Генерал-майор общался с ним крайне редко. Когда Круликовского перевели в Назрань, тот уже находился не у дел. Но все-таки от случая к случаю виделись. Абукир Идрисович ко всякой бочке затычка, чуть какое торжественное заседание - он тут как тут. Нацепит пиджак со звездочкой Героя Социалистического Труда, припрется без всякого приглашения, да еще норовит просочиться в президиум. Та еще лиса. С эдаким ловкачом нужно держать ухо востро, иначе попадешь впросак. Сейчас их объединяет то, что оба варятся в предвыборном котле, других поводов для звонка, по логике вещей, нет.
- Сергей Владиславович, дорогой, - журчал Хустанбеков, завершив по-восточному цветистое приветствие, - не враги мы с вами сейчас. Всего лишь временные соперники, что только сближает нас. Без хорошего соперника акын не акын, спортсмен не спортсмен, политик не политик. Хотелось бы мне с вами встретиться, поговорить по душам. Чтобы в дальнейшем все было сделано красиво, интеллигентно. Ведь теперь мы находимся на глазах у тысяч людей, живем, как под микроскопом. Возможно, что-то предпримем и в наших общих интересах…
За сегодняшний день Круликовский безмерно устал, и жена, как говорится, при полной готовности, в розовом пеньюаре, а он вынужден ведрами хлебать эту патоку - слащавый болтун никак не остановится.
- Абукир Идрисович, - улучив момент, когда собеседник перевел дыхание, сказал генерал, - я удовольствием повидаюсь с вами. Только время сейчас, сами понимаете, супернапряженное. Завтра из Москвы прилетает комплексная следственная бригада. Становлюсь подневольным. Как они будут работать, когда я буду свободен - не могу заранее сказать.
- Да мы ненадолго, дорогой мой человек. Просто послезавтра я хотел уехать на дачу.
"Мне как раз удобней послезавтра", - чуть было не вырвалась отговорка у Круликовского. Вслух же вежливо произнес:
- Обязательно постараюсь, Абукир Идрисович.
Не сомневаюсь, стратегически вы мыслите правильно, и буду рад повстречаться. Но твердо не обещаю.
- Пожалуйста, если выдастся "окно", вы мне позвоните.
"Вот кретин! - мысленно выругался Круликовский, положив трубку. - Тоже мне, пуп земли выискался. Можно подумать, номер твоего телефона всему миру известен. Я не знаю его и знать не хочу".
- Умора. Звонил бывший первый секретарь горкома, - объяснил он жене. - Хитрая бестия, каких свет не видел. Хочет прицепиться ко мне, чтобы я вытащил его во второй тур или в случае чего сделал своим замом.
Слушая его, молодая жена с кукольным личиком только хлопала глазами - она была далека от большой политики.
Глава 18
ЖЕРТВА КОМПРОМАТА
Выйдя из душного помещения, Турецкий и Тавасиев с облегчением вздохнули. На улице царила приятная предвечерняя свежесть. Охватившая город тишина словно старалась стереть напоминание о вчерашней кровавой ночи.
- Представляю, как вы сегодня устали, - сказал Руслан Сосланбекович с таким извиняющимся видом, будто во всех передрягах, свалившихся на голову гостя, была его вина.
- Пока по инерции держусь, но в номере, конечно, вырублюсь. Хотя время для меня сейчас - детское.
- Вы "сова"?
- Вечером - да. А утром - "жаворонок", - засмеялся Турецкий. - Общежитие отсюда далеко?
- Буквально в двух шагах. Мигом доедем.
- Руслан Сосланбекович, если оно рядом, может, пешком прошвырнемся? Неплохо после всех этих дел слегка освежиться. Я не уверен, что в этой общаге есть душ.
- Душ, думаю, есть. Вы уж нас совсем за деревню считаете, - беззлобно сказал Тавасиев. - Я, если вы не против, провожу вас. Это проще, чем объяснять дорогу. А потом вернусь за машиной.
- Спасибо, конечно. Но мне так неудобно перед вами. Я вас сегодня замордовал, вы такую прорву времени на меня ухлопали. Вас, наверное, дома ждут.
- Я предупредил, так что нет ничего страшного. Идемте.
Прежде чем тронуться в путь, они закурили.
- Руслан Сосланбекович, в правильности действий Бритаева я уверен на сто процентов. Может, вы расскажете мне подробней, что за оказия с вами приключилась.
- Даже не одна, - вздохнул Тавасиев, - шли чередой. А началось все как-то незаметно, с тех пор, когда пошли разговоры о выборах мэра Назрани.
- Вашу кандидатуру, кстати, кто выдвинул?
- Городская администрация. Произошло это в известной степени неожиданно. Ну видят, предприятие по производственным показателям на хорошем счету. Вдобавок мы по возможности занимаемся и благотворительной деятельностью. К тому же я общественник, председатель Федерации конного спорта, она тоже не создает городу лишних проблем. Я отродясь ни с кем не конфликтовал. Как-то это все сошлось, ну и выдвинули - по совокупности заслуг, - улыбнулся он. - Я особо протестовать не стал. Зачем все усложнять? Да и лестно к тому же. Но тут вдруг я начал чувствовать вокруг себя какую-то непривычную возню, происходили мелкие изменения. Нельзя сказать, чтобы сплошь плохие. Наоборот - некоторые люди стали относиться ко мне лучше. Говорили, давай, мол, поддержим, можешь на нас рассчитывать. А в один прекрасный день в местной газете "Триумф" ни с того ни с сего было опубликовано письмо некоего читателя. Так, мол, и так, уважаемая редакция, сейчас на территории конезавода возводится роскошное здание. По слухам, директор завода строит для себя коттедж. Интересно бы узнать, на какие средства он сооружает эти апартаменты. И пошло-поехало: отклики, мнения читателей, кто-то обозвал меня ваххабитом, проверки.
- Обычные предвыборные дела.
- Да. На самом деле у нас строится детская спортивная школа. Не знает об этом разве что ленивый. Все легко проверили, в другой газете дали отповедь зачинщикам свары. Но, как говорится, осадок остался.
- Что и было нужно вашим противникам.
- Безусловно. Однако этого им оказалось мало. Вскоре в той же газете завуалированный намек на то, что якобы я зарегистрировал фирму для отмывки денег. Сказано это было вскользь, можно и не обратить внимания. А через несколько дней в избирком пришли копии искусно подобранных документов по поводу новой фирмы. Речь шла об алмазах.
- Всего лишь, - усмехнулся Турецкий.
- В сопроводительном письме говорилось, что скоро Россия по моей вине сможет потерять восемьсот миллионов рублей. Будто бы недавно мной зарегистрирована в Москве фирма, которая занимается огранкой алмазов. На самом же деле это контора для отмывки денег, чем я только и занимаюсь. Будто бы из-за этого государство недосчиталось налогов на миллион долларов. Все было сделано на удивление ловко и, за небольшим исключением, было почти правдой - подобные дела проворачивал мой однофамилец из Армении. Больше того - у нас с этим Рудольфом Саркисовичем даже инициалы совпадают. То есть в случае чего авторы письма могут сослаться на свое искреннее заблуждение. Такие же документы были посланы в республиканскую прокуратуру, суд дал санкцию на мое задержание, меня арестовали. То есть все были возмущены мои мошенничеством. И все же Заур Борисович быстро разобрался в этом деле.
- С которым теперь, можно считать, покончено? - уточнил Александр Борисович.
- Получается. Стараюсь забыть о нем.
- Напрасно. Ведь кто-то же прислал документы в избирком, в прокуратуру. Кто-то же занимается клеветой, если так можно выразиться, в особо крупных размерах. Разве подобные вещи можно оставлять безнаказанными?! Зачем церемониться с такими соперниками! Или хотите, чтобы эти жулики победили на выборах и всем тут на шею сели?! - Разволновавшись, Турецкий закурил еще одну сигарету. - Скажите, пожалуйста, эта газета "Триумф" кого из кандидатов поддерживает?
В принципе она горой за Круликовского. Это генерал-майор, начальник управления ФСБ по республике.
- У него тут есть и избирательный штаб?
- Как раз в отличие от остальных избирательный штаб у него какой-то расплывчатый. Есть маленькая группа поддержки, это в основном сотрудники "Триумфа". А основная сила находится в Москве, куда журналисты "Триумфа" чуть ли не каждый день летают как на работу.
- Пожалуй, я озадачу московских коллег: пускай разберутся, кто заварил кашу, с которой вас съесть хотели.
- Может, не стоит тратить на это время?
- Ой, Руслан Сосланбекович! Служба такая. Если бы вы знали, какой дрянью нам приходится заниматься.
- Разве вы можете браться за все криминальные дела, происходящие в Назрани!
- Убежден, такую работу нужно проделать, она может оказаться очень полезной.
В это время они заметили, что у стены кирпичного дома, на которой был приклеен плакат с фотографией Хустанбекова, остановился молодой парень. На плече у него висела матерчатая сумка, из которой торчали рулоны бумаги, в руке он держал большую жестяную банку из-под консервов и кисть. Тщательно помазав клеем хустанбековский плакат, парень прямо на него наклеил другой - с портретом Круликовского, после чего быстро удалился.
- Предвыборная борьба в самом разгаре, - прокомментировал Турецкий. - Что-то ваших портретов, Руслан Сосланбекович, не видно.
Тавасиев вздохнул:
- Сомневаюсь, стоит ли их делать.
- Как же вы собираетесь вести свою избирательную кампанию?
- Честно говоря, никак. Я просто хочу выделенные на это дело деньги перечислить в дом престарелых. Больше толку будет. Хотя это тоже своего рода пиаровский ход - скрывать я этого не стану, доведу до сведения журналистов, пусть пишут. Сыграет положительную роль - хорошо. Нет так нет.
- Я бы так же сделал, - улыбнулся Александр Борисович.
Они подошли к общежитию МВД.
- Завтра вам моя помощь понадобится? - спросил Тавасиев.
- Не знаю. Постараюсь обойтись. Вы и так потратили на меня массу времени.
- Не берите в голову. Вы - гость. Этим все сказано.
- В случае чего я могу и завтра на вас рассчитывать?
- Безусловно. Я полностью в вашем распоряжении. Если что - звоните.
Они распрощались.
Турецкому предоставили маленькую комнату с душем. Он подумал, что не будет горячей воды. Но и вода была. Взбодрившийся Александр Борисович позвонил в Москву. Телефон Ирины был отключен. Дочку он застал на открытии какой-то выставки. Нина сказала, что соскучилась по нему, что в Москве дождь, мама повела каких-то немецких коллег на концерт в консерваторию.
"Вернисаж, концерт, консерватория, - думал Турецкий, засыпая. - А у меня здесь стрельба, поминки, погоня. Как будто живем на разных планетах. Хотя в Москве концерты и вернисажи тоже мимо меня проходят. Но ведь вижу что-то интересное, кроме работы. Вот покайфовал в Греции. Там чудный климат. И здесь чудный климат. В Москве сейчас дождь, а здесь тепло, кипарисы, цикады. Можно считать, что нахожусь в Греции".
На этой оптимистичной мысли Александр Борисович заснул.
Тавасиев же, расставшись с ним, вернулся к своей машине. Он завел "Волгу" и сразу почувствовал непривычный звук, мелкую вибрацию, такой раньше не было. Выйдя из машины, он обошел ее и остолбенел - все четыре колеса были проколоты.
Часть вторая
СРЕДА
Глава 1
ПЕРЛОВЫЙ СУП
Генерал Цаголов отчасти завидовал водителям, которые могут позволить себе роскошь находиться за рулем пусть и не в расхлябанном виде, то во всяком случае налегке - в шароварах, расстегнутой до пупа рубашке, матерчатых мокасинах. Он себе такого не разрешал. Понимал: его ли машину остановят, он ли решит разобраться в какой-нибудь заковыристой дорожной ситуации, в любом случае министру негоже представляться подчиненным, будучи в шортах и тапочках на босу ногу. Поэтому Эдуард Бесланович всегда одет с иголочки, на нем все дорогое, добротное - что называется, фирменное. В понедельник он ехал в трикотажной рубашке "поло", идеально сидящих светло-серых брюках и кожаных плетеных туфлях. Жена купила их без примерки, заметив на коробке странное уточнение - "антистрессовые". Может быть, именно благодаря им Цаголов не разозлился, когда, притормозив перед поворотом, почувствовал сзади сильный удар. Посмотрел в зеркало заднего вида на бежевую "Ниву", отстегнул ремень, но выйти из машины не успел. Открыв дверь, он увидел перед собой три фигуры в камуфляже, с омоновскими нашивками, все в масках. Двое вцепились в него и с такой силой выдернули из машины, что, не удержи они его, генерал перелетел бы на другую сторону дороги. Еще мгновение, и рот залеплен скотчем, на голову наброшен плотный, судя по запаху брезентовый, мешок, его, согнув, куда-то ведут, вталкивают в машину с бесшумно работающим двигателем. Он чувствует, что сидит между двумя молчащими мужчинами, машина разворачивается, и они едут. Куда? Что это? Кто это? Чеченские боевики, которые часто грешат похищениями? Маловероятно, что они очутились на северо-западном направлении. А если все-таки они, для чего Цаголов им понадобился? Вызволить из Назрановского СИЗО нескольких соотечественников, уличенных в пособничестве боевикам? Не исключено. Однако эти похитители молчат, а чеченские боевики люди беспардонные, они спокойно говорят между собой при похищенных, не беспокоясь, понимают те их язык или нет. Скорей всего, не боевики. Тогда кто? Омоновскую форму может приобрести всякий. Предположим, это уголовники, преступная группировка, которая стремится освободить арестованных сообщников. Опять же в обмен на него, министра. Это уже ближе к истине. А вот лучше этот вариант или хуже… Боевики могут так спрятать пленника, что тебя не скоро найдут. У криминальных бузотеров опыт похищений людей поменьше, если милиция быстро выйдет на их след, в панике бандиты могут просто убить узника.
Странно, что его не обыскали. Должны были проверить, не держит ли чего под рубашкой. Впечатление, будто похитителям известна его привычка ходить невооруженным. Хотя для большинства кавказских мужчин это характерная картина - покрасоваться с оружием. С одной стороны кинжал, с другой - пистолет, самые оголтелые в придачу повесят парочку гранат. Попробуй подступись к такому! Он же не любитель подобных вещей. За двадцать пять лет даже на задержание редко ходил с пистолетом и охранников своих пытался приструнить - спрячьте оружие, ни к чему его лишний раз демонстрировать. Нечего чересчур увлекаться мерами безопасности, хотя, как выясняется, пренебрегать тоже не стоит. Тем более что его должность иначе как "расстрельной" не назовешь. Многие коллеги в соседних республиках пережили покушения.
Ему за свою жизнь Тоже приходилось бывать в крутых передрягах. Он же вернулся в республику только в девяносто восьмом году. До этого прошел много горячих точек. В молодости его, южного человека, отправили на работу в Воркуту. В то время там был самый мощный очаг преступности в стране - вокруг сплошные зоны. Но ничего, справился.
Цаголов заставил себя отвлечься от дурных мыслей и сосредоточился на дороге. Пытался понять, в какую сторону его везут. Три раза подряд машина поворачивала резко налево - его с силой прижимало к сидящему справа молчуну. Значит, везут, на север, а не в сторону Чечни. Это уже обнадеживает.
Поездка продолжалась больше часа. Наконец машина съехала с дороги, убаюкивающе прошелестела по траве и остановилась. Вышел только водитель, эти двое, по бокам, сидят. Вскоре открылись обе задние двери, и Цаголова выволокли наружу. Почувствовав, что его никто не держит, он потянулся, разминая затекшее от неподвижного сидения тело. С наслаждением вдохнул свежий воздух. Наверное, машина остановилась возле леса. От легкого ветра зашумела листва. Никаких других звуков нет - ни голосов людей, ни шума машин. Тишина, как в первый день творения. В хорошую дыру его привезли.
Молчаливые сопровождающие втащили генерала в какое-то помещение, сняли с головы мешок и удалились, закрыв дверь. Ничего нового он не заметил - двое в камуфляже, в масках. Обращаться к ним бесполезно, все равно не ответят.
Эдуард Бесланович начал сдирать со рта широкую ленту скотча, чем причинил себе изрядную боль. Пожалел, что утром побрился: если бы на лице была щетина, экзекуция была бы менее болезненной.
Содрав с лица ленту, Цаголов огляделся. Он находился в землянке без единого оконца. Только что снаружи его поразила полнейшая тишина. Но оказалось, что здесь, куда его закупорили, еще тише, сюда вообще не проникает никаких звуков. Стены представляют собой вертикально стоящие широкие доски неровной формы. В углу покоится матрас на деревянной раме. Он накрыт пестрым линялым материалом, похожим на шторы. Видно, как из-под него выпирают пружины. Помещение освещала стеариновая свеча, стоявшая в эмалированной кружечке. Сама кружка водружена на выкрашенную коричневой масляной краской тумбочку с дверцей, на которой вместо ручки приделан фарфоровый изоляционный ролик. Эдуард Бесланович вспомнил, что в свое время, когда он учился в школе транспортной милиции, у него в общежитии была точно такая же. Он открыл дверцу тумбочки и увидел, что внутри лежат две новые свечки, две коробки спичек и алюминиевая ложка. В углу, по диагонали от матраса, стоит старое оцинкованное ведро. Стало быть, это туалет, землянка с удобствами. Да, место накатанное, он здесь не первый узник.
Теперь остается помечтать, как вырваться из этого склепа. В приключенческом фильме заключенный, разломав ложку, перепилил бы острым краем пару досок, потом этой же ложкой сделал бы подкоп, через который бы благополучно смылся. Заодно можно вспомнить о том, что ручку ложки узник загадочным способом превратил бы в нож, по остроте не уступающий сапожному, после чего любая охрана должна сломя голову в страхе разбежаться. В жизни подобную авантюру совершить, увы, невозможно. Иначе тут и ложку не оставили бы. То же и со спичками. Ну устроит пожар, сам же задохнется в дыму, прежде чем его спасут. Возможно, спасать вообще не станут. Поэтому остается ждать дальнейшего развития событий. Можно даже прикинуть, сколько времени ему ждать освобождения. Цаголов почувствовал, что убивать его не собираются. Через час-другой МВД будет охвачено недоумением - где министр? Свяжутся с женой. Кстати, первой может поднять тревогу Люба - его включенный телефон остался в машине. Жена позвонит - часто беспокоится, как он доехал, после чего начнет его разыскивать. Короче говоря, сегодня день паники, а завтра, когда близкие будут готовы ради него пойти на любые жертвы, похитители заявят о выкупе. Если назначат реальную сумму, Люба сразу отдаст, пусть подавятся. Если заломят несусветную - министерство вступит с ними в переговоры. На это уйдут вторник и среда. У милиции на этот счет имеются собственные трюки, ему самому приходилось разруливать похожие ситуации. Механизм передачи денег - очень опасный момент для похитителей, тут чаще всего они попадаются. Поэтому всякие детали обсуждаются и так и сяк, на эту волокиту уйдет два дня. Обычно похитители наивно предпочитают проводить финальную стадию под покровом ночи. Значит, в четверг, ближе к рассвету, его освободят. Часы у него остались, будет следить за временем.
Итак, как минимум три дня ему придется маяться в этой келье. Без бумаги, без книг, без радио. Остается только размышлять да взбадривать себя физическими упражнениями, чтобы не впасть в уныние.
Первый раз еду принесли днем. Громила в маске поставил миску на тумбочку и, поспешно юркнув обратно, закрыл дверь. Эдуард Бесланович крикнул, что он исполняющий обязанности министра внутренних дел и требует объяснить причины задержания. Тот никак не прореагировал, даже не стал слушать.
Цаголов осмотрел миску, поел перловый суп с тушенкой. Судя по посуде и качеству пиши, похитители каким-то образом связаны с армией. Это уже становится интересным. Похоже, его отстранили от каких-то важных событий. Поневоле засомневаешься насчет четверга. Дело может оказаться гораздо серьезнее, чем он предполагал.