Это сейчас, когда он купил трехкомнатную квартиру, я начинаю понимать, что друг-то меня по крупному нагрел. Сколько их было, этих Борисов Михайловых? На одного повесили десять штук, на другого десять. Убытки сами можете посчитать. Фирма-то в кризисе не из-за одной моей нерасторопности, здесь еще и мои сотрудники причастны, которым без оглядки верил.
А Михайлова я тогда уволил, причем, не выплатил ни зарплату за последний месяц, ни выходного пособия. Долг выколачивать не стал, списал на убытки. Да еще посчитал себя добрым человеком. Оно понятно: другой бы хозяин на моем месте послал бы крутых парней выколачивать украденные деньги, а я человека пожалел.
Борис зашел ко мне как раз за день до того, как умер его шурин. Я открыл дверь, и первое что услышал, было:
- Сказали, что у вас большие неприятности? Могу я чем-нибудь помочь?
Ну, что вы на это скажете? Дорого бы я дал, чтобы услышать эту фразу от кого-нибудь из своих так называемых друзей! А сказал ее человек, которого я очень сильно обидел. Я, разумеется, спрашиваю:
- Зачем пришел? Порадоваться моим несчастьям?
- Нет, - говорит, - помочь хотел.
- А ты что, - спрашиваю, - разбогател?
- Нет, не разбогател. Но если продать что-нибудь хотите, квартиру или машину, могу найти хорошего покупателя. К тому же у меня тетка полгода назад умерла. Наследство небольшое, участок десять соток с домиком километрах в пятидесяти от Москвы, но если надо…
Участок у него с домиком! Десять соток! Ну, откуда такие берутся? Я вот что думаю: не хотел ли он усыпить мою бдительность? Ведь после этого предложения я его, как вы сами понимаете, в дом пригласил, и чаю предложил. Была ли у него в руках сумка? Кажется, была. Кто же нынче с пустыми руками ходит? Оставался он один на кухне? Оставался. Зазвонил телефон, и я минут десять разговаривал в соседней комнате с одним из своих кредиторов.
Хотя, знаете, этот человек, то есть не кредитор, а Борисов, стал мне вдруг удивительно симпатичен. Может, это я такой легковерный? Но лицо у него такое… Сам не знаю, как это объяснить… Есть такая порода людей. Словно не из мира сего. Кидают их все, почем зря, а они все лезут со своей помощью. Знаете, что мне сказал этот Борисов?
- Вы мне когда-то поверши, на работу взяли. Вы человек хороший, потому и в наговоры верите. А хорошим людям надо помогать.
Это я-то хороший? Ха-ха! А теперь, выходит, что через меня этого Борисова еще в милицию затаскают! Выходит, нельзя людям помогать? Тебе же и откликнется? Не хочу я его подставлять, понимаете вы? Не хочу. Но в то, что кто-то из остальных людей, заходивших ко мне в ту неделю, мог захотеть меня убить, не верю тоже.
Во-первых, заходила женщина, с которой у меня когда-то был… роман? Любовь? Ну, не знаю. Любовь - это когда дело до постели доходит, я же, как это ни смешно, верный муж. А она меня долго добивалась. Эта женщина - одна из моих сотрудниц. Кстати, она до сих пор остается на работе, и я вижу ее каждый день.
Догадываетесь, зачем она приходила? Считается, что если от человека ушла жена, то он готов кинуться на грудь к первой женщине, которая его пожалеет. Но я не кинулся. Понимаете, не люблю я ее. Хотя, красивая женщина, умная, мужчинам, наверное, нравится. Но что-то в ней есть такое… Холод, да. Если и любит, то любит слишком уж расчетливо. Мол, ты теперь должен переехать ко мне, мы поженимся, рассчитаемся с долгами, откроем новую фирму, и будем вместе зарабатывать деньги.
Я так понял с ее слов, что такие мужчины, как Олег Варягин на дороге не валяются, нужно пользоваться моментом и устраивать свою личную жизнь. Ну и кого она хочет из меня сделать? Короче, дама ушла ни с чем, и уже не в первый раз. Говорят, нет ничего страшнее оскорбленной женщины. Да, я был в тот день слишком резок, но не могла же она… Нет, об этом не хочется и думать!
Потом ко мне зашел брат Антон. Я ждал его, и, если честно, ждал с деньгами, или с каким-то конкретным предложением. Ведь мы же братья! У него жена богатая. Он спросил только, не наладились ли мои дела. А как они наладятся, если никто не хочет помочь? Как?! Помните фильм "Обыкновенное чудо"? Так вот я сейчас в положении жены короля, которую душили, а тот стоял рядом и говорил: "Потерпи, может, обойдется". Так же сейчас поступают и мои родственники и друзья, причем все без исключения. Я умираю, а они стоят рядом и уговаривают потерпеть, но помочь никто не хочет. Брат Антон, например, сказал, что своих денег у него нет, только деньги жены, а дядя в последнее время стал очень прижимист. Зашел же он глянуть на мою квартиру. Мол, если решу продавать, то они с женой подумают. Ну уж нет! Ни от него, ни от дяди мне таких денег не надо. Никогда и ни за что. Я прекрасно знаю, что свои в таком деле хуже чужих. По-свойски купят по дешевке, так уж устроен мир. Чужих можно и нагреть, и денег с них больше спросить, а свои прекрасно знают, что сколько стоит. Лучше уж пусть мне Борисов покупателя поможет найти.
Так это я говорил про брата. Еще заходили бывшие сотрудники, трое, или четверо, точно не помню. Выражали сочувствие, но, кажется, просто зондировали почву: что и как. Хорошую работу найти трудно, а я, вроде бы, никогда никого не обижал. Эти просто выжидают: выкрушится Варягин или не выкрутится. Помочь не хотят, но сторожат, словно псы голодные, и на всякий случай поддерживают контакт. Слова сочувствия денег не стоят, но потом всегда можно сказать: в это тяжелое время мы были с тобой, а не против тебя.
Насыпал ли я в бытность их шефом кому-то соли на хвост? Так сразу и не припомнишь. Вы же прекрасно понимаете, что у сотрудников всегда есть повод обижаться на хозяина. А ты крутишься как белка в колесе, и многие обиды просто не замечаешь…
Вот, собственно, и все. Да, зашел тот самый бывший друг, который после развала фирмы купил себе трехкомнатную квартиру. Кстати, я спросил его: на какие деньги? Замялся, начал что-то плести про жену, про ее работу, ее родню. Я под конец в лоб спросил: а виновен ли Миша Борисов и ему подобные? Дал понять, что обо всем догадываюсь, и еще пошутил, что знаю теперь, к кому присылать кредиторов. Мол, вот они, ваши денежки: вложены в квартиры сотрудников. С них и собирайте долги. Надо сказать, что бывший мой друг испугался страшно. Значит, точно не чист на руку.
Вот теперь точно все. Потом пришли вы.
Так что вы, уважаемая Любовь Александровна Петрова, думаете обо всем об этом? Знаете, у меня на милицию мало надежды. Я надеюсь только на себя, но мое мнение субъективно. Я хотел бы, чтобы кто-то проанализировал ситуацию со стороны, так сказать, извне. Сдается мне, что вы человек умный и наблюдательный. Помогите мне разобраться с этим делом. Клянусь, что я умею быть благодарным. Да, сейчас дела мои плохи, но придет момент, и я вам тоже смогу чем-нибудь помочь.
Жду ответа с нетерпением.
Остаюсь с неизменным к вам уважением
Варягин Олег Валерьевич.
Люба задумалась: что ответить на это? Проще всего показать сообщение Стасу. Но Варягин милиции не верит. Если его спугнуть сейчас, замкнется в себе окончательно, тогда из него слова не вытянешь. Так и будут гонять друг друга по кругу: Варягину предъявить обвинение нельзя, поскольку улик не хватает, а помочь следствию он не хочет. Может, не хочет потому, что надеется, что следующая попытка будет удачной? Так почему все-таки его хотят убить?
И Люба решила никому ничего пока не говорить. Все равно следствие сейчас разрабатывает версию Борисова. С него-то и надо начинать, это уж точно. Человек мог затаить злобу, и теперь, когда враг беззащитен, рассчитаться с ним.
…Но когда Стас пришел вечером с работы, разговор пошел совсем не о Варягине.
- Дождались! - хмуро сказал он.
- Случилось что-то?
- Случилось. Еще одна жертва охотников за содержанками.
- Да ты что?! Заявление об изнасиловании подала?
- Если бы! Девушка сама не знает, чего хочет. С одной стороны, ей не к кому обратиться за помощью, одна в чужом городе, родных - никого, а с другой, она не хочет, чтобы ее муж узнал подробности. То есть, не хочет, чтобы он вообще что-то узнал. Я пленку принес. Если хочешь послушать…
- Ты же против моего участия в расследованиях?
- Я хотел услышать мнение профессионала. То есть психолога. Мне же надо ее на заявление раскрутить, а она слезы льет и никакой бумаги писать не хочет. Впрочем, послушай сама.
Они со Стасом сидели на кухне, Люба смотрела на остывающий в чашке кофе, и слушала рассказ девушки:
- …Вера Владимировна Бабкина. По мужу. То есть, это фамилия моего мужа - Бабкин. Владислав Федорович Бабкин, коренной москвич. А я родилась в Ельске, в тысяча девятьсот восьмидесятом году. Несколько дней назад вышла замуж… Только умоляю! Ничего ему не говорите!
- Где ваш муж сейчас?
- На работе. Он целыми днями на работе.
- А вы чем занимаетесь?
- Пока ничем (громкий всхлип). Домашним хозяйством. Я закончила институт в этом году. Получила диплом.
- По специальности?
- Работник культуры.
- Почему на работу не хотите?
- О! (снова громкий всхлип) О! Так тяжело найти хорошую работу без постоянной регистрации, без связей, с таким образованием. Ну, сколько сейчас получают работники культуры? Смешно сказать! А надо, чтобы хватало на оплату съемной квартиры, на еду и на одежду Ведь надо же модно одеваться… Это если он меня бросит… А если узнает, то непременно бросит…
- Успокойтесь, пожалуйста.
- Вы должны их найти как можно быстрее. Мы с мужем послезавтра улетаем в свадебное путешествие. На две недели. Ему надо было разобраться с делами до отъезда. Ну, вы понимаете… (Девушка перестала рыдать, заговорила громко, торопливо). А теперь у нас билеты. Конечно, пока мы за границей, они меня не достанут. Я сказала, что послезавтра вечером приеду, но послезавтра вечером я уже буду…
- Погодите, погодите, давайте по порядку. С чего все началось?
- Я врезалась на шоссе в черный "Мерседес". Они велели отработать долг… Ну, натурой. Я приехала вечером по указанному адресу, мне открыл дверь парень, ну, знаете, весь такой… Крутой, как говорят. Потом меня куда-то повезли. За город, кажется. Я, естественно, была напугана и мало что соображала. Было уже темно, а двое здоровенных парней буквально зажали меня на заднем сиденье машины.
- "Мерседеса"?
- Нет, кажется, это был не "Мерседес". Хотя, тоже что-то большое, черное…
- Вы плохо разбираетесь в машинах?
- В машинах я разбираюсь неплохо, но мое состояние…
- Понимаю.
- Что вы можете понимать! Вы же не молодая женщина, а мужчина! Понимаете: вы - мужчина! Это был просто кошмар какой-то! Поймите, что я не проститутка, я порядочная женщина! Это им все равно…
- Откуда вы знаете, что чувствуют проститутки (в голосе Стаса чувствовалась насмешка). Может быть, и им не все равно?
- Да какое мне дело! Я порядочная девушка! Я вынуждена была так поступить! Хотя, они поначалу были вежливы. То есть, охрана. А потом…
- Потом?
- Я не могу об этом откровенно рассказывать.
- Попробуйте неоткровенно. Сколько их было?
- Трое. Да. Кажется, трое.
- Вы что, не запомнили?
- Ах, я выпила. Ну, это просто невозможно, если не выпить! Была какая-то сауна, правда, все по высшему разряду. Сауна и небольшой бассейн, куда мы прыгали… Голыми.
- И вам было весело?
- А что вы хотите? (девушка сказала это с вызовом). Я должна была беспрерывно лить слезы и кричать: "Ах, не надо, не надо?" Тогда бы меня просто изнасиловали. А так…
- А так в целом было даже приятно.
- Я не проститутка! Я просто попыталась расслабиться и пережить это с… с минимальными для себя потерями.
- Значит, с вами занимались групповым сексом, и вы не сопротивлялись? Можно сказать, добровольно?
- Ничего нельзя сказать. Я была должна деньги. Семь тысяч долларов за разбитую машину. У меня выхода не было.
- А сказать жениху?
- За кого вы меня принимаете?!
- Послушайте, Вера… э-э-э… Владимировна. Я так понимаю, что если бы эти люди не проявились снова и не стали бы вас шантажировать, вы сочли бы произошедшее веселым приключением.
- Какое вам дело? Вы должны мне помочь. Во-первых, я женщина, а во-вторых, законная гражданка и жительница города Москвы. Я нахожусь под защитой закона.
- Ну, хорошо. С этим мы потом разберемся. Рассказывайте дальше.
- Дальше я вышла замуж. Мужу необходимо было уладить дела, прежде чем…
- Это я уже слышал.
- Ах, да! Два дня назад мне позвонили.
- Как же они вас нашли?
- Они записали паспортные данные. Я выписалась из общежития, как только вышла замуж, но там же указано, куда…
- Значит, они раскрутили паспортистку. Ну, это пара пустяков. Скорее всего, что та напугана, и показаний не даст. На всякий случай, возьмем на заметку. Продолжайте.
- Я указала правильный адрес в графе "Куда выбываете". Но я же не знала…
- Теперь уже поздно. Сделали глупость, потому как не подумали о последствиях. Так значит, вам позвонили?
- Да. Тот человек, который был в "Мерседесе" вместе с водителем. Я его по голосу узнала. Сказал, что тот должок можно считать списанным, но есть другие соображения. Мол, что я девушка раскованная, и просто-таки создана для древнейшей профессии! Вы представляете?!
- Ну, в общем-то, да. (В голосе Стаса снова слышится ирония).
- Это ложь. Гнусная клевета. Я порядочная женщина. Короче, у них есть пленка.
- Надо думать! В таких местах, да не иметь подслеживающей и записывающей аппаратуры! Вы видели пленку?
- Нет. Но представляю, какая это гадость!
- А много вы, простите, выпили?
- А вы разве не напиваетесь от отчаяния?
- Напиваюсь, только не в vip-сауне.
- Я не видела эту пленку (довольно резко сказано). И не собираюсь ее смотреть. Мне достаточно знать, что она есть. Короче, они хотят, чтобы время от времени я туда приезжала на "работу". Мол, клиенты мной заинтересовались. Даже говорят, что теперь они мне будут платить. И хорошо платить.
- И чем вас не устраивает?
- Я не хочу, чтобы меня всю жизнь шантажировали!
- Ну, не всегда же вы будете молодой и красивой, Вера Владимировна. Через несколько годков выйдете в тираж, или клиентам надоедите, и они оставят вас в покое. То есть, ваши шантажисты. Или заработаете денег и выкупите у них пленку. А так же все последующие.
- Что вы несете! Я уезжаю с мужем в свадебное путешествие!
- А вы меня попытайтесь понять. Заявление вы писать не хотите, подробные показания давать не хотите, чтобы муж и его родня узнали, не хотите, но требуете, чтобы по вашему возвращению с заграничного курорта мы нашли этих людей и спасли вас от позора.
- Что вы имеете в виду под подробными показаниями?
- Как долго вы ехали, что это за место, куда вас привезли, что было, когда вы приехали, как, сколько раз, с кем, как выглядели эти люди, что говорили. Ведь что-то же они вам говорили на протяжении всей этой ночи?
- Я была пьяна.
- Но что-то же запомнили?
- Разве я одна такая? Разве у вас нет других женщин, которые попали в такую же ситуацию?
- Разумеется, есть. Но все вы хотите, чтобы кто-то другой принял удар на себя.
- Так я не могу на вас рассчитывать?
- Без заявления потерпевшего никакого уголовного дела не может быть возбуждено.
- О чем заявление?
- О том что вас изнасиловали.
- Нет.
- Хотя бы о том, что вас шантажируют.
- Но тогда надо признаться, что этому предшествовало.
- А вы, Вера Владимировна, девушка неглупая. Удивляюсь, как они вас подловили!
- Я пойду, пожалуй.
- Далеко?
- Домой. Подумаю.
- Подумайте. Вы послезавтра улетаете?
- Да.
- Значит, у вас есть только один день: завтра.
- А есть шанс, что их поймают через две недели?
- Потому что кто-то из потерпевших даст показания? Ну, не знаю, не знаю. Я бы на вашем месте на это не рассчитывал.
- Всего хорошего.
(шипение пустой пленки)
- И? - посмотрел на Любу Стас.
- Я думаю, что она завтра не придет. Твердая девушка. Решительная, целеустремленная. Прекрасно знает, чего хочет.
- Дать бы эту пленочку послушать ее мужу, как думаешь?
- Не советую. Если ты разобьешь ее семейную жизнь, эта девушка с тебя живого не слезет. У нее, похоже, железная хватка.
- А что она мне может сделать?
- О! Не сомневайся: сообразит.
- Ну, хорошо: эта Вера Бабкина завтра не придет и заявление не напишет. Уедет на две недели за границу и окажется вне пределов досягаемости. Но только на две недели. Потом-то она вернется. А пленочка у ее мужа на столе.
- Во-первых, у нее есть эти две недели. Шантажисты будут звонить, дома никого нет. Думаешь, справки кинутся наводить?
- Не знаю. Но влипла она крепко. Ей бы надо сейчас заявление писать, да показания давать. А она время хочет тянуть. Черт с ней: пусть едет, наслаждается курортами. Может, в последний раз.
- Она выкрутится, Стас. Не сомневайся.
- А я? - жалобно спросил он. - Мне как выкручиваться? Я все время только и жду: завтра придет еще одна.
- Постой-ка. Когда она вышла замуж?
- Несколько дней назад.
- А за неделю перед тем с ней произошла эта авария. Неделя, потом свадьба, потом звонок. А у нас Страшила сообщает Сказочнику, что девушка не оставила адресок. Видимо, эта Вера кого-то здорово зацепила. Клиент готов выложить за нее большие денежки.
- Маловато доказательств. Пока это только предположения. И девушка вряд ли завтра придет. Номер пустой.
- Погоди немного. Так всегда бывает: пусто, пусто, пусто, а потом прорыв и информация льется просто-таки потоком.
- Ну да. И на мне куча нераскрытых дел! -жалобно сказал Стас.
- Я могу и ошибаться. Завтра к тебе придет эта Вера и напишет заявление. Не понимаю, зачем она вообще в милицию заявилась, если не хотела давать показаний?
- Не понимаешь? Она же почву зондировала! Что, да как. Сколько было потерпевших, не собираемся ли мы в ближайшее время задерживать преступную группу. Ей же надо с чистым сердцем курортом наслаждаться, иначе отдых не в кайф. Ненавижу таких дамочек!
- Успокойся.
- Если бы ты знала, сколько я на них насмотрелся! Ну, не дают показания, и все тут!
- Они же женщины, их можно понять.
- Ладно, закончим этот разговор. Давай еще раз проверим чат "Досуг в vip-сауне".
…полчаса спустя:
… Меrу: вошла в чат, всем привет!
Mars: бог войны приветствует тебя, детка!
Меrу: ты на мне, как на войне, да?
Mars: именно! Что делаешь?
Меrу: скучаю
Mars: давай скучать вместе
Олечка: вошла в чат (21.05.56) ура!!!…
… ближе к полуночи:
…Star: вечер перестает быть томным
Superstar: тогда не томись, черкни адресок
Сказочник: и мне