Коршунов уехал. Я вновь погрузилась в события семилетней давности. Тогда я пристроилась на пляже подальше от воды, этот участок не попадал в кадр. Пляжный фотограф снимал радостные улыбки на фоне уходящей к горизонту береговой линии. Вот там, среди мелких фигурок, увеличивая их до размыва пикселей, я искала неясный образ из прошлого. Пристальное созерцание сотен фотографий породило странный эффект. Мне казалось, я ощущаю сухость песка на ногах, прохладное дуновение моря, запах сосен и вкус пива. Грузные и стройные фигурки женщин, взмахи детских рук, обнаженные мужские торсы, приближение и перемещение кадра напоминало подготовку к выстрелу. Будто я лежу в укрытии, смотрю на мир сквозь оптический прицел и жду появления клиента. Я вижу всех, меня - никто. Глаз замыливается, но я умею ждать.
Есть! Нашла!
Первым я узнала Назарова. Он стоял по колено в воде. Рядом с ним женщина в черном купальнике с белой вставкой. Та самая, с большой грудью! Я увеличила изображение. Женщина поправляет рукой волосы и невольно закрывает лицо. Секундой до или после ее лицо должно быть открыто! Я щелкаю "мышкой", просматриваю соседние фотографии, двигаю изображение - ничего. Фотограф сместил объектив, и те, кто мне нужен, выпали из кадра.
Вот черт!
- Удивительно. Такая палитра эмоций! Я должен вас сфотографировать.
Я обернулась. Рядом улыбался фотограф и хмурился Коршунов. Фотограф суетливо расчехлил фотокамеру.
- Не двигайтесь! Два-три кадра. Только настрою свет. Ведь раньше я участвовал в выставках.
- Не надо. - Крепкая ладонь Коршунова легла на плечо фотографа. Во взгляде офицера ФСБ была такая холодная непреклонность, что фотограф стушевался и опустил камеру. Кирилл коротко спросил меня: - Нашла?
- Вот, посмотри. Это он и она… - Опережая его очевидный вопрос, я добавила: - Только этот кадр. Больше ничего.
- Но здесь же… - Растерянный фотограф не мог скрыть удивления. Он недоуменно смотрел на конопатого мальчугана, сидящего на пони. - Здесь только ребенок, вас нет.
- Ничего. Я нашла то, что искала. Распечатайте этот снимок и скопируйте его на флешку.
- Хорошо, но вы говорили…
- Кирилл, заплати, пожалуйста.
Фотограф вспомнил, что клиент всегда прав, и услужливо засуетился около компьютера.
- Значит, этот оставляем, остальные закрываем. - Он свернул соседнее изображение, на котором рядом с конопатым мальчишкой стояла скромно улыбающаяся девушка в открытом купальнике с платком на бедрах. - "Капитанская дочка".
- Что вы сказали? - вырвалось у меня.
- Это местная девушка. Я называю таких "капитанская дочка".
- Вы ее знаете?
- Нет, но… Вы заметили, что в Калининграде очень много красивых девушек. Стройные, длинноногие. Грудь, волосы, осанка.
Ища поддержки, фотограф перевел взгляд на Коршунова. Кирилл скромно потупился, что было ему совсем несвойственно. Ага, мой муженек успел заметить! А я-то по наивности думала, что являюсь для него единственной и неотразимой.
Почувствовав мужскую солидарность, фотограф продолжил:
- Объяснение у этого феномена очень простое. В нашей области всегда было много военных. А в советские годы выйти замуж за офицера считалось престижным. На танцы в военные училища девушки приходили толпами, и у ребят был выбор. В часть они приезжали с молодой красавицей женой. Дальше дело генов. Здоровый папа плюс красивая мама, и в результате - красавица дочь. - С гордостью за свой город фотограф щелкнул ногтем по экрану, где сохранилось изображение красотки: - Эта наверняка из наших. Мне кажется, я ее помню… Ну да! Она сфотографировалась с мальчиком и попросила снять его одного. А сама, хитровка, своей камерой у меня из-за спины щелкала.
Я смотрела на девушку. Смутная идея рождалась в моей голове. Кирилл сообразил быстрее.
- Девушка тоже делала снимки?
- Видите тонкий ремешок у нее на запястье? Это она фотоаппарат в ладошке прячет. Обычно я возражаю, когда тайком снимают моего Люсьена, но здесь не стал. Она же сделала заказ, так что я не в убытке.
- А как ее найти? - спросил Кирилл. Я уже поняла, куда он клонит. На фотографиях безымянной девушки нужная нам женщина рядом с Назаровым вполне могла оказаться в более удачном ракурсе.
- Не знаю. Надо спросить молодежь. Влад, ты случайно не знаком с этой барышней? - Сын фотографа уже несколько минут стоял рядом, готовясь скачать нужный нам кадр.
- Откуда? Это сейчас я в ее возрасте. А тогда был где-то посередине между нею и конопатым. Вот если бы она тусовалась с кем-то из моих знакомых… Я многих на пляже знаю.
- Давайте проверим, - предложила я. - Возможно, она попала в кадр вместе с твоими приятелями.
Я вернулась к прежнему занятию - рассматривала массовку карликов на увеличенных снимках. Фотограф гудел что-то неодобрительное. По хрусту купюр я догадалась, что Кирилл нашел верное лекарство от недовольства. В денежной подпитке, как при наркотиках, наступает быстрое привыкание, и организму требуются все большие дозы. Спасая бюджет Конторы, я действовала оперативно.
- Вот она! - Влад первый разглядел знакомую девичью фигурку. Мои глаза в это время пялились на качка, заходившего в море. На кой он мне?! Что ни говорите, а маленькое различие под трусами влияет на мировосприятие. Влад оживился. - Она держит зеленое полотенце!
- Ну и что?
- Такие выдают постояльцам "Гранд паласа". Видите, виднеются зеленые грибочки и лежаки. Это частный пляж отеля. Туда посторонних не пускают.
Я помнила этот отель. Пятизвездочный "Гранд палас" располагался прямо на променаде. Элегантное здание с панорамным рестораном и открытым бассейном дышало роскошью и уютом.
- Вы сказали, что она местная. Зачем же ей платить бешеные деньги за отдых в отеле?
- У богатых свои причуды, - пожал плечами фотограф.
Я сместила изображение в центр. Девушка на закрытой части пляжа находилась в компании мальчика и семейной пары. Увеличение позволяло рассмотреть лица. Девушка явно была лишней в этом окружении. По возрасту она не могла быть ни матерью мальчика, ни дочерью семейной пары.
- По-моему, он называл ее тетей. Мне еще резало слух. Какая же она тетя? Девчонке лет восемнадцать, - неуверенно вспоминал фотограф.
- Эти снимки мы тоже заберем, - категорично заявил Коршунов. - Можете сбросить их на мой смартфон?
Влад посмотрел на отца и кивнул. Еще одна купюра перекочевала в карман фотографа. Ремесленник от искусства уже понял правила игры и не стал задавать лишних вопросов. Однако вопросы имелись у меня. Я только открыла рот, чтобы поделиться предположениями, как меня остановил Коршунов.
- Нам пора. Засиделись.
По твердому взгляду я поняла, что нарушить границу секретности мне не позволят.
16
Первый день, Калининград, 17-00
"Что я имею? Длинноволосая блондинка по имени Ева. Обслуживала клиента в гостинице "Дона", - рассуждал вечный агент противоборствующих спецслужб Андрей Станкевич. - Эх, в былые времена по этим данным я бы вмиг девчонку вычислил. Визит в местный РОВД - и у тебя выход на сутенера. А может, сразу и координаты проститутки подскажут".
Но соваться с липовым удостоверением к бывшим коллегам рискованно. Есть другие способы. Для профессионала, каким, несомненно, считал себя Андрей Станкевич, вычислить проститутку, работавшую в конкретном отеле, рутинное дело. И хотя в последние годы сомнительная профессия превратилась в массовую, далеко не каждую шалаву пускали в приличный отель, да и сутенеры соблюдали договоренности о разделе территории. Была лишь одна загвоздка - время. Семь лет притворного стона под бесконечной чередой голых задниц не каждая выдержит. За этот срок с девчонкой могло случиться что угодно.
На подходе к "Доне" Станкевич купил яркую газету для автолюбителей. Как и ожидал, на последних страницах наряду с банальной информацией о круглосуточных саунах он нашел рекламные блоки с полуобнаженными красотками в зазывающих позах. Креативное творчество продавцов любовных утех развивалось. Пятидесятитрехлетний Станкевич почувствовал легкое возбуждение, просматривая картинки под заголовками: "Империя страсти", "Любой каприз за ваши деньги", "Отдых налево", "Вход в любую норку".
В холле отеля у стойки администратора Станкевич задержался. Он ловко изобразил смущение, подобающее добропорядочному семьянину в командировке.
- Простите меня. Я хотел бы провести приятный вечер, но боюсь ошибиться с выбором. Ну, вы понимаете…
Он выложил рекламный разворот на стойку. Только агент с психологической подготовкой мог заметить, как легкая брезгливость на лице некрасивой администраторши маскируется под дежурную улыбку. Она молча коснулась ноготком "Империи страсти". Станкевичу больше запало в душу игривое приглашение во все норки, но солидному отелю подобал имперский размах.
Поднявшись в номер, Станкевич насладился копченым угрем, обильно запивая его холодной водой. После окончания трапезы агент позволил себе глоток виски из мини-бара. Годы уже не те, перед щекотливой встречей опасно расслабляться. Придав себе барский вид, он позвонил по объявлению "Империи страсти". Предстояло изобразить богатого привередливого клиента.
Спустя полчаса в его номер постучали. Станкевич открыл дверь. Перед ним стоял вертлявый прилизанный гость из той породы, которые так рьяно цепляются за ускользающую молодость, что и в двадцать пять, и в сорок выглядят одинаково. Рубашка его блестела, как свежие сопли, а волосы источали густые волны парфюма, под напором которых запах останков копченой рыбы съежился до размеров мусорной корзины.
- Это тебя замучила ностальгия? - гость отодвинул Станкевича и прошел в номер. Его удовлетворила спокойная обстановка, и он снисходительно улыбнулся. - Зачем тебе раздолбанная кошелка, дядя? У меня в машине две сочные телки, выбирай любую.
- Я уже в том возрасте, когда мне требуется особый подход.
- Да знаю я все про твой возраст. Не волнуйся, любая из них поднимет твоего петушка из небытия. А то хочешь, бери обеих. Исключительные впечатления гарантированы.
- Меня больше греют воспоминания. Незабываемая ночь семь лет назад. Пышные светлые волосы, нежная кожа…
- Ты хоть взгляни на товар! - Сутенер швырнул на стол цветной буклет. - Там и Ева твоя есть.
Станкевич раскрыл эротическое портфолио. По степени откровенности глобальный "Playboy" терпел сокрушительное поражение в сравнении с провинциальной "Империей страсти". Каждая девушка была снята в двух позах, одна пикантнее другой. Под фотографиями стояли имена, явно вымышленные: Эльза, Лола, Кристина, Диана. Станкевич нашел Еву. Рыжеволосая бестия зазывала его вагиной пухлых губ.
- Ну, как тебе телочки? - перешел на ласковый тон сутенер. - Подгоню любую. И за умеренные деньги.
Станкевич видел, что Еве на фотографии не больше двадцати лет. Та, которую он искал, даже если она перекрасила волосы, должна быть старше.
- Давно обслуживаете эту гостиницу? - спросил он.
- Как только она открылась. Мои девочки лучшие в городе. Лично подбираю и учу.
Опытный агент услышал то, что хотел. Ну, что ж, он достаточно притворялся, изображая многолетнюю тоску по шлюхе. Пора сменить личину. Специфика профессии сутенера в том, что он лучше всего понимает язык силы. Левой рукой Станкевич все еще держал буклет, а правую опустил в карман пиджака. Он посещал тренажерный зал, плавал в бассейне, но возраст и желание вкусно покушать брали свое. Сил с годами не прибавлялось, а сейчас собеседнику требовалось предъявить весомый аргумент. Для этих целей как раз и служил фирменный кастет, который подхватила правая рука.
- Это не моя Ева, - мотнул головой Станкевич.
- Во уперся. Эта лучше! - Сутенер улыбнулся, не догадываясь, что его ждет.
В следующее мгновение утяжеленный кулак впечатался в его солнечное сплетение. Гость рухнул на кровать. Агент дождался, когда упавший сможет дышать, схватил его за грудки и подсунул кулак под нос.
- Сейчас я сломаю тебе нос и челюсть. Месяц будешь пить через трубочку, а потом два года работать на косметолога и дантиста. Усек?
Глаза перепуганного сутенера сфокусировались на зазубренных кольцах кастета. Страх парализовал тощее тело.
- Мне нужна Ева! Пышноволосая блондинка, которая семь лет назад в начале июля обслуживала в этой гостинице клиента. Или ты сейчас говоришь, где она, или ты долго не сможешь говорить вообще. Усек?
На этот раз сутенер кивнул.
- Как найти Еву? - шипел Станкевич. - Ту самую!
- Зачем она… вам?
"Быстро подонки обучаются вежливости, - подумал Станкевич, продолжая угрожать кастетом. - Еще один удар, он и теорему Пифагора вспомнит. Школьным учителям явно не хватает тяжелых наглядных пособий. Ну что ж, пора дать объяснение вспышке агрессии. Причина, конечно, сугубо бытовая".
- Твоя сучка наградила меня трипаком. Хочу поквитаться. - Личная обида хорошо укладывалась в характер его поведения.
- А-а… - в перепуганных глазах сутенера зрело понимание. - Так бы и сказали. Тогда конечно…
- Где она?
- Девка смылась от меня еще в то лето. Тут, в отеле, какая-то херня произошла. Меня прессовали такие костоправы…
- Что они спрашивали?
- Про последнего клиента Евы. А я его лишь раз видел, когда лавэ получал.
- Запомни, я хуже них. Смотри мне в глаза! Если увижу, что врешь, превращу твою мордашку в отбивную. Ты искал Еву?
- Она в Польшу мотанулась. Там работала. Я об этом только год назад узнал, когда она в Кениг вернулась.
- Где она?
- В "Декамероне".
- Что это?
- Ночной клуб. Она там напитки разносит.
- На тебя работает?
- Мне старые мочалки без надобности. У меня только первосортный товар.
- Ее настоящее имя?
- Надюха Веселова.
Станкевич тряхнул сутенера и отпустил его.
- Вали отсюда. - Кулак с кастетом указал на дверь. - Вздумаешь болтать - найду и покалечу.
Гость поправил порванную рубашку и попятился к выходу. По пути он подхватил альбом с сексапильными "кошечками".
- А буклетик оставь, - меланхолично заметил Станкевич. - Может, заказ сделаю. В счет компенсации морального ущерба.
- Как скажете. - Потная физиономия с поклоном прикрыла дверь.
Станкевич поспешил проветрить номер. Запах копченой рыбы и виски ему нравился больше, чем дух парфюма и подмоченных штанов.
17
Первый день, Светлогорск, 19-10
Видимо, сегодня на частном извозе торговец Павел заработал больше, чем на сувенирах. Он весьма любезно попрощался с нами, доставив от дома фотографа к отелю "Гранд палас".
- Ты уверен, что нам удастся получить сведения о постояльцах? - тихо спросила я Кирилла, заходя в отель.
- Не забывай, я кадровый офицер уважаемой Конторы.
Коршунов подошел к стойке регистрации и предъявил удостоверение. После короткого звонка к нам вышел пышноусый управляющий отеля, похожий на немецкого барона девятнадцатого века, и пригласил в кабинет.
- Итак… - Представившийся Альбертом Карловичем управляющий любезно улыбнулся и взмахнул рукой над рабочим столом. - Что желаете? Чай, кофе?
Я бы не отказалась от кофе, но мужчины в отличие от женщин предпочитают идти прямиком к цели.
- Альберт Карлович, нам требуются имена постояльцев, которые отдыхали в вашем отеле семь лет назад третьего июля, - сказал Кирилл.
- Семь лет. Большой срок, - закатил глаза к бронзовой люстре осторожный чинуша.
- Только не говорите, что это непосильная задача. Не поверю.
- У нас отдыхал опасный преступник?
- Да. И если вы будете мешать следствию…
- Ну что вы, что вы. Мы всегда готовы помочь родным органам в их нелегкой, но столь необходимой для процветания нашего общества службе. - Витиеватая фраза далась управляющему с трудом. Наверняка в своем кабинете он привык давать разнос персоналу, а подчеркнутую вежливость использовал в общении с людьми, которые могли ему доставить неприятность. Альберт Карлович наклонился, насколько позволял широкий стол, и тихо спросил: - Что конкретно вы хотите узнать?
- Имена, фамилии, паспортные данные. Но не всех постояльцев. - Коршунов подыграл в секретность и тоже понизил тон. - Нас интересуют семейные пары с мальчиком лет пяти-семи.
Управляющий вскинул брови, распрямился и многозначительно задумался.
- Это займет некоторое время.
- Хорошо. Часа хватит?
- Я думал попросить сутки.
- Нет! Час, полтора. Мы пока поужинаем в вашем ресторане.
- О, я распоряжусь! - Управляющий почувствовал себя в родной стихии и, несмотря на вялые возражения Коршунова, тут же позвонил метрдотелю и дал инструкцию, как обслужить уважаемых гостей.
Вскоре мы сидели за столиком на застекленной террасе, откуда открывался чудесный вид на вечернее море. Кирилл о чем-то пошептался с метрдотелем, и наш столик украсила ваза с изысканным букетом, а бокалы - золотистое шампанское.
- Я же обещал праздничный ужин, - игриво напомнил мне муж.
- Ты выбрал неплохое место.
- Судьба. Мы здесь благодаря твоей зрительной памяти.
- И твоей проницательности, - не удержалась добавить я. Не верьте, что комплименты любят только женщины. Мужчины обожают похвалу. Их щеки раздуваются, грудь выпячивается, нос тянется вверх, как у самолета при взлете, а глаза наливаются гордым блеском. Поэтому не переусердствуйте! А то не заметите, как ваш кавалер из славного малого превратится в напыщенного индюка. Это баб жизнь приучила сладкую болтовню делить на десять, а мужики на столько же умножают.
- За нас. - Кирилл с радужной полуулыбкой поднял бокал.
Я ответила тем же. За тонким стеклом бесконечные пузырьки поднимались тонкими струйками и дарили освобожденный аромат выдержанного шампанского. Мужчина выпил одним махом, я смаковала. Он наблюдал за мной, а мышцы его лица формировали неотразимую улыбочку, при виде которой женщины обязаны ахать и падать в обморок. Я поспешила вернуть разговор в деловое русло.
- На что мы рассчитываем, получив имена постояльцев?
Кирилл опустил взгляд на чистые приборы. Их количество возбуждало аппетит не хуже аперитива. Он ухватил булочку и, пока ее намазывал маслом, рассуждал:
- Олег Назаров встретился на пляже с неизвестной женщиной. Точнее, это нам она неизвестна, а ему, судя по твоим ощущениям, дама хорошо знакома. Он мог передать ей документы? Вполне. В сумке с пляжными принадлежностями даже толстая папка незаметна. В расследовании Конторы эта дама не фигурирует. Досадный прокол. Следовательно, нам надо срочно ее вычислить.
- Ты надеешься на фотографии?
- Угу, - Кирилл мотнул головой, откусывая булочку. - Нам нужно увидеть ее лицо. На снимке курортного фотографа лицо закрыто рукой… Но если мы найдем девушку, "капитанскую дочку"…
- И если у нее сохранились фотографии, которые она делала в тот момент, - помогла я супругу, пока он жевал.
- В этом я не сомневаюсь. Люди редко уничтожают свое изображение.
- Она фотографировала мальчика.