– Ничего себе, – покачала головой Катя. – А почему вы вообще решили, что это та самая папка? Вы же ее раньше не видели? Прибегли к помощи эксперта?
– Ну типа, – неохотно признался Генка. – Были вынуждены.
– Теть Кать, да мы на Гюрзу напоролись, вернее наоборот. Она шарит всюду, вынюхивает, а на Генку вообще смотрит, как змея настоящая. Только мы папочку извлекли, а тут она откуда ни возьмись. Сразу схватила ручонками, на себя тянет, верещит, что так она и знала, что это дело малолетних негодяев, папки с документами хитить и на хороших людей тень бросать. Ген, а каких хороших людей она имела ввиду, что-то я не въехала? Про малолетних негодяев понятно, это ты, – и Вика загыгыкала, угнувшись над кружкой с горячим чаем.
Гена хмыкнул и ласково повозил кулаком по Викиной скуле, Вика махнула по кулаку чумазой ладошкой.
– Если бы она меня укусила, я бы папку, конечно, выпустил.
Вика захохотала в голос.
– Но тут у нее в канцелярии зазвонило сразу два телефона. Она так метаться начала, даже жалко ее стало. Потом все ж кинулась на звонки отвечать, а мы быстренько документы вытащили и вам позвонили. Остальное вы знаете.
– Значит, эта ваша Клара в курсе была, что документы нашлись?
– Ну да, знала. Только это ни о чем не говорит, – пожал плечами Генка. – Если она и есть сообщница, то ведь тогда про документы она с самого начала должна была знать, ну, то есть, где они лежат. И что ей тогда помешало их забрать и этому гаду отнести? Логично?
– Ну, допустим, они считали, что место достаточно надежно и перепрятывать не обязательно, – возразила Катя. – Хотя, наверное, ты прав. Времени много прошло с пятницы, они рисковали. Значит, не она.
– Люди! – завопила Викуся. – Вы что, не понимаете, что если бы был сообщник, то папку давно бы унесли?!
Люди замерли, размышляя.
– А кто же тогда дверь закрыл, если не сообщник? – растерянно вопросила Катя, – И кто все-таки унес папку?! Кстати, а что за бумаги в ней лежали, вы посмотрели?
– Фигня какая-то, – пренебрежительным тоном заявила Вика. – Медицинские карты и тому подобная хрень. Причем на выпускников. Там и Лилькина карточка была, Ген, прикинь, – и Вика толкнула приятеля локтем в бок.
– Она мне недавно эсэмэску прислала, уродка. Полгода ни слуху, ни духу, а тут присылает и ту не целиком. Причем не с мобильника, а с компа какого-то. Я бы не догадалась, что это она, если бы не Желтуха.
– Что за желтуха? – силясь угнаться за Викиной болтовней переспросила Катя. – Кто, а не что. Это меня эти двое прозвали, – и Вика опять пихнула Генку, – За то, что рыжая. А Лильку Чернушкой дразнили. А Генку – Неботаником.
– Потому что химик? – развеселилась Катя.
– Конкретно, химик! – захохотала Викуся, а Гена сконфуженно молчал, потому что стеснялся своей любви к школьному предмету.
– И что подруга Лиля? Как там ее дела?
– Так я и говорю, теть Кать, ни фига не понятно. Ща, найду, я сохранила, – и Вика начала быстро нажимать клавиши мобильного телефона в поисках нужного сообщения. – Во, читай бред.
На дисплее телефона появился текст.
"Желтуха, нас развели как лохов, мы не в севе, мы где-то в мо, смотри сама не поведись, передай Авдотьевой, что она гадина. Мы все..."
Вот такое категоричное сообщение, хоть и не законченное.
– Да ты чего, Желтуха! Чего ты молчала?! Ты что, мне раньше это показать не могла?! – разорался Неботаник.
– Геныч, не злись, я позабыла просто. Я сразу же Лидушке это отнесла показать. Неловко, конечно, оскорбительная эсэмэска, но мало ли что?! Пусть бы разобралась, куда она наших заслала. А потом я вообще про всю эту фигню забыла. В связи с событием. Сам знаешь каким.
– Ребята, вы о чем? Я что-то пропустила? – вклинилась Катя.
– Да, в общем, ничего особенного, теть Кать. Вот смотри. Закончим мы девятилетку в этом году, паспорт мы еще раньше получили, теперь дорога на выход – ПТУ при заводе РТИ "Вулкан", впоследствии и его же общага. Можно на разворованный ЗИЛ. Но ты не раб, можешь и сам пристроиться, но общага нужна все равно.
Катя растерянно молчала. Она совсем не думала о том, как складывается дальше жизнь детдомовских детей. Вероятно, была уверена, что доброе государство дарит каждому по квартирке в новостройке или из вторичного фонда, на худой конец.
Вика продолжала:
– А тут эти спонсоры нарисовались, два брата-акробата. В конце мая собирает Лидушка выпускников и нас, кто на год младше, всех гонят в актовый зал. Приходим, а там полный фуршет, цветы-гирлянды, за столом на сцене Лида с этими кексами, с краюшку Гюрза пристроилась, очками сияет, ну начали напутствовать, то, се, мура, короче.
А потом Лидушка так радостно нас оповещает, что у дорогих ее сердцу спонсоров, которым мы все обязаны и тем, и тем, и этим, появилось огромное желание устроить судьбу выпускников в лучшем виде, чем их ожидает планово.
Выступил этот, курчавый. Ескевич, что ли. У нас, говорит, появилась возможность пристроить человек десять выпускников, не больше, курсантами морской милиции в славный город Севастополь. Там начнет действовать прямо с июля учебная база, где за один год из вас сделают рядовых морской милиции, а служить вы потом отправитесь не только на южные моря, но и на все прочие, кому как повезет и кто как себя покажет. Трудности будут с въездом, потому как Севастополь, увы, не наш, поэтому прошу заранее определиться с решением и поставить нас в известность через уважаемую Лидию Петровну.
Высказался, стоит, ждет оваций, а народ молчит. Лидушка мучается, ей неловко, ну как же – где горячая благодарность дорогим спонсорам? Напарник его сидит со своей усмешечкой, портреты разночинцев рассматривает, по морде видно, что начхать ему на всю эту мутотень. А Ескевичу ни фига, заулыбался, как американский президент, и бодренько так говорит: "Ребят, да вы не стесняйтесь, спрашивайте, что непонятно!"
Ну, сам напросился, короче. Чего пацанам терять? Вот с мест и заорали вопросы, куда, типа, все-таки их планируют пристроить – разобрать на органы или, может, в сексуальное рабство? Или в фокус-группу для опытов по вживлению чипов? Прикинь, галдеж такой подняли! Ленка Привалова визжит, что еще могут наркокурьерами, чтобы капсулы глотать, а Дима Парфенов с другого конца зала ей орет в ответ, что еще и брюлики так перевозят, брюлики даже безопаснее, потому что не отравишься, если капсула прорвется.
Гюрза привстала с места, ручкой машет, шипит: "Тихо, тихо!" Лида молча стоит, губы только сжала, глаза сверкают. А курчавый захохотал, повернулся к Лидушке и говорит: "Какие у вас однако, Лидия Петровна, развитые и остроумные детки получились! Много голливудской продукции смотрели?"
Потом развернулся к нам, забил в ладоши, а сам ржет, не переставая. Он ржет, мы орем. А он прям как на митинге, видно, что прикольно ему: "Дети! – кричит, – Я рад, что мы не ошиблись в выборе. Видно, что палец в рот вам не клади, за себя постоять можете. Там, куда мы вас приглашаем, мямлям не место. Но, конечно, вы можете отказаться. Мы сможем продать ваши места по хорошей коммерческой цене вот хотя бы выпускникам соседней школы. Что касается обеспечения вашей юридической безопасности, то ваш уважаемый директор – поклон в сторону Авдотьевой – сможет ознакомиться со всеми лицензиями и реквизитами севастопольской базы и свое мнение донесет до вас".
Ну вот. Потом, когда все это представление закончилось, набралось десять человек желающих, Лилька в том числе.
Она мне говорит: "Вик, ну вряд ли наколка, Лидушка своих не подставит. Ну и пусть уезжать, а на что мне эта Москва сдалась? Из одной общаги в другую всю жизнь кантоваться? А там хоть профессия, льготы... Да и вообще, круто это!" Я ей говорю: "Если не наколка". Она мне: "Да, если не наколка. Но вряд ли".
Викуся замолчала и снова сунула ложку в подтаявшее мороженое. Гена тарелку от нее отодвинул и строго произнес:
– Погодь хавать, Желтуха. Ты, когда Лиде мобилу отнесла, прочитала она то, что Лилька написала? Или просто трубку куда-то сунула?
Вика вздохнула, перевела печальный взгляд с мороженого на Генку:
– При мне прочитала. Расстроилась очень. Полезла в стол, вытащила папку с ксерокопиями какими-то, оказалось – адрес и все такое про базу ту самую. Я, говорит, прямо сейчас по межгороду позвоню. Хоть я, говорит, больше за них не отвечаю, но моральную ответственность все же несу. Вот. И попросила меня на время мобильник у нее оставить. А потом все это произошло. Так и не успела ни о чем узнать. Теть Кать, а как бы вправду выяснить, что там с ребятами? Я из этой эсэмэски ни фига не поняла. Что они "не в севе", это ясно, не в Севастополе. А где? "Где-то в мо" это что значит? В море где-то?
– Да, выяснить надо. А "мо" может означать не только море, но и Можайск, и Мордовию, и Москву, кстати, тоже.
– Ты чего, теть Кать? Не может это Москву означать, точно тебе говорю. Авдотьева их до аэропорта тогда проводила, и воспитательница их бывшая, Любовь Ивановна с ними поехала, и старосты групп, как представители, типа. Загрузились в наш автобус и поехали провожать, с песнями.
– Да, гадать бессмысленно, нужно просто позвонить и узнать. Только не нравится мне такая череда событий, – задумчиво проговорила Катя.
Генка вытянул под столом ноги на всю их длину, а руки с шершавыми костяшками сцепил "замком" на желудке, задумчиво уставился в потолок.
– Екатерина Евгеньевна, если вы думаете, что есть прямая связь между Лилькиным сообщением и тем, что Лидушку убили, то это бред, – заявил он беспардонно после паузы.
– Почему это? – задиристо спросила задетая за живое Катерина.
– Ошибочно считать совпадающие по времени события логически взаимосвязанными. И потом. Из Севастополя примчался напуганный преступник специально, чтобы заткнуть Лидушке рот?
– Если "мо" – это Москва, то и не бред!
– "Мо" – это не Москва, – снисходительно и очень весомо ответил Генка, – Если бы это означало "Москва", то Лилька никогда не написала бы "где-то в мо" Она хорошо знает город и ни с каким другим Москву не спутает. Скорее уж написала бы "где-то в Бескудниково" или "где-то в Печатниках", но не "где-то в Москве.
– Она что, бывала во многих и разных городах? – ядовито поинтересовалась Катя, сама нигде, кроме Ялты не бывавшая.
– Она не выезжала их Москвы, – усмехнулся Генка, – Но она ее прекрасно знает. Вот у меня любимый предмет – химия, а у нее был – москвоведение. Даже на факультатив ходила и доклады писала. И все видеоматериалы по десять раз просмотрела. Не говоря уже про экскурсии с классом и без. Такая вот у нее любовь к столице была. Но вы могли этого и не знать.
– Ну, раз не море и не Москва, значит, точно – Можайск или Мордовия. Или даже Монреаль! – прикалывалась несерьезная Вика. Видимо, не воспринимала она все так трагично, как оно того заслуживает, а, может, ей просто не хотелось, чтобы наглый Генка Катю дальше обижал.
– Ну, ты, химик-любитель, жри, давай, свое мороженое быстрее, а то из-за тебя к обходу не успеем, – раздраженно бросила она Неботанику и отправилась решительно к мойке.
– А папку с документами тогда зачем выкрали? – не успокаивалась Катерина, – Зачем так рисковали? Или, Гена, ты считаешь, что это еще какая-то история, третья по счету?
– Да нет, не третья, та же самая вторая, – он умудрено вздохнул, – Может, ожидали, что в папке не те документы, а какие-нибудь другие, поэтому папочку и притырили.
– Какие другие, Гена? – Катя была само терпение. – О чем ты? Я чего-то не знаю?
– Да нет, вы все знаете. Я просто хочу сказать, что, может, искали совсем не эти личные дела, а например какой-нибудь компромат на кого-нибудь, этот "кто-то" и залез за ним, а тут Лидушка его застукала, а он ее и того... Задушил. Чтобы шум не подняла.
Катя безнадежно махнула рукой и пошла отгонять от мойки Вику. А то и вправду они к обходу опоздают.
Тихий бархатный голос ласкал розовое ушко Галочки Кириченко. Галочка, приподняв бровки, слушала трубку своего мобильника и молча ликовала.
– Как моя маленькая фея себя чувствует? – вкрадчиво и заискивающе вопрошала трубка. – Не прогонит девочка старого ловеласа, когда он встретит ее на своей убогой машинке, чтобы уговорить разделить с ним вечернюю трапезу?
"Старый кретин! – радостно думала Галочка. – Старый богатый кретин! Неужели же мне наконец повезло?!"
Она чирикала в ответ что-то жеманное, но, безусловно, ободряющее, чтобы старый кретин не испугался ненароком, что его сейчас бортанут. Пардон, вежливо откажут.
Что было бы естественно, ведь Галочка молода и очень привлекательна, а у этого уже плешь намечается, обмылок пуза и вялые плечи. Ну не мачо. Но деньги есть. Но он же должен понимать, что деньги для девушки не главное. И запросто может решить, что красивая юная Галочка не желает иметь дело с таким блеклым претендентом, и все это время терпела его ухаживания просто из вежливости. Или даже из жалости.
Да, Галочка знала, какое это ювелирное искусство – умело раскинуть сеть, а потом твердой рукой вытащить глупого карася и не выпускать до времени, знала, но не вполне этим искусством владела – она была самокритична.
Поэтому рассчитывала на природные качества, которые имеются у любой женщины. Главное, не зажимать их, а дать вольно управлять рефлексами, и карась будет добыт и извлечен.
Сказать, что она совсем уж не владеет вопросом, тоже неправильно. Не напрасно же ею было изучено обалденное количество серьезных статей в журналах "Космополитен" и "Топ Бьюти", которые богатенькая Нонка, соседка, сбрасывала ей по прочтении.
У Нонки был полушубочек из енота, автомобильчик "киа", цвета "сиреневый металлик", работа в банке от "ЛУКОЙЛа", и она была старше Галочки всего на два года. Такие вот дела.
Галочка родилась в Москве и жила с мамой и папой в двушке, а Нонка года три-четыре назад явилась сюда из Йошкар-Олы и снимала такую же двушку этажом выше у старой жабы Сушковой, которая сама ютилась с сестрой-пенсионеркой в соседнем подъезде.
Но Галочка соседке совсем не завидовала, потому что Галочка считала себя весьма и весьма, а у Нонки не было ни тут, ни тут, и при всем своем богатстве на силикон она себе не заработала. Да и мордой...
Короче, плавный поворот головы немного вниз и направо, томный взгляд из-под приспущенных ресниц и движение язычком по влажным губам туда и обратно были отточены Галочкой перед зеркалом в ванной до уровня высокого искусства и, по ее мнению, должны непременно вызывать острый приступ сексуальной активности у буквально любого существа мужского пола.
Была проблема, где такое существо встретить и все это продемонстрировать. Даже две проблемы. Существо должно быть богатым. Пусть не олигархом, Галочка была скромна. Но все-таки не ниже хозяина фирмы, а лучше – банка. Да, лучше банка.
Тогда тощая кобыла Нонка точно околеет. Фигурально выражаясь.
И вот успех! Мало какой девушке удается на такой спринтерской скорости зацепить мужика, а Галочка сумела. И где?! Работая в интернате для убогих! Фигурально выражаясь. И, главное – кого!
А речь в трубке все журчала, Галочка снисходительно слушала, время от времени вставляла светским тоном поощрительные реплики и красивым колокольчиком смеялась старперским шуткам собеседника.
Понятно, что без поощрения тут не обойдешься. Персонаж явно и сильно закомплексован, хоть и с деньгами.
Разве иначе потребовался бы ему тот дурацкий повод для знакомства, который он выбрал? Он бы мог просто пригласить ее куда-нибудь для начала, в клуб, например. А он вместо этого: "Не могли бы вы, юная леди, помочь мне в одном деликатном деле? Я буду ждать вас с нетерпением возле метро, а потом мы вместе поужинаем, если вы согласитесь. Вы ведь не откажетесь? Только прошу о просьбе моей никому не говорить, я вам потом все подробнейшим образом объясню. Договорились?"
Надо же было быть таким придурком – засунуть облезлую папку за пожарный стенд, чтобы начать знакомство!
Однако он с сильным прибабахом и разговаривает странно, но Галочка-то умная и понимает, что все это абсолютно не важно.
Ну и пусть ее пропуск в счастливую жизнь будет с прибабахом. Через год-полтора она забудет об этом обрюзгшем идиоте, и все ее новые знакомые тоже о нем забудут, а Галочка будет блистать и покорять олимп под ручку с каким-нибудь потрясающим вице-президентом неважно чего.
Надо будет выяснить сегодня же, он вообще-то женат? Тут будет разница, если женат, или если женат и дети есть, а бывает так, что дети без жены. От этого зависит... Как это? А! Это называется "линия поведения".
Вчерашняя встреча ее разочаровала. Собственно, встреча и не состоялась как таковая.
Он ждал возле конечной автобусной остановки, весь такой в итальянской дубленке и старомодном пыжике на голове, широко улыбнулся, увидев подошедшую юную леди, не глядя на протянутую дурацкую папку, поцеловал ей ручку прямо через перчатку, старый ловелас, а папку сунул себе под мышку.
Вот и все. Потом пошли страстные извинения, что дела зовут, и поэтому долгожданный ужин придется отложить, только бы богиня не прогневалась! И исчез.
Галочка была в недоумении. В серьезном недоумении. Если бы она не заглянула в эту драную папку, то решила бы, что история затевалась вовсе не ради ужина. Но там лежали жеваные листы "Московского комсомольца" за прошлый месяц. И все.
Он идиот? Он идиот. И успокоилась.
А сегодня идиот звонит и канючит.
Ладно, решила Галочка, потом разберемся. Потом я из него все вытрясу. И хоть она считала себя девушкой прагматичной и без сантиментов, но не отказалась бы выслушать признание даже от такого побитого молью кавалера. Ну что, типа, он совсем потерял от нее голову, не знал, как себя вести, боялся быть отвергнутым и одновременно себя выдать, сомневался в ее, гм, благосклонности и так далее.
А пока что Галочка Кириченко, так уж и быть, разрешила встретить себя после дежурства возле метро, где он будет ждать ее в своей "убогой машинке", услышала в ответ, что он безмерно счастлив, и разговор на этом завершился. Она посмотрела на часы. Семь вечера. Время еще было.
Времени совсем не оставалось. Начиналась паника. Пальцы рук, сжимавшие руль, время от времени принимались нервно барабанить по оплетке, выбивая тупой мотив про зеленого кузнечика.
Собственно, а что он так распсиховался?!
Осложнения. Страшные осложнения. Он не хотел думать, что осложнения катастрофические, чтобы не дать проклятой панике выключить его мозг и волю, но как раз именно паника и сигналила: "Все, блин, пропало!"
Да нет, он вырвется, элементарно вырвется, потому что ...
Так, сейчас возьмем себя в руки и успокоимся.
Скоро он поставит последнюю точку и все. Больше никаких следов. Он вырвется, потому что он не просто умный. Он очень умный. Умный, одаренный, повидавший, знающий, умеющий. Сильный.
Примитивная человеческая масса его развлекала, могла раздражать и даже бесить своей тупостью, он был вынужден притворяться таким же, изображать придурка, как и они все.
Но он всегда знал, насколько он их превосходит, всех без исключения – дома, на работе, на дороге, на тусовке в кабаке. Да, если хотите – супермен, как это он понимает. Не в мускулах дело. Хотя и мускулы есть.
Успокоился. Отлично. Можно начинать думать.
Когда явится девка, надо быть очень аккуратным.