Джангиров с нетерпением ожидал телефонного звонка Махмуда, однако тот вернулся без предупреждения. Отсутствовал он долго, поскольку сначала ставил "Москвич" в гараж, который находится далековато от улицы Котовского. Сказал, что никакой камеры возле "Альянса" нет и, скорей всего, не было. Ее там толком установить негде, да и зачем она нужна. Тогда для чего менты посылали запрос в прокуратуру? Возможно, это элементарная проверка, хотят выявить в министерстве их человека. Очень даже может быть. Нужно срочно предупредить Скобеева. Но сейчас звонить тому опасно. Если подозревают, то телефон уже на "прослушке". Придется дождаться утра, когда он поедет на работу. А сейчас нужно заняться Руставелом из ФСБ.
- Махмуд, пока тебя не было, сюда приезжал Круликовский.
- Неужели? Сам приехал?
- У него сейчас неприятностей выше головы - ведется проверка. Он пока выкручивается. А сегодня, когда он торчал на совещании в Магасе, в гараж ФСБ приходили следователи из прокуратуры. Сказали, что совсем по другому поводу, но Круликовский этому не верит. Боится, что они заметили машину, которая участвовала в похищении Цаголова.
- Откуда им знать, какая машина участвовала?
- Мало ли откуда. Может, какой-нибудь пьяный проговорился. Может, были случайные свидетели. Меня это не удивляет.
- Нам-то какое дело до его гаража?
- Водитель этой машины живет в Назрани. Больше здесь никаких свидетелей нет.
Махмуд предупредил невысказанное желание Джангирова, буркнув:
- Пускай Исмагил съездит.
- Я лучше знаю, кому ехать. Исмагил сильно занят. Нужно припугнуть мента, который разыскивает твоего брата. Этот мерзавец хочет упечь Ахмеда в тюрьму.
Махмуд угрюмо молчал.
- Тебе деньги нужны?
- Пускай Круликовский дает.
- Не хватало еще брать с него деньги! - возмутился Джангиров. - То, что он делает для нас, дороже всяких денег. Ты все равно получишь за работу. Какая тебе разница, кто будет платить?
- Одному ехать? - вместо ответа спросил Махмуд.
- Сначала ты просто посмотри, что к чему. Тут нет номера квартиры. Значит, дом отдельный. Что за дом, я не знаю. Может, он обмотан колючей проволокой и к нему нельзя подступиться. Посмотреть нужно.
Махмуд долго тянул время. Сначала он заявил, что хочет есть, и пришлось его накормить. Потом долго препирался насчет того, как ему добираться - пешком или на машине. Пришли к общему выводу, что машина ночью выглядит слишком вызывающе. Она заметна, будут останавливать, к тому же Махмуд только что возвращался на "Москвиче" с улицы Нефтяников - кончается бензин. К чему лишний раз засвечиваться на бензоколонке. Своей же машиной Артур для подобных дел пользоваться- не разрешает.
Джангиров дал ему пистолет "вальтер" и дешевенький, компактный монокуляр ночного видения. Проверив его, тот недовольно спросил:
- Почему подсветка не работает?
- Не говори ерунды! Тут без подсветки видно на пятьдесят метров, а больше тебе и не надо.
В довершение ко всему Махмуд признался, что хочет спать.
- Как спать?! - возмутился Артур Абдулович. - Ты же днем выспался.
- Все равно хочу.
Тут уж Джангиров его и слушать не стал. Пристыдив, буквально вытолкал бунтаря из дома.
Махмуд шел по улицам, выбирая наименее освещенные места. Прохожих совсем не было, лишь вдалеке, в центре, мелькнули несколько человек. Махмуд обошел то место стороной - слишком там светло. Решил, если вдруг задержит милиция, скажет, что идет к Лидии Базоркиной. Понравилась ему эта блондинка, вот и идет. Пусть потом проверяют - ждала она его или не ждала. Хоть и не ждала, а его нестерпимо потянуло.
На нужной ему Фарфоровой улице Махмуд заметил группку людей, медленно идущих по противоположному тротуару. Догадался, что они возвращаются с поминок. Траурный день, сегодня много похорон.
Мимо дома номер семь он прошел не останавливаясь. Одноэтажный, кирпичный, три окна выходят на улицу. Обычно в таких домах это самая большая комната, гостиная, спальня же смотрит окнами во двор, там тише. Махмуд обошел весь квартал. Нужно посмотреть, куда выходит задний, забор. Вдруг там какой-нибудь пустырь, и оттуда будет легко подобраться к султановскому дому.
Параллельная улица была такая же тихая и темная, как и Фарфоровая. Призрачные надежды на пустырь не сбылись - к султановскому участку примыкал двухэтажный многоквартирный дом, окруженный оградой из бетонных плит с вертикальными прорезями. Зато по соседству с ним уродливо громоздился недостроенный дом. Угол его двора соприкасался с султановским, ничего другого не остается, как перелезть в этом месте.
На воротах возле стройки не оказалось замка. Створки держались закрытыми лишь благодаря пропущенному через ушки алюминиевому проводу. Махмуд терпеливо размотал его. Такой заслон для него прямо подарок судьбы - убегать легче через один забор, чем через два. Обойдя недостроенный дом справа, он приблизился к углу. Место стыка заборов заросло старым виноградом. Сначала ему показалось, что эти заросли помешают лезть. На деле же жесткая лоза, за которую можно ухватиться, только помогла.
Стоило Махмуду перевалиться через забор и спрыгнуть на землю, как в султановском дворе залаяла собака. Судя по тому, что лай не приближался, псину держат на цепи. Однако при таком громогласном рычании мешкать уже невозможно. Махмуд выхватил из внутреннего кармана пиджака пистолет и передернул затвор, досылая патрон в патронник. Затем он поднял флажок предохранителя и, перепрыгнув через покрытую полиэтиленом грядку, подбежал к дому. Приблизившись, он вынул из кармана монокуляр, посмотрел через него на окна и увидел в правом силуэт мужчины, вглядывавшегося в его сторону. Махмуд подошел совсем близко к окну и выстрелил.
Глава 25
В ЦАРСТВЕ БЕЛЫХ ХАЛАТОВ
Освободившись после смены, Мустафа Базоркин поехал в больницу проведать Валерия.
Он приехал туда около восьми часов, когда прием посетителей уже заканчивался, и его не хотели пропускать. Пришлось козырнуть служебным удостоверением, намекнуть, что идет не просто так. Тут уже охранникам ничего не оставалось делать - пропустили. Сегодня оперативники и следователи появлялись в больнице часто: вдруг среди раненых скрываются боевики.
Пропустить пропустили, только заставили надеть сменную обувь. Сами же подсказали - у кого нет, пользуются полиэтиленовыми пакетами. Можно купить у гардеробщицы, да у той кончились. Мустафа взял из большой коробки, куда выбрасывали уходившие посетители, первые подвернувшиеся под руку пакеты, один белый, другой зеленый, и в таком клоунском виде поднялся на последний этаж.
Возле Валеркиной палаты сидел вооруженный охранник, который заставил опять показать удостоверение и изучал его гораздо дотошнее, чем секьюрити внизу.
В палате он спросил Валерия:
- Кого тут из вас охраняют?
- В том-то и дело, что сами не знаем, кто из нас очень важная персона, - ответил тот.
Палата на шесть человек, все койки заняты. Кроме одного мужика, ребята из милиции или спецназа. У всех огнестрельные ранения, лишь у того штатского ножевое. Он тут по возрасту раза в два старше остальных, которые зовут его дядя Володя. Общий любимец, балагур, веселит всех своими рассказами. Тут же поведал Базоркину, что с ним произошло.
- Понимаешь, друг, я вчера вечером топал домой и нашел алюминиевую сковородку. Это же цветной металл, дай, думаю, отнесу в пункт приема, кому лишний червонец помешает. У меня при себе ни сумки, ни пакета. Я и сунул ее за пазуху. А потом на меня набросился какой-то бандюга и пырнул, гаденыш, ножом в живот. Вот она меня, голубушка, и спасла. Сначала как бронежилет, а потом как холодное оружие. Я ею так этого ханурика отделал, что на нем живого места не осталось.
Лежащий в дальнем углу парень сказал:
- Дядя Володя, сдай ты эту сковородку в милицию. Мы оформим ее как добровольную сдачу оружия.
- Нет, ребята. И не вам, и не в утильсырье. Теперь я без сковородки за пазухой из дома не выйду, - ответил тот под общий смех обитателей палаты.
Мустафа протянул Валерию перевязанную шпагатом коробку:
- Я тут тебе пирожные принес. Ты вчера жалел, что на работе забыл.
- Чудак! Не мне они нужны, то я Ларисе припас. - Валерий открыл коробку. - Вот спасибо. Здорово ты вмастил - как раз шесть штук. Будем чай пить. А ты давай рассказывай, как там у тебя. Я уже тут сегодня наслушался подробностей насчет того, что творилось в городе.
- Сперва ты скажи. Как твоя рана? Болит?
- Нет, уже заживает.
Мустафа подробно рассказал другу о всех своих приключениях. Поведением Лиды тот был буквально ошарашен. Вздохнул:
- Получается, я виноват перед тобой. Я же вас познакомил.
- Правда, - с некоторым удивлением произнес Базоркин.
Это случилось лет семь назад. Валерий встречался с Ларисой, они пригласили Мустафу на восьмимартовскую вечеринку, где тот и познакомился с Лидой.
- Так вот кто виновник всех моих страданий, - с шутливой угрозой произнес Базоркин. - А ну отдавай пирожное!
- Поезд ушел, - сказал тот и демонстративно откусил половину эклера.
- Ладно уж, так и быть, - смилостивился Мустафа. - Прощаю тебе за давностью срока.
Валерий опять посерьезнел:
- Ты знаешь, Лидкин трюк меня удивляет. Ну уж совсем на нее не похоже. В чем угодно ее можно обвинить, но такого сволочизма раньше не наблюдалось. Хоть вы и в ссоре, между вами разрыв. Но ведь все происходило как-то по-человечески. И вдруг… Должна быть какая-то особая причина.
- Я тут беседовал с московским следователем. Опытный человек, "важняк". Так он тоже сказал, что тут есть какая-то особая причина.
- Вы меня извините, конечно, - обратился к друзьям лежавший на соседней койке дядя Володя, - но меня ранили в грудь, а не в уши. Поэтому я нечаянно подслушал разговор. Мне почему-то кажется, что ваша жена выполняет особое задание и скоро получит звание Героя России. Вы еще будете ею гордиться.
- Вы меня очень обнадежили, - сказал Базоркин.
В палату вошла врач. Увидев посетителя, жестом показала на часы - пора уходить. Мустафа встал.
- Хорошая у вас тут компания, - обратился он ко всем. - Посидел с вами и понял, что еще не все потеряно.
- Черная полоса сменится светлой, - сказал кто-то.
- Спасибо за пирожное, - поблагодарил дядя Володя. - Я и забыл, когда последний раз ел такое. Наверное, в детстве. Оказывается, очень вкусно. Не хуже соленых огурцов.
Спустившись в холл, Мустафа присел на деревянную скамейку, чтобы снять с ног пакеты. Нагнувшись, он развязывал туго затянутые узелки и не сразу обратил внимание на то, что рядом с ним уселась какая-то женщина, проделывавшая противоположную процедуру: снимала туфли и надевала домашние тапочки. Подняв голову, он увидел Лидию. Она тоже не сразу узнала мужа и теперь от неожиданности оторопела.
- Удивлена? - спросил Мустафа. - Само собой: не так-то часто покойники возвращаются с того света.
Помолчав, она спокойно сказала:
- Потом я тебе все объясню.
- Когда?
- Возможно, и сегодня. Если хочешь, подожди, пока я вернусь.
Теперь уже удивился он:
- Разве в больницу еще пускают?
- Меня пропустят.
- У тебя что, - он вспомнил слова дядя Володи, - особое задание?
- Можно сказать и так.
Появлению Лидии в больнице предшествовал ее телефонный разговор с Захариным, которого она застала в министерстве в тот момент, когда капитан собирался уходить в Следственное управление.
- Юрий Алексеевич, разрешите мне навестить Ахмеда, - попросила Базоркина.
- Зачем? - удивился капитан.
- Просто проведать.
- Сейчас, можно считать, он находится под стражей, то есть арестован.
- Ну и что? - простодушно ответила Лидия. - Ведь заключенным тоже разрешаются свидания. А он болен. Может быть, ему захочется какую-то вкусную еду. Я принесла бы.
И смех и грех с этой Базоркиной. Неужели у нее к Фирзоеву такое сильное чувство? Вполне возможно. А если она хочет ему что-то сообщить? Хотя бы от того же Махмуда.
- Лидия Анатольевна, - перешел оперуполномоченный на официальный тон, - если вы хотите тайком сообщить Ахмеду какую-то информацию или, не дай бог, передать, к примеру, какой-нибудь ножик или пилочку…
- Клянусь вам здоровьем своих родителей, что у меня и в мыслях такого нет. Пускай меня обыщут с ног до головы, пускай при нашем разговоре присутствуют люди, пускай его записывают на магнитофон. Мне опасаться нечего. Я хочу просто с ним повидаться.
Что, если вправду пропустить ее к Ахмеду? Может, она сделает то, что не удалось ему.
- Лидия Анатольевна, я могу разрешить свидание при одном условии: если вы узнаете у Ахмеда, кто послал его убить Мусалитина. Определенные подозрения у милиции имеются, но нужны неопровержимые доказательства. Причем, хочу подчеркнуть, самому Фирзоеву такое признание ничем не грозит. Больше того - оно может даже помочь ему. Одно дело, если он намеревался убить человека по собственному желанию, и совсем другое, если кто-то вынудил его совершить это. Нам важно разыскать именно заказчика. Сам Фирзоев задержан на месте преступления, он от нас никуда не денется.
- Так пусть он и скажет вам про заказчика.
- Я спрашивал - не сказал. Его только привезли из реанимации, он делал вид, что ничего не соображает. Но это он валял дурака, не хотел говорить.
Может, не хочет выдавать человека из своего тейпа, может, элементарно боится мести.
- На его месте любой испугается.
- Отомстить ему может лишь один человек - этот самый заказчик. Когда он будет изолирован, опасаться Ахмеду совершенно некого. Если заказчик тот самый человек, которого мы подозреваем, то на нем висит столько тяжких грехов, что покушение на Мусалитина в обвинении даже упоминаться не будет. Это капля в море, - сказал Захарин и вдруг с ужасом подумал, что вводит женщину в заблуждение. Какие там за Джангировым грехи, кроме украденных казенных денег! Свидетелем выступит бывший "медвежатник". Поверит ли ему суд - это еще вилами по воде писано. Тогда придется вызывать Фирзоева. А тот может не дать никаких показаний, даже если раньше проговорится Базоркиной. То есть доказательств все равно никаких не будет. Поэтому с этической точки зрения большой беды нет. Он Ахмеда и Лидию не ссорит, Павлика Морозова из нее не делает. Однако, если она узнает про заказчика, это существенно облегчит расследование.
Успокоив свою совесть, Юрий Алексеевич сказал:
- Хочу обратить внимание еще на одну вещь. Я ведь не случайно просил вас не выходить вечером из дома. Речь идет о безопасности. Вдруг кто-то прослеживает ваши контакты, скажем, с Махмудом или с тем же Ахмедом, и при этом вы являетесь нежелательным свидетелем.
- От дома я могу поехать в больницу на такси.
- До него, Лидия Анатольевна, сначала дойти нужно. Вы на какой улице живете?
- Интернациональной.
- Она, кажется, многолюдная. Опасно может быть где-нибудь в подъезде. Там код на дверях есть?
- Он у нас сломан. Я попрошу, чтобы кто-нибудь из соседей посадил меня в такси.
Ах, как рвется она к этому Ахмеду, прямо без удержу. Где уж ему устоять перед таким мощным напором!
- Ладно, что уж с вами поделаешь! - Захарин развел руками. - Приезжайте в больницу, скажем, к двадцати часам.
- Я могла бы поехать прямо сейчас и быть там раньше.
- Нет, я должен договориться с охраной. Это займет время.
Закончив разговор с Лидией, капитан предупредил милицейские посты в больнице о визите Базоркиной и попросил о мерах предосторожности: при входе обыскать, разговор записать.
Глава 26
ИРОНИЯ СУДЬБЫ
Самому изощренному пророку трудно было бы предполагать, что когда-нибудь братья Фирзоевы, Махмуд и Ахмед, будут иметь дело с Джангировым, больше того - подчиняться ему. Между Фирзоевыми и Джангировыми существует давняя вражда. И те, и другие родом из одного чеченского села. В очень давнее время джангировские украли у Фирзоевых несколько баранов. С тех пор и пошло-поехало. Были серьезные стычки из-за земли, из-за украденных кур, овец, сельхозтехники. Тот родственник Артура, который весной чуть не загремел за китайское мясо, зараженное "птичьим гриппом", в тюрьму, сейчас в Турции живет, как-то убил у Джангировых кроликов… Если нормально рассуждать, не должны братья иметь дела с Артуром. Они же имеют. Такие случаи Ахмед называет иронией судьбы.
С еще большим бы основанием выразился бы Ахмед про иронию судьбы, узнай, что пьяница Володька, которого ему заказал Джангиров, находится сейчас в той же больнице, в палате, расположенной на следующем, четвертом этаже, в аккурат над ахмедовской. На разных этажах их разместили по требованию предусмотрительного Захарина. Кто знает, как поведут себя враждующие стороны, если случайно Встретятся в коридоре. В результате такой озабоченности капитана один из них, Мусалитин, лежал в отделении травматологии, а второй - в хирургии, где, по логике вещей, должны были находиться оба.
Незнакомые враги выздоравливали с разной скоростью: Мусалитин быстрее Ахмеда. Возможно, это происходило потому, что переполняли эмоции противоположного свойства.
Владимир Тимофеевич, по большей части, находился в приподнятом настроении. Будучи на волосок от гибели, он выжил, а это самое главное. Его также радовало, что он очутился в компании молодых служивых ребят, с увлечением говорящих о своем деле. В данной ситуации Мусалитину было безразлично, кем были по специальности его "однопалатники": полярниками ли, бухгалтерами ли, музыкантами ли. Важно, что они находились при деле. Его соседи работают в милиции. То есть они принадлежат к когорте людей, которых почти всегда избегал и опасался "медвежатник" со стажем. Сейчас ему было интересно общаться с этими ребятами. Они никого не боятся, ни от кого не скрываются, у них нормальные семьи. Владимиру особенно приятно, что молодые люди уважительно относятся к нему, называют дядей Володей. Они даже совершенно серьезно предложили устроить его к себе на работу - кладовщиком или дворником. Деньги чисто символические, но все же будет находиться при деле. У него тогда появится нормальный коллектив. С кем он проводил время до больницы? С такими же забулдыгами, как и он сам. Озлобленными неудачниками, каждый из которых в любой момент норовил полезть в драку. Им больше делать нечего, только и знают, что выпивать да ругаться. Посмотреть бы на их рожи, если бы Владимир при встрече небрежно сказал: "Я теперь работаю в милиции". Пожалуй, кондрашка хватит от зависти. Только другая Федор за него порадовался бы. А Владимир с удовольствием согласился бы работать, обрыдло ему все время болтаться на подхвате. Жизнь-то проходит. Кой-какие навыки у него есть: в молодости вкалывал по слесарной части, на зоне был и плотником, и строителем. Здоровьем его Бог не обидел. Вот только к водочке накрепко прикипел. Не выдержит и запьет, то есть подведет хороших людей. Поссорится с ними и опять будет выброшен за околицу.
В те моменты, когда Владимир Мусалитин думал, что по глупости может упустить свою жар-птицу, у него портилось настроение. У лежащего этажом выше Ахмеда Фирзоева оно почти все время было скверным.