- Пожалуйста, исключите малейший риск. Никаких выстрелов, никакой нарочитой демонстрации силы, - давал последние наставления Эдуард Бесланович. - Все в меру. Джангиров прекрасно понимает, что дом окружен, и не станет идти напролом. В случае чего начинайте переговоры и не давайте ему прерывать их. Чем дольше ведете процесс переговоров, тем больше надежд на благоприятный исход. Пусть ясно изложит свои требования. Полагаю, он попросит предоставить коридор до Чечни. Черт с ним, пускай убирается отсюда. Вот избавили меня от Скобеева, и сразу легче стало, - улыбнулся он. - А без Джангирова станет легче всей нашей республике.
- Как насчет денег? - спросил Захарин.
- Соглашайтесь не моргнув глазом. Помните, ваша цель - избежать кровопролития.
- А если заломит совсем уж несусветную сумму?
- Ну если он такой дурак и запросит столько, сколько у нас в принципе нет, ему придется ждать, пока мы соберем калым. Но это уже из гипотетической области, подобные проблемы придется решать на месте. Александр Борисович, надеюсь, вы возьмете на себя руководство операцией?
Турецкий опешил:
- Вы же собирались ехать с нами.
- Александр Борисович, вы участвовали в подобных акциях. Тут у вас опыт, какого нет у наших молодых ребят.
- Всего лишь один раз участвовал, товарищ генерал.
- Но ведь успешно.
- Не уверен.
- А я знаю. Про ту виртуозную операцию подробно сообщили органам на местах.
Цаголов имел в виду произошедший под Брестом случай, когда трое уголовников захватили автобус с направляющимися в Польшу российскими "челноками". Так же как и здесь, Александр Борисович оказался там в некотором роде случайно - был рядом в командировке. Он тогда работал старшим следователем по особо важным делам. Операцию проводили милиция и спецназ. Переговоры длились несколько часов, и, когда террористы стали угрожать, что начнут убивать заложников, Турецкий рекомендовал командиру начать силовую операцию. В результате заложников спасли, двух террористов уничтожили, одного арестовали.
- Признаться, товарищи, я тоже не намерен сидеть без дела - сейчас еду в деревню под Карабулаком. Там двумя террористами захвачено шестеро заложников. Такое нынче пошло поветрие. Когда вернусь, - министр выразительно посмотрел на Турецкого, - поступлю в ваше распоряжение. Пока же считайте, что вы не освободили меня из цепких рук начальника УФСБ, я по-прежнему нахожусь в заточении, и действуйте самостоятельно…
Сидя в машине рядом с Александром Борисовичем, Захарин в очередной раз восхитился его предусмотрительностью: следователь рассказал, что просил оперативников связаться с ведомственными службами, чтобы проверить - нет ли в джангировском доме подземного выхода. Оказывается, и с таким случаями приходилось сталкиваться опытному Турецкому, пользовались некоторые преступники дорогим удовольствием. Строители и работники службы коммуникаций уверили, что ни о чем подобном разговоров не велось. Однако Джангиров живет здесь четыре года, за это время тут могли побывать ушлые земляки из Чечни, где Артур Абдулович обитал раньше. На всякий случай Турецкий поставил милиционеров в сравнительно удаленных от улицы Котовского местах. Он знал, какова бывает протяженность подземных лазов, в каких местах они обычно выходят на поверхность.
Собровцы заняли позиции вокруг дома - по всему периметру забора. Вместе с ними были и спецназовцы МЧС: когда дело связано с заложниками, "чрезвычайщики" необходимы.
Стоя перед глухими металлическими воротами, Турецкий несколько раз нажал на кнопку звонка. Никакой реакции, в доме словно вымерли. Однако Александр Борисович знал, что в эту минуту не одна пара глаз внимательно наблюдает через окна этого дома за происходящим снаружи.
Не дождавшись появления хозяев, он позвонил по телефону:
- Артур Абдулович, что ж это вы не распахиваете гостеприимно ворота?
- Ничего не слышал. Звонок не работает. Кто это говорит?
- Не работает? Вот тебе и раз. Хорошо, что я догадался позвонить по телефону. Впустите нас, пожалуйста. Это - милиция.
- Чего надо?
- Артур Абдулович, мы находимся в непосредственной близости друг от друга, нас разделяют считанные метры. Почему бы нам не поговорить без помощи телефона?
- Послушайте, уважаемый господин. Я вас не знаю и знать не хочу.
- Вы же понимаете, что мы пришли не случайно.
- Случайно или не случайно - это меня не касается. Как пришли, так и уходите. Не то хуже будет.
- Думается, угрозы в данном случае не просто плохой, а бесполезный вариант. Мы действуем по всем правилам закона. У нас имеется разрешение на обыск вашего дома.
Джангиров с издевочкой хохотнул:
- Что же вы собираетесь искать у меня дома?
- Положим, я сообщу что. А вы ответите, что этого у вас нет и отродясь не было. Тогда я сказку вам, что не верю. И такой разговор может тянуться до Страшного суда. Поэтому я не прошу, а категорически требую впустить нас. Естественно, не просто впустить, а самому подойти к воротам, открыть и проводить нас в дом таким образом, чтобы гарантировать безопасность.
- Знаете, что в таких случаях говорят дети? Много хочете - мало получите.
Турецкий отключил телефон и посмотрел на стоявшего рядом Захарина.
- Нужно их как следует припугнуть, - предложил капитан. - Иначе мы никогда с места не сдвинемся.
- Пожалуй. Иначе придется торчать тут до тех пор, пока у них не кончатся съестные припасы. А им, может, этого добра до зимы хватит.
- Сначала нужно просто сделать проход в ограде.
"Чрезвычайщики" привезли с собой самые разнообразные инструменты, начиная от электрических резаков и кончая примитивной кувалдой. Командир отряда предлагал всевозможные масштабные варианты: выпилить кусок стены, целиком вырезать ворота, взорвать замок узкой части ворот, то бишь калитки. Остановились на самом простом: тремя мощными ударами кувалды "чрезвычайщик" сбил петли и замок, а когда дверь плашмя упала на участок, едва успел отскочить в сторону - из дома сыпанула пулеметная очередь.
- Круто, - хмыкнул Турецкий. - Мой дом - моя крепость.
Он опять позвонил Джангирову.
- Вам все понятно? - спросил тот.
- Вы хотите сказать, мы не войдем. Но ведь и вы не выйдете, Артур Абдулович. Тупик. Или вы видите свет в конце тоннеля?
- Для того чтобы увидеть свет в конце тоннеля, нужно делать тоннель как можно короче. Вы сюда не войдете. А мы - выйдем. Причем скоро.
Что он имеет в виду? Неужели тут в самом деле имеется потайной ход, через который они надеются улепетнуть? Что тогда будет с Тамарой и Виктором? Уведут с собой? Убьют?
Вдруг Турецкий почувствовал, что собравшиеся на улице милиционеры, исподволь наблюдавшие за домом, тревожно встрепенулись. Он осторожно заглянул в образовавшийся проем и остолбенел: на пороге дома появилась Тамара. У нее были связаны ноги. Поэтому, подталкиваемая кем-то сзади, она передвигалась "гусиным шагом". Крыльцо перед входом представляло собой полукруг из двух ступенек, и она остановилась на краю верхней, словно артистка на авансцене. Только у этой артистки помимо связанных ног были сплетены веревкой и заведенные назад руки, а рот заклеен скотчем.
На первый взгляд могло показаться, что девушка стоит одна. На фоне темнеющего дверного проема не сразу бросалось в глаза, что к виску Тамары приставлен ствол пистолета, а за ней прячется мужчина. Будучи ростом выше пленницы, он слегка пригнулся, чтобы снайперам было сложнее зацепить его. Так художники Средневековья изображали Сатану, искушающего человека. Сейчас "искушаемая" стояла неестественно прямо, будто вытянулась по стойке "смирно". Неестественная поза была принята ею не по своей воле - предусмотрительный Сатана, чтобы его живой щит не нагнулся, просунул под рубашку Тамары длинный металлический прут таким образом, что его нижний конец находился в брючине джинсов возле щиколотки, а второй торчал у затылка.
Турецкий с тоской посмотрел на уродливую картину. Вести переговоры - отдельная профессия, и ей учатся. В свое время к ним в прокуратуру приезжал бывший начальник Генерального штаба британской армии. Так он подробно рассказывал, как в Англии обучают переговорам полицейских. Причем не молодняк, а старших офицеров, тертых калачей. Для достижения успеха помимо профессионализма необходимо еще и элементарное везение. Ведь террористы, да и заложники, зачастую непредсказуемы.
Александр Борисович взял протянутый кем-то из милиционеров рупорный громкоговоритель, обычно такой называют матюгальником. Теперь можно не надрывать глотку, а говорить спокойно.
- Я вас правильно понял: если мы выполним ваши условия, то вы отпустите заложников?
- Слово джигита! - крикнул Джангиров.
- Какие же ваши условия? Сколько денег хотите?
- Идея хороша. Может, и деньги возьмем. Но условия я подготовил другие. Вы предоставите нам автобус…
- Может, машины хватит?
- Смеешься, москвич? Я повторяю, автобус. У нас много людей. Еще не все воины Аллаха ушли из города. Автобус подгоните сюда, к дверям. Предупреждаю - дом заминирован, забудьте про всякие десанты, вертолеты. Водителя автобуса, со связанными руками, посадите внутри. Мы потом его развяжем, и он вернется с заложниками на автобусе. Теперь - вы даете нам коридор до Чечни. Когда приедем на место, я с моими людьми выйду. Про деньги ты хорошо напомнил. Но вы бедные. Поэтому возьму с вас немного - сто тысяч. Причем рублей. Оцените мою щедрость. Другой бы вас разорил похлеще казино.
Все это время ствол джангировского пистолета упирался Тамаре в висок. Она боялась пошевелиться.
Александр Борисович повернулся к стоявшему рядом Захарину:
- Что делать будем?
- Наверное, нужно соглашаться, - протянул капитан с кислым видом. - Неизвестно, сколько у них там людей.
Турецкий повернулся к командиру собровцев:
- Вы как считаете?
- За границей долдонят, что с террористами в переговоры вступать нельзя. Американцы в Ираке с ними не разговаривают. Нам тоже ничего не стоит превратить этот дом в лапшу. Но я смотрю на эту девушку… Нужно соглашаться.
- Что ж этот хмырь никак свой пистолет не уберет, - проворчал Турецкий и, поднеся ко рту микрофон, крикнул:
- Где Виктор?
- А-а, заика-то, - натужно засмеялся Джангиров. - Он теперь мусульманин. Ислам принял. Уедет с нами по собственной воле и не вернется.
- Мы должны убедиться в том, что он жив.
- Какая вам разница! Девушка-то жива, ее видите.
- Раз уж мы ведем серьезный разговор, хотим убедиться в вашей полной искренности.
Джангиров пригнулся еще ниже и, повернув голову, что-то крикнул по-чеченски в глубину дома. Потом опять выпрямился:
- Придется подождать. Он плохо ходит.
- Подождем.
Через несколько минут прихрамывающий мужчина вывел связанного по рукам и ногам, с заклеенным скотчем ртом Виктора. Турецкий приветственно махнул ему рукой, но тот не заметил, поскольку уставился на стоявшую под дулом пистолета Тамару. При этом он так набычился, что, казалось, веревки на руках и ногах вот-вот с треском лопнут, поэтому Махмуд поспешно затащил его обратно в дом.
- Юрий Алексеевич, доложите о требованиях террористов Цаголову. Нам необходимо действовать.
Захарин побежал в эмчеэсовский автобус.
- Время нужно, чтобы все подготовить, - обратился Турецкий к прятавшемуся за Тамарой злодею.
- С удовольствием подождем, - ответил тот.
- Раз уж договоренность достигнута, могу я подойти поближе?
- Не советую.
- Что, так и будете держать пистолет? Рука устанет.
- Переложу в другую. Я стреляю с обеих рук.
- Вы так старательно прячетесь. Я даже вашего лица не видел.
- Зачем оно вам?
- Противника нужно знать в лицо.
- А почему вы считаете меня противником? Чем я вам насолил?
- Бритаева кто убил?
- Меня там и рядом не было.
- Хохрякова тоже подкупил кто-то другой.
- Это я. Но на моем месте это сделал бы любой. А чего теряться? Когда ментяра продается, грех не купить.
- А зараженное мясо продавать - куда это годится?
- Это не я. Это молодой парень по глупости сделал. Я-то знаю, вы все таким дерьмом привыкли питаться, что отравленное мясо вас не возьмет.
- Поэтому Руставела Султанова вы не отравили, а убили из пистолета?
- Про такого я совсем не слышал.
Турецкий неоднократно задумывался о природе удачных случайностей, которые помогали в следствии, неожиданно проясняя сложную ситуацию. Такие бывали почти в каждом деле. Задумывался - и не находил ответа. Как объяснить, почему он вдруг вспомнил про Руставела именно сейчас? Что толкнуло его на это? Ведь логично было бы спросить про покушение на Мусалитина. Уж его-то точно организовал Джангиров. А насчет Руставела сомнительно, тот опасен в первую очередь для Круликовского. Однако что-то заставило его задать этот вопрос, который, усиленный громкоговорителем, как и все предыдущие слова следователя, проник в дом и долетел до ушей Махмуда.
Приведя Виктора из подвала, тот не стал возвращать его вниз, а оставил в ближней комнате. Усадив связанного Виктора на стул, он понуро сидел рядом, причем выглядел гораздо мрачнее узника. Все навалилось на него: и слепота отца, и арест брата, и собственное ранение, и то, что никак не удается собрать деньги на операцию, которую хотели делать в Германии. Когда он услышал про убитого Руставела, того самого, в неудачном покушении на которого Артур обвинил его, не заплатив обещанных денег, у Махмуда потемнело в глазах. В то мгновение он уже не думал про отца и брата, не чувствовал боль в ноге. Не помня себя от гнева, схватил висевшую возле камина кочергу и направился к выходу.
Не очень веря в чистоту помыслов собеседника, Турецкий, как и все другие, осторожничал: высовывал в образовавшийся на месте сбитой двери проем только голову, да и ту прикрывал "матюгальником": вдруг в доме спрятался снайпер. Сейчас он отодвинулся от ворот из-за сущего пустяка: кожаный ремешок громкоговорителя резал шею, собрался поправить его, как вдруг увидел, что стоявший слева от него собровец лихо перемахнул через ограду. Не успел возмутиться - услышал шум и по труднообъяснимым признакам мгновенно понял: удача, у тревожного шума совсем другая тональность. Заглянув в проем, увидел, что Джангиров лежит на крыльце, а какой-то мужчина в штатском безостановочно с размаху бьет его по голове.
Когда Александр Борисович подбежал к тому месту, милиционеры уже оттащили буянившего мужчину от Джангирова, вырвали у него из рук кочергу. Но поздно - директор "Альянса" был мертв. Турецкий взглянул на труп - покатый лоб, валик усов, глаза закрыты. Подумал: "Вот я и увидел твое лицо".
Захарин же подумал о том, что теперь бывшему "медвежатнику" Мусалитину ничего не грозит.
Падая, тяжелое джангировское тело стукнуло Тамару по ногам, отчего она свалилась на газон, ударившись правым боком. Ушиб был сущим пустяком по сравнению с тем страшным чувством, которое она испытывала, когда в висок упирался смертоносный металл. Милиционеры подняли ее, развязали веревки, вытащили из одежды прут, с улыбками подбадривали натерпевшуюся страха девушку. Турецкий сунул в руки телефон:, "Срочно звони маме". И тут Тамара разревелась, села на траву и, уткнув голову в колени, безутешно рыдала. Мужчины деликатно отошли от нее - пусть бедняжечка выплачется, авось легче станет.
Первым к ней приблизился освобожденный от пут Виктор. И вот уже бывшие пленники стоят, обнявшись, и девушку продолжают сотрясать рыдания. Наконец, слегка успокоившись, она протянула Виктору телефон:
- Звони тете. Я маме уже позвонила.
Между тем на разошедшегося Махмуда надели наручники, и сейчас, сидя в комнате, он напоминал снятый с огня чайник: остывал. После расправы с обидчиком злость постепенно проходила, взгляд становился более осмысленным. Казалось, избивая Джангирова, он не заметил, что рядом появились посторонние люди, сковали его, обыскали. В карманах пиджака были найдены ключи от машины и документы, которые теперь придирчиво рассматривали следователи.
- Фирзоев Махмуд Теймурович. - Капитан посмотрел на задержанного: - Ахмед Фирзоев - это ваш родственник?
- Брат. Хочу видеть его.
- Скоро увидите. Он, кстати, пока находится в больнице. Расскажите, почему вы так неожиданно разделались с Джангировым? Тот же хотел вызволить вас, увезти отсюда.
- Паршивый он человек.
Посчитав характеристику исчерпывающей, Махмуд замолчал. Не дождавшись продолжения, Турецкий хмыкнул:
- В соседней комнате сидит его жена. Думаю, она бы дала ему противоположную оценку. Вы можете указать более точную причину?
- Шайтан. С деньгами обманывал.
- Надо полагать, платил меньше, чем обещал. А за что Джангиров вам платил? Какие услуги вы оказывали?
- Разные. Что он просил, то я и делал.
- Примеры можете привести? Скажем, какой была его последняя просьба?
Махмуд рассказал про то, как вчера вечером ездил, чтобы разбить видеокамеру, установленную напротив "Альянса", но ее там не оказалось. Услышав это, капитан встрепенулся: так вот кого он видел на улице Нефтяников. Только тот не хромал.
- Что у вас с ногой? - спросил Захарин.
- На гвоздь наткнулся.
- Давно?
- Вчера вечером, в темноте.
- Где это случилось?
- Да тут, возле дома.
- Странно. Мне показалось, территория вокруг очень ухоженная.
Вошедший в комнату милиционер шепнул Турецкому, что заложники хотят с ним поговорить. Он вышел во двор. Тамара с виноватым видом бросилась к нему:
- Александр Борисович! Прямо не знаем, как вас благодарить за спасение. Мы вам столько хлопот причинили.
- С этим спорить трудно, - улыбнулся следователь. - Вы Кире Григорьевне позвонили?
- Конечно.
- А ты, Виктор, тетку успокоил?
- Да, все в порядке.
- Виктор, что делал тут этот Махмуд?
- Он вроде надзирателя. Следил за нами, еду приносил. Обращался без грубости.
- Он все время хромал?
- Мне казалось, вчера он ходил нормально. А сегодня утром хромал. Я сразу почувствовал это, когда он спускался по лестнице. Раньше шаги были равномерные, утром же на каждую ступеньку становился обеими ногами. - Турецкий кивком показал, что принял его слова к сведению. - Александр Борисович, что нам сейчас делать? Нужна от нас какая-нибудь помощь?
- Понадобится как пить дать. Но чуть позже. А что делать сейчас? Перво-наперво вам нужно прийти в себя. Потом созвонимся. Хорошо бы, Виктор, если бы ты оставался в пределах досягаемости. Это возможно?
- Ну, конечно, - ответила за него Тамара. - Он побудет у нас.
"Вот и сделано благое дело, - порадовался в душе Турецкий. - Похоже, Виктор задержится там надолго".
- Итак, отключайтесь от этого кошмара. Сейчас попрошу, чтобы вас подбросили до дома.
Тамара и Виктор запротестовали, но Турецкий настоял на своем, обезоружив молодых людей шуткой:
- Я руководствуюсь чисто эгоистическими мотивами - мне будет спокойней. Отныне вы оба - ценные свидетели. Если по пути еще раз попадете в чьи-то сети, я этого не перенесу.