Глава небольшой коммерческой фирмы соглашается выполнить работу для крупного мафиози. Он не подозревает, что слово "да" вдребезги разобьет его жизнь. Гибнут друзья, и за спиной уже маячат тени хладнокровных убийц.
Содержание:
-
Пролог 1
-
Глава 1 4
-
Глава 2 5
-
Глава 3 6
-
Глава 4 11
-
Глава 5 14
-
Глава 6 16
-
Глава 7 17
-
Глава 8 19
-
Глава 9 22
-
Глава 10 22
-
Глава 11 23
-
Глава 12 24
-
Глава 13 30
-
Глава 14 33
-
Глава 15 39
-
Глава 16 42
-
Глава 17 50
-
Глава 18 54
-
Глава 19 61
-
Глава 20 65
-
Глава 21 82
-
Глава 22 95
-
Глава 23 102
-
Глава 24 105
Иван Сербин
Передряга
- Ну, - сказал Пух, - мы всё время ищем Дом и не находим его. Вот я и думаю, что если мы будем искать эту Яму, то мы её обязательно не найдем, и тогда мы, может быть, найдем то, чего мы как будто не ищем, а оно-то и есть то, что мы ищем на самом деле.
А. Милн. Винни-Пух и все-все-все
Человек человеку - волк.
Поговорка
Волк - хищное животное, родственное собаке.
С. И. Ожёгов. Словарь русского языка
Пролог
Чёрная "Волга" свернула с шоссе на бетонную подъездную дорогу коттеджного городка. Переход практически не был заметен. Пассажир "Волги" хмыкнул, наклонился к стеклу, посмотрел на полотно. Это был моложавый, подтянутый мужчина. На висках его серебрилась седина, добавлявшая солидности и без того представительной внешности. Холёные руки начальственно сложены на животе. Мужчине можно было дать лет сорок пять, хотя на деле ему давно перевалило за пятьдесят. Несмотря на августовскую жару, он был одет в строгий костюм, рубашку и галстук. Впрочем, кондиционер, установленный в салоне "Волги", спасал от расплавленного дня.
Рядом, на соседнем сиденье, расположился охранник. Крепкий, подтянутый бугай, похожий на отставного военного.
Моложавый несколько секунд наблюдал за проносящейся мимо дорогой. Отличной, без выбоин и трещин. "Строители постарались, - подумал он. - За деньги, конечно. За большие-большие деньги". Пассажир вновь откинулся на сиденье, обратился к охраннику:
- А говорят, народ живёт плохо.
Тот вежливо улыбнулся. Он не стал отвечать, поскольку не был уверен, что ответа ждут.
Моложавый отвернулся к окну и задумался.
По обеим сторонам от дороги возвышался лес - густой, с плотным подлеском, сливающийся в сплошную буро-зелёную стену. Через несколько минут он начал редеть, и впереди возник высокий забор - острые чугунные пики с натянутой между ними "рабицей".
"Волга" притормозила у высоких ворот, за которыми по армейскому образцу возвышалась будка охраны. Водитель посигналил. Из будки выбрался высокий коротко стриженный крепыш в пятнистом комбинезоне. На боку крепыша в толстой кожаной кобуре покоился пистолет.
Подойдя к машине, охранник наклонился к стеклу, спросил бесстрастно:
- К кому?
Моложавый не привык к подобному обращению. Он серьезно и тяжело уставился охраннику в лицо. Обычно, завидев номера его машины - отличные номера с российским триколором, - люди, подобные этому крепышу, вытягивались во фрунт. Но охранник придерживался собственных взглядов относительно настоящих "хозяев жизни". Начальство приходит и уходит, а "хозяева"… они всегда "хозяева".
- К кому? - повторил крепыш сурово.
- В двадцать третий, - едва разжимая губы, процедил моложавый.
Охранник достал из кармана куртки пластиковый список-заявку, сверился, кивнул: "Проезжайте", - и, повернувшись, махнул рукой. Ворота распахнулись, и "Волга" беспрепятственно вкатилась на территорию коттеджного городка. Крепыш вернулся в будку, с порога скомандовал напарнику:
- Позвони в двадцать третий, предупреди.
Двадцать третий участок принадлежал некоему Сергею Борисовичу Тучкову. Большой двухэтажный дом, выкрашенный в белый цвет, с красной черепичной крышей и начисто лишенный распространенных нынче излишеств вроде башенок и безвкусных пристроек, удачно вписывался в пейзаж. С одной стороны к коттеджу подступали сосны, с другой - озеро. Чистое, прозрачное, оно вычищалось раз в два года. Определенно это было очень хорошее место, а если прибавить сюда еще и удачное расположение коттеджного городка - двадцать минут езды от Москвы в престижном западном направлении, - то неудивительно, что цены на землю и жилье здесь достигали астрономических величин.
"Волга" въехала в подземный гараж. Автоматчик, нёсший "вахту" у подъёмных ворот, проводил её взглядом. В глубине гаража гостей ждал высокий парень в костюме-тройке. Моложавый, выбравшись из салона, огляделся. "Хороший гараж", - заметил он про себя. "Мерс", два "Вольво". Выбор явно был сделан верно. Моложавый ещё раз в мыслях поздравил себя.
Парень сделал шаг вперёд, улыбнулся, произнёс спокойно:
- Константин Георгиевич, меня зовут Володя. Папа ждёт. Пойдёмте, я провожу вас. - Вопреки представлениям Константина Георгиевича о бандитах, этот держался вежливо и благожелательно. Никаких тебе "распальцовок" и приблатнённого придыхания. Парень посмотрел на выбирающегося из машины охранника и добавил: - Подождите, пожалуйста, в гараже. Вам не о чем волноваться. Здесь Константин Георгиевич в пол ной безопасности.
Охранник вопросительно взглянул на моложавого, и тот кивнул утвердительно, бормотнув:
- Подожди.
Они направились в глубь дома. Володя - впереди, Константин Георгиевич - за ним.
На первом этаже гость заметил четверых парней. Двое смотрели телевизор, один через окно наблюдал за подъездной дорожкой, четвертый читал. Часовой у окна сжимал "узи", положив оружие на колени. Ещё три автомата покоились на столе. В коридоре, у лестницы, поигрывая атлетически мощной мускулатурой, сидел бритоголовый гигант, также вооруженный автоматом. На площадке второго этажа гость обнаружил шестого охранника. У дверей кабинета в кресле восседал здоровенный медведеобразный амбал с благодушным широким лицом. Завидев Володю и Константина Георгиевича, громила тяжело поднялся.
Под его настороженным взглядом Володя и гость вошли в кабинет.
Сергей Борисович, устроившись за столом, читал газету. Кабинет не поражал роскошью. Напротив, казался даже несколько аскетичным. Ковер на полу, стол, пара кресел. На столе - факс и "ноутбук". Стены обшиты деревом. Свет приглушенный, мягкий. Несмотря на яркий августовский день, плотные шторы наглухо закрывали окно. Одну стену занимали стеллажи, пестреющие корешками книг. С немалым изумлением Константин Георгиевич обнаружил, что в библиотеке практически одна только классика: Достоевский, Гоголь, Чехов, Бунин соседствовали с Петраркой, Маркесом, Флобером, Манном. Здесь же Макиавелли, Плутарх, Ницше… Причем книги не выглядели новыми. Их явно читали. Брови гостя изумленно приподнялись.
Володя, эскортировав гостя, вышел, прикрыв за собой дверь.
- Присаживайтесь, - хозяин кабинета указал на кресло.
Константин Георгиевич оглянулся. За его спиной стоял бесстрастный молодой парень. Невзирая на полумрак, его лицо украшали темные очки, и невозможно было понять, куда охранник смотрит. Парень практически не шевелился, голову держал неестественно прямо, отчего у Константина Георгиевича создалось впечатление, что перед ним не человек, а… чучело.
- Не волнуйтесь, - услышал он голос Сергея Борисовича. - Это мой личный охранник. При нем можно говорить безбоязненно.
- Бы уверены? - буркнул гость.
- Я говорю только то, в чем уверен, - ответил хозяин кабинета. - Присаживайтесь.
Константин Георгиевич опустился в кресло и поежился. Ему очень не нравилось присутствие неподвижного парня за спиной. Говоря откровенно, он уже втайне пожалел, что оставил своего охранника в гараже. Ну да теперь-то что?..
- Итак, уважаемый Константин Георгиевич, - начал Сергей Борисович, - перейдем к делу. По телефону вы упомянули о сделке…
Он вопросительно посмотрел на гостя, словно предлагая тому закончить фразу.
- Да, - кивнул Константин Георгиевич, - вы не ошиблись. Речь пойдёт о сделке. Обо мне, о вас и о сделке, которая может превратить нас с вами в очень богатых людей. Очень.
- Я и так достаточно богат, - пожал плечами Сергей Борисович. - Почему вы думаете, что меня заинтересует ваше предложение?
- Потому что это очень выгодное предложение. Такие предложения случаются раз в жизни, а денег, как известно, никогда много не бывает. Ну и наконец потому, что ваше нынешнее положение… скажем так, не совсем благополучно.
- Допустим, - согласился Сергей Борисович, внимательно изучая гостя. - Откуда вам это известно?
- Я поинтересовался вашей персоной, прежде чем прийти. С недавних пор за вас всерьез взялись следственные органы. Возможно, вам удастся еще какое-то время избегать неприятностей. Допускаю даже, что довольно долго. Но сколько веревочке ни виться, а конец будет. Рано или поздно вас посадят. - Константин Георгиевич откинулся в кресле. Он почувствовал себя увереннее. - Тому есть несколько причин. Первая и самая важная: у вас ведь сменился "покровитель"? Или как у вас это называется?
- Неважно. Называйте как вам удобнее.
- Хорошо. Вы делали ставку на другого человека, который, по логике вещей, должен был занять кресло "босса". Но кое-кто нажал на нужные рычаги. Ваш нынешний "босс" намерен посадить вместо вас своего человека. Некоего Тимофея Лукашкина. Думаю, здесь имеет место либо личная неприязнь, либо патологическое неприятие всего, что касается предшественника. А скорее всего и то, и другое. Вы уже хорошо наладили дело. Оно приносит стабильный доход. Вашему последователю останется только поддерживать его и пожинать плоды. Лукашкин моложе и почтительнее. К тому же отец этого юноши - очень близкий друг вашего нового "босса". Его позиции более выигрышны по сравнению с вашими. Вы уже не молоды, но не обладаете статусом "вора в законе", и тюрьма - не лучшее место для такого человека. "Босс" не может "завалить" вас без решения "сходняка". За это по головке не гладят, да и вы не "бычара" какой-нибудь дешёвый. Но кто ему мешает отправить своего человека на пару лет за решётку для зарабатывания авторитета? Никто. Глядишь, "сходняк" ещё и одобрит. А там… чего только в зоне не случается. Короче, вернуться вам вряд ли удастся. Кстати, именно благодаря стараниям этого человека органы проявляют повышенный интерес к вашей персоне.
- Не пойму, почему вас так волнует моё будущее и чем, собственно, вы можете мне помочь? - медленно произнёс Сергей Борисович. Гость не пытался угрожать. Он просто констатировал факты. И, надо отдать должное, информацией этот человек обладал свежайшей.
- Я могу обернуть дело в вашу пользу.
- Каким образом?
- Скажем, переключить внимание следственных органов на вашего "босса". Услуга за услугу. Вы поможете мне, я - вам. Мы убьём одним выстрелом двух зайцев.
Сергей Борисович задумался.
- Что потребуется от меня взамен?
- Вы поможете мне осуществить сделку.
- Поясните.
Константин Георгиевич еще раз оглянулся на бесстрастного телохранителя.
- Хорошо. Карты на стол. Вам, безусловно, известно, какой пост я занимаю.
- Член правительства. - Сергей Борисович усмехнулся. - Не самая спокойная должность, хотя и выгодная в финансовом отношении.
- Именно. Не стану врать, что у меня кристально чистые руки. Но я пользовался своим положением не чаще и не больше других. Тем не менее сейчас, на волне так называемой "борьбы с коррупцией"…
- Бросьте, - махнул рукой хозяин. - Ворон ворону глаз не выклюет.
- Зато выкинет из гнезда, - возразил гость. - В кулуарах уже ходят слухи, что из меня решили сделать очередного козла отпущения. Конечно, до крайних мер вряд ли дойдёт, - тут вы правы, - но с креслом придётся распрощаться. Да и шеф не считает нужным скрывать всю шаткость моего теперешнего положения. Совсем недавно он прямым текстом заявил, что у меня в запасе от силы три месяца. Вероятнее всего, речь идёт о двух - двух с половиной месяцах.
- Вы расстроены? - улыбнулся Сергей Борисович. - Уверяю вас, навозная куча - это не то место, о котором стоит сожалеть.
- Пожалуй. Я уже смирился, - кивнул Константин Георгиевич и тоже улыбнулся. - Но мне не хочется уходить с пустыми руками. А ведь я не взял и десятой доли того, что берут остальные.
- Я не прокурор, - заметил хозяин кабинета. - Мне плевать, сколько вы брали и у кого.
- Мы можем заработать без малого миллиард…
- Не самые большие деньги.
- Долларов, - закончил Константин Георгиевич.
Сергей Борисович молча смотрел на гостя, решая в уме, насколько серьезно следует воспринимать услышанное. Сумма была грандиозно велика. В принципе мафиозо не сомневался, что действующий член правительства может иметь доступ к финансовым источникам подобного масштаба, но что представляет из себя данный конкретный человек? Насколько ему можно доверять? Фамилия Фролов не из тех, что ежедневно мелькают в газетах и звучат с экранов телевизоров. С другой стороны, именно такие люди, тихие, неприметные, имеют возможность брать помногу.
- Сумма серьёзная, - задумчиво произнёс Сергей Борисович.
- Более чем.
- Что значит "без малого"?
- Что-то около восьмисот миллионов. Это несколько меньше миллиарда, но не настолько, чтобы получение… скажем, тридцати процентов становилось для вас непривлекательным.
- О процентах мы поговорим позднее. Сперва объясните мне, о чем идет речь.
- Акции. Акции Смоленского автомобильного завода. Мы с вами скупим большой пакет акций. Сорок четыре процента.
- При чём здесь Смоленский автозавод? - не понял Сергей Борисович. - Это труп. Его акции стоят гроши. А может быть, и того не стоят.
- Вы правы. Сейчас акции Смоленского автозавода котируются в среднем по семьдесят центов за штуку, хотя обоснованные цены по меньшей мере в двадцать раз выше. Мы скупим сто миллионов акций по цене восемьдесят центов на общую сумму восемьдесят миллионов долларов. И заработаем чистыми семьсот двадцать миллионов.
- Каким образом, потрудитесь объяснить? - задавая вопрос, Сергей Борисович неторопливо закуривал. Этим он давал понять собеседнику, что предложение пока не слишком заинтересовало его.
- Через два месяца правление Смоленского автозавода подписывает контракт с одной очень известной американской фирмой о совместном предприятии. Это уже решено. Я лично помогал в переговорах. Выбил налоговые льготы на первые пять лет работы новых линий, помог с налоговыми льготами на ввоз комплектующих и сделал ещё множество полезных вещей. В частности, уладил вопрос с правом открытой продажи сорока пяти процентов акций завода на общемировом фондовом рынке. Это было непременным условием американской стороны. К вашему сведению, по действующему ныне законодательству, иностранным инвесторам разрешено продавать не более двадцати одного процента. Если бы вы знали, каких огромных трудов и, разумеется, денег стоило пробить этот пункт!
- Вы расскажете мне об этом позднее. Пока же давайте перейдем к делу.
- Итак. На завод уже начали поступать отдельные узлы будущих линий по производству американских автомобилей. Необходимые площади выделены. Прибывают специалисты для монтажа.
- И каков же во всем этом ваш интерес? Надеюсь, вы не станете утверждать, что работали из чистого альтруизма? Например, из желания помочь чахоточной российской экономике?
- А кто сейчас работает из альтруизма? С дирекцией завода мне достаточно быстро удалось найти общий язык. Они получают то, что нужно им, я - сорок процентов акций по фиксированной цене. Восемьдесят центов за акцию. Сегодня рост курса на внебиржевом рынке намеренно замораживается правлением завода. - Константин Георгиевич говорил убеждённо и быстро. И чем больше он говорил, тем отчетливее Сергей Борисович понимал, что ему предлагают беспроигрышное дело. На данном этапе беспроигрышное. - Запрещен пространственный арбитраж. Человек, купивший акции на внутреннем рынке, не может продавать их на внешнем, и наоборот. Так вот, правление завода, при поддержке некоторых моих коллег, решило закончить это дельце без моего непосредственного участия.
- Иначе говоря, вас элементарно "кинули", - констатировал Сергей Борисович.
- Иначе говоря, да. Они сами скупают акции. Не очень быстро, чтобы не вызвать ажиотажа, но целенаправленно. Однако самая масштабная часть "скупки" ещё впереди.
- А смысл?
- Через два месяца, когда договор будет подписан официально, правлению придётся разрешить пространственный арбитраж. Американская сторона настаивает на данном условии как на обязательном. Впрочем, оно на руку всем. Сорок пять процентов от общего количества акций можно будет совершенно законно продать за рубеж. По оценкам независимой экспертной компании, сразу после подписания контракта и отмены запрета на пространственный арбитраж цена на акции САЗа в Лондоне вырастет до восьми долларов за штуку, а в течение двух-трех недель - до реально обоснованной. Это примерно четырнадцать долларов за акцию. Такая же цена автоматически установится и на внутреннем рынке. Правление завода понимает, что какой-то частью акций неизбежно придется поделиться с теми лицами из государственных структур, которые помогут поддержать пробитые мною льготы. Если бы не отставка, акции ушли бы в мою пользу, но теперь правление предпочитает иметь дело с другими, более надежными людьми. Нынешний реестр акционеров - липа. Самые крупные держатели акций в нем не фигурируют.
- Откуда вы это знаете?
- Реестром ведает мой бывший одноклассник и большой друг. Именно благодаря нашей дружбе американцы заключают договор со Смоленским заводом, а не с АЗЛК, ГАЗом или Тольятти. Через него-то я и узнал обо всей этой подковёрной борьбе вокруг моей доли акций.
- Сколько вы платите своему другу? - спросил вдруг Сергей Борисович.
- Десять процентов от общей суммы по завершении всей сделки.
- В таком случае ему можно доверять. Продолжайте.