Появление запыхавшегося краснолицего человечка в вельветовых брюках и в грязном зеленом свитере избавило Генри от необходимости отвечать на этот вопрос. В руках у вошедшего был старый рюкзак.
- Ну как моя Красотка? - Он хлопнулся на колени около гепарда, который громко засопел. - Надеюсь, девочка вела себя пристойно? В последнее время она что-то капризничала. Запор был, потеряла аппетит… - Он извлек из рюкзака непривлекательного вида кость. - Кто хочет косточку? Кто косточку скушает? - Гепард сморщил нос, лениво потянулся, потом сел и начал громко глодать кость. - Ну вот! - гордо произнес краснолицый. - Вы не поверите, внизу стоит полисмен. Наверное, Красотку провели черным ходом. А я сунулся через парадный - не пускают. Никак не мог этому "бобби" втолковать, что я ищу своего гепарда, которого тут фотографируют.
Генри, представив себе его объяснение с сержантом, не мог удержаться от улыбки. Но упоминание о черном ходе заинтересовало его, и он заметил себе: это надо выяснить.
- Она была просто золотко, - похвалила Вероника Красотку. - Да, миленькая? - И наклонилась, чтобы пощекотать гепардиху за ухом.
- Я очень рад, - оживился владелец Красотки. - Но на вашем месте я бы этого не делал, мисс!
Вернулся Эрни с перезаряженной камерой.
- Добро! - кивнул Майкл. - Начнем… Вероника, передвиньтесь-ка чуточку вправо!
- Вам придется переносить меня, - весело отозвалась Вероника и засеменила в сторону маленькими шажками. Генри увидел: черное платье потому так плотно облегает ее, что стянуто на спине большими скрепками. Из-за них-то Вероника и не могла свободно двигаться.
- Хорошо! - крикнул Майкл. - Теперь мне нужно, чтобы гепард стоял на задних лапах, как геральдический зверь, и глядел влево.
- Можно попробовать, - с сомнением согласился зеленый свитер. Генри придерживал шаткую стремянку, зеленый свитер, взгромоздившись на верхнюю ступеньку, протягивал Красотке кость. Тереза держала продернутую сквозь шлейф платья нитку и по указанию Майкла время от времени тянула за нее. Эрни, стоя на стуле, выставил перед собой экран, обтянутый серебряной бумагой, и подсвечивал бледное лицо Вероники.
Это была странная и смешная сцена. Но камера видела и фиксировала только великолепного зверя, взвившегося на дыбы, гордую, бледную красавицу, в плотно облегающем ее платье с завернувшимся от ветра шлейфом, и серебристое, как лунный свет, сияние.
Таков был один из лучших снимков года.
Когда все закончили и Вероника вместе с Бет и Терезой скрылась в костюмерной. Генри подошел к фотографу.
- Не сможете ли уделить мне минутку, мистер Хили?
- Если вы по поводу гепарда, - сказал Майкл и отер лоб платком, - то обратитесь к мисс Филд. Это она им занимается.
- Гепарда я вижу впервые. Я из Скотланд-Ярда.
- Так, значит, вы насчет Элен, - не удивился Майкл. - Но сейчас нам, поговорить не удастся - сеанс в самом разгаре.
- Нам достаточно пяти минут, - не сдавался Генри. Майкл внимательно разглядывал кончик сигареты.
- Это официальный допрос?
- С одной стороны - да, поскольку все, что вы мне расскажете, я могу использовать так, как найду нужным. Но в то же время и неофициальный, поскольку протокола никто не ведет и вам не нужно подписывать свои показания.
- Ясно. Что же вам рассказать? Элен была удивительный человек, - медленно начал Майкл. - На вид она казалась решительной, сильной. А на самом деле была ранима как девочка-школьница. Очень глубоко переживала все. Ее легко было обидеть, даже не желая того. Она не стала бы кричать, и плакать, и швыряться всем, что под руку попадет, как делает Тереза. Все чувства были наглухо закупорены в ней и редко прорывались наружу. До вас уже, наверно, дошли слухи относительно меня и Элен. Они сильно преувеличены. Мы были добрыми друзьями, не больше.
- Но вы, конечно, знали, - тихо сказал Генри, - что она беременна? Майкл Хили был потрясен. Он вскочил, как ошпаренный, уронив сигарету.
- Это.., это невозможно! - вскрикнул он. - Это ложь! Не могло этого быть!
- Было, - сказал Генри.
- Боже мой! - прошептал Майкл и побледнел. - Не могу поверить… Хотя да.., возможно. Мне и в голову не приходило. Какой ужас!
- Как видите, - заметил Генри, - вы не сможете убедить меня, что ваши отношения не зашли далеко…
Майкл, казалось, его не слышал. Он снова сел и задумался, медленно покачивая головой и как бы пытаясь усвоить то, что он сейчас услышал.
- Я вижу, она не сказала вам? - продолжал Генри.
- Мне? Конечно, нет.., то есть.., в общем, нет. Бедная Элен!
- И вы теперь не станете отрицать, что были ее любовником? Майкл жалко улыбнулся и сказал:
- Похоже, в этом нет смысла?
- Наконец-то мы хоть что-то выяснили, - заметил Генри. - Теперь скажите, верно ли, что в последнее время вы охладели к ней и хотели порвать…
- Там нечего было рвать.
- Послушайте, мистер Хили, после того, как вы только что признали…
- Я думаю, она относилась к этому серьезнее, чем я, - беспомощно промямлил Майкл.
Генри не стал углубляться в подробности.
- Расскажите мне о циане и о ключах от шкафов в темной комнате. Вы вчера их взяли на свою ответственность, верно?
- Да, - ответил Майкл.
- И вы ушли домой, оставив шкафы незапертыми? Довольно легкомысленно, не правда ли?
- Дорогой инспектор, - с легкой иронией ответил Майкл. - Если бы вам приходилось делать этот выпуск…
Генри не стал спорить.
- Когда вы в последний раз видели бутылочку с цианом? - спросил он.
- Примерно около полуночи я велел Эрни ослабить отпечаток. Наверное, тогда Эрни и брал бутылку.
- А сами вы когда ее видели?
- Сам я ее не видел.
- И не знаете, сколько циана там было?
- Понятия не имею, - Майкл бросил окурок и встал. - Пора работать, - произнес он с явным облегчением.
Генри повернулся и увидел выходившую из костюмерной Веронику. Происшедшая с ней перемена была поразительной. Претенциозный белый грим исчез, и в своем полосатом ситцевом платьице она снова стала простодушной и милой молоденькой деревенской красоткой.
Проходя мимо Генри, Вероника слегка подтолкнула его, прошептав:
- Увидимся вечером, - и заняла свое место на освещенной площадке.
- Почему, черт подери, весь день льет дождь? - жаловался Майкл. - Это надо бы снимать на воздухе, на фоне пруда с утками. Бет, вы не можете достать теленка и калитку? - Бет мягко, но решительно отказалась. - Но мне необходимо какое-нибудь животное. Может быть, котенок? Это мысль - пусть мне сейчас же его привезут: совсем маленького - слышите, Бет, - пушистого и предпочтительно серого. Рассыплем по полу цветы, а среди них будет лежать Вероника, держа в руках котенка. Ну как?
Вернувшись в свою комнату. Генри услышал звонок и взял трубку.
- Инспектор Тиббет? Это Годфри Горинг. Как подвигается работа?
- Медленно, но верно.
- Вот и отлично. А я хотел вам предложить позавтракать со мной в "Оранжери" - это через дорогу. Там мы смогли бы спокойно поговорить.
- Спасибо, - согласился Генри. - Буду рад.
- Встретимся минут через десять, - сказал Горинг и повесил трубку. Но тут же телефон зазвенел снова. На этот раз звонил угрюмый полицейский врач.
- У меня есть кое-какие новости для вас, Тиббет, - сообщил он уныло.
- Знаю, что есть, - не удивился Генри.
- Это несомненно отравление цианом. И так же точно установлено, что яд добавлен в чай. Время смерти - от 4-х до 5.30 утра. Покойной было около тридцати трех лет, она достаточно упитанная и…
- Не тяните, док, - перебил Генри. - Я уже знаю.
- О чем именно?
- Она была беременна.
- Беременна? Как это, черт возьми, беременна? - с неожиданным одушевлением вскрикнул флегматик доктор. Генри оторопел.
- А что?.. Она разве не…
Доктор рассмеялся, чего, наверно, уже год не делал.
- Какое там беременна, мой милый Тиббет, она была девственницей! Так-то!
Доктор снова хмыкнул, повесил трубку, а изумленный Генри долго не мог опомниться.
Глава 5
Потраченного на обивку ресторана "Оранжери" плюша хватило бы, наверное, еще на десять лондонских ресторанов. Но при всей своей старомодности заведение это славилось известными на весь мир кухней и винным погребом. Зато и цены тут были совершенно недоступные для тех, у кого нет текущего счета в банке.
Стоя в вестибюле. Генри чувствовал себя как неприкаянный. Он разглядывал роскошное убранство: красивые бархатные шторы, перехваченные позолоченными лапками; блестящие листья на маленьких апельсиновых деревьях, в разгар английской зимы почему-то густо увешанных золотистыми плодами. Только потом он догадался, что каждый апельсин прикреплен к ветке тонкой проволочкой.
И пахло здесь дорогими духами и дымом сигар, и голоса посетителей звучали негромко и с достоинством.
Как обычно во время ленча, здесь в основном собрались мужчины средних лет, хорошо одетые, самоуверенные. Под прикрытием легкой застольной беседы тут заключались весьма и весьма серьезные сделки. Актеры и продюсеры договаривались относительно контрактов и процентов, а дошлые рекламные агенты хитроумно внушали своим клиентам-фабрикантам, какие выгоды сулит им дорогостоящая рекламная компания.
Темноволосый, безупречно одетый метрдотель неслышно возник рядом с Генри.
- Вы заказывали столик, сэр? - спросил он с безукоризненной вежливостью, но Генри сразу уловил легкую холодность к пришельцу, который не является постоянным клиентом и чье финансовое положение представляется сомнительным.
- Я завтракаю с мистером Горингом, - ответил Генри. В обращении метрдотеля что-то мгновенно, хотя и неуловимо, переменилось.
- О, конечно, сэр! Мистер Горинг уже здесь. Вы знаете его столик? - Я покажу вам. Прошу вас сюда, сэр!
Генри последовал за метрдотелем в освещенный матовыми светильниками зал, где глаз посетителя радовали оранжерейные цветы, копченая лососина и всевозможные экзотические фрукты. Трудно было вообразить себе, что дневной свет когда-нибудь проникает в этот храм гастрономии.
Годфри Горинг сидел за уединенным столиком в углу и просматривал "Тайме" Увидев Генри, он улыбнулся.
- Мой дорогой Тиббет, как я рад. Садитесь же. Что будете пить? Но Генри отказался от аперитива.
- Вы правы, - одобрил Горинг, - я их и сам не пью. Но немного вина вы, надеюсь, выпьете?
Генри согласился. Затем последовало серьезное обсуждение меню и карточки вин, в чем Горинг проявил незаурядные познания. Генри был удивлен, увидев, что сам Горинг, который небрежно буркнул официанту: "Мне, как обычно", - довольствуется холодным цыпленком с салатом и бутылкой виши.
Инспектор был знаком с протоколом деловых завтраков и не удивлялся тому, что пока не подали кофе, Горинг избегает интересующей их темы.
Наконец, когда официант принес кофе, налил его и удалился, Горинг приступил к делу:
- Объясните мне, чем я могу помочь в этой ужасной истории с Элен Пэнкхерст?
- Я сейчас пытаюсь разобраться в обстановке, - сказал Генри. - Все было бы гораздо проще, если бы я знал покойную лично. Беседуя с ее друзьями и коллегами, я надеюсь понять, что за человек была мисс Пэнкхерст - ее характер, интересы, образ жизни… Начинать приходится с этого.
Горинг кивнул.
- Я и сам начал бы с того же. - Это прозвучало как величайшая похвала. - Элен была одной из моих служащих. Так что я могу охарактеризовать ее лишь с профессиональной точки зрения.
- А вы не знали ее лично? - спросил Генри.
- Хороший начальник, - ответил Горинг, - должен интересоваться жизнью своих ближайших помощников. Но об Элен я могу лишь сказать, что она целиком была поглощена работой. Это огромная потеря для компании. Не представляю, кем мы сможем ее заменить.
- Расскажите о ней подробнее.
- Элен поступила к нам секретаршей примерно лет десять назад, - медленно начал Горинг. - Оказалась очень способной, и два года спустя Марджори Френч предложила перевести ее в редакторы, а впоследствии сделала своим заместителем. Будь Элен жива, она вскоре стала бы главным редактором. Теперь, наверное, Тереза Мастерс займет этот пост, когда Марджори уйдет на покой. Не думайте, я ничего не имею против Терезы. Наоборот, я к ней прекрасно отношусь. Но как бы ни рекомендовала ее Марджори, я не считаю, что Тереза сможет возглавлять журнал. Но, - спохватился вдруг он, - извините, инспектор. Вам, наверное, неинтересно слушать о редакционных делах.
- Нет, нет, - ответил Генри, - все это очень интересно. Значит, мисс Френч собирается вскоре уйти на покой?
- Очень прошу вас сохранить это в строжайшей тайне, Тиббет. Марджори тяжело больна. Она не хочет в этом признаваться, но врачи велели ей бросить работу. Вопрос о том, кто заменит ее, очень меня беспокоит. Успех журнала почти полностью зависит от редактора. Я не хотел бы приглашать кого-нибудь со стороны. А среди сотрудников было две кандидатуры - Тереза и Элен. Я, как вы знаете, был за Элен, и ее смерть для меня." - он запнулся, - большая личная трагедия.
- Мне рассказывали, - осторожно подбирая слова, начал Генри, - что последнее время у нее были какие-то переживания, связанные с одним из сотрудников журнала.
Лицо Гориига стало жестким.
- Меня это не касается. Меня интересовали только ее деловые качества.
- Но все же, собираясь назначить кого-то на столь ответственный пост…
- Да, Марджори мне об этом говорила, - отозвался Горинг. - Она считала, что неурядицы в личной жизни могут отразиться на редакционных делах. Но мне удалось убедить ее, что это те так важно. Увы, я видно, был не прав. Хотя…
Тут разговор был прерван из-за появления невысокого, но стройного молодого человека. Костюм его был сшит чуть-чуть слишком шикарно, а волосы были чуть-чуть слишком длинны. Он торопливо приближался к ним странной подпрыгивающей походкой и кричал высоким голосом:
- Годфри, дорогой! Что это значит? Я только что… - увидев Генри, он осекся.
- Здравствуйте, Николас, - произнес Горинг не очень приветливым тоном.
- Я только что раскрыл газету, милый мой, и потрясен! Буквально потрясен!
- Инспектор, - Горинг выговорил это слово негромко, но очень отчетливо, - могу я представить вам мистера Найта? Николас, это старший инспектор Тиббет из Скотланд-Ярда.
Молодой человек, как подкошенный, рухнул на стул.
- О!.. - сказал он, побледнев. - О да, конечно… Рад познакомиться с вами.
- Мистер Найт, - сказал Горинг, - один из самых наших талантливых молодых художников-модельеров.
- Я о вас слышал, мистер Найт, - сказал Генри.
- Обо мне?.. Как это?.. То есть.., правда? Я надеюсь, слышали что-то хорошее? - добавил он с жалобной нервной улыбкой.
- Вы вчера были у мистера Горинга, верно? - спросил Генри.
- Я?.. То есть.., ну да, конечно. Очень, очень мило вы все это устроили, Годфри. И подумать только, что.., мм-да. Должен с вами попрощаться… Работы сейчас по горло… Всего хорошего, инспектор. - Найт вскочил и стал пробираться к выходу.
- Мистер Найт, - громко окликнул его Генри. Тот, вздрогнув, обернулся. - Могли бы вы сегодня зайти в редакцию "Стиля"?
Бедняга художник был пуглив, как кролик. Он оглянулся, словно опасаясь, что их подслушивают, и тихо, почти шепотом, сказал:
- Не смогу. Лучше приходите ко мне в салон. Работаю, понимаете ли, не разгибая спины. В этом же здании, первый этаж. Любой вам покажет. - Он поклонился и исчез за бархатными занавесками в конце зала.
- Очень талантливый молодой человек, - заметил Горинг, когда тот скрылся. - Не обращайте внимания на его.., гм.., причудливые манеры. Люди его профессии стараются держаться экстравагантно. Но он серьезный деловой юноша, хотя и пытается это скрыть.
Вспомнив о том, что он услышал от Патрика Уэлша, Генри рискнул сыграть втемную и сказал:
- А разве он не был недавно замешан в какой-то скандальной истории? Горинг внимательно взглянул на Генри.
- Найт? Никогда не слышал. Нет.
- Ну, значит, я его с кем-то спутал, - сказал Генри. - Я ведь мало знаком с вашим миром.
Они помолчали. Генри терпеливо ждал, не добавит ли чего-нибудь Горинг. Пока они еще не коснулись того, ради чего он был приглашен на завтрак. Наконец Горинг произнес:
- Ох уж этот мир моды! Удивительный мир, инспектор. Думаю, пока вы будете заниматься этим делом, он еще не раз поставит вас в тупик. Мы все в общем-то довольно необычные субъекты.
Генри обратил внимание, что чуть ли не каждый сотрудник "Стиля" старался внушить ему: их мир - особый мир. Но, если не считать тех эскапад, какие устраивал Патрик, все эти люди ничем не отличались от прочих смертных. Может быть, это особая форма тщеславия - воображать себя оригиналами? А может, странности-то есть, но посерьезней тех, на которые ему все время намекают? Вскоре это, очевидно, выяснится.
А Горинг продолжал:
- Трудно найти подходящих людей. Не только с деловой, но и с творческой точки зрения. Ведь все эти художественные редакторы и фотографы, во-первых, должны быть людьми по-настоящему талантливыми, и к тому же им предстоит творить для женщин и под руководством женщин. В то же время в этом эфемерном мире мужчина должен быть носителем здравого смысла, всегда уравновешенным и спокойным.
Вспомнив Патрика, Генри улыбнулся.
- Я понимаю ваши трудности.
- Единственный, кого я считал образцом, - это Майкл Хили, - продолжал Горинг. - Пригласив Майкла к себе в журнал, я нарушил одно из самых своих главных правил - никогда не брать на службу мужа и жену. Майкл в то время был уже женат на Терезе Мастерс, которая была тогда заместителем редактора отдела мод. Но я сделал исключение, приняв во внимание не только талант, но и характер Майкла. И лишь недавние события заставили меня подумать: не совершил ли я ошибку?
"Вот мы и добрались до сути", - отметил Генри.
Пока официант разливал кофе, Горинг закурил.
- Я даже рад, инспектор, - продолжал он, - что вы упомянули об этом злополучном романе Майкла и Элен, Мой долг предупредить вас: Майкл вовсе не такой уж рассудительный и уравновешенный субъект, каким он кажется. У него наступил какой-то кризис и в жизни и в творчестве. Несколько лет назад о романе между Элен и Майклом даже и подумать было невозможно. А сейчас он потерял всякое чувство ответственности. То ли с Терезой у него что-то не ладится, то ли в творческой жизни наступил перелом. Не знаю. Но я хочу предупредить вас: то, что он делает и говорит сейчас, часто.., как бы это сказать.., не совпадает с реальностью.
- Вы хотите предупредить, чтобы я не очень ему верил? - напрямик спросил Генри.
- Нет, я не то имел в виду, - поспешно сказал Горинг. - Ради бога, не думайте, что я его обвиняю во лжи. Я лишь советую вам относиться к его словам с осторожностью.
- Возможно, вы и правы, - согласился Генри, вспомнив, как огорошило его после разговора с Майклом сообщение врача. Горинг откинулся на спинку стула и помешал кофе.