- Именно. Извините, где тут улица Луговая?
- Вниз и направо повернете. Там Луговая.
- Дом номер пять, квартиры нет. Похоже, частный сектор, - говорит Стас, хлопая дверцей машины.
Да, это частный дом. Не новый, но покрыт модной черепицей темно-красного цвета, подлатан, где надо, наличники покрашены белой масляной краской. Похоже, что Олег Варягин для семьи своей жены денег не жалел. За металлической сеткой - женщина в перепачканной землей куртке копается в цветнике:
- Хозяйка, можно к вам? - кричит Стас.
Она поднимает голову, распрямляется, разминает рукой поясницу, еще больше пачкая куртку:
- Кого вы хотели?
- Снежану можно увидеть?
Женщина неопределенно машет рукой и снова нагибается к земле.
- Послушайте, мне надо поговорить со Снежаной Варягиной, - подходит Стас вплотную к сетке, прислушиваясь, не раздастся ли заливистый собачий лай. Но злого пса в доме нет. - Это ваша дочь?
- Кто вас послал? - она снова распрямляется.
Тоже приблизившаяся к сетке Люба замечает, что женщина далеко нестарая, и если приодеть, еще очень интересная, глаза большие, голубые, из-под платка виднеется светлая вьющаяся прядь волос.
- Никто нас не посылал.
- Врете. Вы от него, да? От него?
- Вы имеете в виду зятя? Нет, не от него. Я из милиции.
- Из… Ах, это! Я уже все объяснила: это был несчастный случай.
- Что значит, несчастный случай?
- Она не знала, что эти таблетки очень сильные.
- Кто? Ваша дочь? Что с ней?
- Так вы не из милиции?
- Да из милиции! Только из Москвы.
- А что случилось? Неужели его, наконец, убили? - враждебно спрашивает женщина.
- Послушайте, Ираида Иосифовна, может, мы войдем?
Оказывается, он успел узнать имя-отчество варягинской тещи.
- Что ж… Только я сама ничего толком не знаю.
… - Так, где Снежана? - в доме Стас оглядывается, словно подозревает, что девушка прячется под кроватью.
- В больнице.
- В больнице? - удивляется Люба. - Как в больнице?
- Я же сказала. Она отравилась. Но к счастью осталась жива. Я ненавижу его! Это он довел мою девочку!
- А почему вы говорите, что его должны убить?
- Все они так кончают.
- Они?
- Те, которым деньги дороже людей… Она никого не хочет видеть и ни с кем не разговаривает.
- А с чего вы взяли, что это муж ее довел? -спрашивает Люба.
- А кто? Как приехала из Москвы в тот день, никому ни полслова. Легла и лежала полдня, пока я в магазин не пошла. Прихожу - соседи уж "скорую" вызвали. Анастасия Матвеевна за мукой зашла, а дверь открыта. Как я выходила, так она даже не встала, Снежаночка. А потом к шкафчику, где таблетки, и все, что были…
- Ее спасли, да?
- Спасли.
- И что она сказала? Почему?
- Ничего не сказала и не говорит. Кроме одного: не хочет видеть и слышать мужа. Только бы он ничего не знал, и не приезжал.
- А где находится больница? - Люба смотрит на Ираиду Иосифовну вопросительно.
- Поедете? Мучить ее поедете?
- Нет, я психолог, я хочу с ней поговорить. Может быть, местным врачам она не доверяет, а со мной ей будет легче.
- Вы же из милиции?
- Из милиции он, - кивает Люба на Стаса. -А я… Просто хочу ей помочь. Ей и Олегу Валерьевичу.
- Так это он вас нанял, что ли?! Он?!
- Успокойтесь. Он меня не нанимал, и если ваша дочь, действительно, не хочет его видеть, то он ничего и не узнает.
- Что ж. Поезжайте. Мне дочь ничего не хочет говорить. Как будто и не мать. Вниз по дороге спуститесь, там новый дом трехэтажный. Ворота зеленые. Это и есть больница. Может, матери-то потом откроется, наконец? Я-то ей плохого никогда не желала и не делала. И за Варягина этого замуж не пускала. Мне-то за что ж?
Сев в "Жигули", Стас замечает:
- Вот видишь. Я тебе говорю: что-то не то. Или твой Варягин врет напропалую. Довел жену до самоубийства.
- Да любит он ее! Что я, не вижу? То есть, не чувствую?
До больницы метров двести, не больше. Машину они оставляют у железных ворот. Показав удостоверение, удается добраться до дежурного врача. Суббота, выходной день.
- Вам кого? - спрашивает женщина, прочитав удостоверение капитана Самохвалова.
- Снежану Варягину.
- Снежану? Из милиции? Ну, уж нет!
- Почему?
- Во-первых, она не будет с вами разговаривать. А во-вторых…
- Во-вторых? - вопросительно смотрит на женщину Стас.
- Я вас просто не пущу. Она до сих пор между жизнью и смертью. Не из-за болезни, нет. Организм здоровый, таблеток нужных в доме не оказалось. То есть, нужных для того, чтобы отправиться на тот свет. Повезло. Но она жить не хочет. Есть заставляем насильно, под угрозой того, что через катетер будем кормить. Налицо тяжелая душевная травма. Но она молчит, с психологом не разговаривает.
- Почему, интересно?
- Видимо, это настолько личное, что… Или не может сказать. По причинам, признаться, не совсем понятным.
- Послушайте, - Люба пытается уговорить дежурного врача. - Я не из милиции. Я дипломированный психолог, сейчас подрабатываю… работаю психотерапевтом в поликлинике. В Москве. У меня есть лицензия…
- Вот как?
- Может быть, ей будет проще рассказать все мне? Не местному врачу?
- Что ж… Только милиция не пойдет.
- Хорошо, - Стас присаживается на стул.
А Любу проводят в палату. У девушки большие голубые глаза и светлые, почти белые волосы, а лицо… Белое, как накрахмаленная наволочка подушки, на которой лежит ее хорошенькая головка. И, вправду, Снежка. Белоснежка, заколдованная спящая красавица, которая неподвижно лежит в пещере, в хрустальном гробу.
- Снежана, к тебе пришли.
Никакого движения в ответ.
- Вы идите, я посижу с ней немного, - говорит Люба и остается с девушкой в палате одна. Молчит, собираясь с мыслями. С чего начать? И вдруг девушка сама поднимает голову с подушки:
- Кто вы? Ну, сколько можно меня мучить? -она не кричит, спрашивает это очень тихо и жалобно.
- Я врач - психотерапевт.
- И чем вы мне поможете?
- Разве нет другого выхода? Только лежать здесь, ничего не есть, ни с кем не говорить?
- А что? Что мне делать?
- Это большое горе, да?
- Да.
- Но, может быть, все можно поправить?
- Нет. Это не поправишь.
- Может быть, тебе надо выговориться? Не держать в себе? Снежана?
- Выговориться? Кому? Чтобы весь город знал о моем позоре? Здесь же все друг друга знают! Какую тайну можно скрыть? Какую?
- Позоре? Снежана, может то, что ты считаешь позором не так уж и страшно?
- Нет… Это страшно…
- Я не живу в этом городе.
- А где?
- В Москве.
- Правда. Я вас не знаю. А… почему здесь?
- Твоя мама попросила.
- Мама? Не-е-ет. Это не может быть моя мама.
- А откуда я тогда знаю, что ты в больнице?
- Может, это Олег? Да, это Олег, Олег! Только у него есть деньги нанимать психотерапевтов, у мамы нет! Но откуда он узнал? Откуда?
- Успокойся, все в порядке.
- Если я его когда-нибудь увижу, я сойду с ума… От стыда… Мне с самого начала не надо было этого делать. Надо было найти какой-то способ. Но он мне отказал. Еще и посмеялся. Он тоже знает. Это он сказал Олегу! Он!
- Снежана, успокойся. Никто ничего не знает. Твоя тайна - это по-прежнему твоя тайна. И ничья больше.
- Нет.
- Это страшное… Это касается интимной сферы, да?
- Откуда вы…
- Ты, ведь, любишь своего мужа. Раз ты его оберегаешь.
- Да. Люблю.
- Значит, это был мужчина, который… Он тебя оскорбил. Так?
- Если бы это был только один мужчина! Только один! Но я же хотела как лучше, вы понимаете? Но я не знала, что не смогу такого пережить! Что мне будет и больно, и стыдно, и противно, а потом никогда не пройдет ощущение, что от этого не отмыться всю жизнь. Что бы ни случилось, сколько времени ни прошло, все равно не отмыться.
И тут Любу словно осенило. Варягин что-то говорил о машине жены, кажется, "Жигулях", на которых она въехала в автобусную остановку. В остановку… Так неужели же…
- Это был черный "Мерседес", так? - негромко спросила она.
- Откуда вы знаете?
- Ты попала в ДТП. Они стали тебе угрожать. Сказали, что ты должна отработать… девочка, как я тебя понимаю!
- Откуда, откуда вы…
- Не беспокойся, никто не узнает. Только я.
- Вы что тоже?
- Нет. Пока нет. Но их теперь обязательно поймают.
- Нет! Не надо! Тогда они скажут!
- Успокойся. Тебя никто не будет привлекать, как свидетеля. Но ты должна знать, что эти люди будут наказаны.
- Но как с этим жить?
- Жить надо. Ты права: никому не стоит об этом рассказывать. Только мужу.
- Нет!
- Хочешь, я сама с ним поговорю?
- Нет! Вы его не знаете! Он… Он хороший. Он думает, что это я из-за денег. Но ведь человек может ошибаться? Ведь так?
- Ну, конечно.
- Тогда, с его братом… Я подумала, что он, как Олег. Честный, порядочный. Но потом… Потом я все поняла. Я хотела быть хорошей женой, а получилось…
- Все в порядке. Он простит.
- Он теперь все узнает. Я лежу здесь, и только и думаю о том, что он все узнает. Антон… Он не может не рассказать. Он сволочь! Он обязательно похвастается. Я просила денег. Я пыталась… Пыталась не ходить туда, найти какой-то способ. Нет, я не могу об этом рассказать!
- Хорошо-хорошо. Молчи, девочка.
Люба подумала, что для первого раза достаточно. Чистая, хорошая девочка. Вдруг вспомнилась Вера Бабкина. Да, разные бывают женщины. Она улыбнулась девушке:
- Я приеду к тебе еще раз. Хорошо?
- Да. Но вы же никому…
- Нет-нет. Но ты обещаешь, что будешь есть? Что тебя не придется насильно кормить?
- Хорошо.
- И с мамой поговори.
- Мне страшно. Она такая… Хорошая.
- И ты хорошая. Скажи, что это была ошибка. Что у тебя голова болела, и ты выпила все эти таблетки. Маме хочется думать именно так. Она никогда не станет допытываться, что и как.
- Да-да. Я поняла.
- Вернешься ты к мужу, или нет, но жить дальше надо.
- А меня, действительно, не будут допрашивать?
- Никто ничего не узнает. Отдыхай.
- Да. Спасибо.
Люба оставила девушку одну. Какие же мерзавцы! А она лежит здесь, мучается, переживает. Нет, нельзя требовать, чтобы Снежана давала показания.
В коридоре дежурная женщина-врач уже улыбалась, слушая, как Стас рассказывает очередной анекдот. Еще немного, и того пропустят в палату. Ах, он, дамский угодник!
- Поедем, Стас!
- А как же…
- Иди в машину.
- Женщин надо слушаться, - подмигнул он синим глазом оттаявшей врачихе.
- Это ваш коллега? - спросила та, когда капитан Самохвалов отбыл.
- Не совсем. Это мой жених.
- Ах, вот оно что! Очень интересный молодой человек, между прочим.
- Я заметила.
- Так что Снежана?
- Ей получше. Не будет больше отказываться от пищи, только, пожалуйста, не пытайтесь ее разговорить. У девушки тяжелая душевная травма…
- Я заметила.
- Я приеду еще раз.
- Значит, с вами она поговорила? - в голосе женщины послышалась ревность.
- Ей так проще.
- Вот что значит специалист из Москвы!
- Просто так получилось. Мы с вами еще увидимся.
- Что ж. До свидания.
Стас ходил под кленом с огненно-красными листьями и, нагибаясь, то и дело, подбирал их и складывал в букет.
- Что это ты делаешь? - удивленно подняла брови Люба.
- Не надо думать, что во мне не осталось романтики. На, возьми. Красиво?
- Да, конечно.
- А что это ты такая задумчивая?
- Так. Поехали?
В машине он деликатно молчал, ожидая, когда Люба первая начнет разговор. А она сидела, перебирала огненные листья и пыталась собраться с мыслями.
- Хочешь порулить?
- Что?
- Послушай, это все-таки моя работа. Я должен преступников задержать.
- Но без помощи этой девушки.
- Что так?
- Она больна. Тяжелая депрессия на почве… В общем, неважно.
- А что с ней случилось?
- Если я тебе скажу…
- Скажи.
- Послушай, я должна сесть за руль и проехаться по Москве. Может быть, не один раз… Где ты говоришь, была последняя авария?
- Ты это серьезно?
- Вполне.
- Нет.
- А другого способа нет. Конечно, попадаются и такие, как Вера Бабкина. Для нее это просто веселое приключение. Но есть и другие. И поэтому надо, наконец, действовать.
- А ты уверена, что они на тебя клюнут?
- Я так непривлекательна?
- Ну, если приодеть и накрасить…
- К тому же есть еще и Люся. И есть любитель рыжеволосых пухленьких женщин.
- Ее ж вся Москва в лицо знает!
- Ты думаешь, эти подонки смотрят по субботам кулинарное шоу?
- Не думаю, но "Игру на вылет" могли смотреть.
- Ты слишком высокого мнения об их интеллекте. И вообще: мне надо зайти сегодня к Варягину.
- Я Понимаю. Хочешь помирить его с женой.
- Только не думай, что…
- Не думаю. Не трону я эту Снежану. Как она вообще попала в такую историю?
- Не хотела для мужа лишних проблем.
- Значит, к покушениям на Варягина она не имеет никакого отношения?
- Она уже с августа в больнице!
- А причина всех этих чрезвычайных происшествий не та, что я предполагал, когда сюда ехал.
- А что ты предполагал?
- Что у них с мужем произошла крупная ссора и кто-то решил за нее заступиться. Что есть некий мужчина, который хочет и вдову (если Варягин умрет), и квартиру вдовы. Или что там у нее есть?
- Ничего. Ты сам все видел. Снежану мать одна растила, у них дом, далеко не новый, денег, судя по всему, больших нет. А варягинская трехкомнатная квартира… Она уйдет за долги.
- Может, наследство? Мы никогда всерьез не думали о наследстве.
- От кого наследство-то?
- Как от кого? Ты меня удивляешь, подруга! От богатого дядюшки, разумеется! Олег Валерьевич - старший племянник, а кроме него и брата других наследников нет. Черт! Как я сразу не додумался! Его брат!
- Антон?
- Ну да! Вот у кого мотив, так мотив! Надо бы справиться о состоянии здоровья любимого дядюшки. И что в завещании. Деньги - вот за что надо было браться с самого начала! А я, дурак, все отрабатывал версию убийства из мести, потом из ревности.
- Ты забываешь, что подозреваемый уже в тюрьме.
- Ну да. И улик предостаточно. А если завтра этот Варягин на воздух все-таки взлетит? Что там у нас уже было? Яд, нож, бомба в автомобиле. Что дальше? Пистолет? Здесь трудно ошибиться. Похоже, что четвертая попытка будет самой удачной. А эта Лариса…
Он выругался, и Люба поморщилась:
- Можно без мата?
- Ох, какие мы чувствительные! Между прочим, у нее есть любовник. У Ларисы. Смазливый молодой человек с жилищными и материальными проблемами. Может она с ним жить, когда брат, накачанный до одури наркотиками, дежурит ночами под дверью?
- На самом деле ее тоже можно понять. Девушка хочет устроить свою личную жизнь. Как разменять маленькую однокомнатную квартиру на две? Никак. Две комнаты в коммуналке? И то, если повезет.
- Черт бы побрал этот вечный квартирный вопрос!
- У нас-то с тобой все в порядке.
- На что ты намекаешь?
- Тебе все равно неудобно жить с родителями и семьей сестры. Я не настаиваю на браке, но…
- Давай отложим этот разговор. Хочешь за руль? Раз уж ты собралась преступников ловить, разъезжая по городу на машине…
- Значит, ты не против? Если нет другого выхода. Я не о браке, а о ловле преступников.
- Но для начала надо выяснить подробно, как они выглядят. Для этого желательно иметь показания не одной свидетельницы, и не двух. Как минимум трех - четырех, потому что они могут путаться. И хорошо бы иметь свидетельницу с фотографической памятью и трезвым взглядом на жизнь. Минимум эмоций, максимум информации. Кстати, мы воспользовались твоим советом и дали объявление в "Дорожном патруле"… Как думаешь, можно считать поездку удачной?
Люба промолчала, вспомнив Снежану. Стас все равно не поймет. Для этого надо родиться женщиной.
Вечером она звонила в квартиру Олега Варягина, прикидывая, как бы поделикатнее начать разговор с ним. Снежана права: простить такое трудно, даже любимой женщине. И даже в случае полного прощения впоследствии все равно могут возникнуть скандалы. Когда люди раздражены и злятся друг на друга, они, не стесняясь, бьют в самое больное. А Снежана - натура тонкая, чувствительная. Может, им вообще не надо сходиться, Варягину и Снежане? Что было, то было, а любовь… Проходит и любовь. И боль проходит.
Звонок.
- Вы?!
Он стоял на пороге, какой-то расстроенный, или раздраженный? Люба никак не могла уловить настроение Олега Варягина.
- Случилось что-нибудь?
- У меня гости. Заходите.
"Брат?" - тут же подумала Люба. Но человек, сидевший в гостиной, был немолод. Глубоко посаженые глаза, будто выщипанные и почти незаметные брови, череп с залысинами, причем редкие пряди зачесаны так, чтобы это скрыть, но получается еще заметнее. Люба сразу почувствовала неприязнь.
- Варягин Владимир Иванович, - привстал с дивана гость и протянул руку Любе.
- Очень приятно, - она чуть тронула сухие, горячие пальцы.
- Я слышал, вы консультируете моего племянника? У него что, серьезные проблемы?
- Проблемы у него материального характера, -сухо сказала Люба.
- А еще Любовь Александровна занимается расследованием, - усмехнулся Олег Варягин.
- Расследованием? - сразу напрягся гость.
- Любовь Александровна, а, ведь вы скрыли от меня, что ваш муж - опер.
- Он мне не муж, - ляпнула она, застигнутая врасплох. И тут же подумала: "Корова! Еще и биографию свою расскажи!"
- Ах, да! Я вспомнил! - прищурился Олег. -Вы сказали при первой встрече, что есть какой-то Стас. Как же, как же! Станислав Владимирович Самохвалов! Капитан милиции! Беседовали не раз, не скажу, что получил от общения удовольствие.
- Давно вы об этом знаете? - спросила Люба. -О том, что я, что мы…
- Мы же в одном доме живем. Я не собирался наводить о вас справки, но задуматься над тем, почему он так часто заходит в тот подъезд, где… Словом, узнал.
- Почему же не сказали?
- А зачем? Я привык людям верить. Если он читал мои откровения, так что ж. Я ни на кого не клеветал, напротив, старался оправдать. А что касается Ларисы…
- Он не читал.
- Мне все равно. А зачем вы пришли?
- Хотела поговорить с вами.
- Я, пожалуй, пойду, Олег, - поднялся Владимир Иванович.
- Как же? А чаю? А о делах?
- Какие могут быть дела? - махнул рукой Варягин старший. - Квартиру надо продавать. Я хорошую цену дам, Олег.
- Далась вам всем моя квартира! Я сам в ней хочу жить, неужели непонятно?! Сам! Я столько денег сюда вложил!
- Я компенсирую.
- Я жил здесь со своей женой! С любимой женой!