Глава 14. Объяснение
Когда я подошла к квартире, сердце гулко застучало, и ладони стали влажными. Это от страха - на входной двери обнаружились следы недавнего взлома и ремонта. Через несколько секунд я сообразила, что дверь взломал Артем, когда приехал спасать меня. Конечно, он и позаботился о починке. Страх притупился, осталась лишь слабая трусливая дрожь. Включив в прихожей свет, огляделась, прошла в комнату, заглянула в кухню. Ничего особенного, все в порядке.
Ночью я спала как убитая, а утром принялась за обычные домашние дела. Следовало навести чистоту и приготовить поесть. Я ощущала слабость, поэтому на хозяйственные мероприятия ушло довольно много времени. К вечеру вспомнила, что надо постирать многострадальный свой сарафан. Я вытащила его из корзины для грязного белья и осмотрела следы вчерашнего бурного вечера. Ужас! А что там в кармане? Конечно, телефон. Мучительно захотелось услышать голос Артема, и даже имелся повод позвонить: вчера, обрадовавшись, что он вернулся живым и здоровым, я совершенно забыла спросить, обнаружил ли он что-нибудь в квартире моего брата.
Повертев телефон в руках, решила позвонить позже, когда станет легче на душе. Или нет, не буду звонить вообще - Артем бы не промолчал, найди он нечто важное.
Справившись с новой волной слабости, решила, что завезу мобильник в офис и оставлю Алене. Только попозже, потом. Все равно придется написать заявление об увольнении и забрать трудовую книжку. Надеюсь, Бескровный не заставит меня отрабатывать две недели по КЗОТу!
Вечером раздался телефонный звонок, отчего-то напугавший меня до полуобморочного состояния.
- Вера? - услышала я такой невообразимо родной голос.
- Ага, - поперхнулась я.
- Наконец, я тебя застал! В командировке была?
- Да, целую неделю.
- Все в порядке?
- Не совсем, - призналась я осторожно, пытаясь выяснить для себя: буду ли я говорить с ним о таблетках. А вот об увольнении сказать придется. - Ты когда приедешь?
- Завтра. Сегодня в ночь выезжаем на автобусе, так что жди часам к двенадцати дня. Так, что же случилось?
Алеша заметно беспокоился. Он всегда беспокоился обо мне…
- Приедешь - поговорим. Буду ждать, - сказала я на прощание.
К приезду мужа я подготовилась прямо таки классическим образом: нарядилась в выстиранный сарафан и накрыла к обеду стол. Где-то на задворках сознания я понимала, что делаю так в пику Артему, но мне удалось выбросить из головы лишние мысли.
И поэт приехал: загорелый, шумный, большой, усталый, веселый… Такой, каким я и ожидала увидеть его. И это тоже Алешкино особое качество - он всегда оправдывает ожидания. Первым делом муж рассказал об Илюшке - Алеша считал, что сын с удовольствием проведет время в лагере.
- Воспитатели у них не очень строгие, все студенты. С Олесей Илья уже подружился, она хорошая девчонка. К моему отъезду он уже совсем обжился и завел кучу приятелей. Я доволен. Правда, денег много проездил!
- Оно того стоило, - сказала я.
Муж забыл об обещанном мною разговоре, а я и не спешила. Он разволнуется, станет переживать. Пусть хотя бы поест спокойно.
Пока Алеша обедал, я решила разобраться с его вещами. Взяла сумку, принесла ее в комнату и вывернула содержимое на пол. Ах, что же я делаю! Из Анапы всегда привозишь с собой по полтонны песка! Он забивается в бороздки рифленых подошв, прячется в карманах, собирается в углах пакетов. Сейчас просыплется в ковер и придется пылесосить, да еще и мыть полы под ковром! Впрочем, песка почти и не просыпалось. Какой же Алеша аккуратный! Наверное, все вытряс, перед тем как собраться в дорогу.
Чуть позже, закончив с одеждой Алеши и перемыв посуду, я решилась на откровенный разговор. Сев рядом с мужем на диван, взяла дистанцию и уменьшила громкость телевизора.
- Чего? - расслаблено спросил Алеша, повернувшись ко мне.
- У меня есть разговор. Кое-что случилось.
- Что? - он немного встревожился. Его чуткая душа всегда ловила флюиды беспокойства.
- Я попала в больницу. Позавчера. Приняла те таблетки, которые ты мне передал от Леонида Ильича, и отравилась.
Глаза поэта поползли на лоб.
- Таблетками?
- Да, таблетками, - подтвердила я. - Понимаешь, их подменили. Когда я принимала их раньше - ничего такого не было. А позавчера мне стало очень плохо. И если бы у меня было хоть какое-нибудь заболевание сердца, то… могла бы и концы отдать.
- Вера, какой ужас! - Алеша выглядел расстроенным и подавленным. Я наблюдала за его реакцией с некоторым облегчением. - Но кто же подменил таблетки?
- Тот, кто слышал мой разговор с отчимом. Тогда, на дне рождения. Помнишь?
- Да, но слышали только ты, Леонид Ильич и… я.
- Вот именно.
Мы смотрели друг другу в глаза. Пауза стала зависать. Алеша медленно начинал понимать.
- Неужели, ты думаешь, что это я? - произнес он с самым настоящим ужасом.
Я пожала плечами.
- Нет! - вскрикнул Алеша. - Нет, нет! Как ты могла подумать такое? Да мы же с тобой столько лет прожили! И у нас Илюша!
- Скажи мне правду, - попросила я. - Мне не хочется, чтобы это был ты!
- Это не я! Да и, вообще, что за фантазии? Кто их мог подменить!
- А ты никому не говорил о моих проблемах с сердцем? - пришла на ум новая мысль. - Может, с кем-нибудь разговаривал обо мне?
Муж подумал немного и вдруг уронил голову на руки. Его мощные плечи задрожали. Он посидел так немного, а потом я увидела его искаженное лицо.
- Нет, - сказал он самому себе. - Не может этого быть!
- Чего не может быть?
Алеша встал, походил по комнате, будто пытался успокоиться. Потом повернулся ко мне.
- Я не могу сказать.
- Можешь. Должен. Я чуть не умерла и имею полное право знать по чьему желанию!
- Да, - согласился он. - Конечно, но я обещаю тебе: это не повторится! Вера, для меня слишком трудно признаться в таком.
- Алеша, - взмолилась я, чувствуя, как закипают в горле слезы. - Ты должен! Как может это остаться между нами не высказанным?
Он снова опустился на диван. Глядя в сторону, членораздельно и обреченно произнес:
- Это моя мать.
Меньший шок вызвала бы даже взорвавшаяся на диване граната. Я тихо сказала:
- Ты чего? - подразумевая: "Спятил?".
- Пожалуйста, Вера, никому не говори! - просил муж. - Только я точно знаю, что это она. Я говорил ей о разговоре с Леонидом Ильичом. У нее и ключ есть. Она могла принести эти таблетки к нам.
- Но почему?
- Она немного не в себе… А тебя ненавидит с самого нашего знакомства. Мать на коленях ползала, просила, чтобы я не женился на тебе!
- Но почему?
- Это ее давние фантазии… - Алеша виновато посмотрел на меня и инстинктивно попытался вжаться в спинку дивана. С его габаритами это мало помогло. - Она считала, что тебе всегда нравился муж Кристины, что ты даже влюблена в него, а за меня вышла только от отчаяния. А теперь, когда мать узнала, что ты у него работаешь, она снова начала ругать тебя последними словами… - я вздрогнула. Как же она могла догадаться? Женская интуиция? Но такая догадливость уже ни в какие рамки… - Но попытаться убить… Наверное, это из-за ее общего состояния. Помнишь, она в больнице лежала? Год назад. Ты не знаешь всего, мать просила не говорить тебе, потому что твоя мама от рака умерла. Но у нее в мозгу обнаружили опухоль. Хотели сделать операцию, а после обследования стало ясно, что ее сердце не выдержит наркоза. Врач предупредил меня, что личность будет меняться, возможно, она будет совершать какие-то странные поступки. Понимаешь? Прости ее, ей недолго жить осталось!
- Боже мой! - мне стало страшно, но, одновременно, я почувствовала облегчение. - Так что же теперь делать? А вдруг она…
- Я не позволю! - пообещал муж. - Мы не будем ходить к ней на обеды, я не буду приносить ее пироги домой. Ты, вообще, с ней больше не встретишься, обещаю! Но прости ее, прошу. Она просто не в себе.
После этих слов наш разговор прекратился, а мое чувство вины возросло. Софья Михайловна догадалась обо всем! Какое счастье, что ее обвинения Алеша списывает на опухоль в мозгу - своеобразный камень глупости. Только вот этот камень не помешал моей свекрови разгадать мои позорные секреты. Как же мне тошно теперь!
Немного позже я призналась и в потере работы. Пришлось придумать причины.
- Все получилось, как я предполагала! Бескровный считает, что облагодетельствовал нищенку и теперь я должна отрабатывать проявленную доброту. Все эти командировки, работа допоздна, тон гадкий, начальственный, высокомерный… Я поняла, что не выдержу. Денег только жалко…
Алеша привлек меня к себе.
- Ничего, прорвемся! Все еще будет!
Глава 15. Прилипчивые ухажеры
Меня поглощала глубокая депрессия.
На каждом шагу мне мерещился Артем. Я "видела" его в магазине, во дворе и даже на экране телевизора. Неимоверным усилием воли я разгоняла воспоминания о нем, запрещая вспоминать события последних недель. Все закончилось, говорила я себе. Все прошло, ушло, уплыло.
Плюс изматывающее чувство вины.
Конечно, причина депрессии крылась не только в моих отношениях с Артемом - мне выпал тяжелый период: погибли мой брат и Таня, свекровь попыталась меня отравить. Все эти ужасные события словно бы отравили мое существование. А еще оставалась тревога - за что убили Андрея и его жену? И не грозит ли что-то ужасное и моей семье? Алеша моей тревоги не разделял, будучи оптимистом, он верил, что за темной полосой следует светлая. Пришлось убрать эту тему из наших разговоров.
Если бы я могла рассказать Насте или Борьке о своих делах и проблемах, мне бы сразу полегчало! Но как мне рассказать им, что я загуляла с мужем подруги? Это слишком стыдно - даже Настя с Борькой при всех своих свободных взглядах на жизнь, сочтут меня низкой тварью, которой нельзя доверять. А рассказать им половину своих бед, утаив главное, не имеет смысла. Да и запутаюсь я во время такого рассказа, выдам себя, проговорившись. Нет уж, надо либо все говорить, либо ничего.
В офис фирмы "Система", владельцем которой являлся Бескровный Артем Сергеевич, оболганный мною в разговоре с мужем, я поехала на следующий после объяснения с Алешей день. Мне хватило ума предварительно созвониться с секретаршей (также оболганной мною, только в разговоре с подругой) и выяснить, когда конкретно директор уедет из офиса по делам. Собираясь на место прежней работы, я постаралась придать себе вполне процветающий вид. Как-то не хотелось, чтобы люди запомнили меня унылой и тусклой.
А то, что у меня это получилось, выяснилось еще по дороге. Представители противоположного пола сделали мне четыре непристойных и два почти пристойных предложения. Парень в автобусе уступил место и оставшуюся часть пути пожирал меня глазами, а когда я дунула через дорогу на красный свет, передо мной затормозил роскошный автомобиль и его хозяин, вместо того, чтобы обругать нарушительницу, улыбался и сиял мне, пока я шла мимо его тачки.
Иногда и со мной бывает такое! Не всегда же мне выглядеть, как выразился один преуспевающий гродинский политик, бомжующей домохозяйкой.
Я вошла в пустой лифт - офис Бескровного находился на шестом этаже. Дверцы лифта почти съехались, как вдруг между створок просунулась чья-то рука. Створки недовольно крякнули и разъехались, а в лифт вошел Артем. Секретарша ошиблась: Бескровный вернулся с обеда раньше обычного. Кажется, мы оба не успели подготовиться к встрече. На миг его лицо выразило растерянность, но он быстро справился с собой: нахмурил брови, задрал нос, отвернулся.
Я тоже уставилась в сторону. Потом вспомнила о телефоне, достала его из сумочки и протянула Бескровному. Он помедлил, но взял аппаратик, причем постарался не коснуться пальцами моей руки. Помолчав еще с секунду, невыразительно спросил:
- Муж приехал? Что сказал?
Он имел ввиду подозрения по поводу таблеток.
- Это не он пытался меня отравить. Мы объяснились.
- А кто?
- Я не могу тебе сказать, но все в порядке.
Артем презрительно усмехнулся и сказал так, будто цитировал средневековый трактат:
- У тебя в голове десять камней глупости и каждый размером со страусиное яйцо. Остается загадкой только одно: как они уместились в твоей черепной коробке?
- Перестань, - я снова отвернулась от него.
Лифт остановился, Бескровный пропустил меня вперед.
В приемную мы вошли одновременно. Я остановилась возле стола Алены, а генерал, сохраняя неприступный вид, прошел к себе.
- Привет, - сказала я секретарше.
- Привет. Чего это с ним? - спросила Алена, глядя вслед надутому шефу.
- Наверное, несварение желудка, - предположила я.
- А он совсем не такой хам, как его жена! - Алена улыбнулась мне. - Извинился за ту сцену, когда его клюшка орала на меня!
А вот и моя очередь наступила. Я рассказала секретарше, что не сумела отговорить Кристину от мысли, будто у Бескровного роман с Аленой. Почему не сумела - объяснять не стала по понятным причинам. Алена приняла мое раскаяние великодушно:
- Ну, ничего, проехали. А знаете, Вера Михайловна, между прочим, мне казалось, что Артем Сергеевич неравнодушен именно к вам! И не только мне так казалось, весь офис об этом говорит, - Алена кинула на меня лукавый взгляд.
Немного растерявшись, я пробормотала:
- Тем не менее, приходится увольняться.
А чтобы перевести разговор в безопасное русло, поинтересовалась, указав на окно, за которым болталась строительная люлька:
- У вас ремонт начался?
- Ага! - Алена легко переключилась на новую тему. - Только не ремонт, а окна на стеклопакеты меняем. Сначала мы, потом на седьмом этаже риэлтерская фирма, а потом и на десятом - у новых арендаторов. Говорят, они приехали с Севера. И раз окна меняют, значит, надолго к нам!
Поболтав еще немного, я написала заявление об увольнении, заглянула в бухгалтерию, в свой отдел. Бывшие сотрудники удивлялись моему скорому отбытию из фирмы. По особым взглядам и интонациям, сопровождавшим эти невинные зубастые вопросы, я убедилась, что и в самом деле сотрудники догадались о многом. Может и не обо всем, но… Или я утешаю себя? Пришлось соврать, что нашла новое место работы, где платят больше, а задерживаться допоздна и мотаться в командировки не надо. В Гродине, да и по всей России все наемники ищут, где лучше, и никто из нанимателей их не держит. Объяснение было признано удовлетворительным.
Выходя из рекламного отдела в коридор, заметила, что Бескровный нырнул в лифт впереди меня. Ни за ним, ни за лифтом гнаться я не собиралась. Дождавшись возвращения пустой кабинки, спокойно спустилась вниз.
Остановка нужного мне автобуса располагалась в двух минутах ходьбы от здания, где я теперь не работала. Но, сделав всего несколько шагов по раскаленному асфальту, я наткнулась на двоих молодых людей. Они выглядели обычно, но рожи были пренеприятные - наглые и хамоватые.
- Девушка! - сказал один из них, не собираясь уступать мне дорогу. - Не хотите с нами отдохнуть?
- Нет, - очень сухо ответила я и сделала шаг назад, чтобы обойти препятствие.
Парни не позволили мне провести маневр.
- Куда же ты, такая красивая? - ухмыляясь, наступали они.
Я попятилась еще на шаг назад. Вступать в разговоры сочла излишним. Мимо шли занятые люди, никому не было дела до дамы, попавшей в маленькую неприятность. Ох, нет, неприятность могла оказаться не такой уж и маленькая! Это я поняла, заметив стоявший у обочины темный "Форд" с тонированными стеклами. Задняя дверца машины оказалась приоткрыта, словно пасть чудовища, поджидающего жертву.
- Ну, давай, не гоношись! - нетерпеливо уговаривали парни.
А когда я решительно развернулась, чтобы скрыться в дверях ближайшего здания, один из них крепко схватил меня за руку. Надо сказать, что давно, в детстве, у моих одноклассников была дурацкая игра. Они любили поймать зазевавшуюся девчонку и связать ей руки прыгалкой. Понятное дело, ничего особо плохого мальчишки не делали, так, посмеются вдоволь и отпустят! Но позволить себя связать казалось мне страшно унизительно, а я терпеть не могла, когда надо мной смеются. Именно поэтому я стала чемпионкой удирания и рекордсменкой сопротивления. Моя хитрость заключалась в том, чтобы действовать очень быстро и напористо. Не зевать и все время пытаться спрятать руки за спину. А если все же успевали схватить, то надо было так же быстро выкрутить кисти по направлению к пальцам захватчика.
Вспомнив детский свой опыт, я повернула кисть руки и резко дернула вниз. Парень невольно выпустил меня. Но тут в дело вмешался второй: он обошел сзади и больно вцепился в правое плечо. Сейчас будет захвачено и левое, а тогда я точно окажусь в машине с темными стеклами.
Теперь я разозлилась на весь этот кордебалет: господи, у меня столько треволнений, а тут еще и эти идиоты! В злости я лягнула того, что держал меня за плечо. Острый каблук попал ему в голень. Он совсем не ожидал такого дерзкого сопротивления, и громко ругнувшись, убрал руки. Обернувшись, я с размаху заехала ему по роже сумкой, вынудив сделать еще три шага назад. Думаю, что ребята с гадкими мордами не ожидали от милой девушки такой агрессивности!
И в этот момент на тротуар передо мной въехала знакомая светлая машина. Дверца распахнулась.
- Садись! - крикнул водитель, в котором я узнала Артема.
Парни бросились ко мне, а я запрыгнула на переднее сидение и не успела захлопнуть за собой дверцу, как "Ауди", взвизгнув покрышками по асфальту, дала задний ход. Налетчики, опоздав лишь на долю секунды, остались стоять посередине улицы.
Зато наша машина оказалась поперек движения. Вокруг надрывно заверещали тормоза. Я закрыла глаза, ожидая удара по борту. Артем резко вывернул руль и нажал на педаль газа. Мы вписались в поток движущихся машин. Кажется, пронесло!
Открыв глаза и обернувшись назад, я заметила, что "Форд" двинулся с места, подхватив на ходу моих новых знакомых.
- Артем! - крикнула я, - Они едут за нами!
- Кто они?
- Не знаю! Привязались на улице!
Бескровный не отрывался от дороги, выводя машину на крайнюю слева полосу. Темное авто преследовало нас, правда, пока еще на приличном расстоянии. Мы уже вырвались на объездную, где движение было не таким плотным, как в городе.
- Странно, - я немного успокоилась и перестала орать как бешеная. - Зачем они нас преследуют?
- Тебя преследут, - поправил Артем.
- Ну, меня, - с этим трудно было не согласиться. - Ко мне за жизнь сто раз приставали, да только сегодня раза три, наверное, но никто потом гонки не устраивал!
Вдруг раздался звук, напоминающий хлопок.
- Камень? - спросила я, чуть вздрогнув.
- Скорее, пуля, - ответил Артем, пытаясь разглядеть в зеркало заднего вида машину преследователей. - Пригнись-ка! У них там волына из окна торчит.
"Ауди" уверенно шла впереди "Форда", но скрыться окончательно не могла.
- Так, - решил Артем, - сейчас попробуем найти убежище под сенью закона!
Впереди виднелся милицейский пост. Бескровный остановил машину возле поста, высунулся в окно и крикнул:
- Эй, командир! В нас стреляли из того темного "Форда"!