- Ни в коем случае! - возразила Маланья. - Представляешь, как он начнет дергаться, если она уехала? Давайте пока подождем. У меня почему-то на душе совершенно спокойно.
- А у меня как-то не очень! - сказала Аня. - Странно то, что Нюрка, понимая, что задерживается, не звонит!
- Ладно, Ань, и правда, не вноси пока дребезг! Нюрка вполне могла задержаться. Ты же знаешь, какая она копуша! - успокоила ее Маша. - Она вполне могла не выехать сразу после твоего звонка, задержаться, а потом, поди, подарки кинулась покупать, ведь теперь, от широты жизни, - это ее любимое занятие!
- А мы сейчас на нее погадаем! - сказала баба Саша и отправилась в другую комнату за картами.
Девушки тотчас же выпорхнули из-за стола и пошли вслед за ней. Баба Саша залихватски послюнявила пальцы и разложила карты на маленьком журнальном столике.
- Так, так! - начала баба Саша. - Карта и впрямь легла на дорогу, а вот и хлопоты! Это, - ваши магазины! Угу, точно! Вот и денежки просматриваются. А тут, что такое? - Карта легла на встречу! Встреча у нее с кем-то, а, девчонки? - Приятная, между прочим!
- А с кем встреча-то, ба, с женщиной или с мужчиной? - спросила Аня, и засмеялась.
- Сейчас посмотрим. - И баба Саша снова зашелестела своими картами.
- С мужичком у нее встреча! Вот так-то!
- Ладно, бабуль, ну тебя, со своим гаданием! - махнула рукой Аня, - несерьезно все это!
- Серьезно, не серьезно! - передразнила ее Александра Игоревна. - Говорю вам, нечего о ней беспокоиться! Задержалась она в пути по своей воле! А будь что-то плохое, карты бы так не легли!
- Ну, что ей стоило позвонить? - не унималась Аня.
ГЛАВА 15
Нюрка не могла позвонить! Она оставила свой мобильник в машине вместе с сумочкой, в которой лежали деньги и документы, и потому он сиротливо названивал в совершенную пустоту! Причем названивал, издавая сигналы не только от подруг, но и от Савелия Савельевича, который также, как и они, не знал, беспокоиться ему о ней, или нет! Он, зная халатность Нюрки в обращении с телефоном, мог предположить все, что угодно! - Она могла оставить его в машине, - рассуждал он, - не вытащить из сумочки, которая валялась где-нибудь у порога, забыть на улице в садовой беседке, наконец!
Но почему же она сама не позвонила мне по приезде, черт возьми! - И он, обозлившись, тут же прощал ее безответственность и даже начинал оправдывать Аню перед самим собой! - Молодая она, бестолковая! Подружек встретила, обрадовалась, и, чего греха таить, - совсем обо мне забыла!
…А она и впрямь забыла! Она забыла обо всем на свете, лишь только руки Олега прикоснулись к ее талии, и он, в такт музыке принялся покачивать ее в танце. А потом она почувствовала его губы на своих губах и мелкую дрожь, пробежавшую по телу бешеной, огнедышащей пробежкой, остановившейся где-то внутри и разлившейся жаркой истомой, захватывая ее всю в свою власть до подкашиванья ног! Нюрка обвила его шею руками из последних сил, испугавшись, что может упасть, и Олег, словно почувствовав это, приподнял ее легко, как пушинку и снова опустил, словно хотел показать тем самым, что в его крепких объятиях ей совершенно нечего опасаться! Нюрка открыла глаза, когда он, взяв тайм-аут, оторвался от ее губ. Олег смотрел на нее с такой любовью, страстью и желанием, которое могла прочувствовать сейчас только она одна, ибо чувства эти виделись ей в его глазах, словно в зеркале, как свои собственные! И они, эти одинаковые, обоюдные чувства, столкнувшись в перекрестном взгляде, дали друг другу добро, зеленый свет! И, словно две гоночные машины на светофоре, увидев этот зеленый, - разрешающий, понеслись вперед на бешеной скорости, обгоняя друг друга!
Одежда полетела на пол кривой дорожкой, ведущей к дивану, порхая подолом версачевского разноцветного сарафана Нюрки, словно крыльями экзотической бабочки, кружащими в легком полете перед посадкой, перемежаясь гулкими шлепками обуви об пол и грубым приземлением джинсов Олега!
Сколько времени это продолжалось, они не знали, и сколько было передышек, требующихся им для восстановления сил, они не считали, да это и не важно, ибо в чувствах почему-то передышек не наступало, и они, в отличии от физических возможностей, угасать, ну никак не желали!
Олег опомнился первым, и то, только потому, что, отправившись на кухню за очередной порцией морса, взглянул на часы.
- Господи, уже половина четвертого! Аня, прости, но тебе надо собираться! Сейчас должна приехать моя жена.
- Что? - воскликнула Нюрка, почувствовав, как ей в сердце вогнали семимильный шприц.
- Жена? Жена! - мысленно повторила она это слово дважды, - вопросительно и восклицательно, так, словно слышала его впервые. - Какая еще жена, откуда она может у него быть? - Он, и какая-то там жена! Теперь, после того, что произошло? Но ведь и она тоже жена, - Савинова. - Да почему Савинова, черт побери! При чем тут вообще Савинов?
Реальность возвращалась в сознание Нюрки очень туго. Тяжело, словно пудовая гиря, привязанная к истиной сути этой реальности железными цепями, тянула ее совсем в другую сторону от Нюрки. Однако как ее ни тяни, реальность все равно не исчезнет, не изменит своего состояния, и в мгновение ока не станет другой!
- Я сейчас! - сказала она, собрав все силы, чтобы сбросить с себя в первую очередь, хотя бы оцепенение. - И, встав с дивана, принялась торопливо одеваться.
Олег натянул джинсы и футболку, а потом снова нервно взглянул на часы.
- Я ухожу, ухожу! - сказала Аня, поймав его взгляд, и, подхватив в руки босоножки, торопливо направилась к двери.
- Подожди! - воскликнул Олег, - я сейчас. - И отправился в другую комнату.
Он вышел оттуда через минуту и протянул ей листок бумаги.
- Вот мой телефон. А ты быстренько продиктуй мне свой!
- Зачем? - грустно сказала она. - У тебя же жена!
Он подошел к ней вплотную.
- Аня, поверь, ты не простой эпизод в моей жизни, да и я в твоей тоже! Скажи, ты хоть раз испытывала что-то подобное?
- Нет! - откровенно призналась она.
- Продиктуй мне свой телефон, пожалуйста! Я не могу тебя потерять!
- Но ты же мне свой оставляешь!
- А вдруг ты найдешь в себе силы и не позвонишь? Или случайно его потеряешь?
- Ну я же знаю, где тебя найти!
- Аня, пожалуйста, продиктуй телефон, я не отпущу тебя, пока ты этого не сделаешь! - и он взял ее за руку.
Она выдернула руку и бросилась к нему на шею, впившись губами в его губы только на миг легким, прощальным поцелуем.
- Я не могу тебе его дать просто потому, что наизусть не помню!
Мне сначала надо его выдернуть из мобильника.
Олег с облегчением вздохнул.
- Обещай, что выдернешь по дороге и перезвонишь!
- Обещаю! - и ее глаза заискрились счастьем.
Она села за руль своего автомобиля, когда телефон зазвонил в очередной раз позывными Савелия Савельевича.
- Он, наверное, обзвонился уже! - подумала Нюрка и взяла телефон.
- Алло, Савинов, привет!
- Привет, привет! - ехидно изрек Благоверов. - Ну, наконец-то я удостоен великой чести!
- Какой чести, Савинов, что ты городишь?
- Чести услышать тебя, наконец! Какой же еще?
- Савушка, прости! Я не нарочно! Я телефон в машине оставила!
- Я так и подумал, - сказал Савелий Савельевич более мягко.
- Ну, как вы там?
- Превосходно! Веселимся на всю катушку! - И тут, какой-то Джип, решивший ее обогнать, предательски посигналил, ибо Нюрка, разговаривая по телефону, невольно сбросила скорость, находясь в средней полосе.
- Ты, что, в машине? - удивился Савелий Савельевич.
- В машине, конечно, а как иначе ты думаешь, я услышала бы твой звонок? Мы тут Аннушку к врачу везем в Звенигород. Ей сегодня, оказывается, на прием нужно в женскую консультацию, - принялась она сочинять на ходу и мельком взглянула на часы. - К четырем.
- Так ты что, выпила и за руль? - забеспокоился Савелий Савельевич.
- Нет, что ты, я пока еще не пила! Девчонки меня в шофера определили и пить не давали!
- Ладно, передавай привет своим девчонкам. Я тебе позже перезвоню.
- Всем привет от Савинова! - весело крикнула Нюрка в пустой салон автомобиля, но старания ее были уже излишними, Савелий Савельевич тем временем нажал на отбой.
- Фу! - с облегчением выдохнула она и небрежно швырнула мобильник на сидение. Однако он тут же снова зазвонил.
- Алло! - ответила она Ане.
- Где тебя носит, дорогая моя?! - возмущенно воскликнула та. - Мы тут уже с ума сходим!
- Не сходите, я рядом! - успокоила подругу Нюрка.
Девушки, будучи навеселе, встретили ее излишне бурным приветствием, после чего по очереди кинулись целоваться.
И вдруг Маша, наклонившись к подруге, воскликнула.
- Ба! Зарубина, да у тебя засос! Девчонки, посмотрите, свеженький! Так вот почему она так долго не являлась! Она, оказывается, со своим Савиновым любовью занималась! А он ей меточку на ключице оставил, чтобы в гостях другим было неповадно! - Моя, мол, заклейменная! - и Маша весело рассмеялась. - Нюрка, разве ты не сказала ему, что у нас девичник?
Нюрка, не ответив на ее вопрос, скосила глаза к своей левой ключице, и, увидев плоды недавней страсти, невольно ахнула, заставив удивленно взглянуть на себя троих подруг.
- Нюрка, что это значит? Признавайся! - приперли они ее к стенке.
Она лукаво улыбнулась им в ответ, и, выглянув из-за спины Ани, увидела идущую к ней навстречу Александру Игоревну.
- Что, признаваться прямо при бабе Саше? - спросила она.
Аня обернулась.
- О! Летит, летит! А ведь собиралась спать пойти.
- Сейчас и пойду, только с Нюрочкой поздороваюсь! - Сказала Александра Игоревна, услышав ворчание внучки, - и, распахнув объятия, подошла к Нюрке.
- Здравствуй, моя хорошая!
- Здравствуй, баба Саша! - Нюрка чмокнула старушку в щеку.
- Видишь, эти - то, напоили старуху, а разойтись не дают, Анька вон, спать гонит! - заворчала старая женщина.
- А ты, баба Саша, на фиг ее пошли, мы с тобой еще под гитару споем, как в прошлый раз! - сказала Нюрка.
- Споем, Нюрочка, споем, только попозже. Я ведь и правда прилечь собралась, к шезлонгу вот направляюсь. Выпила, а голова и пошла кругом! Давление проклятое жить не дает!
- Да, плюнь ты, баба Саш на свое давление, пойдем-ка лучше пропустим по рюмочке.
- Нюрка, ты что! - запротестовала Аня. - На сегодня нам уже достаточно скорой помощи!
Нюрка удивленно подняла глаза.
- Ну, тогда извини, баба Саш, я не знала!
- А я тут не при чем! - возразила старая женщина. - Скорую вовсе не ко мне вызывали.
- К Ане?
- Да нет, слава Богу! У нас тут, Нюрочка, еще один пациент имеется. Вон, в сараюшке отлеживается, - баба Саша указала в сторону гостевого домика. - Маланьин подкидыш.
- Подкидыш? - Нюрка недоуменно взглянула на Маланью.
- Чей - то ребенок, что-ли?
- Угу, ребенок! - засмеялись девушки все разом.
- Французского происхождения! - констатировала Маша. - Сходи посмотри.
- Посмотрю! - заинтригованная Нюрка тотчас же направилась к гостевому домику.
- Посмотри, посмотри! - закричали девушки ей вдогонку.
- Только не задерживайся, - напутственно изрекла Маша, - а то, глядишь, у тебя и на другой ключице метинка появится!
Нюрка вошла в дом, когда подружки, распотрошив ее сумки, усаживались за стол.
- Ну, и кто же первым начнет рассказывать, что все это значит, вы или я?
- Ладно, садись за стол, - сказала Маланья. - По ходу разберемся.
ГЛАВА 16
…Себастьен проснулся без четверти восемь. Он открыл глаза, и, увидев деревянные, покрытые лаком, окружающие его, стены гостевого домика, не сразу понял, где находится. Озираясь по сторонам, он наткнулся взглядом на свои, аккуратно сложенные брюки, висящие на спинке стула, и тут же вспомнил о экзекуции промывания и о неприятной толстой врачихе, которая принудила его к этому занятию. Далее ему поэтапно вспомнился весь сегодняшний день, а следом и ночь. Хотя, ночь-то и была самой запоминающейся, из ряда вон выходящей! А день, за исключением раннего утра, он, просто напросто проспал.
А эта девушка, что его нашла, как же ее зовут? Кажется Маланья. Какое необычное имя! Он впервые слышал такое русское имя, прежде оно ему не встречалось.
Он встал с дивана, надел брюки, отыскал туфли и всунутые в них носки, и, одевшись, взглянул на себя в небольшое круглое зеркало, висящее на стене. Рубашка была мятой и грязной. И Себастьен машинально принялся разглаживать ее руками.
- Что за глупости! - сказал он себе, взглянув на свои действия со стороны. - Можно подумать, что это хоть что-то изменит. - Он принялся озираться по сторонам, в надежде найти хоть какую-нибудь расческу. Однако таковой не нашлось, и он кое - как пригладив волосы руками, направился к выходу.
- Надо отыскать хозяев и спросить в первую очередь, где здесь можно привести себя в порядок.
Он пошел по аллее к дому, на веселый шум голосов, раздающихся оттуда, и, поднявшись по ступенькам, несмело постучал в дверь, которую ему тотчас же открыла незнакомая девушка.
- О! Малька, твой француз собственной персоной.
Себастьен, между тем, слегка наклонил голову и представился незнакомке.
- Себастьен! - и, взяв ее руку, прикоснулся к ней губами.
- Мария! - представилась ему девушка и приветливо улыбнулась.
В этот момент из-за ее спины выглянула Маланья.
- Ну, как Вы, Себастьен, пришли в себя?
- Да, спасибо! Я превосходно себя чувствую. Вот, только умыться очень хочется и слегка привести себя в порядок.
- Сейчас, сейчас! - пообещала ему Маланья и, повернувшись, направилась в комнату.
- Аня, дай чистое полотенце, я провожу его в душ.
- Может, и мне с тобой отправиться? - предложила развеселившаяся Маша.
- Зачем, ты все равно французского не знаешь!
- Чтобы с ним разобраться, мне и русского достаточно!
- Ну, разошлась! - заметила подруге Нюрка.
- А, что, только тебе одной должно сегодня перепадать? - засмеялась Маша. - Да, ладно, не смотри ты на меня такими глазами, Нюрка, я же шучу! - И она, плеснув себе в бокал Мартини, тут же подлетела к Нюрке.
- Давай выпьем?
Нюрка взяла свой бокал, и, чокнувшись с Марией, слегка пригубила вермута, в отличии от подруги, допившей свою порцию до конца.
- Машка, ты сегодня упьешься! - заметила ей Аня.
- Упьюсь! Знаешь, что-то погано у меня на душе, подружка! Оторваться хочется, забыть о неприятностях!
… Маланья довела Себастьена до душевой комнаты, которая находилась в соседнем отсеке гостевого домика, и включила бойлер, чтобы подогреть воду.
Давайте присядем на лавочку, Себастьен, пока вода нагреется. - она указала ему на скамейку, стоящую у домика.
Они присели.
- Я даже не поблагодарил Вас как следует, Маланья, за свое спасение.
- А, как следует? - улыбнулась Маланья.
Себастьен ответно ей улыбнулся и прикоснулся губами к ее руке.
- Ну, пока, хотя бы так! Что я еще могу здесь? Ведь у меня даже нет с собой денег, чтобы преподнести Вам цветы!
- Не переживайте, вон сколько здесь цветов, - и она указала рукой на клумбу. - Считайте, что Вы мне их уже подарили!
- Как мило Вы сказали, Маланья.
- Почему мило? - подумала она, но Себастьену этой мысли не высказала.
- Себастьен, я не спрашиваю, что с Вами случилось. Надеюсь, что Вы сами сочтете нужным рассказывать об этом или нет. Но о Вас наверное кто-то беспокоится? Может, следует позвонить?
- Да, это было бы кстати! Хотя, именно сегодня обо мне беспокоиться, может, никто и не станет. Завтра, это другое дело! Завтра у нас уже много дел. А вот о том, что со мной приключилось, мне бы хотелось Вам рассказать. Вы располагаете меня к этому разговору, Маланья, и меня одолевает неотвратимое желание поведать Вам о своих приключениях.
- Ну, тогда я Вас слушаю.
Себастьен, усевшись поудобнее, и, закинув ногу на ногу, начал свой рассказ.
Я музыкант. И в настоящее время являюсь руководителем музыкального оркестра, который позавчера прибыл на гастроли в Москву. По контракту мы должны отыграть в Москве четыре концерта и отправиться потом на дальнейшие гастроли в Петербург.
Вчера вечером, после небольшого отдыха, который был нам предоставлен после прилета, ко мне в гостиницу явилась наш русский импресарио мадам Гордеева. Она пригласила меня обсудить проект выступлений за ужином в ресторанном зале гостиницы, и мы с ней направились туда.
И вот, представьте себе, Маланья, что там, в ресторане, со мной приключилась совершенно невероятная история.
Мы с мадам Гордеевой преспокойно поглощали свой ужин, приправляемый легким сухим вином, когда в зале появился мужчина, примерно моего возраста. Он был возбужден, напряжен, вопрошающе озирался по сторонам, и, тем самым, невольно обратил на себя мое внимание. Он присел за соседний столик, взял меню и принялся делать вид, что изучает его. Через некоторое время я отлучился в туалет, а он, очевидно, сразу же последовал за мной, и вошел туда в тот момент, когда я мыл руки. И вдруг, буквально ошарашив меня, обратился ко мне с необычной просьбой! Ну, прямо как в кино, честное слово! Вернее, даже не обратился, а принялся меня умолять.
Представившись следователем, попросил, чтобы я взял у него на хранение компакт-диск с какой-то важной информацией. И в придачу оставил два телефона, по которым я должен был позвонить и сообщить о том, что этот диск находится у меня. Он сказал также, что за ним следят, и что у него просто нет сейчас никакого другого выхода.
Одним словом, не дав опомниться, он сунул мне в руки этот диск, и был таков!
Когда я вернулся к мадам Гордеевой, она сразу заметила, что во мне произошла перемена. Я, очевидно был растерян, и она усмотрела эту растерянность в моем лице. Я же, решил, что пока не стану впутывать ее в это дело, во всяком случае, до того момента, пока сам не подумаю как следует, и не решу, что же мне все-таки делать. Спешка, - плохой советчик, - сказал себе я. А мадам Гордеевой я сказал, что столкнулся в туалете с каким-то грубияном, и что он меня рассердил.
Наш ужин, между тем, продолжался, и мы, не спеша, обсуждали все деловые стороны нашего контракта. Однако история, невольно приключившаяся со мной, все время вклинивалась в мои мысли, не давая думать о деле, и мадам Гордеевой приходилось по несколько раз повторять мне одно и тоже. Я же, вспоминая слова незнакомца о том, что за ним следят, ловил себя на том, что и я, подобно ему, начинаю вертеться в разные стороны, пытаясь отыскать вокруг себя какие-нибудь подозрительные личности.
Диск, лежащий в кармане моей рубашки, не давал мне покоя. И я невольно задавал себе вопрос, что буду делать, если вот здесь, сейчас, кто-то появится и попытается его у меня отнять. Отдам я его во избежание неприятностей или нет?