- Дельная мысль, - тут же откликнулся Дермет. - Делайте, миссис О'Молли! Испеките нам чего-нибудь. Торт сможете?
- Не выставляй себя на посмешище! - Коннор подался вперед, будто намереваясь силой помешать жене. - Бога ради, Бриджит! Адэр предал нас, донес этим террористам, где мы находимся, чтобы занять мое место и продать всю партию! Мы остаемся узниками до бог знает какого времени, а ты собираешься пирог печь! Неужели не понимаешь, что происходит?
Бриджит прошла мимо него к шкафчику и открыла дверцу… Спиной почувствовала, как встал у задней двери Пэдди, как он смотрит на нее. Нужно было защитить себя.
- Сидением без еды дела не исправишь, - обратилась она к мужу. - Ты, может, и рад одну картошку есть, а мне еще чего-то хочется. Для пирога есть все необходимое. Уж лучше я буду печь, чем здесь торчать.
- Ты же играешь им на руку! Неужели тебе и дела нет, что Адэр предал нас?! Билли с Иэном мертвы. Неужели это ничего для тебя не значит? Ты ведь уже давно знала их! Иэн помог тебе газ наладить. Вот в этой самой кухне стоял всего пару дней назад. - Голос у Коннора дрогнул. - Как ты можешь печь пирог, когда тебе приказывает этот человек! - Взмахнул рукой в сторону Дермета. - Неужели ты так напугана, что готова сделать все, что угодно?
Бриджит не спеша отступила от шкафчика и повернулась к мужу:
- Нет, Коннор, я не напугана. А пирог пеку, потому что мне этого хочется. И я не забыла, что случилось с Билли и Иэном. Только теперь ничего не изменишь. Может, и сумели бы, когда такая возможность была, но теперь слишком поздно. А биться из-за того, чем нам питаться, не храбрость, а просто глупость. Сойди, пожалуйста, с лавки, мне место нужно.
Коннор остался сидеть где сидел. Лайам не сводил с родителей глаз.
- Отец, пожалуйста, - настоятельно попросила Ройзин.
Коннор взглянул на нее.
Бриджит наблюдала за мужем и дочерью. Казалось, время застыло. Она слышала, как тикают часы на стене, отзываясь на каждый скачок секундной стрелки. И поняла, что́ произойдет, еще до того, как это произошло, в бесконечный отрезок времени от одного слова до следующего.
- Ты хочешь, чтобы я делал то, что он велит? - спросил Коннор. - Это почему, Рози? Я сообщил Адэру, что мы уедем на неделю. И не сказал куда. Кто же сказал?
Хватило бы у дочери духу солгать или нет, Бриджит не знала, только Ройзин, видно, почувствовала, как лицо выдало ее.
- Имонн! - с горечью воскликнул Коннор. - Ты сказала ему, а он Адэру!
- Нет. - Ройзин смотрела отцу прямо в глаза. - Адэр ничего не знал. И насколько мне известно, до сих пор не знает. Я́ сказала Пэдди, потому что ты не хочешь слушать и не собираешься меняться. У меня будет ребенок, и я устала от бесконечной борьбы и смертоубийства, переходящего от одного поколения к другому, без всякой надежды на то, что когда-нибудь станет по-другому. Я хочу мира, чтобы мои дети росли в покое. Я не хочу, чтобы они все время боялись, как боюсь я, как боятся все, кого я знаю. Стоит нам хоть что-то выстроить, как оно тут же рушится. У всех, кого я знаю, есть потери - либо убили, либо покалечили. В движении должен быть каждый. Если не способен двигаться ты, нас должен вести кто-то другой, кто способен!
- Ты́ сделала это? - Отец произносил слова, словно с трудом заставлял себя поверить им. Он слегка раскачивался, с силой вцепившись в край лавки, даже костяшки пальцев побелели. - Ты предала меня, мое дело? Моя родная дочь? Это из-за тебя убили Билли и Иэна, а нас всех, твою мать и твоего брата, держат под прицелом… потому что ты собираешься родить ребенка? Силы небесные, девочка, ты что же думаешь, что ты единственная женщина в Ирландии, у которой будет ребенок?
Бриджит выступила вперед:
- Оставь ее, Коннор. Она сделала то, что считала правильным. Думала, ты изменишься. Она ошиблась. Только, полагаю, на ее месте я сделала бы то же самое. Мы защищаем наших детей. Всегда защищали.
Муж уставился на нее. И слова его прозвучали обвинением:
- Ты говоришь так, будто согласна с ней?!
Бриджит услышала, как Пэдди переместился влево, поближе к Коннору, но и к ней тоже. Стало страшно, как бы он не сказал что-нибудь в ее защиту… Потом поняла, о какой глупости подумала, но ощущение оставалось. Отделываясь от него, Бриджит торопливо заговорила:
- Я понимаю. Это не одно и то же. Коннор, я прошу, сейчас не время ссориться, да и не место.
Муж презрительно поморщился.
- Ты имеешь в виду перед этой компанией? - Дернул локтем в сторону Дермета с Шоном. - Не считаешь ли ты, что я хоть в грош ставлю то, что они думают обо мне или о чем угодно еще?
- Наверное, не ставишь. А ты подумал, что я - ставлю? Или Ройзин, или Лайам?
- Лайам со мной, - холодно глянул на жену Коннор. - А что до Ройзин, она больше не моя семья. Она жена Имонна, а не моя дочь. Таков ее выбор.
Бриджит знала, как побледнело у нее лицо, глаза наполнились слезами, но защищать себя не стала. Она понимала, почему Коннор говорит так, чувствовала его боль, будто та зримо и осязаемо находилась в комнате. И все же реакция мужа злила ее. Ему следовало быть выше этого, храбрее сердцем, чем попросту отсечь от себя Ройзин. Дочь предавала не ради денег и не ради власти, а потому, что думала иначе, хотя и обманула отца.
- То, что она сделала, дурно. Во всяком случае, уже тем, как это сделано, - произнесла Бриджит. - Но и ты к этому руку приложил.
- Я - что? - вскричал Коннор.
- Ты тоже к этому руку приложил! Ты не слушаешь. По сути, ты никогда никого не слушал, если только тебе не поддакивали. - Она замолчала, увидев выражение лица Коннора.
Дермет, стоя у нее за спиной, хлопал в ладоши. Обернувшись, Бриджит увидела его улыбочку, во весь рот, кривую и злобную. Подняв руки повыше, он хлопал так, чтобы все видели.
- Для вас это всего-навсего крестовый поход ненависти, ничего больше! - презрительно бросила она ему. - Вам нет дела до религии, свободы и до всего остального, о чем вы болтаете с такой пылкой страстью. Вам подавай власть и ненависть. Единственный способ заставить, чтобы вас заметили, - это взять в руки пистолет.
Дермет взмахнул рукой, намереваясь ударить ее, но Пэдди метнулся вперед и принял удар на подставленную руку, отчего пошатнулся, потерял равновесие и отлетел к столу.
Дермет рывком повернулся к нему, ощерившись в зверском оскале. Но вдруг остановился, угрюмо и вымученно улыбаясь.
- Ага, очень хорошо! - издевательски воскликнул он. - Только я, Пэдди, не дурак. Можешь пыль в глаза пускать сколько хочешь, но спектаклем спасения теперь ничего не изменишь. Хочешь не хочешь, а ты - с нами. Помнишь Билли и… как его звали… там, на склоне холма? В том, что они упокоились, твоей заслуги не меньше нашей, так что можешь не стараться завоевать сердце миссис О'Молли. Помочь тебе она не сможет, да и не захочет.
- Она права, - с горечью произнес Пэдди. - Ты только и знаешь губить да рушить.
- Я знаю, как расчистить место, прежде чем начать строить, - процедил Дермет сквозь зубы. - Побольше твоего знаю, Пэдди. Ты тюфяк. Кишка у тебя тонка пройти через это, и соображалка не работает, чтобы знать, кто в силе, а кто слабак.
- Или кто честен, а кто нет, - прибавил Пэдди, но с места не сдвинулся.
У дальней двери Шон перевел дух.
- Я иду готовить, - резко бросила Бриджит. - Хотите поесть, позвольте мне заняться этим. Не хотите, так ничего, кроме сырой картошки, и нет почти. Выбирайте. - И не дожидаясь позволения, направилась к раковине, наполнила миску водой, отобрала дюжину крупных картофелин из мешка и принялась их чистить.
Опять повисла тишина, да такая, что каждое движение Бриджит воспринималось как нарочитый шум. Задул сильный ветер. Она слышала, как Коннор сказал, что идет в туалет. Последовала короткая перепалка с Дерметом, потом муж ушел.
Она посмотрела на Лайама, все еще сидевшего за кухонным столом, и содрогнулась от того, как сын страдает. В ответ он глянул на нее как на врага. Мать видела поражение отца, и Лайам не мог простить этого. Ему отчаянно нужна была ясность, дело, в которое можно верить, человек, каким должно восхищаться, а теперь всего за несколько дней все это было свергнуто с пьедестала, пороки обнажены.
Бриджит снова взялась за картошку. Половину уже почистила. Придется ей убедить обоих - Коннора и Пэдди - бежать, в разные стороны. Должен же Лайам понимать, что Дермет не собирается сохранять им жизнь. Будет ли его сожаление об этом настолько глубоким, что он рискнет собственной жизнью? Или пожертвует ими, чтобы заполучить собственный шанс на будущее?
А Коннор? Рискнет ли он собой для спасения семьи? Или в самом деле уверовал, что его долг - жить? Что лишь он годится в лидеры? Ее память хранила образ его такого, каким он был, когда они впервые встретились: лицо - гладкое и охваченное страстью, глаза - полные мечтаний. Было в нем тогда что-то прекрасное.
Она почти закончила чистить картошку. Сколько же времени у нее осталось до того, пока Дермет примет решение? Стоит ему двинуться - и станет слишком поздно. Мало времени. Очень мало. Надо найти способ убедить каждого сделать то, что ей от них нужно. В случае с Коннором и Пэдди это должно делаться без их ведома.
Очистив последнюю картофелину, она разрезала их, неловко орудуя тупым ножом, уложила кусочки в самую большую кастрюлю и залила холодной водой. Очень уж пресновато получится. Оставалось немного бекона, яйца есть, но пускать их на стряпню сейчас не хотелось. Это открыло бы то, что известно ей, - никакого завтра не будет. Она же должна вести себя так, будто верит: спасение или по крайней мере освобождение всего лишь вопрос времени. Никакого идеологического различия между Коннором и Имонном или даже Адэром нет, разнятся лишь их понятия о средствах достижения целей протестантской безопасности. Точно так же, как нет разницы и между Дерметом и Пэдди. Разнятся лишь средства, к каким они прибегают для объединения Ирландии под католическим правлением. Никто не ждет, что другой переступит через разделяющую их пропасть. Их споры между собой ничто в сравнении с враждой, которая, растянувшись на поколения, разделяет католика с протестантом, Южную Ирландию с Северной. Пэдди, возможно, и не в одном строю с Дерметом, но он никогда не пойдет против него. А между этими двумя позициями - вся разница, какая на свете есть. Доверять ему она не должна.
Только вот правду говорить ей не следует - никому!
Бриджит взглянула на картошку. Нужны соль и мука. В голове забрезжила мысль. Хилая, не очень хорошая, но времени ждать, пока посетит следующая, получше, не было. Дермет нервничает, уже переминается неловко. Сколько еще может протянуться, пока он начнет действовать? Дермет способен застрелить всю ее семью, каждого, кого она любит больше всего на свете. Пэдди огорчится, на какое-то время, что оказался втянутым в варварство, о котором не помышлял, но насилие стало частью ирландской жизни. Чуть ли не каждую неделю кого-то убивают. По большому счету разницы для него не будет.
- Лайам! - позвала она неожиданно. - Мне надо передвинуть кое-что у себя в комнате. Прошу тебя, пойдем, поможешь мне.
Шон, заподозрив неладное, насторожился.
- У себя в спальне мне удобнее иметь дело с сыном, благодарю вас, - резко осадила она его. - Лайам!
Сын медленно, через силу поднялся из-за стола. Секунду-другую смотрел на отца, но никакого отклика не последовало. И он отправился вслед за матерью по коридору к спальне.
- Что еще? - спросил он, едва они переступили порог.
- Закрой дверь, - велела мать.
Сын насупился.
- Быстрее!
- Что еще? - Теперь вид у него был озадаченный, слегка встревоженный. Он послушался.
- Лайам, выслушай меня. - Ей удалось унять волнение в душе, и она нарочно загрохотала стулом по полу, будто передвигала его. Не было времени думать, на какой риск она идет и не приведет ли он к величайшей ошибке в ее жизни. - Дермет ни за что нас не отпустит. Он убил Билли и Иэна, так что тут и гадать не о чем. Скоро он это поймет, и тогда убьет нас.
Глаза у сына потемнели, широко раскрылись от ужаса.
- Это правда, - произнесла она со всей твердостью, на какую была способна. - Один из нас должен бежать и добраться до деревни.
- Но, мам…
- И это должен быть ты. На споры нет времени. Ройзин этого сделать не сможет, а твой отец не захочет. Я обогнать их не сумею, а у тебя может получиться. Я попробую убедить Дермета, что и Пэдди, и твой отец решились на побег, причем бегут в разные стороны, значит, к поискам будет привлечен и Шон. Когда увидишь, что настал удобный момент, беги во весь дух. Прямо в деревню не беги - они будут ожидать этого. Беги кругом, по берегу, и как можно скорее возвращайся с подмогой. Ты понял?
Сын стоял молча, переваривая информацию.
- Ты понял? - повторила Бриджит, изо всех сил напрягая слух, чтобы уловить шаги Шона или Дермета за дверью. - Времени нет придумывать что-нибудь получше.
- Ты уверена? - спросил сын срывающимся от страха голосом.
- Да. Ему нельзя нас отпускать. Твой отец рано или поздно его из-под земли достанет. Ты же знаешь!
- Да. Ладно. Когда?
- Через несколько минут. - Бриджит глотнула ртом воздух. - Как только я пошлю Пэдди и твоего отца в разные стороны… или заставлю Дермета с Шоном думать, что они разбежались.
- Папа знает?
- Нет. Если я начну говорить с кем-то еще, возникнут подозрения. А теперь ступай обратно и веди себя как ни в чем не бывало. Иди.
Сын замялся всего на секунду, хотел что-то сказать… Потом, глубоко вздохнув, вышел из комнаты. Вскоре мать последовала за ним.
На кухне по-прежнему Шон стоял в дверях, Дермет возле окна позади стола, Ройзин у плиты, а Коннор сидел на деревянном стуле, который был ближе всего к задней двери. Бриджит вернулась к раковине. Открыв кран, дождалась, пока пойдет горячая вода, сменила воду в кастрюле, посолила и поставила картошку на плиту.
Надо обязательно проделать это сейчас, не дожидаясь, пока смелость улетучится. Терять ей нечего - вот что нужно все время держать в голове. Если бы Дермет понял и начал действовать раньше ее, они были бы уже мертвыми.
Бриджит хотела что-то сказать, но во рту пересохло. Облизнув губы, она наконец заговорила:
- Получится очень пресно. Мне нужно что-нибудь на заправку, для вкуса. - Бриджит обратилась к Коннору: - Там, на склоне холма, дикий лук растет, шагах в ста отсюда. Сможешь пойти набрать его?
Муж удивленно взглянул на супругу.
- Ну пожалуйста! - Особо настаивать не стоило, иначе Дермет заподозрит неладное. Но ведь наверняка забота о еде выглядит так естественно, в ней столько уверенности и в завтрашнем, и в следующем дне.
- Пошли Лайама, - отозвался Коннор, не двигаясь с места.
Дермет выпрямился.
- Ну вы! Никто из вас не пойдет! Думаете, я дурак? Сотня шагов на холм - только я вас и видел. Откуда мне знать, что там вообще лук растет?
Лайам встрепенулся и ответил, не глядя на Бриджит:
- Растет.
- Тогда пусть Пэдди принесет, - хмыкнул Дермет. Он глянул на Пэдди: - Ты по виду лук сумеешь отличить?
- Наверное, нет, - ответил Пэдди с полуулыбкой. - Зато отличу по запаху или по вкусу. - Он обернулся к Бриджит: - Вам его с корнями вырыть или нарвать?
- Выройте пару-тройку растений, - велела она. - За задней дверью маленькие садовые вилы лежат. Благодарю вас. - На какой-то миг она не в силах была взглянуть на него, но он за это время успел уйти и закрыть за собой дверь.
Теперь надо послать Коннора в другую сторону или в худшем случае убедить Дермета, что муж туда ушел. Бриджит бросила взгляд на Дермета. С лица у него еще не сошла легкая усмешка. Получится ли хитростью втянуть его в то, что она задумала? Раскусила ли она его натуру?
Бриджит вновь повернулась к Коннору:
- Будь добр, помоги мне простыни снять и принести. Вдвоем их легче складывать. Ройзин, присмотри за картошкой.
- Лайам справится, - ответил Коннор, не трогаясь с места.
Бриджит позволила себе выразить раздражение и лицом и голосом:
- Ты что, не можешь хотя бы раз сделать что-то?
Лайам переводил взгляд с матери на отца и обратно. Он был очень бледен.
- Лайам, делай, что тебе велят! - резко воскликнул Коннор. - Помоги маме с бельем.
Робко, неуверенно Лайам стал подниматься из-за стола.
- Сидеть! - рявкнул Дермет. - О'Молли, она права. Иди и хоть что-то сделай для разнообразия. Помоги ей сложить простыни! Двигай!
Шон лыбился во весь рот, прислонясь к дверному косяку, но пистолет не опускал.
Коннор медленно поднялся, лицо покраснело, губы сжались в ниточку. Он открыл заднюю дверь, и Бриджит следом за ним вышла из дома. Он шагал, не глядя на жену, прямо к веревке.
Ей трудно было решиться. Теперь, когда момент настал, оказалось, что исполнять задуманное отчаянно трудно.
- Оставь, - произнесла она, когда муж стал снимать прищепки с первого полотнища.
- Что, черт побери, тебе еще нужно? - отрывисто бросил он.
Бриджит приступила к нему, заставив зайти за вздувшуюся простыню, и он левой рукой ухватил ее за край.
- Коннор, они нас не выпустят. Дермет не может себе этого позволить. И как только он поймет, что ты не сдашься, а понять он может в любой момент, он нас пристрелит. Выбора у него нет. Он снова переберется через границу в Южную Ирландию и, во всяком случае, уйдет далеко еще до того, как кто-то узнает, что случилось с нами.
- Его отыщут и затравят, как крысу, - презрительно фыркнул Коннор.
- Как? Кто жив останется, чтобы сказать, что убийца он?
Ужас положения наконец-то дошел до Коннора. Она поняла это по пустоте его взгляда.
Из дома донесся крик. Откуда точно, Бриджит сказать не могла, поскольку за простынями не разглядеть, но кричал Шон. Времени на сомнения не осталось.
- Нам надо бежать! Сейчас, пока есть возможность, - убеждала она.
Не бежит ли Шон за ними? Как там Пэдди на холме? Если он все еще ищет несуществующий лук, то должен находиться за небольшим возвышением, скрытый из виду. Почему ни один из оставшихся не отправился на его поиски? Конечно, после того, как они его предали, доверять ему они не могут, так ведь? Им что, мало потерять его из виду, раз они по эту сторону границы?
Тут она опять услышала голос Шона. Тот резко и сердито выкрикивал имя Пэдди.
- Ты намерена так поступить? - допытывался Коннор. - Повернуться и бежать, оставив Лайама и Рози Дермету на растерзание, когда тот обнаружит наш побег? А ведь это ты говорила, что понимаешь Рози, когда она ставит ребенка превыше дела, жертвует своей нравственностью ради спасения дитя! Ты мне отвратительна, Бриджит. Мне казалось, что я знаю тебя и ты выше этого. Ты предала не только меня, но и все, во что, по твоим словам, верила, все, чем ты была.