Дверь за его спиной открылась, и он повернулся в кресле.
- Проклятье, - нахмурилась Салли, увидев на столе пистолет. Затем посмотрела на Берригана: - Вы-то, черт побери, что тут делаете?
- Пришел поужинать с вами, - ответил Берриган, и Салли залилась краской.
Наутро зарядил дождь. Сандмен и Берриган отправились в Ньюгейт. Сандмен все так же отчаянно хромал.
Накануне Салли ясно дала понять Берригану, что не пригласит его разделить с ней постель, и сержант улегся в задней гостиной. Однако Сандмен наблюдал за ними весь вечер и пришел к выводу, что между ними все почти решено.
Сандмен долго лежал без сна, пытаясь понять, кто помимо "Серафим-клуба" мог желать его смерти, и, только когда колокол собора Святого Павла пробил два часа ночи, понял. Пока они шли по Холборну к Ньюгейт-стрит, Сандмен делился своими соображениями с Берриганом:
- "Серафим-клуб" решил меня подкупить, но единственным членом клуба, располагавшим на тот момент достаточными средствами, был Робин Холлоуэй, а он меня ненавидит.
- Ненавидит, - согласился Берриган, - но сложились все.
- Нет, не все. Большинство членов клуба сейчас за городом. У Скейвдейла денег нет. Возможно, один или два члена клуба что-то пожертвовали, но держу пари, что большую часть из двадцати тысяч выделил лорд Робин Холлоуэй. И потому лишь, что его уговорил Скейвдейл. Видимо, мальчишка сам решил устроить мое убийство, прежде чем я бы успел принять чек или, не дай бог, получить по нему деньги.
Берриган подумал и неохотно кивнул:
- Он на такое способен. Мерзавец он мерзавец и есть.
- Но, может, он отзовет своих псов, ведь теперь он знает, что я отказался от денег.
- Если он убил графиню, то все равно будет хотеть вашей смерти, - предположил Берриган и остановился посмотреть на гранитный фасад тюрьмы Ньюгейт. - Это здесь вешают?
- Прямо перед Дверью должников, если бы я знал, где она тут.
- Всегда думал, что рано или поздно окажусь здесь.
Надзиратель проводил их подземным переходом в Давильный двор.
- Захочете увидеть казнь, - доверительно сообщил он Сандмену, - приходите в понедельник. Будем избавлять Англию от двух подонков. Много народу не соберется, потому как ни одного из них известным не назовешь. Нужна толпа? Тогда вздернете кого-нибудь известного, сэр, или удавите женщину. В прошлый понедельник в "Сороке и пне" кончился двухнедельный запас пива, и только потому, сэр, что вешали женщину. Ее повесили за кражу жемчужного ожерелья, а я слыхал, что хозяйка на той неделе его нашла. Завалилось за спинку дивана!
В Общей зале было людно - дождь загнал узников под крышу. Художник, несомненно, переменился - не прятался от мучителей, а восседал с толстой стопкой бумаги и угольным карандашом за ближайшим к камину столом и рисовал портрет. Вокруг толпилась кучка людей. Узнав одного из посетителей, он вздрогнул и быстро отвел глаза.
- Мне нужно с вами переговорить, - сказал Сандмен.
- Поговорит, когда закончит, - рявкнул огромный брюнет с длинной бородой и массивной челюстью, сидевший на скамейке рядом с Корде. - У Чарли и так времени в обрез.
- Речь идет о вашей жизни, Корде, не о моей, - заметил Сандмен.
- Не слушай его, Чарли! - сказал здоровяк. - Я знаю, что…
Он внезапно умолк. Сержант Берриган, зайдя сзади, заставил его застонать от боли.
- Сержант! - одернул его Сандмен с притворной тревогой.
- Просто учу малого хорошим манерам, - ответил Берриган и ударил здоровяка еще раз. - Когда капитан хочет поговорить, ты, куча отбросов, должен вытянуться по стойке "смирно", а не приказывать ему ждать.
Корде испуганно посмотрел на бородача:
- С вами все в порядке?
- С ним все будет в порядке, - ответил Берриган за свою жертву. - Ты бы поговорил с капитаном, мальчик, ведь он пытается спасти твою жалкую жизнь.
Сандмен уселся напротив Корде.
- Хочу поговорить с вами о служанке, - сказал он тихо, - о Мег. Как она выглядит?
Корде отложил в сторону наполовину законченный портрет и начал делать набросок на чистом листе бумаги.
- Она молода, - комментировал он по ходу работы, - двадцати четырех или или двадцати пяти лет. Лицо в глубоких оспинах, волосы мышиного цвета, зеленоватые глаза и родинка вот здесь. - Он нарисовал точку на лбу девушки.
Корде закончил рисунок и протянул Сандмену.
Сандмен вгляделся в портрет. Девушка была более чем уродлива. Дело было не в изъеденной оспой коже, жидких волосах и маленьких глазках, а в пронзительном и жестоком взгляде. Если художник точно передал сходство, то Мег была не просто безобразна, но само воплощение зла.
- Почему графиня взяла на службу такую уродину?
- Они вместе работали в театре, - объяснил Корде. - Мег была костюмершей. - Он посмотрел на портрет и, похоже, смутился. - Думаю, не простой костюмершей, а сводней.
- Откуда вы знаете?
Художник пожал плечами:
- Когда пишешь портрет, люди разговаривают. Они вообще о тебе забывают, ты для них все равно что предмет обстановки. Графиня и Мег разговаривали, я слушал.
- Есть шанс, что мы ее найдем.
- Большой шанс? - У Корде заблестели глаза.
- Трудно сказать, - ответил Сандмен и увидел, как надежда в глазах Корде потухла. - У вас найдутся чернила и ручка?
Нашлось и то и другое. Сандмен окунул стальное перо в чернила и начал писать: "Милостивый господин Уитерспун, податель сего письма сержант Сэмюел Берриган - мой друг, я полностью ему доверяю". Он снова обмакнул перо и продолжил, понимая, что Корде видит, что он пишет. "К сожалению, существует вероятность того, что мне может понадобиться переговорить с его светлостью в воскресенье. Предполагая, что в Министерстве его светлости в этот день не будет, прошу сообщить, где его можно будет найти. Возможно, у меня появятся сведения, каковые потребуется безотлагательно ему доложить".
Сандмен перечитал письмо, подписал и подул, чтобы высохли чернила. Сложив письмо, он встал.
- Капитан! - с глазами, полными слез, воззвал к нему Корде. Сандмен не мог дать ему никаких заверений.
- Я делаю все возможное, - сказал он, - но не могу ничего обещать.
Он засунул портрет во внутренний карман и повел Берригана к выходу.
Сандмен открыл наружную дверь, увидел, что льет как из ведра, и поежился. Он отдал Берригану сложенное письмо:
- Отнесете в Министерство внутренних дел, там спросите человека по имени Себастиан Уитерспун и вручите ему письмо. Буду ждать вас в кондитерской Гюнтера на Баркли-сквер.
Сандмен похромал на Баркли-сквер, идти было больно, и он насквозь промок, пока дошел до кондитерской. Лакей подозрительно на него посмотрел и неохотно открыл дверь.
За двумя широкими витринами располагались позолоченные прилавки, узкие кресла, высокие зеркала и разлапистые канделябры. С десяток женщин покупали знаменитые гюнтеровские сладости. Сандмен прошел в глубь большой залы, где под застекленными матовым стеклом световыми люками стояли столики. Элинор не было видно, и Сандмен, усевшись в дальнем углу, заказал кофе и номер "Морнинг кроникл".
Простучали каблучки, повеяло духами, и на газету упала тень.
- У вас мрачный вид, Райдер, - сказала Элинор.
Он встал и посмотрел на нее.
- Радоваться нет причин.
- Значит, мы должны их найти, вы и я.
Элинор отдала официантке зонтик и мокрую накидку, поцеловала Сандмена в щеку и обвела залу глазами:
- Я даю почву для сплетен, Райдер, - меня видят одну с промокшим мужчиной. - Она еще раз поцеловала его и отступила, чтобы он смог подвинуть ей стул. - Пусть себе сплетничают, а я закажу ванильное мороженое с тертым шоколадом и толченым миндалем. Вы тоже.
- Обойдусь кофе.
- Чепуха, будете есть, что принесут. Очень уж вы похудели.
Элинор села и стянула перчатки. Ее рыжие волосы были убраны под черную шляпку, украшенную агатовым бисером и небольшим пером. Платье на ней было приглушенных коричневых тонов с едва различимым цветочным узором, вышитым черными нитками. Ворот у платья был высокий и довольно простой, но Элинор почему-то выглядела более соблазнительно, чем полураздетые актрисы в театре вечером накануне.
- Моя служанка Лиззи опекает меня, но я откупилась от нее двумя шиллингами, и она отправилась в "Лицеум". Мне не привиделось, что вы хромаете?
- Вчера растянул лодыжку, - объяснил Сандмен, и ему пришлось рассказать всю историю.
Элинор, разумеется, пришла в восторг:
- Ужасно вам завидую. У меня такая скучная жизнь!
- Зато у вас есть новости, так? - спросил Сандмен.
- По-моему, да. Определенно есть.
Элинор повернулась к официантке и заказала чай и два ванильных мороженых.
- Позади кондитерской у них ледник, - сообщила она, когда та ушла. - Несколько недель назад я его осматривала. Каждую зиму они привозят из Шотландии лед, упакованный в опилки, и он все лето не тает. Я пробовала уговорить отца сделать ледник и нам, но он начал пенять на издержки, и я сказала ему, что он сэкономит на моей свадьбе.
Сандмен вгляделся в ее серо-зеленые глаза, пытаясь понять, что она давала ему понять этой на первый взгляд пустой светской болтовней.
- Каким образом? Останетесь в старых девах?
- Нет. Сбегу с возлюбленным.
- С лордом Иглтоном?
Элинор расхохоталась на всю залу, и за соседними столиками на миг притихли.
- Иглтон такой зануда! - громко воскликнула она.
- Я слышал, вы обручены.
- Лорд Иглтон хочет на мне жениться. Похоже, мама и он верят, что, если они оба будут желать этого достаточно долго, я сдамся. Но я его не выношу. Он шмыгает носом, когда разговаривает. - Она тихонько шмыгнула: - Дражайшая Элинор, шмыг, как вы очаровательны, шмыг, в ваших очах отражается лунный свет, шмыг.
Сандмен хранил серьезную мину.
- Я-то ни разу вам не сказал, что вижу отражение лунного света в ваших очах.
Они посмотрели друг на друга и рассмеялись. Им всегда было весело вместе, с самой первой встречи, когда Сандмен оказался дома после ранения, а Элинор было всего двадцать лет и она твердо решила не увлекаться военными. Но этот военный умел ее смешить и тогда, и теперь, так же как и она - его.
- Я узнала, что ходят слухи о моей с ним помолвке, и специально попросила Александра передать вам, что не собираюсь замуж за титулованного шмыгальщика. Он вам не сказал?
- Нет.
- Но я ему ясно сказала! - возмутилась Элинор. - Мы случайно встретились в Египетском зале.
- Об этом-то он рассказывал, но забыл, что вы просили мне передать. Он даже забыл, зачем ходил в Египетский зал.
- На лекцию некоего профессора Попкина о новонайденном местоположении Эдема. Он хотел, чтобы мы поверили, будто рай нужно искать при слиянии вод Огайо и Миссисипи. Он как-то съел там очень вкусное яблоко. Вам хотелось бы туда, Райдер?
- С вами?
- Мы могли бы ходить там обнаженными, - сказала Элинор, и Сандмен увидел слезы в ее глазах. - Быть невинными, как младенцы, и избегать змей. - Она опустила лицо. Мне ужасно жаль, Райдер. Я ни за что на свете не должна была дать маме уговорить себя расторгнуть нашу помолвку. Она сказала, что ваша семья безнадежно опозорена, но это чепуха.
- Опозорена полностью, - согласился Сандмен.
- Вашим отцом. Не вами!
Элинор промокнула глаза платочком.
- Я полгода рыдала не переставая, а вчера вечером сказала маме, что считаю себя помолвленной с вами.
- Я польщен.
- Могли бы сказать, что это взаимно.
- Я бы хотел, чтоб с помолвкой все так и было.
- Не думаю, что папа станет возражать. Но когда я прошлым вечером рассказала маме о своих чувствах, она потребовала, чтобы я сходила к доктору Гарриману - специалисту по женским истериям. Но я не истеричка, просто так вышло, что я вас люблю. - Элинор отведала мороженого и вздохнула: - Бедный Райдер. Вы должны были отказаться от самой мысли жениться на мне и приударить за Каролиной Стандиш.
- Каролиной Стандиш?
- Каролина Стандиш, возможно, самая богатая наследница в Англии, Райдер, и к тому же очень хорошенькая. Но должна вас предупредить: она методистка. Неприятная сторона этого - в ее присутствии нельзя пить спиртное, курить, богохульствовать и вообще наслаждаться жизнью. Ее отец сделал состояние на фаянсе, но теперь они живут в Лондоне и ходят в вульгарную маленькую церковь на Спринг-Гарденз. Уверена, вы смогли бы ей понравиться.
- И я уверен, - улыбнулся Райдер.
- Уверена также, что она одобрит крикет, если вы не будете играть по субботам. Имейте в виду, Каролина Стандиш уже помолвлена, но поговаривают, несколько сомневается, так ли добродетелен будущий герцог Рипонский, каким хочет казаться. Он, конечно, посещает церковь на Спринг-Гарденз, но можно предположить, лишь затем, чтобы после свадьбы пощипать ее золотые перышки.
- Будущий герцог Рипонский? - задумчиво переспросил Сандмен. - Рипон?
- Кафедральный город в Йоркшире, Райдер.
- Маркиз Скейвдейл - наследник герцога Рипонского.
- Он самый! - Элинор нахмурила брови. - Я что-то не то сказала?
- Скейвдейл отнюдь не добродетелен, - заметил Сандмен и вспомнил слова графа Эйвбери, что жена шантажировала молодых мужчин по всему Лондону.
Шантажировала ли она Скейвдейла? Было известно, что у него плохо с деньгами, однако маркиз умудрился заключить помолвку с богатейшей наследницей Англии. Если он крутил шашни с графиней, она могла решить, что он созрел для шантажа. При том что его семья потеряла большую часть состояния, у него, несомненно, остались какие-то сбережения, а также фарфор, серебро и картины, которые можно продать. Вполне достаточно, чтобы умилостивить графиню.
- Думаю, убийца - маркиз Скейвдейл, - заключил Сандмен, - он или кто-то из его друзей.
- Значит, вам не нужно знать, что раскопала Лиззи? - разочарованно спросила Элинор.
- Ваша служанка? Разумеется, нужно. Даже необходимо.
- Лиззи разузнала, что Мег увезли из дома графини в черной или темно-синей карете со странным гербом - золотой ангел на красном щите. Я спросила Хаммонда, но этот герб ему незнаком.
- Сомневаюсь, что его придумала Геральдическая палата. Это герб "Серафим-клуба".
- А маркиз Скейвдейл - член "Серафим-клуба"?
- Да.
- Значит, он ваш убийца? Так просто?
- Члены "Серафим-клуба" считают, что титулы, деньги и привилегии защитят их от закона. И вероятно, будут правы, если я не найду Мег.
Элинор смотрела на Сандмена сияющими глазами:
- Райдер, я не хочу отказываться от вас. Я пыталась.
Сандмен взял ее руку и поцеловал пальцы.
- Я никогда от вас не отказывался, - признался он. - На той неделе я снова поговорю с вашим отцом.
- А если он скажет "нет"? - Элинор сжала его ладонь.
- Тогда мы поедем в Шотландию.
Она крепко держала его за руку.
- Райдер! Мой рассудительный, благонравный, честный Райдер, вы сбежите со мной? - с улыбкой спросила она.
Он улыбнулся в ответ:
- Помню, во время битвы при Ватерлоо я пообещал себе: если выживу, ни за что не умру с чувством сожаления, осуществлю все желания и мечты. Так что, если ваш батюшка не позволит нам пожениться, увезу вас в Шотландию.
- Потому что я ваше желание, мечта и стремление? - спросила Элинор с улыбкой и со слезами на глазах.
- Все вместе, - ответил Сандмен, - и к тому же я вас люблю.
Застав Сандмена в столь деликатный момент, мокрый до нитки сержант Берриган весело ухмыльнулся.
Они поднимались на Сенной холм, направляясь к Старой Бонд-стрит. Сержант Берриган начал весело насвистывать, показывая, что ему дела нет до того, что он только что видел. В армии такой свист сочли бы нарушением дисциплины, за которое, однако же, нельзя наказать. Сандмен рассмеялся:
- Я был помолвлен с мисс Форрест, но она разорвала помолвку - ее родители не хотели, чтобы она вышла за нищего.
- Мне не показалось, что помолвка разорвана.
- Ну, жизнь - штука сложная.
- Если уж мы о сложностях, то мистер Себастиан Уитерспун не слишком мне обрадовался.
- Но он вам сказал, где найти в воскресенье министра внутренних дел?
- Его светлость будут у себя дома, на Большой улице Георга. Мистер Уитерспун также сказал, что министр не выкажет благодарности за то, что вы побеспокоите его в воскресенье, да и вообще мистер Уитерспун, равно как и его светлость, надеется, что проклятого содомита повесят за его проклятую шею и будет ему, черт его подери, поделом.
- Последнего он наверняка не говорил.
- В общем, да, - легко сдался Берриган. - Так куда мы сейчас идем?
- К сэру Джорджу Филлипсу. Я хочу выяснить, не может ли он сказать, кто именно заказал портрет графини. Узнаем имя, сержант, и убийца у нас в кармане.
- Вашими бы устами, - усомнился Берриган.
- Кстати, мисс Гуд в мастерской сэра Джорджа. Она у него натурщица.
- Да ну! - оживился Берриган.
- Даже если сэр Джордж нам не скажет, я узнал, что мою единственную свидетельницу увезли в карете "Серафим-клуба". Думаю, один из клубных кучеров может поведать нам, куда ее увезли.
- Боюсь, их придется уговаривать.
- Приятная перспектива, - заметил Сандмен.
Они подошли к двери рядом со входом в ювелирную лавку. Сандмен постучал, и, как в прошлый раз, открыл Сэмми.
- Скажи сэру Джорджу, что с ним пришли поговорить капитан Райдер Сандмен и сержант Сэмюел Берриган, - властно произнес Сандмен.
- Он не хочет с вами разговаривать, - ответил Сэмми.
- Пойди и скажи ему, малыш, - настаивал Сандмен.
Вместо этого мальчик попытался проскочить мимо Сандмена на улицу и был сразу же схвачен Берриганом.
Берриган вывернул ему руку. Сэмми взвизгнул.
- Он сказал, если вы опять придете, я должен бежать за помощью, - выпалил он.
- В "Серафим-клуб"? - предположил Сандмен, и мальчик кивнул. - Держите его, сержант! - сказал он и начал подниматься по лестнице. - Фи, фай, фо, фух! Чую я английский дух! - громко запел он, чтобы предупредить Салли и Берриган не застал ее раздетой.
- Ни шагу дальше, капитан! - рыкнул сэр Джордж и наставил на Сандмена длинноствольный пистолет.
Сандмен продолжал подниматься.
- Не будьте последним дураком, сэр Джордж, - устало сказал он. - Застрелите меня - придется застрелить и сержанта Берригана, а затем заткнуть рот Салли, и у вас на руках - три трупа.
Он одолел последние ступеньки и забрал у художника пистолет.
- Позвольте представить вам сержанта Берригана. - С облегчением заметив, что Салли поняла намек и набросила накидку, он снял шляпу и поклонился: - Мое почтение, мисс Гуд.
Берриган кивнул Салли:
- Здравствуйте, мисс Гуд.
Тут он увидел картину, и его глаза расширились от восхищения. Салли вспыхнула.
- Он мне жуть как больно делает! - пожаловался Сэмми.
- Можете отпустить мальчика, - разрешил Сандмен. - Он не пойдет за подмогой.
- Пойдет, куда прикажу! - воинственно сказал сэр Джордж.