- Ты меня не любишь! - кричала она, заливаясь слезами. Она рыдала и грозила покончить с собой, немедленно все рассказать Артуру, сойти с ума, бросить его, Виктора… Он обнимал ее, целовал, уговаривал и даже взывал к ее здравому смыслу:
- Пойми, Регина, я не мальчик, и мне тоже нужна постоянная работа, а в Мюнхене есть возможность ее получить. Должен же я подумать о своем социальном положении?
- Нет, ты меня не любишь! Иначе ты не собирался бы променять мою любовь на работу. Чем тебя не устраивает твое теперешнее положение?
- Регина, безработный любовник - это не положение даже в самом дурном обществе.
- Не дури мне голову! Ты просто хочешь вернуться к своей жене, этой интеллектуалке, которая не умеет тебя ценить. Неужели ты все еще любишь эту женщину?
- Региночка, девочка, ты же знаешь, что ты моя единственная любимая женщина. Но, к сожалению, ты жена другого… У нас с тобой нет никаких перспектив.
Регина моментально успокоилась, вытерла слезы и спросила:
- Ты предлагаешь мне развестись с Артуром?
- Ну да! - тут же подхватил ее мысль Виктор. - А я разведусь с Жанной, и тогда мы с тобой сможем пожениться. Для этого я и еду в Мюнхен.
- Я согласна. Мой муж - благородный человек, он меня простит, конечно. Он всегда говорил, что мое счастье и счастье наших детей для него главное в жизни. Только нам с тобой надо все хорошенько продумать…
- А вот думать буду я. Незачем думать об этом еще и тебе, - сказал он, мысленно добавив: "Да и нечем!".
Но Регина иногда поражала его хитренькой прозорливостью.
- Не хочешь ли ты сказать, что я глу-у-упая и не могу думать ни о чем серье-е-езном? - протянула она, прищурившись.
- Нет, моя прелесть, этого я не скажу. Как женщина ты очень и очень умна. А хочешь, я покажу тебе, где помещается настоящий ум у хорошенькой женщины?
- Хочу-у-у! Покажи-и-и! - пропела она, жмурясь еще больше. И он ей показал.
Неделя до его отъезда прошла у них как в бреду. Регина была неутомима в постели и очень утомительна до и после. Она то вцеплялась в него, как ребенок, у которого отнимают любимого медвежонка, и кричала в слезах, что ни в какой Мюнхен его не отпустит, то шипела рассерженной кошкой и грозилась собрать чемодан, сказать Артуру всю правду и сегодня же вернуться сюда, к Виктору, чтобы остаться с ним навсегда.
- И что ты тогда будешь делать, миленький?
- Миленький подаст на развод и пойдет работать грузчиком, чтобы прокормить новую жену, - спокойно покуривая, отвечал Виктор.
- Ты в самом деле готов забыть о Мюнхене, "Свободе" и Жанне, чтобы жить здесь со мной?
- А ты сомневалась?
Регина в нем не сомневалась. Она сомневалась в себе.
- Какой ты реши-и-ительный! - тянула она, целуя его, и признаваться мужу не спешила. В конце концов они рассудили, что сейчас Виктору и вправду лучше ехать в Мюнхен, дожидаться вакансии на радио, а уж после того, когда он станет материально независим от Жанны и сможет с ней развестись, он снимет свою квартиру и Регина переедет к нему. Артуру решили ничего пока не говорить, но Регина обещала позаботиться о своем будущем финансовом благополучии.
- Я не собираюсь садиться тебе на шею! - говорила она. - Артур сам настоял, чтобы я сидела дома, и это его вина, что у меня ни образования, ни профессии, так что он просто по закону обязан обеспечить мне привычный уровень жизни. Я думаю, он выделит мне часть своего состояния после развода.
- А нельзя сделать так, чтобы он сделал это до, а не после? Пойми, детка, я ведь не о себе забочусь: любой муж до развода щедрее, чем после.
Регина обещала подумать. Но она больше думала о предстоящей им разлуке.
- Вики, ты становишься скучным, когда говоришь о деньгах! - упрекала она.
- Это потому, что я знаю им цену.
Но он понимал, что перед разлукой должен напитать Регину эмоциями, позитивными и негативными - какими угодно, лишь бы побольше! Знал он этих охотниц за любовью, для которых вся ценность любви заключалась не в сексе и даже не в чувстве, а в разнообразии эмоции: чем больше киноподобных переживаний - тем лучше. Сам тоже великий охотник до женских эмоций, он, по большому счету, все-таки ценил в женщинах преданность и постоянство, и его искренне печалило предстоящее расставание с Жанной. Что же касалось Регины, тут он твердо знал, что брак с нею станет всего лишь этапом его жизни, еще одной попыткой подняться наверх. Остаться с нею навсегда? Ну нет, хлопот потом с такой женой не оберешься… И навряд ли он, Виктор, станет последним любовником в ее жизни: если кошке удалось попробовать живую мышку, ее на кошачьих консервах уже не продержишь. В таких вот разговорах пролетела неделя, наступило время отъезда, и Виктор покинул Берлин. Поехал он поездом, а Регина, Артур и даже дети провожали его на вокзале "Зоо" и дружно махали вслед отъезжающему экспрессу.
Блондинка расплатилась и ушла, а Виктор все никак не мог допить свой "оптиматор". Нет, монахи определенно испортили этот бочонок! Он отодвинул недопитую кружку, подозвал официантку и попросил принести ему светлого пива.
Регина писала ему до востребования, как и он ей. Правда, он писал редко, а она почти каждый день. Он и на почту заходил не часто, раз в две-три недели: забирал всю пачку писем, садился за столик в кафе или пивной, пробегал их глазами, выискивая нужную информацию, отмечал какие-то фразы и тут же писал ответ на одном листке. Просил быть осторожной и больше думать не о сегодняшней вынужденной разлуке, а об их счастливом будущем. Но редких писем Регине было мало, и она принялась названивать ему домой. Номер она знала: он сам позвонил Артуру и дал их с Жанной телефон, чувствуя, что не стоит так сразу рвать с ним отношения, да ведь и должок был за ним. Регина, хитрая кошка, устроилась со звонками так, что сначала по ее просьбе звонил Артур, а уж потом, после его разговора с Виктором, и она тоже брала трубочку. Если Жанны не было дома, Виктор говорил ей о любви, а она, если Артур оставался рядом, отвечала светским голосом: "Надо же… Приятно слышать… мы за тебя очень рады…" - и эта игра тоже нравилась ей. Иногда Артур звонил сам и просил Виктора поговорить с Региной: "Слушай, ну поговори ты с ней, если у тебя есть время: она достала меня своими жалобами на скуку с тех пор, как ты уехал. Ей, видишь ли, после твоего отъезда стало не с кем поговорить о смысле жизни!" Артур, посмеиваясь, передавал трубку жене и чаще всего уходил. Виктор плел Регине обычную любовную чепуху, а она балдела на том конце линии. Когда же разговаривать приходилось в присутствии Жанны, надо было осторожничать: он говорил с Региной, будто бы продолжая разговор с Артуром: "Артур, дорогой мой, ты же знаешь, как я люблю тебя. У меня не было друга дороже тебя. Скажи одно слово - и я немедленно приеду в Берлин, если я тебе нужен!"
Как-то Жанна выразила недоумение по поводу странного стиля этих разговоров:
- Услышал бы кто со стороны, подумал бы, что беседуют два гея!
- Что ты понимаешь в мужской дружбе! - усмехнулся Виктор. - Знаешь, я стольким обязан Артуру, что если он и вправду вызовет меня в Берлин, я полечу немедленно. У него там какие- то неприятности в бизнесе.
- В бизнесе? - пуще того удивилась Жанна. - А что ты, дорогой, понимаешь в бизнесе?
- Ничего! - отрезал Виктор. - Но я прекрасно разбираюсь в людях и знаю, какими словами их можно ободрить.
- Ну-ну… - неопределенно сказала Жанна. Она вообще вела себя в то время как-то непонятно для Виктора, может быть, даже что-то подозревала, но таила свои подозрения до срохса.
Зато Регина нагло требовала от него заверений, что он не живет со своей женой.
- Успокойся! - отвечал он. - У меня нет близких отношений с Жанной.
- Почему же ты не снимешь квартиру и не уйдешь от нее?
- Да потому, что у меня нет денег! Вот устроюсь работать на "Свободу", тогда и соскочу с этого трамвая! А сейчас, если я ее вот так сразу брошу, она может перекрыть мне пути на "Свободу": связи-то там у нее, а не у меня!
- Ну и пусть перекрывает! Денег Артура нам с тобой хватит до конца жизни.
Виктор фыркнул.
- Где они, деньги Артура? Ты сама затягиваешь решение нашей общей судьбы, а попрекаешь меня. Требуешь, чтобы я поступился всем, а сама ничем не хочешь рисковать.
- Но я же в принципе готова ради тебя оставить детей и любящего му-у-ужа! - обиженно тянула Регина сквозь слезы. - Это ты все время заставляешь меня страдать от неизвестности!
Пачки писем от Регины, звонки по часу и свидания раз в месяц - она прилетала к нему в Мюнхен, чтобы провести несколько часов в гостинице! - все это изнуряло Виктора. Пару раз открывались вакансии на радио, но у него не было времени и сил подготовиться к собеседованиям, и он не стал рисковать. Порой он готов был порвать с Региной и всерьез добиваться работы на "Свободе", или хотя бы подучить свой паршивый английский. Но неопределенность отношений изнуряла его, не хотелось ничего делать. Он целыми днями то лежал на диване, то просто бесцельно бродил по улицам Мюнхена. И только мысль о будущем Приюте русских художников в Италии, о будущей славной и безбедной жизни известного мецената давала ему силы терпеть этот бесконечный и бесконечно пошлый сериал.
- Ты боишься уйти от Артура и потерять свое благополучие. Но подумай сама, как я уйду от Жанны, если квартира, в которой мы живем, снята на ее имя, все вещи, вся мебель куплены на ее деньги. С чем. я уйду? Да у меня нет денег даже на то, чтобы снять какую-нибудь меблирашку! Как ты представляешь себе мой внезапный развод с нею? Я что, должен уйти на улицу, ночевать на вокзале? Или ты думаешь, что мы будем жить после развода по-советски - на одной жилплощади? Я не способен каждый день смотреть в глаза женщине, которой я разбил жизнь. А кроме того в Германии от подачи заявления и до рассмотрения дела о разводе в суде супруги обязаны целый год жить раздельно.
- Так нет же ничего про-о-още! - радостно пропела Регина. - Я пришлю тебе деньги на новую квартиру и на развод! У меня ведь есть немного своих денег.
И она действительно прислала ему до востребования десять тысяч марок. Виктор немедленно открыл для них отдельный счет в банке, взял тысячу себе на текущие расходы, а остальные положил на счет. Но в банке он забыл предупредить, что не хочет получать никаких банковских писем на свой адрес, и это-то его и подвело. Почту всегда забирала из ящика Жанна: достав синий конверт со штемпелем банка, она машинально открыла его и увидела извещение на имя Виктора, гласившее, что на его счету девять тысяч.
Она показала извещение Виктору:
- Ты можешь объяснить, что это за деньги?
- Это мои деньги. Мне их подарил мой друг Артур.
- В честь чего это он делает такие подарки?
- А вот в честь нашей дружбы и делает.
- Этот тот самый Артур, которого ты иногда называешь Региной?
- Регина - это жена Артура. Я иногда разговариваю с ними обоими.
- Так дружба у вас втроем?
- Это что, допрос?
- Нет, простое любопытство.
- Могу его удовлетворить: у Артура с женой проблемы, а я, как старый друг обоих, пытаюсь им помочь.
- Ну-ну… - Жанна с непонятной полуулыбкой ушла от дальнейшего разговора. Виктор предложил ей погасить из этих денег долг за мебель, но она отказалась:
- Оставь на своем счету, кредит нас не торопит. Давай лучше купим тебе хороший письменный стол.
Он кивнул и оставил все как есть.
А через несколько дней рано утром позвонила Регина, вся в слезах и соплях, наткнулась на Жанну и попросила позвать Виктора.
- Простите, а кто его спрашивает? - заволновалась Жанна, услышав в трубке сдавленный плач.
- А вам не все равно? Если он дома - позовите его, а нет - повесьте трубку!
Жанна молча положила трубку возле аппарата и позвала Виктора.
- Я перезвоню тебе попозже! - сказал поднятый с постели Виктор.
- Кто это звонил? - спросила Жанна.
- Жена Артура. У них опять скандал.
Жанна, казалось, поверила и на этот раз.
Подвела его, как всегда, небрежность. Он привез с собой все свои берлинские фотографии, не просматривая и не отбирая, просто сунул конверты из фотомастерской в чемодан. Но вот был куплен письменный стол, а Виктор все никак не мог собраться с духом и разместить в нем свои берлинские бумаги: все его бумажное хозяйство так и лежало в кладовке, в его старом чемодане, который Жанна мечтала выбросить. Как-то, убираясь в тесной кладовке, она в очередной раз попыталась разместить на узком пространстве чемодан, пылесос, ведро и щетки, рассердилась, вытащила чемодан в коридор, раскрыла его и стала сама разбирать бумаги и рассовывать их по ящикам письменного стола. И конечно же она обнаружила целую пачку фотографий Регины! В том числе одну с томной обнаженной Региной на постели в берлинской квартире Виктора, которую Жанна тотчас узнала. А на обороте фотографии была надпись круглым детским почерком: "Единственному от единственной!". На других фотографиях стояли скромные надписи, сделанные рукой Виктора: "Регина Равич" - и разные даты.
Скандал разразился чудовищный.
- Сколько же ты лгал! - возмущалась Жанна. - Ты теперь и сам наверняка не помнишь, что ты мне городил по поводу своих вечно ссорящихся супругов-друзей.
Виктор попытался внушить Жанне, что связь его с Региной теперь уже в прошлом, но Жанна резонно заметила:
- Но звонит и рыдает в трубку она не в прошлом, а сейчас. А те деньги, что лежат у тебя в банке, они от Регины или Артура?
Виктор понял, что дело идет к разрыву, а потому решил с деньгами ничего не скрывать.
- Эти деньги мне прислала Регина на тот случай, если я захочу расстаться с тобой, - чтобы я мог снять себе жилье.
- Ну так расставайся и уходи, снимай жилье, покуда деньги целы!
- Ты этого хочешь?
- Да, хочу.
- Ну что ж… Только помни - ты сама этого захотела!
- Я не забуду, - кивнула Жанна. - Вещи ты заберешь сразу или придешь за ними потом?
- Как? - растерялся Виктор. - Ты хочешь, чтобы я прямо сейчас и ушел, вот так сразу?
- Конечно! А чего тянуть? Все же предельно ясно.
- Но куда же я пойду?
- Как это - куда? В любой приличный отель. Деньги у тебя есть, а мало будет - твои друзья пришлют тебе из Берлина. - Жанна уже вытащила из чулана злополучный чемодан, который так и не успела вынести на помойку, и принялась как попало швырять в него одежду и вещи Виктора. Это было уже слишком! Он ушел и первую ночь действительно провел в отеле, а на другой день снял однокомнатную меблированную квартирку на Леопольдштрассе и стал ждать дальнейшего развития событий. Жанне он не звонил, и она тоже его не искала.
Светлое пиво не было ни тягучим, ни переслащенным: оно было кислым и горьким.
"Что за чертовщина и с этим пивом? Или это со мной что-то не так? Уж не заболеваю ли я?" - испугался Виктор и отодвинул недопитую кружку. Он попросил официантку кружку унести, а ему принести крепкий чай с лимоном.
Блондинки напротив давно уже не было, на ее месте теперь сидела китайская или корейская пара и переговаривалась, сблизив головы и поглядывая по сторонам. Потом девушка осталась на месте, а парень вышел и стал напротив окна пивной. Мимо него шел поток пассажиров. Виктор какое-то время с машинальным интересом наблюдал за ним: с чего бы это он оставил девушку в пивной, но стоял снаружи у нее на виду? К парню подошла женщина средних лет и что-то спросила: парень ответил, потом что-то сунул ей в руку, а она - ему. "Наркотики он продает, что ли?" - равнодушно предположил Виктор. Но спустя недолгое время углядел, что тот продает из-под полы сигареты. Через какое-то время парень вернулся в пивную и подсел к девушке. Настороженно озираясь, они повозились с сумкой, стоящей под столом, и парень снова вышел на промысел, а девушка осталась за столом.
Через неделю после переезда Виктора явилась Регина, оглядела его новое жилище и пришла в восторг.
- Какая уютная квартирка, Вики! Ну просто настоящая норка для одинокого зверька! Но теперь ты не будешь одиноким и скучать я тебе тоже не дам. И для начала я тебе верну долг.
- Какой долг, дорогая?
- Ты же помогал мне обставить заново мои апартаменты! - Оба засмеялись, вспомнив, как начинался их роман. - А теперь я помогу тебе навести уют! - Она открыла дверцы почти пустого шкафа, проверила, как работают плита и электронагреватель для воды, спрятанные за передвижной панелью на роликах, присвистнула, увидев белую внутренность пустого холодильника, и принялась играть в маленькую хозяйку маленького домика; в первую очередь она потащила Виктора по магазинам, накупила нужной и ненужной посуды, выбрала очень дорогие шторы на окно и коврик на пол, накупила растений в горшках и кашпо и разместила их по всем углам; в довершение она до отказа набила продуктами холодильник: и подвесные шкафчики над встроенной кухней, что было и в самом деле кстати. Они провозились с этим до обеда, а после отпраздновали новоселье в преобразившейся квартирке.
- Неужели тебе тут действительно нравится?
- Угу. Некоторые женщины любят обставлять свой флирт с комфортом, а я больше всего на свете ценю уют.
А с ней и вправду было уютно. Регина бочком передвигалась по тесной комнате в старой рубашке Виктора с засученными рукавами, жарила вырезку на крошечной плите, резала овощи для салата, положив резальную доску поперек маленькой раковины, и, казалось, была и в самом деле счастлива. После обеда они легли в постель, занялись любовью, немного поспали - и пора было вызывать такси и ехать в аэропорт.
- Как мне не хочется улетать от тебя! - сказала Регина, целуя его перед выходом в посадочный салон. - В следующий раз я постараюсь что-нибудь придумать для Артура и прилететь на несколько дней. Знаешь, о чем я мечтаю?
- О чем, маленькая?
- Проснуться утром в твоей комнате-шкатулке от запаха кофе и яичницы с беконом, и чтобы ты принес мне завтрак на подносе.
- Так давай сдадим билет, ты останешься со мной, и уже завтра утром я подам тебе кофе в постель. Кофе, яичницу, бекон и что там еще, м-м-м?
- Мы что-нибудь обязательно придумаем, дорогой!
- Мы уже все придумали: получи от Артура обещанные деньги и подавай на развод.
Она зажала ему рот долгим поцелуем, а после прошептала:
- Потом, потом, дорогой! Скоро, совсем скоро, вот увидишь! - и заторопилась вслед за пассажирами: уже объявили посадку на берлинский рейс. Но Виктор удержал ее за руку.
- Регина! Что мешает тебе сделать решительный шаг? Ты что, не хочешь мне довериться?
- Ну что ты, любимый! Как я могу не верить тебе? Просто я не хочу причинять Артуру слишком большие страдания, мне хочется устроить все как-нибудь помягче… Ведь мы десять лет прожили с ним, он всегда так обо мне заботился! Нет, дорогой, я не могу сразу нанести ему такой удар, я должна его сначала подготовить.
- Подготовить что - удар? - раздраженно сострил Виктор.