ка я с ней сам поговорю.
- Я пока схожу в кафе, съем что-нибудь. Так есть хочется, ну сил нет! - Понятное дело, беременна ведь.
- Конечно, - говорю, - сходи.
Дал ей денег, а сам к врачу в кабинет.
- Здравствуйте, я муж.
- Что вы хотели узнать, молодой человек?
- Я хотел узнать, почему моя жена забеременела? Вы же ей какую-то штуку поставили. То есть не вы, а ваша коллега, в обычной больничке.
- Ах, вы про спираль! Вот, смотрите, - она поманила меня к монитору. - Вот ваша спираль, а вот ваша беременность.
Так и сказала: ваша. Все правильно: наша. Я ведь постарался.
- Не так, что ли, поставили? - спрашиваю.
- Так, но вы ее сдвинули.
- И как так получилось?
- А это у вас надо спросить… Извините, как ваше имя-отчество?
- Андрей Ильич.
- Вы, Андрей Ильич, видимо, человек темпераментный. И ваша супруга тоже. У нее либидо повышенное, да?
- Что, простите?
- Либидо. Половое влечение.
- А как вы узнали?!
- Пока по всем внешним признакам. Невысокий рост, узкая талия при крутых бедрах, великолепная кожа, густые волосы. Судя по всему, у нее высокий уровень эстрогена. Это женский половой гормон. Ее бы надо понаблюдать, потому что это опасно. Есть еще кое-какие признаки, - она вздохнула. - Так что беременеть ваша супруга будет часто.
- Но ей нельзя! За четыре года это уже второй аборт и тяжелейшие роды! Вы же ее видели! Сколько она так выдержит? Говорят, у нее кровь плохо свертывается. Она чуть не умерла во время родов!
- Еще один признак повышенного эстрогена: плохая свертываемость. А еще короткий цикл, месячные все пять дней. Но сейчас надо делать аборт, однозначно, - она кивнула на монитор. - Спираль очень близко к плоду, почти уже вросла.
- И как нам избежать этих проблем? - я тоже кивнул на монитор. - Если даже эта штука не помогает.
- Гормональные контрацептивы я бы ей не рекомендовала при ее анализе крови. Они не всем подходят. Попробуйте как-нибудь сами.
- Да, но у моей супруги богатая эротическая фантазия! Где мы только не… Ну вы понимаете. Я ведь не железный. У меня не всегда под рукой, извиняюсь, презерватив. И потом: Стефания хочет второго ребенка. Она меня все равно подловит. Достаточно одного незащищенного секса. Прошлый аборт, к примеру, был из-за того, что презерватив порвался. Так она тут же и забеременела! А я, если честно, боюсь. А вдруг она умрет в родах?
Врачиха посмотрела на меня этаким пронизывающим взглядом и спрашивает:
- А вы, простите, с каким весом родились?
- Четыре шестьсот! - сказал я с гордостью.
- А ваш отец?
- Четыре с половиной, как и мой сын. И брат мой не подкачал. Даже сестра. Все - под потолок.
- Видимо, это у вас наследственное. Так же, как и у нее. Видите ли, повышенный уровень эстрогена - это передается только по наследству. Равно как и гиперлибидо. Кто-то Стефанию таким подарочком наградил, мама или папа. Да уже неважно. Андрей Ильич, я скажу вам правду: ваша жена не может рожать ваших детей. У нее тонкая кость, низкий гемоглобин. Пока она вынашивает вашего богатыря, он ее просто высосет. Да еще такие тяжелые роды! Скорее всего, следующий ребенок ее убьет. Можно попробовать сделать кесарево, но это полостная операция, а кровь свертывается плохо. В лучшем случае на животе останется безобразный шрам.
- Нет! Да вы что?! Портить такую красоту!
- Ну, знаете, вам не угодишь. Откажитесь от этой женщины, и у вас все будет хорошо. У нее, возможно, тоже.
Отказаться?! То есть отпустить?! Да я дышать без нее могу! И она говорит, что любит. Почему это двое любящих людей должны друг от друга отказаться по той причине, что у них не может быть общих детей? Тем более один уже есть. Сын. Мне этого вполне достаточно. У меня полноценная семья, сын, жена, которую я обожаю. Отказаться!
Я нахмурился:
- Должен быть какой-то выход. Вы мне все способы перечислили? Как избежать беременности?
- Почти. Есть еще стерилизация. Вам я такое не предлагаю… - она посмотрела на меня с усмешкой. - Или вы ради любви готовы на все?
- Перестать быть мужиком? Нет, не готов. А… если ее?
- Перекрыть фаллопиевы трубы? Что ж, это можно. Но вам надо посоветоваться с женой. Это очень ответственный шаг. После этого Стефания уже не сможет иметь детей.
- Вот и отлично!
- Да разве ж она согласится? Жизнь длинная, молодой человек. Всякое может случиться. Вы можете встретить другую женщину, она может полюбить другого. Ведь вам и тридцати еще нет!
- Я хочу, чтобы вы это сделали. Без согласия моей жены. Что это за процедура? Опасная?
- Если перевязать трубы, то надо делать лапароскопию. Но есть более щадящий способ, но дорогой.
- Деньги не проблема, - отрезал я.
- Поставить в маточные трубы имплантаты. Это даже под местным наркозом делается. Со временем имплантаты зарастут соединительной тканью и в трубах образуются спайки. Ваша жена не забеременеет никогда. Есть вероятность, что и либидо понизится. Но в остальном все будет, как обычно. Она ничего не заметит.
- Делайте!
- Я не могу. Это преступление. Стерилизация делается при наличии двух детей и по медицинским показаниям. Нужно ее согласие.
- Сколько?
- Нет, Андрей Ильич, даже не просите. Она молодая женщина, ей всего двадцать три! Я вам повторяю: жизнь длинная. Вы даже не представляете себе, что с вами будет через двадцать лет. А через тридцать?
- Я мужчина, и я принял решение. Если вы за это не возьметесь, я обращусь в другую клинику. Скажу Стефании, что случай сложный, нужен общий наркоз. И пока она спит, ей вынут эту вашу штуку, сделают аборт и поставят эти… как их?
- Имплантаты?
- Да. Вам ведь нужны деньги? На дворе кризис, у вас наверняка долги, кредиты. Я могу вам помочь. Я умею решать любые проблемы.
- Да я уж вижу!
Я тоже вижу: заколебалась. И начал давить:
- Вы же видите: я ее люблю до смерти. Я никому не могу ее отдать. Мне нужна моя жена. А сын у меня уже есть. Стефания будет счастлива. Я все для нее сделаю. Что бы она ни пожелала - любое ее желание будет исполнено.
- А если с вами что-то случится?
- Я этого не допущу. Во всяком случае, обеспечена она будет по гроб жизни. Вы же видите, как она мне дорога.
- Я вижу, что вы безумец!
- Так что? Решайте! Берете деньги?
- Поклянитесь мне, что вы никогда с ней не разведетесь. Что бы ни случилось.
- Клянусь!
- Поклянитесь жизнью сына!
- Клянусь жизнью сына!
- Хорошо. Я сделаю, как вы скажете.
- Вашей клинике, Ираида Марковна, гарантирован постоянный доход. Сами понимаете, отныне моя супруга будет ездить только к вам.
- Само собой, - усмехнулась она. - Если Стефания узнает, что по вашему желанию ее стерилизовали, я не знаю, как она к этому отнесется.
- Неведение - это блаженство. Ведь правда?
- Не всегда. Но выбирать вам.
И я выбрал. Все прошло без сучка без задоринки. Жену усыпили, потом сделали то, что я просил. На следующий день ее выписали. Она была бледна, но говорила только о сыне:
- Как там Степан Андреевич? Твоя мама его покормила? Он здоров?
- Не волнуйся, с нашим сыном все в порядке.
- Андрей Ильич, - поманила меня пальцем врачиха: - На минуточку.
Я заскочил в ней в кабинет.
- На всякий случай: у вас есть лет пять. Имплантаты еще можно вынуть. Но потом уже будет поздно. И еще: три месяца воздержитесь от половых отношений.
- Три месяца?! Вы шутите!
- Ничуть. Потерпите. И почаще ко мне наведывайтесь. Стефанию надо наблюдать, - усмехнулась она.
- Само собой.
Вот тогда я и сорвался. В смысле, загулял. Сами подумайте: три месяца! И Стефания словно почувствовала, или процедура подействовала. В общем, потише стала. Не такая активная. А потом все наладилось. Она, конечно, немного удивлялась, что больше не беременеет, но Ираида очень умело ее успокаивала. Повезло мне с докторшей!
Вот такая я сволочь.
Поза кобры
С Ираидой мы со временем стали большими друзьями. Я потихоньку вкладывался в их клинику, а потом, когда настал подходящий момент, прибрал ее к рукам вместе с Ираидой. Так мы стали совладельцами медицинского центра, деловыми партнерами. Я врачей не жалую и по всем проблемам обращаюсь к Марковне. Моей жене Ираида гинеколог, а мне психотерапевт. Кстати, консультирует и осматривает она теперь только мою супругу, все остальное время занимается административной работой. Но Стефания об этом, само собой, не знает. У медсестры рот на замке под страхом смертной казни. Мы с Марковной давно на "ты" и, как говорится, "дружим домами", баба она хваткая, Ираида-то, и очень мне полезная.
Вопросов у меня к ней много. Жене я не перестаю удивляться. Взять, к примеру, ее отношения с нашей домработницей. Я давно уже начал подозревать, что деньги Маринке плачу зря. А однажды не выдержал и организовал тайное видеонаблюдение. Когда потом просматривал эту запись, аж зубами скрипел от злости. Жена как на работу меня проводила, за уборку принялась. Носится по квартире, словно электровеник. Посуду перемыла, ковры пропылесосила, борщ сварила… А как Маринка пришла - ускакала на свою работу, в фитнес-клуб. А моя, извиняюсь, домработница, два раза тряпкой махнула, стащила из бара мой коньяк, элитный, между прочим, и уселась на диване телик смотреть.
Мне не коньяка жалко, черт с ним, с коньяком. Но за что я деньги-то ей плачу? Вечером допросил Маринку с пристрастием:
- Что делала?
Она давай пальцы загибать:
- Сами видите, Андрей Ильич, в квартире ни пылинки, на плите борщ, а вон висит ваш костюмчик без единого пятнышка.
На жену смотрю, она кивает. И молчит. Ну не дура? Откуда у нее только силы берутся на все это? Пришлось спросить Ираиду. Приехал к ней по делам, бухгалтерию глянуть, заодно и поинтересовался, что такое творится с моей супругой?
- Представляешь, - говорю, - она газоны косит! За двух домработниц все сделать успевает! И думает, я не знаю! Еще и йога! Видел я эти ее занятия: мосты, шпагаты, стойки на голове. Я за нее переживаю: не надорвется ли?
- Не беспокойся, все нормально.
- Нормально?!
- У нее в крови источник вечной молодости. Ну, почти вечной.
- Эстрогены, да?
- Они. Ее анализ крови потрясает. Уровень женского гормона стабильно высокий. А ведь она ничего не принимает, никаких таблеток. Ты посмотри, как она выглядит! Фигура как у девушки, лицо молодое, волосы шикарные. А ведь ей за сорок! Только по глазам и поймешь, что перед тобой зрелая женщина. Плюс бешеная энергия. Твоя жена, Андрей, еще долго будет оставаться весьма привлекательной дамой. Беременность пошла бы Стефании на пользу. Она тратила бы свою энергию на второго ребенка. Но ты сам лишил ее этого. Сотворил себе живую игрушку. А я что? Любой каприз за ваши деньги. Но она не вещь, она человек. И рано или поздно она взбунтуется. Так что готовься. В любой момент может рвануть. А ведь у вас был шанс.
- Какой еще шанс?
- Родила же она тебе сына. И еще раз можно было бы рискнуть.
- Я не желаю рисковать! Ты о чем говоришь?! О ее жизни! Она бы да. Рискнула. И с удовольствием. И умерла бы, рожая мне второго ребенка. Никогда бы она не согласилась на имплантаты в маточных трубах, поэтому я все решил за нее.
- А не много на себя берешь? - усмехнулась Ираида. - Нет таких тайн, которые можно хранить вечно. И потом не забывай о ее темпераменте.
- Неужели нельзя ничего сделать? - мрачно спросил я. - Медицина шагнула далеко вперед. Есть же какие-то таблетки?
- Большинство женщин, дорогой мой, от природы почти фригидны. Иные вообще не испытывают влечения к мужчине. Поэтому медицина активно работает в прямо противоположном направлении. Недавно, к примеру, изобрели женскую виагру, и, несмотря на кучу побочных эффектов, нашлось много желающих принимать эти таблетки. Женщины хотят ярких ощущений от секса. И мужчины - чтобы жены их хотели. Но есть редкие исключения, Андрей, такие, как твоя жена. Как бы это объяснить на доступном тебе языке? - Ираида наморщила лоб. - Прошивка у нее такая, понимаешь? В ее ДНК заложена "женская виагра". Честное слово, я сама бы дорого дала за то, чтобы почувствовать то же, что чувствует Стефания. Это, должно быть, великолепно!
- Да, но я-то не молодею. У меня работа, нервы. Фитнес-клуб, в конце концов. Мне что прикажешь делать? Самому виагру принимать?
- Ну не знаю, - рассмеялась она. - Ты спросил - я ответила. Хотя бы не позволяй другим мужчинам к ней приближаться, если не хочешь, чтобы твоя семья развалилась. Или смирись с изменами Стефании.
- Еще чего!
Теперь вы понимаете, почему я сразу поверил, когда эта сволочь сказала, что жена мне изменяет. К тому все и шло. Сначала она спросила о проститутках, потом о любовницах. А потом вдруг меня ударила! Я ошалел. За что?! Смотрю - и второй раз норовит!
- Э, нет…
Это надо же такое придумать! Я ей изменяю! Второй раз она меня обидела до глубины души. Смотрю - зажмурилась и ну тыкать. В спальню. Ага, думаю. Это такие ролевые игры. Секс со мной, значит, теперь кажется Стефании пресным. Я недавно в Инете шарил, на предмет кто, на чем в кризис деньги зарабатывает. Как говорится, кому хлеб, кому зрелища. Смотрю - в рекордсменах продаж книжка! Какие-то пятьдесят оттенков чего-то там. Я в литературе ни бум-бум, у Светки спросил.
- Чего, - говорю, - хоть в ней пишут-то?
- Это, Андрей Ильич, эротика. Почти порнуха. Домохозяйки в основном читают. Там герой приковывает героиню наручниками, избивает и все такое. Садо-мазо.
- И бабам это нравится?!
- Женщинам вообще нравится, когда мужчина ведет себя как хозяин. Это такие ролевые игры, - а у самой глазенки масленые.
Я было не поверил, пока женушка меня не ударила. И эта туда же! Причем ударчик приличный. Наверняка Борис поставил. Я накануне видел Юльку, и разговор этот мне не понравился.
- Что, - спрашивает, - у вас в семье происходит, Воронцов?
- Все нормально, - отвечаю.
- А почему Стеша теперь ходит на курсы самообороны, к Борису? Между прочим, твоя жена ему очень нравится.
Я нахмурился:
- Это он тебе сказал?
- Да. Мы с ним вчера кофе пили. Он мне и говорит: "Представляешь, у Стеши Воронцовой глаза синие-пресиние! Как небо!" А у самого голос такой мечтательный.
- Это когда, - спрашиваю, - он успел разглядеть ее глаза?
- Наверное, когда она на мате на спине лежала, - ехидно говорит Юлька. - Мне девчонки сказали. Тренировка закончилась, все вышли, а Борис и говорит твоей жене: "А ты, Стеша, останься".
У меня аж в глазах потемнело от ревности. Какой-то мужик лежит на моей женщине, матери моего сына, и рассматривает, какого цвета у нее глаза! А потом еще моя женщина меня лупит! Ну, Борис! Убью!
Я так и заорал:
- Убью!
И стал выламывать дверь в спальню. Игры так игры. Смотрю - открыла. Стоит, зыркает. Глазищи горят. Ну, я ее и… на все пятьдесят оттенков.
А с Борисом на следующий день поговорил. Прямо в обед и поехал. Какой тут обед, когда кусок в горло не идет? До вечера они еще одну "тренировку" устроят. Ну, Борис! Запомнишь ты эти занятия! На всю оставшуюся жизнь!