- Крови я не боюсь. Вы зачем на них напали? Что теперь будет с Леней?
- Дурацкий случай,- ответил Панин и тронул машину. Движок работал прекрасно: мягко, приемисто. "Не простая это таксишка,- подумал Панин.- Хорошо отлаженная".
- Они услышали стрельбу и убьют Леню.
Данилкина сказала то, что мучило и Панина. Услышали или нет?
- Не беспокойтесь. Расстояние большое, и железная дорога рядом. Если вас спросят, кто привез, скажете: остановилось такси, какой-то бородатый назвал по имени, пригласил в машину, сказал, что он приятель Орешникова - Анатолий.
- Он действительно знает Леню?
Капитан не ответил. Судя по нумерации домов, отстоящих друг от друга чуть ли не на полкилометра, они приближались к месту.
- Скажете, что Анатолий сейчас подойдет. Понятно?
Данилкина кивнула.
- Через пять минут дом будет окружен, ничего не бойтесь.
Она снова кивнула.
- Почему они позарились на ваши драгоценности? Муж сказал: красная цена им рублей триста?
- Муж не все знает,- Данилкина раскрыла сумочку, вынула большую плоскую коробку, нажала на защелку. На темно-васильковом бархате сверкнули браслет, кольцо и сережки.
- Ленин подарок,- бесцветным голосом сказала Данилкина и захлопнула коробку.- Вы не дадите мне пистолет?
Панин мотнул головой. У него появилось к Данилкиной сразу несколько вопросов, но не осталось времени, чтобы задать их. Он притормозил у дома пять, поставив машину как можно ближе к дому, загородив въезд в подворотню.
- Кто знал об этих драгоценностях?
- Только я и Леня.
Данилкина вышла из машины и огляделась. Единственная парадная была заколочена. Она вошла в подворотню неверной, дергающейся походкой, словно ноги у нее задеревенели. Но уже через несколько метров шаг Данилкиной сделался легким и свободным. У капитана мелькнула мысль: вот так справляется с волнением актриса Данилкина перед выходом на сцену.
Легкий, еле слышный свист привлек внимание Панина. Он отвел взгляд от Татьяны и оглянулся. Кусок фанеры, которым было заколочено разбитое стекло дверей парадной, сдвинулся, и из-за него выглядывал Митя Кузнецов.
"Значит, они заехали с противоположной стороны,- подумал Панин.- С улицы Качалова".
Митя нарисовал в воздухе круг. Это означало, что дом окружен. Панин улыбнулся и, показав Кузнецову два пальца крест-накрест, рубанул ладонью. Его так и подмывало мальчишеское желание вытащить из-под куртки израильский автомат и продемонстрировать лейтенанту.
Кузнецов опустил фанеру, и Панин опять остался один на пустынной пыльной улице. Лишь редкие автомашины время от времени пролетали мимо.
Дом № 5 был выложен из красного кирпича лет сто назад и походил на казарму. За толстым слоем пыли, осевшей на стеклах, трудно было разглядеть, что творится внутри. И живут ли вообще здесь люди?
Шло время. Никто из дома не выходил. Панин решил ждать пятнадцать минут. Если никто из преступников не выйдет поинтересоваться, почему Рюмин не поднимается, он пойдет вслед за Татьяной.
Человек появился через пять минут. Он выскочил из подъезда в глубине двора и почти бегом потрусил к машине. Панин сразу узнал его. Это был мотоциклист, с которым он столкнулся на улице Халтурина. Как и рассчитывал Панин, преступник в первый момент принял его за шофера: для того, чтобы увидеть лицо, надо было нагнуться. А яркая адидасовская куртка сразу бросалась в глаза.
- Гена, где шеф? - недовольным голосом спросил мотоциклист.- Баба голыши принесла…- И осекся, увидев битое стекло и кровь на сиденье.
- Пикнешь, пришью! - Панин почти уперся стволом в лоб мотоциклисту, наклонившемуся над ним. Он увидел, как из дверей парадной выскочил Кузнецов и еще кто-то из сотрудников и дернули преступника на себя. Он был так ошарашен, что не проронил ни звука и исчез вместе с милиционерами за дверью парадной.
Теперь надо было идти в дом. Капитан вынул ключи из замка машины, бросил взгляд в зеркало: волосы на голове спутались, глаза смотрели затравленно. В "бардачке" "Волги" Панин нашел красивую алую кепку с длинным козырьком и нахлобучил себе на голову…
В подворотне его догнал Кузнецов. "Зря он высунулся",- с раздражением подумал капитан, но останавливать Митю было уже поздно: они вышли на открытое пространство четырехугольного захламленного двора.
- Не уточнил номер квартиры? - спросил Панин. Шел он ссутулившись, низко наклонив голову.
- Молчит, сволочь! - отозвался Кузнецов.- Актрису в семнадцатую вызывали?
- Да,- Панин поднял голову и, прикрыв лицо ладонью, обежал глазами окна. Они были такие же грязные, как и с фасада. От бачков с пищевыми отходами тянуло гнусным смрадом.
- Может быть, здесь общежитие? - шепотом произнес Кузнецов, как будто смрад и непробиваемая для солнца пыль на окнах - непременные спутники каждого общежития.- Семнадцатая квартира направо,- сказал он.- Третий этаж.
Где-то совсем рядом загрохотал тяжелый поезд. Панин вопросительно посмотрел на товарища. Понимая, что его беспокоит, старший лейтенант доложил:
- За насыпью оперативники из районного управления.
Они подошли к подъезду.
- Ну, хоп, Митя! - Не оглядываясь на спутника, Панин быстро вошел в подъезд. Теперь он не видел ни грязи на лестнице с обломанными железными перилами, ни обшарпанных стен. Только узкие ступени да таблички с номерами квартир. Сзади легко и пружинисто перескакивал через ступеньки Кузнецов.
Семнадцатая квартира и правда была на последнем этаже. Четыре фамилии, четыре разнокалиберные кнопки звонков… Панин нажал наугад первую попавшуюся. Кузнецов встал в стороне. Так, чтобы человек, открывший дверь, его не увидел. Из квартиры не донеслось ни звука. Капитан нажал на другую кнопку и долго не отпускал палец. Теперь было слышно, как где-то в глубине квартиры требовательно заливается звонок. И опять никакого движения. Загрохотал очередной поезд. Дом дрожал мелкой дрожью, позвякивало стекло в окне на лестничной площадке. "Как только люди тут живут?" - подумал Панин, протягивая руку к следующей кнопке. И в это время распахнулась дверь квартиры.
На пороге стоял вполне мирный старик с бритой головой и загорелым морщинистым лицом. Панин поманил его к себе пальцем, и старик безбоязненно шагнул на лестничную площадку. Капитан тихонько толкнул дверь ногой - так, чтобы из прихожей не было видно, что делается на лестнице, и в то же время не захлопнулся замок.
- Ой, да вас тут двое? - удивился старик.- Вам чего, ребята? Стаканы, может быть, нужны? - похоже было, что он принял их за выпивох, зашедших в парадную распить бутылку водки.
- Дедушка,- шепотом сказал Панин,- мы из милиции. Кто в квартире?
- Сосед. Хромов Алексей Федорович. Час назад со службы пришел.
- А еще?
- Пусто,- развел руками старик.- Хоть шаром покати. Сожительницы мои по деревням разъехались. В отпуску.
Панин и Кузнецов переглянулись.
- Десять минут назад к вам в квартиру никто не заходил? - спросил Панин.
- Нет. А что случилось?
- Телефон у вас есть?
- А-а! - махнул рукой старик.- Какой телефон! Наш небоскреб пятнадцать лет назад на слом отписали, да, видно, в нем и помирать придется. Да что ж мы на лестнице калякаем - пройдите в квартиру.
- Вы, дедушка, не сомневайтесь,- сказал Панин и вытащил удостоверение.
- А я и не сомневаюсь,- старик метнул на капитана сердитый взгляд. Похоже, "дедушка" ему пришелся не по вкусу.- Глаз у меня наметанный.
Старик распахнул дверь, пропуская вперед гостей. Но в квартиру вошел один Панин. Кузнецов остался на лестнице.
- Вы мне покажите, где ваш сосед живет,- попросил Панин. Старик показал одну из дверей. Капитан постучал.
Хромов не откликался.
- Спит, трудящийся,- шепнул старик.
Панин прислушался - из-за двери доносился сочный храп.
Капитан взялся за дверную ручку, осторожно повернул. Комната у Хромова была крошечной - стол, на клеенке пустая сковородка, три стула и кровать, на которой, прикрывшись простыней, спал хозяин. Одежда висела на гвоздях, забитых в стену. Так же осторожно Панин закрыл дверь…
У старика - его звали Алексеем Макаровичем - оказались ключи от комнат, в которых жили уехавшие в отпуск женщины. Обе женщины, по словам старика, работали на прядильно-ниточном комбинате. Их комнаты были маленькие, как и у Хромова, но чистенькие и уютные. Комната Алексея Макаровича была самой большой.
"Наверное, я допустил оплошность,- подумал Панин, разглядывая светлую, с хорошей мебелью комнату старика.- Преступники назвали семнадцатую квартиру из осторожности. А Данилкину перехватили на лестнице".
- А вы так и не сказали мне, молодой человек, что случилось? - упрекнул Алексей Макарович капитана - карие глаза, совсем не поблекшие от времени, смотрели на Панина пристально, не мигая. Старик ждал ответа.
- Нам позвонил неизвестный, назвал ваш адрес и сказал, что воры держат в этой квартире краденые вещи…
- Схулиганил, значит. Анонимщик. А вы поверили?
- Извините. Вынуждены были проверить.- Панин еще раз окинул беглым взглядом комнату старика. Какое-то смутное воспоминание царапнуло ему душу. Так иногда тревожит человека забытый сон: ничего конкретного, только неясные ощущения, не поддающиеся осмыслению образы. Александр был уверен: задержись он в комнате подольше, без сомнения, разобрался бы в этих ощущениях. Но медлить было нельзя.
- Извините, Алексей Макарович, за беспокойство,- сказал он, прощаясь со стариком.
- Нет нужды в извинениях,- усмехнулся старик.- Служба такая. Хорошо, что люди с пониманием приехали, интеллигентные. А ведь могли такой тарарам устроить! У меня в голове мысль копошится: кто это нам такую пакость устроил? Наслал на нашу квартиру милицию? У меня, слава Богу, врагов нет. Завистники имеются.- Лицо у старика было загорелое до черноты. А верхняя часть лба белая. Панин вышел на площадку и увидел, с каким нетерпением ждет его Кузнецов, но не хотел обидеть старика и оборвать на полуслове.- У Алеши Хромова,- продолжал старик,- и завистники отсутствуют. Образ жизни у него не скажу что правильный, но праведный. Днем трудится как вол на Невском заводе, вечером пиво дует, ночью спит. Всегда один, заметьте. Как он без баб обходится? Молодой мужик…
- Ничего? - спросил Кузнецов, когда Алексей Макарович наконец захлопнул дверь.
- Ничего,- не слишком уверенно ответил Панин.- Будем прочесывать весь дом. Наших приехало много?
- Хватит! - усмехнулся Дмитрий.- Когда позвонили из ГАИ и сказали, что ты умыкнул инспектора, шеф понял: дело серьезное. А ты почему задержался?
Войдя в четырнадцатую квартиру, расположенную под квартирой Алексея Макаровича, Панин сразу же понял, что за неясное ощущение вдруг охватило его в комнате этого загорелого старика. Отделка! Деревянные панели, тонированные в свекольный цвет и сохраняющие фактуру дерева. Дача Бабкина! И еще - комната старика была намного меньше той, в которой сейчас находился капитан. А в остальном планировка квартир полностью совпадала. Значит, там сделана выгородка?!
- Дима! - крикнул Александр Кузнецову, который разговаривал на кухне с хозяйкой.- Быстро наверх!
За считанные секунды они одолели два пролета лестницы и остановились у знакомой двери с ободранным черным дерматином. Панин снял с плеча автомат. Кузнецов вытащил пистолет.
- Уйти незаметно отсюда не могли? - шепотом спросил капитан.
- Нет. Что тебя смутило?
- По-моему, я дал себя надуть! - ответил Панин, нажимая на кнопку звонка. На этот раз старик не подавал признаков жизни.
- Алексей Макарович! - крикнул Панин.- Откройте!
- Плечом ее не выбьешь,- сказал Кузнецов, почти с восхищением оглядывая огромную дверь. Капитан вспомнил, что изнутри она закрывается на крюк.
- Вы кого-нибудь из НТО захватили? - спросил Панин, продолжая нажимать на звонки.
- Коршунова.- Кузнецов свесился над лестничным пролетом и негромко свистнул. Внизу появился кто-то из оперативников.
- Пришли науку! - крикнул Дмитрий, и через две минуты эксперт из научно-технического отдела раскрыл на полу перед квартирой свой потертый чемодан…
Квартира казалась вымершей. Старик и "сосед" Хромов, "мирно дремавший" несколько минут назад, исчезли. На кухонном окне были подняты шпингалеты. Панин заглянул вниз - ржавая пожарная лестница обрывалась на уровне первого этажа. "Они могли спрятаться в тайнике",- успокоил себя капитан, но здравый смысл подсказал ему, что в квартире их нет.
- Тю-тю дедушка? - спросил озадаченный Кузнецов.
Панин не ответил. Показал Коршунову на красивую деревянную панель.
- Здесь тайник! Николай Владимирович, ломать надо!
- Ломать не строить,- с осуждением сказал Коршунов.- Вы уверены, Саша, что надо ломать?
Панин постучал по дереву. Ему показалось, что за стеной раздались глухие стоны.
- Саша, вам приходилось стрелять из такого редкого оружия? - спросил эксперт, с опаской покосившись на небрежно висевший на плече Панина автомат.- Учтите, у него очень легкий спуск.
- Учту, Николай Владимирович.- Панин протянул автомат Кузнецову. Тот взял его бережно, словно диковинную хрупкую стекляшку.
- Вы что, собираетесь идти на таран? - обеспокоенно спросил Коршунов.- Я сейчас найду запор…
- Пока вас дождешься…- проговорил капитан, но эксперт этих слов не услышал. Они потонули в грохоте, с которым обрушилась замаскированная дверь, а вместе с нею и капитан, выбивший ее плечом.
Панин вскочил мгновенно. Плечо саднило, но на душе сразу стало легче. В темном закутке друг против друга сидели Орешников и Данилкина. Он - прикованный к стене цепью, она - привязанная к стулу. И оба с кляпами во рту.
Пока Коршунов высвобождал из плена певца, Панину пришлось заняться Данилкиной. Едва он вынул кляп и развязал веревку, актриса потеряла сознание. Панин перенес ее на кровать, удивляясь тому, какая она легкая, почти бесплотная. Приведя Данилкину в чувство, он вышел на лестницу. Ему не терпелось разыскать Кузнецова и отобрать у него автомат. По лестнице поднимался Семеновский. Он был возбужден. Обняв одной рукой капитана, в другой держа автомат, он радостно сказал:
- Молодец, Саша! Два оклада получишь, а может, и звание!
Панину стало грустно. Он с сожалением посмотрел на маленький автомат, доставшийся ему такой дорогой ценой.
- Ты что? - удивился полковник.- Переживаешь? Да не уйдут они далеко! - Семеновский имел в виду удравших через окно преступников.
26
Капитану поручили отвезти Орешникова в больницу. Певец было заартачился, но Семеновский умел уговаривать.
- Леонид Николаевич, на одну ночь! Генеральская палата. Маму привезем к вам. Друзей тоже.- Он посмотрел на Данилкину, ища поддержки. Татьяна дотронулась до плеча Орешникова, и он согласился.
Когда они садились в машину, Кузнецов успел шепнуть Александру, что тело одного из преступников нашли на железнодорожном полотне - похоже, что он сорвался, пытаясь вспрыгнуть на проходивший поезд. А старик ушел.
Орешников, осунувшийся и заросший рыжеватой щетиной, не отрываясь смотрел в окно. На губах у него то появлялась, то исчезала еле заметная улыбка. Панин заметил на узких ладонях певца следы ожогов.
- Пытали?
- Работали с нажимом,- как-то отрешенно сказал певец и посмотрел на свои руки. Данилкина ойкнула и, притянув их к себе, заплакала.
- Татка, не распускайся,- прошептал Орешников ласково.- Не руки главное.- Он посмотрел куда-то вперед, поверх головы Панина.- Ну, не надо, не надо. От твоих слез раны щиплет. Правда.- Орешников улыбнулся и неожиданно пропел: - "День Победы порохом пропах, это праздник с сединою на висках…"
- Больше всего я боялся, что голос сядет. Неделю не пел. И вот ничего, получается! - Он взял несколько очень высоких нот и опять радостно засмеялся.
- Сумасшедший,- улыбнулась Данилкина.
- Леонид, почему вы не обратились в милицию, когда украли вашу видеоаппаратуру? - спросил Панин.
Орешников вздохнул.
- Вы подозревали брата?
- Украли не только видик, но и коллекцию брелоков. Она мне дороже всех видиков. Три тысячи штук. А в машине у Бабкина я нашел свой брелок… Ну, думаю, Петушок, кому ты свой шарабан отдавал? Покрутишь у меня! Решил все выяснить сам. Не жаловаться же на брата в милицию!
- И о драгоценностях он знал?
- Знал. Они бы меня живым не выпустили! - сказал Леонид весело.- Черт меня дернул в третьем дубле завернуть на улицу Халтурина! Хотел Левушку Максимова позлить. Ну и напоролся на свой бывший "Жигуль". Что, думаю, за чудеса: Бабкин на гастролях, а машина сама по себе разъезжает?
"Почему же я не смог опознать его автомобиль?" - подосадовал капитан. Но тут же успокоил себя: значит, по площади ехали совсем другие "Жигули".
На углу Глиняной и Глухоозерского шоссе все еще стояло несколько машин и "скорая помощь". Курносов разговаривал со следователем около своих "Жигулей". Рядом маячил Данилкин. Панин украдкой посмотрел на Татьяну,- она не заметила ни скопления машин, ни мужа. Смотрела с мягкой, светлой улыбкой на Орешникова.
Певец неожиданно сказал:
- Товарищ капитан, красивый у вас кепарик. Вот бы всем милиционерам такие нахлобучить. Издалека заметно. Порядку бы в городе стало больше.
Тут только Панин вспомнил, что так и красуется в алой кепке, которую надел в таксомоторе. Он раздраженно сдернул ее с головы, секунду помедлил, соображая, куда бы засунуть, а потом швырнул в окошко. Орешников посмотрел на Александра с изумлением.
- Зачем же выбрасывать? Подарили бы мне. Давно мечтал о таком кепарике.
- Да это их кепка,- смущенно сказал Панин.- Я для камуфляжа натянул.
- Нехорошо, Александр Сергеевич,- с ехидцей сказал шофер.- Как-никак вещественное доказательство.