В дверь громко, требовательно постучали, заглушив даже шум телевизора. Он вздрогнул и непонимающе посмотрел на дверь - переход от яркого солнца на Бейра Map к полутьме комнаты был слишком резким. Он немного подождал, не выпуская ружья. Действительно ли стучали в дверь? Стук повторился, и раздался звук вставляемого в замочную скважину ключа.
Застывшие было мускулы ожили. Быстрым движением Насио засунул ружье под скомканное одеяло; одновременно кресло было отброшено в другое, менее подозрительное место. Дверь открылась, и к выключателю люстры потянулась рука. Насио встал, с бешенством глядя на пожилую горничную в очках с толстыми стеклами. На руке у нее висела корзина с бутылками и щетками.
Насио шагнул ей навстречу, теперь, когда стало ясно, что вошедший неопасен, его гнев усилился.
- Почему вы сюда врываетесь? Вы что, не видели таблички на двери?
- Таблички?
Слишком поздно он понял, что не повесил ее.
- Я очень сожалею, сеньор… - В голосе звучало скорее обвинение, чем сожаление.
Она поставила свою корзину, подошла к телевизору, убавила звук почти до шепота и повернулась к нему:
- Через две комнаты отсюда лежит больной человек. Совсем не обязательно включать телевизор так громко.
Насио сцепил зубы, с трудом подавив приступ ярости. Сейчас не время спорить с горничными.
- Хорошо, вы его убавили. А теперь уходите, пожалуйста.
Женщина с видом победителя зашагала к дверям, забрала свою корзину и остановилась, близоруко глядя на беспорядок в комнате. Ей в голову пришла мысль, как успокоить сердитого постояльца.
- Может, сеньор хочет, чтобы я прибрала в комнате, раз уж я здесь?
Насио мысленно проклял все отели мира, их служанок и особенно горничных, во всю сующих нос.
- Я не хочу, чтобы здесь убирали! Я хочу, чтобы вы ушли и оставили меня в покое!
Женщина с любопытством посмотрела на него и сочувственно спросила:
- Сеньор тоже плохо себя чувствует?
О Боже! Что надо этому созданью? Неужели она не понимает простого португальского языка?
- Я чувствую… - Его осенило. - Да, сеньора, - кивнул он. - Я действительно плохо себя чувствую. И если вы уйдете, я смогу лечь.
Она улыбнулась, довольная своей проницательностью. Голова моталась у нее на шее, как какая-то нелепая игрушка.
- Тогда, если я хотя бы перестелю кровать, сеньору будет удобнее.
Она шагнула к кровати. Насио преградил ей путь.
Горничная попыталась объяснить:
- Но, сеньор, это же очень быстро.
Насио заскрипел зубами. Этой упрямой психопатке слов было явно недостаточно! Он схватил ее за руку и повернул к двери.
- Мне будет гораздо удобнее, если вы сделаете, как вам сказано, и уйдете!
Женщина выдернула руку и фыркнула.
- В таком случае я смогу убрать у вас в комнате только после обеда, - сказала она с угрозой.
Насио сжал кулаки. Холодная ярость полыхала у него в глазах. Горничная, похоже, решила, что сделала все, что в ее силах, чтобы помочь, но сеньор, очевидно, не желает, чтобы ему помогли. Пожав плечами при мысли о неблагодарности некоторых людей, она вышла из комнаты и закрыла за собой дверь.
Насио рывком распахнул дверь, повесил табличку на ручку снаружи, потом снова захлопнул дверь и повернул ключ в замке. Он должен был повесить эту табличку сразу, как только ушла Ирасема, но это показалось ему одной из смешных и излишних мелочей, усложнявших план. Он снова подтащил кресло на прежнее место и достал из-под одеяла ружье. Телевизор придется оставить приглушенным, но маленького человечка это не спасет. Он снова поднял ружье и принялся изучать ситуацию у Мемориала.
Потребовалось несколько секунд, чтобы глаза снова привыкли к яркому солнечному свету; и тут он обнаружил, что церемония у Мемориала была очень короткой. Полицейские уже снова выводили свои мотоциклы на середину дороги. Фургон с телекамерой остановился сбоку, собираясь продолжить съемку с другой точки. В глазок прицела Насио увидел "крайслер". Пассажиры, улыбаясь и переговариваясь, рассаживались по местам. Он холодно улыбнулся. Несмотря на все помехи, времени оставалось вполне достаточно. Он переместил прицел на стоящий сзади "кадиллак".
Водитель уже сидел на месте, постукивая пальцами по рулевому колесу. Человек, сидевший сзади ближе к Насио, сел в машину, приподнялся, расправляя полу пиджака, и вновь опустился на сиденье. Следом за ним, слегка наклонясь, в машину садился толстый человечек. Палец Насио был на спусковом крючке, глаз замер в прицеле. Человечек с заметным усилием повернулся, опустился на сиденье и что-то сказал спутнику. При этом стал ясно виден левый нагрудный карман его пиджака.
Насио не сводил глаз с цели; прижатое к щеке ружье стало частью его самого. Палец медленно, неумолимо нажал на спусковой крючок.
VIII
Несколькими часами раньше, в то же ясное утро вторника, капитан Хозе Да Сильва перекатился на другой бок в своей удобной кровати и сердито уставился на телефон; тот, ничуть не устрашившись, продолжал резко звонить. Прокляв идиотов, которые изобрели эту штуку, он снял трубку и сердито прорычал в нее:
- Да?
Вильсон болезненно вздрогнул на другом конце провода.
- Зе, сделай милость, не кричи. Разговаривай шепотом, лучше тихим шепотом…
Да Сильва сбросил одеяло и встал, медленно просыпаясь. Он потер лицо рукой, чтобы ускорить процесс, и зевнул.
- Вильсон? Ну и время же ты выбрал для звонка! Я лег в два часа. Что еще случилось?
- Случилось? Решительно ничего. Просто у меня голова трещит по всем швам.
По смуглому лицу Да Сильвы расплылась широкая улыбка:
- Перебрал пинги? Я же тебя предупреждал!
- Спасибо за предупреждение. Ты только забыл предупредить, что мне могут чего-нибудь подмешать в выпивку, а именно это и случилось.
- Подмешать? Кто? И почему?
Вильсон хотел было кивнуть, но передумал, - голову пронзила такая боль, что он чуть не уронил пузырь со льдом.
- Замечательный вопрос. Когда - и если - я приду в себя, непременно вернусь туда, возьму за шкирку официанта и задам ему этот вопрос.
Улыбка исчезла с лица Да Сильвы.
- Что случилось?
Вильсон поплотнее прижал к голове пузырь со льдом и отвернулся от сияющего за окном солнца.
- Я отправился в эту "Малока де Тижука", поставил машину на стоянку и пошел в бар. Там была всего одна пара, - похоже, по понедельникам в Рио все вспоминают о морали. Я заказал выпить и приготовился ждать. И…
- И что?
- Потом я заказал еще один коньяк. Вот это-то, как оказалось, и было ошибкой. Комната начала прыгать и крутиться, лампы вспыхнули ярче, а потом совсем погасли. Проснулся я полчаса назад в своей машине. Все было закрыто. А моя голова… - Он вздрогнул, стараясь не думать о голове.
- Что дальше?
- Как я ухитрился добраться до дома, навеки останется тайной. Загадка "Марии Селесты" бледнеет рядом с этим. Я говорю об этом на случай, если тебе сообщат о каком-то опасном пьянице, выписывавшем кренделя на старом "шевроле".
Да Сильва любезно кивнул в телефон, но мысли его были далеко не любезны. Где, черт побери, болтается этот Фрайре? Почему он так и не позвонил?
- Я запомню. Чего же ты хочешь от нас? Чтобы мы послали в "Малоку" полицейскую машину и разнесли это заведение на части?
На другом конце провода Вильсон с удивлением уставился на телефон.
- Ты хочешь сказать, что тебе неинтересно, почему они подсыпали снотворное совершенно незнакомому человеку? Это не вызывает у тебя никакого удивления? Я знаю, последние ночи тебе очень не хватало сна, но не до такой же степени! - Он наклонился вперед. - Послушай, Зе, мы знаем, что Насио обычно болтался в этом местечке, и, отправившись туда искать его, я вдруг оказываюсь выведенным из строя. - Он хотел покачать головой, но только поморщился. - Тут должна быть какая-то связь.
- Почему? - с любопытством поинтересовался Да Сильва. - Откуда Насио Мендес может знать, кто ты такой и как выглядишь? Когда он сбежал, тебя, кажется, еще не было в Рио. А если и был, вы, я уверен, вращались в разных кругах. Зачем ему эти хлопоты - подсыпать тебе чего-то?
- Будь любезен, не задавай мои же собственные вопросы! Я только что спросил об этом тебя.
- Разве что, - задумчиво продолжал Да Сильва, - он действительно знает тебя или по крайней мере знает, кто ты. Возможно, он видел тебя в Вашингтоне…
Только мысль о том, что любое резкое движение причинит боль, удержала Вильсона от взрыва.
- Ну ей-Богу, Зе! Ты еще не избавился от этого пунктика о ЦРУ? - В его голосе послышалась язвительная насмешка. - Ты полагаешь, что он на коленях умолял нас дать ему какую-нибудь работу и мы наняли его, а теперь он в знак своей огромной благодарности кормит нас всех подряд снотворным!
- Не знаю, не знаю, - все так же задумчиво отозвался Да Сильва. - Я не могу полностью исключить такую возможность. Вот, например, чего ты хочешь от нас? Чтобы из-за твоего неудачного выбора напитков мы сняли часть полицейских с охраны кортежа и бросились в "Малоку", перерывая все вверх дном и загоняя раскаленные иголки под ногти несчастному официанту?
- Я вовсе не предлагал…
- Чтобы он посмотрел на нас невинным взглядом младенца и сказал, что бедняга американец просто перебрал и отключился и что из чувства сострадания - и чтобы не подвергать опасности международные отношения - он засунул тебя в машину проспаться?
- А кроме того, - добавил Вильсон, скрипя зубами, - чтобы я не замерз, он сунул мне в карман записку.
Да Сильва растерянно посмотрел на телефон. Если начальство Вильсона в Вашингтоне поручило ему внести как можно больше путаницы в это дело, то он справляется с заданием весьма успешно.
- Какую еще записку?
- Поэтому я тебе и звоню, - сказал Вильсон. Он, похоже, был очень доволен, что наконец-то заинтересовал Да Сильву. - Когда я очнулся от снотворного, то обнаружил в кармане записку. В нее были завернуты ключи от машины - чтобы я обязательно заметил. Там написано: "Себастьян, вот твоя ищейка". - Он глубоко вздохнул: - Ну, и что ты по этому поводу думаешь?
Да Сильва протянул руку, вытащил сигарету из пачки, всегда лежащей на тумбочке возле кровати, и закурил. Глубоко затянувшись, он выпустил клуб дыма.
- Честно говоря, не знаю, что и думать. Если, например, кто-то решил, что ты частный детектив, который приехал в "Малоку" проследить за ним, то в этой записке есть смысл. В конце концов, в "Малоке" бывают и женатые мужчины…
- Да, только единственные, кого я видел, - это парочка, которая, не останавливаясь, танцевала все время, пока я там был. Сомневаюсь, что они меня вообще заметили. Предположим, что Насио был там и решил, что я за ним слежу?
- В таком случае, - возразил Да Сильва, - почему он адресовал записку какому-то Себастьяну? Кто он, этот Себастьян? В полицейском департаменте я таких не знаю. - Он докурил сигарету и загасил ее. - Для американцев это имя необычно, но мне иногда встречалось, В вашем департаменте или в Вашингтоне есть кто-нибудь по имени…
- Да перестань ты! - Вильсон беспомощно замотал головой и тут же покрепче прижал ко лбу пузырь со льдом. Спор с капитаном Хозе Да Сильва явно не помогал унять головную боль. - Послушай, Зе, я знаю, что ты устал и у тебя в голове застряла эта бредовая идея, хотя черт меня побери, если я знаю почему. Но факт остается фактом - я сказал тебе правду. И уверен, это связано с Насио Мендесом.
- На каком основании?
Вильсон вздохнул.
- Ну ты и упрямый! Ладно, забудем об этом. Я просто хотел помочь. Как только начнут действовать четыре таблетки аспирина, которые я принял, приеду к тебе. - В его голосе снова зазвучала ирония. - Надеюсь, ты не очень против того, чтобы сравнить почерк на записке с образцом, который, наверно, есть в досье Насио?
- Ну что ты, нисколько, - великодушно разрешил Да Сильва. - Будь моим гостем.
- До чего же ты любезен по утрам, - сказал Вильсон и повесил трубку.
Нахмурясь, Да Сильва стал набирать номер. Оператор в центральном полицейском управлении соединил его с нужным абонентом. Трубку подняли немедленно; ответил деловой, совсем не сонный голос:
- Лейтенант Перейра.
- Перейра, это Да Сильва. Как дела?
- Все в порядке, капитан. Все заняты делом, и на сей раз никто не заболел. Торжественная церемония начнется через полчаса, все наши на месте.
- Это хорошо, - сказал Да Сильва. - А как насчет отчетов по вчерашней проверке?
- Большинство уже у вас на столе. Сержант Рамос дописывает свой. - Его голос звучал жизнерадостно. Накануне лейтенанту удалось проспать целых восемь часов. - Я их все просмотрел. Ничего особенного.
- Хорошо. Я приеду, как только оденусь. Да, вот еще, почему не звонил Фрайре?
- Разве он не звонил? Я подумал, что он должен отчитываться непосредственно вам. Я… Прошу прощения, капитан… - Несколько минут Перейра разговаривал с кем-то; когда он снова взял трубку, в голосе его не было и следа жизнерадостности; теперь в нем звучали гнев и горечь, - Капитан, только что сообщили: ребятишки, игравшие на пляже недалеко от "Тижуки", нашли труп. Они сообщили полицейскому, и тот его опознал. Это Фрайре.
- Что?!
- Тело лежало на пляже, метрах в ста от "Малока де Тижука". Он был застрелен. Один выстрел. - Гнев сменился холодным официальным тоном - лейтенант докладывал стершему по званию о преступлении. - Вы хотите, чтобы мы продолжали наблюдение за этим американцем, Вильсоном?
- Нет, - ответил Да Сильва. - Я только что с ним разговаривал. Он не знал, что за ним следят, да это и не нужно. Я уверен, он не имеет к этому никакого отношения. В любом случае он скоро приедет в управление. - Он глубоко вздохнул, глядя на телефон. Все-таки Вильсону, пусть случайно, удалось разворошить это осиное гнездо. И в результате погиб хороший человек. Он наклонился вперед: - Перейра, сколько у нас на заметке крутых парней по имени Себастьян?
Перейра не удивился внезапной перемене темы; он знал капитана Да Сильву и знал, что тот никогда не задает вопросов зря.
- Себастьян, а дальше?
Да Сильва нахмурился. Очевидно, избыток сна так же затуманивает мозги, как и его недостаток.
- Если бы я знал, то не стал бы спрашивать тебя. Я не знаю его фамилии. Просто Себастьян.
Перейра покачал головой:
- Просто Себастьян? Это же очень распространенное имя. Я думаю, таких найдется немало. Вы можете сообщить что-нибудь еще? Какими делами он занимается?
- Очень плохими. - Да Сильва невидящим взглядом уставился в стену. - У него могут быть какие-то дела с Насио Мендесом. Может, когда-то в прошлом, хотя я не помню такого имени в досье.
- Я видел ориентировку на Мендеса, - сказал Перейра и резко выпрямился. - Вы думаете, это его рук дело?
- Я ничего не думаю, - оборвал его Да Сильва. - Просто пытаюсь выяснить, кто такой Себастьян. Он может быть как-то связан с убийствами вообще, то есть убийствами по заказу. А может… - Он умолк. Может что? Плюнуть на улице или в нарушение правил поставить машину в погрузо-разгрузочной зоне аэропорта Сантос Дюмон? Он устало потер лицо. - Я не знаю. Знаю только имя - Себастьян.
- Я проверю. - Голос Перейры звучал не слишком оптимистично.
- Да, пожалуйста. Одну минутку! Как насчет Себастьяна Пинейро? Что с ним случилось? Он был замешан в нескольких убийствах.
- Пинейро? Я уже несколько лет не слышал о нем. И мы не нашли ничего подтверждающего его связь с Мендесом. Честно говоря, - с горечью добавил Перейра, - у нас нет ничего о его связях с кем бы то ни было. Чертовски осторожный тип. У нас не было доказательств, но я уверен, что это он организовал по крайней мере четыре убийства из тех, о которых я знаю, и Бог знает сколько из тех, о которых мне неизвестно.
- Это правда.
- Кажется, - продолжал Перейра, - какая-то информация о нем должна быть у иммиграционных властей. Он покинул страну несколько месяцев назад; уехал в Аргентину, насколько я помню. Не было никаких оснований не выпускать его, но они все-таки сообщили нам.
- Он вернулся?
- Не знаю. Придется проверить.
- Давай проверяй, - согласился Да Сильва. - А заодно и любого другого Себастьяна, который может подойти…
- Есть, капитан. - Перейра помолчал. - А как насчет дела Фрайре?
Да Сильва скривился.
- Я думаю, как обычно. Черт, если бы мы не были так связаны этой проклятой встречей ОАГ! Хотя, - добавил он, - у меня такое чувство, что убийство Фрайре с этим связано.
- И вы думаете, что Себастьян тоже как-то причастен к этому?
- Да, - сказал Да Сильва и сам удивился своему ответу, - да, я так думаю.
- В таком случае, - холодно, почти жестоко сказал Перейра, - мы его из-под земли достанем. Я немедленно займусь этим делом. Что-нибудь еще, капитан?
- Это все, - ответил Да Сильва и повесил трубку.
Он встал и начал снимать пижаму. Перейра специалист в своем деле, и, если есть хоть какие-то сведения об этом Себастьяне, он их непременно откопает. Если, конечно, он имеет какое-то отношение к этому делу, если Вильсон не водит меня за нос, добавил про себя Да Сильва и устало покачал головой. И конечно, если еще не поздно…
Капитан Да Сильва просунул голову в дверь крошечного кабинета лейтенанта Перейры. За столом никого не было. Сержант Рамос, застрявший в узком пространстве между письменным столом и подоконником, потел над отчетом. Он с благодарностью взглянул на начальника, обрадовавшись возможности прерваться, - излагать свои мысли на бумаге было для него нелегким трудом. Тоненькая авторучка почти утонула в его огромном кулаке, он отложил ее в сторону и улыбнулся Да Сильве.
- Лейтенанта здесь нет, капитан. По-моему, он добывает для вас какую-то информацию.
- Хорошо. Скажи ему - я буду у себя.
- Конечно. Капитан, а как там с делом Фрайре? - Сержант покачал головой. - Скверная штука, правда?
- Да уж, - согласился Да Сильва.
- Знаете, капитан, - проблема убийства товарища отступила перед собственными проблемами, - я бы гораздо лучше рассказал вам все, чем написал.
Толстый палец Да Сильвы решительно ткнул в блокнот перед носом Рамоса. Он закрыл дверь и направился к своему кабинету. Секретарша улыбнулась было при виде босса, но тут же стерла с лица улыбку, вспомнив, что сегодня был убит на своем посту сотрудник полиции. Да Сильва кивнул, прошел к себе в кабинет, повесил пиджак на стул и, сняв плечевую кобуру, положил ее на край стола. В такую жару рубашка под широкими ремнями уже намокла полосами пота.
Посреди стола лежали портреты Насио Мендеса, сделанные художником. Их вернули после того, как размножили. Он резко отодвинул рисунки в сторону и подвинул поближе к себе селектор.
- Это капитан Да Сильва. Подключите меня к системе.
- Ко всей, капитан?
- Нет, только к патрульным машинам, сопровождающим делегатов ОАГ. И подсоедините меня к микрофону.
- Есть, капитан.
Раздались скрип и пощелкивание. Да Сильва покрутил ручку и склонился над селектором:
- Алло? Алло? Да что такое с этой проклятой штукой?
- Слушаю! Кто говорит? - раздался тихий, искаженный техникой голос.
- Это капитан Да Сильва. Как у вас дела?
- Все в порядке. Только что отъехали от "Глории". - При всех недостатках связи следующие слова прозвучали с горечью. - Это ужасно - то, что случилось с Фрайре, правда, капитан?