- Обойдемся и без твоего согласия. Сейчас нам должны выдать телефонный номер того притона. Если повезет.
Десять минут, пятнадцать. Все это не так быстро. А меж тем время идет.
- Стасик, тебе выпить налить?
- Отстань.
- Коля, теперь понятно, почему я с ним развелась? Красивая женщина предлагает свое общество, а он…
Звонит мобильник.
- Да?
- Стас, ну как? - Это Людмила.
- Ты где?
- Все там же, на шоссе. Не знаю, куда мне ехать.
- Куда ехать?
От страха за Любу и у него мозги размякли. Ведь можно уже двигаться в южном направлении, туда, где ждет на своей машине Людмила, а адрес получат по дороге! Если повезет.
- Оставайся там. Или еще лучше: двигай домой. Поняла? Все.
- Но…
Главное, что можно уже действовать. Не сидеть и не ждать, что хуже всего, а предпринимать какие-то шаги.
- Старший лейтенант Анечкин - собирайся. Выезжаем.
- А я? - вскакивает Эльвира.
- Как нога? - зло спрашивает он. - Уже прошла?
Телефон звонит, когда машина с опергруппой уже едет по кольцевой.
- Записывай телефон…
- Есть! Спасибо! Скоро узнаем адрес.
- Перезвони потом.
- Хорошо.
Добравшись до южной окраины, он уже точно знает, куда нужно ехать. Компьютерная связь их подвела. Нет ничего проще, чем по номеру телефона установить адрес. Повезло, что Градов и Драйвер - приятели. Если бы не его хакерское прошлое, кто знает, чем бы все закончилось. А теперь остается только изо всех сил давить на газ.
Людмила стоит на обочине возле "Гольфа" с включенной аварийкой, и провожает глазами проносящиеся по трассе машины. Стас командует водителю:
- Притормози-ка.
- Стас! - кидается к нему Апельсинчик. -Я не знаю, куда дальше.
- Я знаю. А ты двигай домой. Все. - Он садится обратно в машину, зло хлопает дверцей.
- Ну, уж нет, ваш-то "жигуль" я ни за что не упущу, - бормочет Люська, пристраиваясь за оперативниками.
- Вот курица! - ругается Стас, заметив, что следом едет ее "Гольф". - Ну почему бабы такие дуры?
- Знакомое лицо, - говорит старлей Анечкин. -Кто это?
- Телеведущая. Людмила Иванова, - хмуро отвечает он.
- Да ты что?! Это которая в прямом эфире макароны варит?
- Как видишь, надоели ей макароны. Хочет чего-то погорячее. Пулю в лоб, например.
- Слушай, а она замужем?
- Замужем. А что?
- Ну, жена - телеведущая это круто. Уж, было, хотел попросить, чтоб познакомил.
- Без шансов. Зачем ей муж - мент?
- Как это зачем? Не видишь - женщина непременно хочет участвовать в каком-нибудь расследовании. Так организуем!
- Одна уже участвует. Знать бы еще, что с ней…
…Это место напоминает Любе обычный подмосковный санаторий, каких в окрестностях столицы немало. Когда-то мама доставала профсоюзную путевку, и удалось целый месяц прожить в лесу, в тишине, не думая ни о работе, ни о готовке, ни о мытье посуды. Только тот санаторий был победнее: забор не такой высокий, корпуса длинные, двухэтажные, а не современные аккуратные коттеджи из красного и белого кирпича. Здесь красиво и тихо, везде насажены высокие ели и воздух пахнет вечерней свежестью и хвоей.
Ее отводят в один из домиков, отпирают ключом номер на втором этаже:
- Здесь можешь переодеться и шмотки оставить.
Дверь парень, равномерно двигающий челюстями, на ключ не запирает, но изнутри тоже невозможно закрыться. Если только тяжелый предмет мебели к двери приставить. Она оглядывается: двухместный номер, пара кроватей, журнальный столик, два кресла. Кресло? А не маловато ли для того, чтобы забаррикадироваться? Может, проще в окно выпрыгнуть? Решеток на окнах нет. Люба снимает плащ, бросает его на кровать и идет проверять крепость оконных рам.
За окном красивый пейзаж: все те же высокие, стройные ели, а над их верхушками глубокий черный бархат осеннего неба украшен мелкими стразами далеких звезд. Внизу стоит какая-то машина. Охрана? Людей возле коттеджа не видно. Если бежать, то в лес. А дальше что? Неизвестно, далеко ли отсюда и в каком направлении находится ближайший населенный пункт. Не хватало еще в лесу заблудиться! Что ж, лучше умереть от голода и холода, чем…
Люба идет в ванную комнату. Может, там дверь крепкая, можно запереться? Да-а-а… Если это и санаторий, то дорогой. В ванной комнате современная душевая кабина из пластика, чисто, голубой кафель вылизан просто до блеска, накрахмаленные полотенца и салфетки сложены аккуратной стопочкой. В зеркале Люба видит свое испуганное лицо. Негромкий стук в дверь номера, и, не дожидаясь ответа, в комнату кто-то вваливается:
- Эй? Ты где?
Она выходит из ванной:
- Я хотела подкраситься. В чем дело?
- Расслабиться хочешь?
- То есть?!
- Ты что пьешь? Водку, джин, мартини?
- Ви… вино.
- Шампанское для начала? Тебе какое, сухое, полусухое? Я принесу.
- Я вообще не хочу пить!
- Послушай, а чего ты так нервничаешь? Может закурим?
Она понимает, что надо вести себя естественно. Попала, так попала.
- Давай.
- Сигарету?
- Да.
Процесс курения сближает, надо снова попытаться войти с ним в контакт. Люба берет протянутую сигарету и неумело прикуривает. Парень тоже затягивается и уверенно располагается в одном из кресел.
- Тебя как зовут?
- Любовь Александровна, - от сигареты во рту становится противно, едва набрав в рот, Люба тут же выдыхает едкий дым.
- Александровна, ха! - хмыкает парень.
- Что тебе не нравится?
- А кем работаешь?
- Психотерапевтом.
- Это круто! Черт, а? Сама себя и полечишь.
- В смысле?
- А то попалась тут одна психованная, так с крыши сиганула. Хорошо, зима была, снегу навалило. В больницу отвезли.
- Сейчас осень. Снега нет.
Он хочет что-то ответить, но в кармане верещит мобильный телефон. По кратким "да" и "нет" Люба пытается прочитать свою судьбу.
- Ладно. Перекурили, и будет, - поднимается он, закончив разговор. - Пойдем, что ли?
- Куда?
- С гостями познакомлю.
Люба понимает, что надо тянуть время. В любом случае, Люська сообразит позвонить Стасу. А адрес? Как он узнает адрес, если машина подруги безнадежно отстала на трассе? Нет, о плохом думать не надо. Они наверняка уже подъезжают к санаторию.
- Что, так сразу?
- То есть?
- Я себя еще в порядок не привела.
- Ничего, там приведут.
- А кто эти гости?
- Солидные люди… А зря ты выпить отказалась.
Люба тоже теперь думает, что зря. Коленки подгибаются, когда она спускается по лестнице на первый этаж. Все тихо, на территории санатория безлюдно. Возле одного из коттеджей стоят две дорогие иномарки, но около них - никого.
- Куда мы идем?
- В бассейн.
- Послушайте, я купальник с собой не взяла.
- А он тебе нужен?
Чертов флегматик! Раскачать его невозможно. А если побежать?
- Нам туда, - парень тычет пальцем в одноэтажное здание, над крышей которого поднимается ароматный дымок, жгут то ли ель, то ли сосну. При этом он придерживает Любу за плечо, и она понимает, что избавиться от парнишки не так-то просто. Бежать? Ха-ха!
Войдя в дверь, она натыкается на женщину лет пятидесяти, одетую в спортивный костюм.
- Марь Иванна, выдай даме простыню и прими шмотки, - командует парень.
- Да вы с ума сошли?! - содрогается Люба.
- Предлагаешь мне самому тебя раздеть? Это мигом! А хочешь, другана позову? Чтобы не скучно было.
- Куда идти?
- За мной, - приветливо говорит Марь Иванна.
- Вам что, хорошо платят? - спрашивает Люба, идя за ней следом в женскую раздевалку.
Марь Иванна молчит.
- Послушайте, здесь есть телефон? Или другой выход? Я хочу уйти.
- Как вы мне, проститутки, надоели! - неожиданно высказывается провожатая. - То телефон вам, то крэм, то бутылку водки.
Она так и говорит: "крэм". Потом швыряет Любе в лицо простыню:
- На!
- Послушайте, я из милиции.
- Да хоть из Кремля! Везде вы одинаковы. Шлюхи.
- Сюда сейчас мои коллеги приедут.
- И энти тоже. Эта дверь в бассейн, эта в сауну. Там тебя уже ждут. Поняла?
Она уходит, Люба разворачивает простыню. Значит, надо все с себя снять, завернуться в простыню и идти в сауну. Хоть так, не голой. Как там она сказала? Одна дверь в сауну, другая в бассейн. А третья в коридор, откуда пришла. Люба открывает ее и высовывает голову. Ее старый знакомый, все так же флегматично перекатывая языком во рту жевательную резинку, интересуется:
- Что, без меня никак?
В раздевалке Люба снимает с себя брючный костюм, потом Люськину праздничную блузку из бутика. Зря старалась, подруга, здесь не пригодится твой наряд. Так, теперь белье. Сложить стопочкой на видном месте, может, еще понадобится. Завернувшись в простыню, она с минуту стоит перед двумя дверями. Одна в сауну, другая в бассейн. Другого выхода отсюда нет, в коридоре охранник. И зачем надо было до этого доводить? От страха какое-то безволие парализовало, словно сильнодействующее лекарство: делать то, что говорят и ждать, когда все кончится. Когда-нибудь это же кончится?
И, подумав, Люба идет в бассейн. Прямо в туфлях, так и не решившись разуться. Там, в бассейне, должно быть, еще Никого нет, все в сауне, дожидаются даму. А вот другой выход может быть и есть. Ниша перед дверным проемом заполнена водой, надо наступить туда, прежде чем оказаться в бассейне. Люба, как есть, в туфлях, наступает в воду. Хорошо, что хоть теплая.
В самом помещении, где находится бассейн, прохладно. Первым делом Люба замечает третью дверь. Вторая, та, что рядом, должно быть ведет в мужскую раздевалку, а вот третья…
- Третья ведет в спортзал, - негромко говорит мужчина, появившийся из мужской раздевалки. Он в одних плавках, цветных, похожих на семейные трусы, и Люба первым делом смотрит не в лицо ему, а на тощее, бледное тело.
- Кстати, вас с новой прической и не узнать, Любовь Александровна, - замечает владелец "семейных" плавок.
- Варягин! - громко ахает Люба. - Владимир Иванович Варягин!
И тут до нее, наконец, доходит и другое. Она вспоминает две фотографии в рамках, портрет рыжеволосой пухленькой женщины, матери Олега.
- "Синяя Борода"!
- Ну и где милиция? Далеко? Или вы ведете частное расследование?
- Я…
- Вы хоть соображаете, во что вляпались? Отсюда вас теперь живой не выпустят.
- Я…
- В чем дело? - интересуется толстый мужик, выплывший из мужской раздевалки. -Мы там все даму ждем, а она уже кого-то развлекает!
- Эта дама из милиции, - усмехается Владимир Иванович.
- Из… О, черт!
- Сауна с девочками отменяется. Скажи, чтобы разъезжались. Не стоит светиться.
- Да хрен их сюда кто пустит! Милицию!
- Сами войдут. Проблемы нужны?
- Как войдут, так и выйдут, - морщится толстый мужик. - Сейчас позвоню, кому надо, и…
- Сюда приедет моя подруга, она телеведущая. Хочет сделать программу про эту сауну и про ее клиентов, - соображает вдруг Люба, что надо сказать.
- О, ё-мое! Вот этого нам не надо. Не люблю журналистов! Черт! В такую даль тащился! И что? Развлекся, называется! С ментами!
- Мы с Любовью Александровной сейчас поговорим и все выясним. Как получилось, что она здесь, и что за этим последует, - напряженно говорит Варягин. - Как там в сауне? Жарко?
- Парок, что надо!
Толстый мужик поспешно скрывается в мужской раздевалке.
- Прошу! - Владимир Иванович Варягин предлагает Любе пройти туда же.
- Нет!
- Стесняетесь?
- Послушайте, я никому не скажу.
- О чем?
- О вас. О ваших… Зачем вам его квартира?
- Кого? - напряженно спрашивает Варягин.
- Племянника. Вы знаете, что Антон погиб?
- Вот об этом мы тоже поговорим.
- Вы сами дали ему пистолет?
- Проходите, - и он довольно грубо подтолкнул ее в спину.
Пока они препирались, в мужской раздевалке остался только толстый мужик, поспешно застегивающий на огромном животе молнию брюк.
- Волшебник Изумрудного города, - вдруг вырвалось у Любы. - Откуда? С Урала?
- Они за нами давно уже следят! - по-бабьи взвизгнул "Волшебник". - У меня ж выборы скоро!
- Ничего, изберешься, - неприятно усмехнулся Варягин.
- Да мне любая огласка, это во! - толстый полоснул ребром ладони по горлу. - Если эта дамочка притащила свою подружку - телеведущую…
- Дамочка никому ничего не скажет, а ты успеешь уехать.
- Послушай…
- Пять секунд. Это ключи от сауны?
- Вроде.
Варягин взял со стола связку ключей. Люба почувствовала толчок в спину.
- Прошу.
- Куда?
- Вам надо погреться. Здесь слишком прохладно.
Она открывает дверь помещения, из которого тянет ароматным дымком. В небольшой, отделанной янтарным деревом комнате отдыха накрыт роскошный стол. Напитки, закуска, самовар с целым набором расписных глиняных чашек. Словно гостеприимный хозяин, Владимир Иванович распахивает перед ней дверь жарко натопленной сауны:
- Нам с этим господином просто необходимо остаться наедине. А потом займемся вами.
Для женщины, на которой нет ничего, кроме простыни, обращение даже любезное. Может обойдется?
Люба шагнула через порог прямо в туфлях. Дверь за ней захлопнулась, в замке повернулся ключ. Первым делом надо оглядеться. И что это? Никогда раньше не парилась в сауне, не любительница. Небольшое помещение, пахнет нагретым деревом, три ступеньки, на самой верхней из которых самый настоящий ад. Жара. Отвратительная, пахнущая смолой жара. Она осторожно присаживается на первую ступеньку. Ему всего-то надо закрыть за ней дверь на ключ. И все. Через несколько часов можно умереть, задохнувшись в этом аду.
Туфли мокрые, ноги пока еще находятся в приятном холодке. Надолго ли хватит? В целом, пока терпимо, только на шее что-то больно жжется, и, сообразив, Люба снимает золотую цепочку. Через некоторое время ее тело покрывает обильный пот. Сколько можно так выдержать? Душно. Откроется эта дверь когда-нибудь или нет? Откроется, или…
- Выходите.
Он в раздевалке один. Оделся, а она все так же в простыне. Хочется сбросить и ее, так невыносимо жарко.
- Хотите холодный душ?
- Хочу.
- Расскажите, что вам известно.
- Кому это вам?
- Милиции.
- Я не…
- Бросьте. Мой племянник достаточно ясно тогда выразился. Так что?
- Вы обмениваетесь информацией в чате. На сайте "Досуг в сауне". Ваш псевдоним - Синяя Борода. Скажите, вы что, любили его мать?
- Да вам-то, какое дело?! - неожиданно срывается Варягин. - Я мог все изменить, понимаете, все! Но родился Олег. Она еще могла уйти от моего брата и выйти замуж за меня. Но когда поняла, что беременна… Все было кончено. Этот ребенок просто убил меня. Просто убил. У меня тогда ничего не было, ничего. Если бы тогда свалился этот огромный выигрыш… Деньги, за деньги можно купить все. Но я опоздал. Она теперь погибла. А этого ребенка я с самого начала возненавидел.
- Но ведь к Антону вы относились нормально. Он же тоже не ваш сын.
- Не мой. Антон - это уже не то. Все было давно решено. Я ненавижу Олега. Я всегда хотел, чтобы он умер.
- Но убить вы его решили не из-за этого.
- Убить? Я убить?
- Вы сказали Антону, что смертельно больны, а завещание написано на его брата, потому что он старший. Антон не мог этого пережить. Он очень рассчитывал на ваши деньги. А ненависть к брату вы воспитывали в нем с детства. Вы хотели, чтобы Антон сел в тюрьму, да? Снотворное, которым пытались отравить Олега, тоже вы ему дали? Как и пистолет? А потом сказали бы, что он сам взял, да?
- Замолчите!
- Вы хотели, чтобы Антон сел в тюрьму, чтобы не мешался под ногами. Его руками убрать старшего племянника.
- Хватит.
- Снежана была здесь, в этой сауне. Все на ваших глазах. Она может сделать для вас что угодно, лишь бы никто не узнал. Ни ее муж, ни мать, ни жители маленького города, где каждый человек на виду. Так ради чего все? Что вы от нее хотели? Чтобы не появлялась больше в Москве? Чтобы исчезла? Или держать в постоянном страхе? Довести в итоге до самоубийства? Так?
- Вы никуда отсюда не уйдете! Никуда!
- Я догадываюсь, зачем все это. Деньги, огромные деньги. Неужели же вам мало?
- Кто… - хрипло выдавил он. - Кто еще знает?
- Разве вы бедный человек?
- Это мои деньги. Понимаете? Мои… Я знал, что судьба еще раз подарит мне шанс. Если упорно добиваться. Это мое. Только мое… Почему он до сих пор жив?
- Ирония судьбы. Ну не хочет она, чтобы умер хороший человек Олег Варягин.
- Хороший? Ха-ха! Хороший! Кто еще знает? Этот ваш… Знает?
- Знает, - уверенно соврала Люба.
- Убью… Его тоже.
- Ну, это с женщиной справиться легко. Тем более, вы привыкли убивать чужими руками…
- Вперед!
Он снова толкнул ее к двери в сауну.
- Я еще не все сказала.
- Туда! Иди!
Люба боялась отпустить руку, придерживающую простыню. Он сильнее, к тому, же всегда может позвать охранника. Была бы одетой, можно было бы еще сопротивляться. А в одной простыне… И, зажмурившись, она переступает порог. Снова жара.
Кто придумал эти проклятые сауны? Самые настоящие садисты! Сколько можно выдержать в таком аду? И смерть не из приятных. Медленная, мучительная смерть. Может быть, она зацепила его своими последними словами? Захочет узнать о том, что ей еще известно и выпустит. Надо было сказать, что Стас знает про все. Так она же так и сказала! Мысли уже путаются в голове. Что говорила, а что нет, уже не важно. Воздуха, не хватает свежего воздуха. Свежего, а, главное, прохладного… Воздуха…
- Жива?!
- Стас?
- Как ты? Выходи отсюда! Скорее!
- Я… не могу.
Он выносит Любу на руках, и через мгновение она уже изо всей силы вдыхает воздух, прохладный воздух. Уф! Стас, придерживая Любу за спину правой рукой, чтобы не упала, левой включает душ и, прямо в простыне сует ее под холодную воду.
- Моя… Одежда моя…
- Где?
- Там. В женской раздевалке.
- Сейчас принесу. Ты стоишь на ногах?
- Да, кажется, да. Стою. А…
- Не переживай, я дверь закрою. Никто не войдет.
Минут через десять он с трудом вытаскивает Любу из-под душа.
- Не надо. Я лучше здесь.
- Ты простудишься.
- Знаешь, я летом никогда больше не поеду на юг.
- Люба.
- И не буду загорать. Это ужасно!
- Люба.
- Оставь меня здесь. Водичка такая холодная-холодная.
- Да приди ты в себя! В конце концов, сама виновата! Надо было все рассказать.
- А где… Где твоя бывшая жена? Что-то не вижу ее здесь. Эльвира? Ты где? Почему я сегодня здесь одна?
- Быть может, оденешься, - хмуро говорит он. - Простыня вся мокрая.
- Можно я пойду на улицу прямо в мокрой простыне?
- Можно я тебе нашлепаю по одному месту? А если бы нам так не повезло? Если бы Градов не знал этого Драйвера?
- Какого Драйвера?