- В седьмой квартире обитает некая бизнес-леди по фамилии Харецкая, - невозмутимо вещал Махонин. - У дамы салон красоты на проспекте Биологов, пара парфюмерных точек на проспекте Матросова. Одна из них, кстати, вон там, на другой стороне улицы, - Махонин кивнул подбородком на штору. - Женщина толковая, с деловой хваткой, да и внешностью Господь не обидел. Не замужем. Имеется сожитель - пугливая особь мужского пола: временно неработающая, сидящая у дамы на шее. Домохозяин, так сказать. Фамилия особи - Каневич. Не знаю, как он в постели, - Махонин усмехнулся, - но в общении, кроме жалости и брезгливости, ничего не вызывает. Трудно понять, что нашла в нем Харецкая.
- Женщин трудно понять, - сказал Турецкий, - а порой невозможно. Да и незачем. Остается еще одна квартира.
- Восьмая, - согласился Махонин. - В ней прописан директор центрального рынка господин Баранов.
- Прописан или фактически проживает?
- Прописан и проживает. Супруга в гордом одиночестве нежится в Сочи, сын живет отдельно, в другом городе. Господин Баранов в семь утра уехал на работу - воскресенье, как известно, оживленный день на рынке. Вернулся в четыре и был благополучно допрошен. Квартира бесперспективная. В десять тридцать Баранов, по свидетельству многочисленных очевидцев, был на работе. Квартира надежно заперта и аналогично подключена к пульту. В отделе вневедомственной охраны уверяют, что во второй и восьмой квартирах сигнализация в тот день не срабатывала, и с пульта квартиры не снимали - во всяком случае, до четырех часов, пока не вернулся Баранов. По этому вторую и восьмую квартиры, а также первую, мы можем исключить, остается четыре квартиры, где теоретически мог укрыться Поличный. Это квартира напротив него, где проживают Латыпины, пятая - семейство Поляковых, шестая и седьмая.
- Ради бога, избавьте нас от этой старушки, - поморщился Худобин. - Уж у нее-то Поличный точно не мог появиться.
- Появиться мог, - уточнил Махонин, - обманом проникнуть в квартиру, пригрозить. Но старушка бы подняла такой лай… А ничего не было, все произошедшее явилось для Ии Акимовны сущим откровением. Она так обрадовалась, узнав, что Поличного хотели арестовать…
- И расстроилась, узнав, что не арестовали, - проворчал Короленко. - Остаются три квартиры, жильцы которых дружно уверяют, что ни о чем не знают. Аналогия со старушкой, господа. Отсидеться он, конечно, мог, но потом его бы сдали. Во имя чего им выгораживать преступника? Припугнул? Но мы бы поняли по их реакции - все-таки в милиции есть неплохие психологи. И опять же - забежал в чужую квартиру, а куда он потом исчез? Буквально через пару минут оцепление усилили, все квартиры были тщательно осмотрены. На законных, разумеется, основаниях, - добавил Короленко, покосившись на Турецкого и сидящего, как изваяние, Нагибина. - Получается, что фигурант просто растворился в воздухе…
В кабинете начальника Дубовского УВД повисло напряженное молчание…
Глава четвертая
Он разбудил Нагибина в шесть вечера - тот спал беспокойно, вертелся, хныкал.
- Что случилось, Олег Петрович? Увидел во сне горячо нелюбимую жену? Обожаемую тещу? Просыпайся, работать поедем.
Нагибин обозрел окружающий мир, склонившуюся над ним голову, тяжело застонал.
- Неправда, Александр Борисович, я очень люблю свою жену. А еще работу, будь она трижды проклята…
Он плескался в ванной, когда в дверь постучали, и, вместо хорошенькой проститутки, вторгся уставший, едва стоящий на ногах младший лейтенант Леонович. Буркнул "здрасьте" и сразу стал искать глазами, куда бы сесть.
- Садись на самое почетное место, - предложил Турецкий. - Тебя совсем забегали?
- И не говорите, - подтвердил оперативник, грохаясь в кожаное кресло, - весь день на ногах. Вы готовы ехать на улицу Левандовского?
- Да мы бы и сами дошли, - пожал плечами Турецкий. - Ты решил окончательно заделаться нашим гидом?
- Поневоле, - буркнул Максим, - с удовольствием поехал бы домой, свалился в ванну. И гори оно все огнем. По крайней мере, до завтра. Короленко выловил меня в тот момент, когда именно этим я и собрался заняться. Заявил, что я уже с вами знаком, стало быть, мне сам бог велел доставить вас к дому Поличного и при необходимости оказывать вам посильное содействие. Решил, в общем, мою судьбу.
- Мы не напрашиваемся. Езжай домой.
- А мне потом навешают? - Максим поднял жалобные глаза. - Нет уж, исстрадаюсь до конца. Вы готовы?
Турецкий долбанул кулаком по двери в соседнюю спальню.
- Господин следователь, вы не могли бы поактивнее чистить свои перышки? За нами ангел прибыл!
В ожидании Нагибина они сидели и рассматривали друг друга.
- Что ты можешь сказать о Короленко?
- Плохого или хорошего? - рассмеялся опер.
- Объективного.
- А что я могу о нем сказать?.. - парнишка задумался, пожал плечами. - Работает на посту уже лет пять, меня тут еще не было… - он кисло ухмыльнулся. - Чего вы от меня хотите, Александр Борисович?
- Правду скажи. Она из этой комнаты никуда не выйдет.
- А я всегда говорю правду, - парень не растерялся. - В лести и услужении пока не замечен. Не всегда, правда, уверен, что нахожусь именно на том месте, где должен находиться…
- Ты же с детства мечтал работать в милиции.
- Мечта сбылась, и стало страшно… - Максим взял журнал, пролистал, бросил. - Да нет, если вы хотите в чем-то серьезном заподозрить Короленко, то, думаю, не стоит. Он, конечно, не батяня-комбат, но мужик, в сущности, нормальный. Может поорать на подчиненных, бывает несправедлив, но… какой-то отходчивый. Не мутит, не гребет под себя, без повода не шпыняет, любимчиков не держит, в подлости не замечен. Ни разу не слышал, чтобы Пал Палыч брал взятки. Может, конечно, кому-нибудь посодействовать… ну, а как иначе? Все мы любим своих родных и близких. Говорят, он дочери квартиру купил в Туле, но это ведь не повод подозревать во всех смертных грехах? Многие люди время от времени покупают и продают жилье, иначе этого рынка в стране бы просто не было, верно? Ребята говорили, что он продал старую "Волгу", капитальный гараж, домик в деревне… А сам, между прочим, в Дубовске проживает отнюдь не в царских палатах…
- Да бог с ней, с квартирой, - улыбнулся Турецкий. - Что там с убийством Заскокова?
- Муть какая-то, - поморщился Максим. - Этот тип в последние месяцы жил один, жена сбежала в Тамбов к родственникам. О последних днях жизни ничего не известно. Нашли задушенным в собственной машине на стоянке рядом с домом. Смерть наступила примерно в семь утра. Куда он собирался, истории неизвестно. Народ еще не проснулся, сторож тоже дремал. Убийца сел сзади - для начала, видимо, поговорили, затем он задушил Заскокова струной от гитары. Или тонкой проволокой - эксперт нашел на странгуляционной борозде частички металла. Спокойно вышел из машины, удалился. Свидетелей нет. В машине убийца улик не оставил. Весь день промудохались, а толку? Где ваш помощник, Александр Борисович? Мы едем или лясы точить будем?..
Городишко оказался весьма извилистым. Неказистые "хрущевки" чередовались с современными постройками, мелькали детские спортивные площадки, булочные, аптеки, стихийные рынки. Турецкий запоминал озвучиваемые Леоновичем названия улиц. Советская, Водопроводная, Жемчужная, Левандовского… Выйдя из машины, пристально рассматривал дом под номером восемь - громоздкую коробочку, отделанную облицовочным кирпичом. В Москве такой дом и в страшном сне не назвали бы элитным. Возводили его в двадцатом веке, когда подобные архитектурные решения только начинали появляться. Ничего особенного. Возле дома - широкая подъездная дорожка (на зависть задушенным московским дворикам), детская площадка, претерпевшая в конце весны капитальный субботник с покраской, густая акация правильными рядами, бронзовые спаниели, сидящие на задних лапах и очень похожие на настоящих, львы из того же материала, несколько небрежных клумб. Он прошелся по двору, ловя внимательные взгляды мирных обывателей. Обошел дом, осмотрел его снизу доверху. Когда вернулся, у подъезда стояла еще одна милицейская машина, из которой, кряхтя, выбирался сам начальник городской милиции.
- Пойдете по квартирам, Александр Борисович? Наши сотрудники окажут вам поддержку - боюсь, без их настойчивых просьб в некоторых квартирах вам просто не откроют.
- Позднее, Пал Палыч. Если не возражаете, я немного пройдусь. И отпустите, ради бога, Леоновича. Парень устал, как собака. Если нам потребуется помощь, мы известим, не волнуйтесь…
Два сержанта в форме остались курить в песочнице до дальнейших распоряжений, а он вошел в подъезд, поднялся до последнего этажа, осмотрел двери, сунул нос во все закутки, постоял у лестницы на чердак, с любопытством созерцая навесной замок. Спускаясь вниз, столкнулся с Нагибиным.
- Олег Петрович, не путайся под ногами. Просьба у меня к тебе, не откажи. Все, что мы услышали в милиции, - очень мило, но давай убедимся сами, чтобы на душе воцарилось спокойствие. Проверь, что там с подвалом, потряси Короленко, чтобы добыл ребят из телевизионной фирмы, хорошенько с ними поговори. Пусть не видели они в воскресенье Поличного, но могли видеть что-то другое. Все-таки несколько часов просидели на крыше. Давай, Олег Петрович, не тяни резину.
Короленко уже собрался уезжать. Турецкий окликнул его, когда тот садился в машину.
- Минутку, Пал Палыч. Мне нужно знать, где в воскресное утро стояла машина с работниками наружного наблюдения. Кто подскажет?
- Я подскажу, - Короленко криво усмехнулся, - вот здесь она стояла - напротив песочницы. Когда мы все примчались, узнав, что Поличный пропал, она так и стояла. Весь день, зараза, стояла…
В начале восьмого вечера Турецкий с двумя милиционерами пошли по квартирам. На первом этаже делать было нечего, обход начали с третьей квартиры, откуда пахло котлетами и скандалом. Разорялась женщина. По тону чувствовалось, что она интеллигентная, хорошо воспитанная, но ее довели. Звонить Турецкий не спешил, приложил ухо к двери.
- Опять бардак развела! - выразительно выговаривала женщина. - Мы с отцом всеми днями на работе, света белого не видим, а ей даже пыль протереть трудно! Пыль лежит, и я прилягу, правильно? Не говоря о том, чтобы ужин приготовить! Паша, почему ты все время молчишь? Снова защищать ее будешь? Всю жизнь защищаешь, и до чего докатились?
Было слышно, как хлопнуло что-то в квартире, покатилось по полу. На звонок распахнулась дверь, и ухоженная, но усталая женщина в халате с невыразимым ужасом уставилась на милицейскую форму.
- Боже мой, - она прижала руки к груди, - только не говорите, что Валентина опять что-то натворила…
- Анна Андреевна Латыпина? - Турецкий приветливо улыбнулся. - Успокойтесь. Мы расследуем обстоятельства исчезновения вашего соседа Поличного.
- А-а, - лицо женщины обмякло, - все расследуете? Проходите. Нас уже допрашивали в прошлое воскресенье…
Крайне неприятная выпала ему миссия - вторжение в личную жизнь граждан. То самое, что Турецкий больше всего ненавидел. Стянув ботинки, он заглянул на кухню, где мужчина средних лет - насупленный, сутулый - шоркал под краном обгоревшую сковородку. Вздрогнул, вскинул голову, поздоровался. В комнате "для взрослых" женщина торопливо сгребала с прохода цветастые журналы, пустые обертки из-под чипсов.
- Дорожка тут у нас, для бега с препятствиями, - пошутила она. - Подождите минутку, после нашего ребенка, особенно если нас нет дома, всегда такое побоище…
Постучавшись, он заглянул в детскую, наступил на пушистого кота, который мгновенно сделал стойку и с визгом бросился атаковать лодыжку Турецкого.
- Терентий, брысь! - рявкнула косматая девчонка, неприязненно покосилась на посетителя и слезла с неприбранной кушетки. - Он у нас такой, он может. Зачем вы его разбудили? К звукам скандала Терентий привычный, а вот когда звонят в дверь, он всегда возбуждается. А еще я его покормить, кажется, забыла.
- Это нормально, - улыбнулся Турецкий. - Настоящий кот должен быть голодным и не выспавшимся.
Он обозрел разруху, царящую в помещении. Как же права была ее мама (а когда она не права?). О чистоте и порядке девчонка имела лишь самые смутные представления. Старенький компьютер с горкой проводов и дисков, глянцевая периодика, разбросанная где попало и облитая пепси-колой, постеры возмутительного содержания в качестве обоев, мятая одежда - видимо, специально ее разбрасывала по всем углам. Девчонка хмуро на него смотрела. Маленькая, неопрятная, с цыплячьей шеей и прижатыми ушами, одетая в какой-то жеваный тренировочный костюм.
- Страшноватенько тут у тебя, - признался Турецкий. - Ну и как тебе такая походная жизнь? Чем занимаемся? Бухло, музон, мальчики? По го-потекам шляемся, безобразия творим, родителей не слушаемся, курим, материмся, употребляем наркотические вещества?
- Точно, - подумав, кивнула девчонка. - Кроме последнего. Наркотические вещества, к сожалению, не употребляем.
- А что так?
- Успеем еще. Вся жизнь впереди. А безобразия лучше, чем однообразие.
Турецкий засмеялся. И девчонка усмехнулась. Но ненадолго - поджала губы и уставилась на него так, словно он тут сидит уже несколько часов.
- И часто скандалишь с родичами, Валентина?
- А вам-то что? - фыркнула девчонка. - Они просто не умеют мною пользоваться.
Он собрал почтенное семейство на кухне, предложил облегчить душу чистосердечным признанием. Внимательно всматривался в лица, выискивая что-нибудь необычное.
- Прошу вас вспомнить, уважаемые Анна Андреевна, Павел Сергеевич и Валентина Павловна, не заметили ли вы в прошлое воскресенье что-нибудь необычное. Расскажите, как вы провели утро 14 июня. Расскажите о вашем отношении к соседям.
- Да боже ты мой… - пробормотал мужчина. - Нас терзали весь день, неужели это никогда не кончится…
- Успокойся, Павел, если нужно, значит, нужно.
- А мне по хрен, - безапелляционно заявила девчонка, - я вообще до обеда дрыхла. Так что сами разбирайтесь.
Мужчина покраснел. Женщина всплеснула руками, набросилась на дочь с упреками. Но та лишь фыркала.
- Вы думаете, Валюша не умеет себя вести? - смущенно бормотал отец семейства. - Все она умеет, если захочет. И учиться может хорошо, и вести себя прилично… Просто ей шлея иногда под хвост попадает, начинает самовыражаться…
- Опять этот семейный адвокат! - схватилась за голову женщина. - Да это из-за тебя она такой и выросла!
- Вам рефери не требуется? - мягко поинтересовался Турецкий. - Давайте серьезнее относиться к делу, господа.
Анна Андреевна и Павел Сергеевич занимали неплохие должности в институте микробиологии. Всю жизнь на научной работе. Трудились вместе, дома вместе. В последнее время работы даже прибавилось - чтобы не пропасть в тяжелую кризисную пору, приходится брать дежурства по лаборатории. До ночных смен пока не дошло, но часто случается, что нужда заставляет работать по выходным, приходят домой очень поздно, вымотанные до предела, а тут еще Валюша со своим "самовыражением"…
В прошлое воскресенье они всем семейством дружно отсыпались. В субботу поздно вернулись с работы, а еще Валюша где-то колобродила, явилась после них.
В квартире, как всегда, был бедлам, в холодильнике шаром покати (хотя оставили ей деньги на продукты), поскандалили, долго наводили порядок, сочиняли ужин, легли спать. Был уже третий час ночи. Анна Андреевна проснулась около одиннадцати - с совершенно чугунной головой. Пыталась растолкать Павла Сергеевича, но тот лишь отмахнулся, перевернулся на другой бок. Выходной - не значит, что в доме делать нечего. Работы столько, что хоть на работу не ходи. Побрела в детскую, сделала попытку растолкать Валюшу - та даже ухом не повела. Стала орать, требовать, предъявлять ультиматум - та забралась под подушку, и хоть бы хны. Махнув рукой на своих засонь, Анна Андреевна побрела в ванную, в этот момент и началось. Тревожно зазвенел звонок в прихожей, вторглись люди в форме и без, стали задавать какие-то глупые вопросы. Проорав, что у них имеется санкция прокурора, бросились обшаривать квартиру. Анна Андреевна даже не нашлась, что сказать - стояла, руками разводила. Милиционеры вытряхнули из кровати Валюшу - той спросонья почудилось, что это грабеж, запустила в одного тапком и, что интересно, попала. Отец вступился за дочь - чуть и ему не досталось. Слава богу, недоразумение разрешилось. Милиционеры уверили, что вторжение - мера вынужденная, извинились сквозь зубы, побежали дальше. В этот день они возвращались несколько раз. Настойчиво допытывались, какие у Латыпиных отношения с Евгением Михайловичем Поличным, где его можно найти, и прочую чушь…
- А какие у вас, кстати, отношения с Поличным? - осведомился Турецкий.
- Хреновые, - буркнула Валюша, - он мне курить на площадке не разрешает. Как увидит - сразу клеймит и гонит. Жалко, что его не поймали…
- Валюша, прекрати! - завизжала мать, поперхнулась, стала кашлять. Обыкновенная российская семья. Турецкий дождался очередного затишья, попросил еще что-нибудь вспомнить. Никаких особенных отношений у семьи Латыпиных с семьей Полипных не было. Здоровались, обменивались ничего не значащими фразами. Разумеется, все знали, что Полипный занимал ответственный пост в милиции, но в форме видели его редко. Не любил он форму. И вел себя с окружающими вне работы людьми, как обыкновенный гражданин. Был приветлив, хотя и немного замкнут, однажды дал "прикурить" Павлу Сергеевичу, когда его машина не могла завестись, а как-то раз его супруга Инна Осиповна совершенно бесплатно отдала Валюше новые джинсы, в которые не смогла влезть ее дочь Раиса.
- Дура толстая, - фыркнула Валюша и храбро посмотрела на Турецкого.
- Кто? - не понял Турецкий.
- Раиска, кто еще? Как была дурой, так и осталась. В институт московский поступила по протекции папочки, ходит тут, понтами колотит…
- Валюша, прекрати! - взмолилась Анна Андреевна.