Они продолжали попивать чай. Хидэтаро попробовал рисовый шарик и удивленно сказал:
– Вкусно!
Комплимент казался искренним, но прозвучал натянуто. Хиро подозревал, что Хидэтаро хочется объяснить причину своего визита, но условность не позволяла ему начать разговор до тех пор, пока хозяин не заговорит первым.
Хиро, подняв брови, посмотрел на отца Матео.
– Примите мои соболезнования по поводу смерти вашего брата, – сказал иезуит. – Могу я чем-нибудь помочь вам в это тяжелое время?
Хиро одобрительно отметил, что священник не стал спрашивать Хидэтаро о причине его визита или о том, как самурай узнал об их вмешательстве в дело об убийстве. В конце концов, иезуит научился некоторым тонкостям.
Хидэтаро посмотрел на Хиро:
– Могу я рассчитывать на благоразумие чужеземца?
– Его религия запрещает разглашать информацию, полученную в результате доверительной беседы, – сказал Хиро. – Если он раскроет тайну, его бог отправит его в ад, где он будет гореть в вечном огне.
Хидэтаро отклонился назад и удивленно заморгал при упоминании вечности. В буддизме ад – временное явление. Помолчав немного, он выпалил:
– Саюри не виновна в смерти Хидэёши.
Хиро косо на него посмотрел:
– Почему вы так решили?
Взгляд Хидэтаро метнулся к очагу и обратно.
– Просто знаю. Она не смогла бы его убить.
– Она была влюблена в него? – Хиро внимательно следил за реакцией Хидэтаро.
– Нет. – Лицо самурая ничего не выражало. И поза его не изменилась.
– Она часто его развлекала, – сказал Хиро. – Может, и была.
– Нет, – повторил Хидэтаро. Казалось, он внутренне борется с чем-то.
Прежде чем Хиро успел задать следующий вопрос, Хидэтаро сказал:
– Я тот, кого она любит. На самом деле, я договорился, что выкуплю ее контракт и мы поженимся.
Слова Хидэтаро прозвучали искренне, к тому же он встретился взглядом с Хиро, но его поношенная одежда и постаревшее лицо делали подобное заявление вряд ли возможным. Хиро увидел еще одну проблему, но этикет не позволял ему поднимать этот вопрос.
– Хидэёши не возражал? – спросил отец Матео. – В конце концов, он часто ее посещал.
Хиро чуть не поперхнулся чаем. Это был именно тот вопрос, который он никогда бы не осмелился задать. Ему было интересно, задавая такой нескромный вопрос, иезуит полагался на то, что он чужеземец, или действительно был настолько невежественным. Он подозревал, что последнее, но, взглянув на священника, так ничего и не понял. Как и всегда, лицо отца Матео озаряла приятная и искренняя улыбка.
– Не больше, чем я возражал против его визитов к ней, – ответил Хидэтаро.
Такой неоднозначный ответ был достоин синоби. Хиро не ожидал подобного умения от самурая.
– Хидэёши любил компанию Саюри, – продолжил Хидэтаро, – но он хотел, чтобы я выкупил ее контракт. Он думал, что она заслуживает лучшей жизни, чем та, которая у нее сейчас в чайном доме.
– Он не возражал, что его брат собрался женится на гейше? – спросил Хиро. Самурайская честь запрещала жениться на людях, которые не принадлежат касте самураев.
Хидэтаро немного поерзал.
– Несколько месяцев назад я хотел стать монахом. В глазах Ёси, брак был бы предпочтительнее.
У самураев не принято обсуждать семейные проблемы публично. Сам по себе намек привел к завершению разговора. Повисло неловкое молчание.
Наконец отец Матео сказал:
– Его смерть, должно быть, стала для вас ужасным ударом.
– Да, – сказал Хидэтаро. – Я узнал об этом утром в чайном доме. Маюри отказалась принять плату. Она сказала, что не может взять деньги, потому что Нобухидэ намеревается казнить Саюри. Еще она рассказала мне про ваше расследование и про то, что вы надеетесь доказать невиновность Саюри.
– Вы встречались с Саюри? – спросил Хиро.
– Нет. Маюри не позволила бы.
– А когда вы в последний раз ее видели? – уточнил Хиро.
– Неделю назад или чуть больше. Я не могу позволить себе посещение чайного дома... то есть я должен копить деньги, чтобы выкупить ее контракт. Вы должны доказать ее невиновность. Она этого не делала.
– Сделаем все, что в наших силах, – сказал отец Матео.
Хидэтаро встал. Он двигался медленно, словно его раненая нога все еще болела.
– Спасибо за чай.
Хиро проводил гостя до двери. Когда они дошли до выхода, Хидэтаро сказал:
– Мне кажется, этот чужестранец хороший человек. Вы не находите странным тот факт, что служите ему?
– У него, как и у любого другого человека, есть хорошие и плохие качества, – ответил Хиро, пока Хидэтаро надевал сандалии.
Хиро кивнул на обувь:
– От вчерашнего дождя осталось много грязи.
– Правда? – спросил Хидэтаро. – Я спал дома.
– Действительно. – Хиро поклонился. – Спасибо, что почтили нас своим визитом.
Хидэтаро вернул поклон и удалился, шагая медленно, чтобы никто не заметил его хромоты.
– Полагаю, мы можем исключить его из нашего списка подозреваемых, – сказал отец Матео, пока они наблюдали за тем, как самурай идет по узенькой дорожке.
– Совсем наоборот, – ответил Хиро. – Он только что прочно там обосновался.
Глава 17
– Ты правда думаешь, что Хидэтаро убил брата? – спросил отец Матео.
– Я думаю, он был не совсем честен, – сказал Хиро, – что заслуживает отдельного расследования. Кстати, а где Луис?
– Наверное, лег подремать, – ответил отец Матео. – Думаю, он закончил свои дела на сегодня.
– Именно их нам и надо обсудить. – Хиро пересек гостиную и постучал по двери, ведущей в комнату торговца. – Луис, ты не спишь?
Хиро услышал шорох и стон, сопровождающиеся звуком шагов, направляющихся к двери. Она с грохотом открылась, на пороге возник Луис. Его глаза были затуманенными ото сна, а длинные волосы топорщились вокруг лица.
– Сплю. Чего тебе надо?
– Информацию о торговце рисом, которому ты этим утром продал оружие. Он случайно не из Нагои?
Луис моргнул и сонное выражение исчезло с его лица.
– Откуда ты узнал?
– Я думаю, что ты вел дела с убийцей.
– Все мои клиенты убийцы. А кто из японцев не убивал?
– Луис. – К двери подошел отец Матео. – Мне кажется, я понимаю, о чем говорит Хиро. Прошлой ночью торговец из Нагои посетил Чайный дом Сакуры. Мы думаем, он мог убить Акеши Хидэёши. Если это один и тот же человек, мы надеемся, ты поможешь нам его найти.
Дверь отъехала до конца, и Луис вышел в гостиную. На нем была все та же рубашка, что и утром, и чистые темные бриджи. Перед сном он снял свою куртку, поэтому подол рубашки свободно свисал с его обширного живота. Хиро редко видел такой неподобающий костюм.
– Акеши? – повторил Луис. – Это имя покойного?
– Да, – ответил отец Матео. – Ты его знаешь?
– Это может быть простым совпадением. У этих японцев в ходу всего фамилий двадцать.
– Любая информация может помочь, – сказал отец Матео.
Луис задумавшись почесал грудь.
– Пару месяцев назад я продал сотню пищалей самураю, которого звали Акеши, но не Хидэёши. Его имя было другим. Мисо-как-то-там, мне кажется. В Киото он был проездом, ехал, чтобы встретиться с каким-то военачальником на юге.
Торговец рисом из Нагои упомянул имя Акеши, когда мы обсуждали условия. Вроде того, что они друзья. Он думал, что я дам ему скидку. – Луис выглядел весьма самодовольным. – Я взвинтил все цены на двадцать процентов, а потом сделал скидку в десять. Он так ничего и не понял.
Хиро не обратил внимания на растущее раздражение и вернулся к интересующей его теме разговора:
– Кто познакомил тебя с самураем? С тем, который был из клана Акеши.
– Не помню, – ответил Луис. – Я знаком со многими торговцами, и большинство из них с кем-нибудь меня знакомили. Все дело в глупом самурайском обычае сначала знакомиться с человеком, а потом уже вести с ним дела. Нормальные люди просто находят то, что им нужно, и покупают.
– Это важно, – настаивал Хиро. – Кто вас познакомил?
Луис на мгновение задумался.
– Это, наверное, был портной. Ясо. – Помолчав, он продолжил: – Точно Ясо. И сегодняшнюю встречу тоже устроил он.
– Кто-нибудь из мужчин говорил, где остановился? – спросил Хиро. – Есть ли у них родные в Киото?
Луис усмехнулся и покачал головой:
– Мы говорили только о мушкетах. Мне нет дела до личной жизни покупателей.
– Записи о сделке есть?
– Я подробно веду учетные книги, но в них ты не найдешь того, что ищешь. Список имен, но никаких адресов или другой информации о покупателе.
– Этого достаточно, – сказал Хиро. – Книги здесь?
Луис вернулся в свою комнату и минуту спустя вынес учетную книгу в кожаном переплете. На португальский манер. Он листал страницы, пока не нашел ту сделку, которую искал.
– Вот. – Он показал на страницу. – Это он, самурай.
Хиро потребовалось некоторое время, чтобы найти запись, и не только потому, что записи были на португальском языке. Ни в столбцах, ни в строках не было никакого смысла, пока он не понял, что торговец все записывает по горизонтали, а не по вертикали, как делают это японцы.
Хиро посмотрел на строчку, указанную Луисом. Все, за исключением имени покупателя, было написано на португальском, даже расписка. Хиро было трудно это прочитать, но он сделал над собой усилие. Несмотря на отвратительный характер, почерк у Луиса был красивым.
Имя заказчика было легко разобрать, потому что написано оно было не от руки. У самурая и многих торговцев были личные печати, или инкан, которые исключали вероятность подделки и необходимость носить с собой перо и чернила. Достаточно было прижать ее к пастообразным чернилам, а потом поставить на документ или страницу. В результате на бумаге оставалась фамилия и имя человека.
В данном случае на листе было написано: "Акеши Мицухидэ".
– А другой? – спросил Хиро. – Человек, с которым ты встречался утром?
Торговец перевернул две страницы и пробежал пальцем по списку, пока не дошел до конца записи.
– Это странно.
Он перевернул книгу к Хиро и отцу Матео. На месте имени заказчика красовалось смазанное пятно.
– Он, наверное, сильно торопился.
– Или намеренно это сделал, чтобы скрыть свое имя, – сказал Хиро.
Луис пожал плечами:
– Будет сложно отследить его, вряд ли он все еще здесь. Он собирался уехать из Киото, как только купит оружие, и хотел выехать как можно раньше, чтобы на дорогах было свободнее. Поэтому я поднялся ни свет ни заря. Думаете этот Акеши связан с вашим мертвым самураем?
– Меня бы удивило, если бы это было не так, – сказал Хиро.
– Интересно, что никто не говорил о своих связях с господином Одой, – задумавшись, сказал отец Матео.
– Но не удивительно, – отозвался Хиро. – Это также означает, что Ёсико ошиблась или солгала. И у господина Оды, и у сёгуна есть причины желать Хидэёши смерти.
– Матео, тебе нужно уехать из Киото. – Лицо Луиса покраснело. – Не стоит приносить себя в жертву ради проститутки.
– Я стал священником, потому что верую в истину, – ответил отец Матео. – Я не стану убегать ради спасения своей шкуры и не брошу невинную женщину умирать. Божьего Суда я боюсь гораздо больше смерти.
Хиро извинился и направился в свою комнату. Священник не уедет из Киото, пока факты не заговорят в пользу Саюри или пока ее не осудят. И неважно, что говорит Луис. Но учетная книга торговца напомнила ему о страницах, спрятанных в рукаве. Хиро решил посмотреть, какие подсказки в них прячутся.
Глава 18
Хиро опустился на колени возле расположенной в южной стене комнаты ниши с письменными принадлежностями. Он вытащил из рукава полусгоревшие листы и выложил их в ряд на низком деревянном столике. Некоторое время он внимательно их изучал, а потом потянулся к узкой коробочке, стоящей на противоположном конце стола.
В кедровом ящичке было несколько отделений. В одном лежал пергамент, в другом – палочки для чернил. В третьем находились разного рода документы, включая обрывок, который он вытащил из кимоно Маюри. Хиро достал бумажку и положил ее к остальным на столе.
Листы выглядели одинаковыми по толщине, но учетные книги все были типовыми, а из-за подпалин нельзя было сказать наверняка.
В комнату вошел отец Матео и сел рядом с Хиро.
– Не понимаю, – сказал он. – Зачем вырывать одну страницу, а вторую сжигать?
– Она скорее всего попыталась вырвать компрометирующие страницы, а потом поняла, что учетная книга будет выглядеть подозрительно.
– Так это все-таки книга?
– Несколько. – И Хиро рассказал, что видел в растопочной.
– Но что Маюри пыталась скрыть? – спросил отец Матео. Пару секунд спустя он от удивления открыл рот. – А ты не думаешь, что она использует смерть одного брата, чтобы одурачить другого?
– Что? – Хиро оторвал взгляд от обрывков бумаги. – Ты о чем?
– Разве Маюри не должна будет вернуть ему деньги, если Саюри казнят? Но если не будет никаких записей о платеже...
– Неплохая теория, – сказал Хиро. – Однако, если ты прав, значит Хидэтаро знаком с Саюри гораздо дольше, чем они заявляют.
Обычно в первый день нового года делец начинает вести новую учетную книгу. Что бы Маюри ни пыталась скрыть, оно имело место в последние три года.
– А Саюри дебютировала лишь этой весной, – сказал отец Матео.
– Вот именно, – сказал Хиро, продолжив размышлять вслух: – Ученица тратит по меньшей мере четыре года на обучение, так что вполне возможно, что Хидэтаро был знаком с Саюри еще до ее дебюта. Я не подумал о том, чтобы спросить у Хидэтаро, не ходил ли он к другой девушке до того, как Саюри попала ему на глаза.
Отец Матео взял в руки одну из страниц. Он рассмотрел ее с обеих сторон и передал Хиро.
– Видишь здесь что-нибудь полезное? Мне ничего не знакомо, кроме цифр.
И с той, и с другой стороны вертикальными линиями бежала безупречная каллиграфия. Из-за огня и пепла большинство цифр стали неразборчивы, но Хиро мог с уверенностью сказать, что числа были весьма большими. Кедровые полы и модные кимоно стоили недешево.
Все страницы имели заголовки в верхней части столбцов, но сверху и по бокам страницы были сожжены. Все остальные листы выглядели так же.
Хиро положил страницу на стол.
– Слишком сильно обгорели. Без заголовков я не смогу узнать, чьи это счета или что обозначают цифры. Ну, в любом случае, шанс был невелик. Сами по себе эти счета не расскажут, что скрывает Маюри.
Отец Матео показал на уцелевшую страницу:
– Теперь, когда мы знаем, что это из учетной книги, ты можешь что-нибудь сказать об этом листе?
Хиро взял в руки неровный кусок. Он был оторван от верхней части страницы и содержал один неповрежденный заголовок столбца и часть записей с обратной стороны.
– В центральном столбце содержится имя, – показал Хиро. – Танака Ичиро.
– Ты его знаешь?
Хиро приподнял бровь, глядя на священника.
– Танака – очень популярное в Киото клановое имя, Ичиро означает "первый сын". В Киото тысяча людей с таким именем.
Он продолжил:
– Но что еще важнее, только дворяне могут иметь два имени. Кодекс Бусидо не одобряет, если самурай становится покровителем чайного дома. Даже если мы найдем правильного Танаку Ичиро, он этого не признает.
Священник выглядел разочарованным.
– Это все равно не поможет, – сказал Хиро. – Мы не сможем выслеживать каждого, кто посещал Сакуру, в надежде, что кто-нибудь знает, что скрывает Маюри. Ее тайна может вообще не иметь к убийству никакого отношения. Скорее всего наоборот... это просто был удобный предлог, чтобы скрыть конфуз.
– Или другое преступление, – сказал отец Матео. – Еще можешь что-нибудь там прочесть?
Хиро посмотрел на обрывок.
– Цифры начинаются с нуля, что говорит о начале отсчета. Они большие, но это вполне ожидаемо. – Он покосился на оторванный столбец справа от имени Ичиро. – Похоже, следующий заголовок – это "Акеши", но он разорван. Вторая часть отсутствует.
– Значит это либо Хидэёши, либо Хидэтаро.
– Или кто-то еще. Без второго имени мы не можем знать наверняка.
– А мог Хидэтаро убить брата, чтобы понизить репутацию чайного дома и сбить цену на контракт Саюри?
Хиро удивленно посмотрел на иезуита:
– Для священника ты строишь поразительно замысловатые схемы.
– До того как стать священником, я был обычным человеком. А в Библии рассказывается о некоторых весьма наивных грешниках. Если бы ты прочитал ее, она и тебя бы чему-нибудь научила.
Как и обычно, Хиро проигнорировал призыв.
– Хидэтаро не убил бы брата в чайном доме. – Он задумчиво повертел в руке оторванную страницу. – Слишком велика вероятность, что обвинят Саюри.
– Может, это все-таки был синоби?
Хиро положил обрывок на стол.
– Возможно, наемный убийца. Но не синоби и не куноичи... или же, по крайней мере, неопытный.
– Почему нет?
– Раны. Горло Хидэёши было перерезано сзади, что предполагает наемного убийцу, но выдает существенный недостаток мастерства. Его горло было не только разрезано, но и разорвано, значит убийца был очень сильным. Наверное, это сделал мужчина, хотя и женщина на такое тоже способна. Такие раны нож не оставляет, что говорит о применении неко-те. Но острота порезов указывает на неопытного пользователя.
Хиро поднял руку и согнул пальцы таким образом, чтобы они были похожи на когти.
– Куноичи, используя неко-те, или колют, или режут, но очень редко все вместе. – Он изобразил укол в сердце, а потом провел пальцами по горлу. – Это занимает очень много времени. Профессионал бы это знал.
– Может, убийца хотел быть уверенным, что самурай точно мертв?
– Что опять же указывает на новичка, – сказал Хиро. – Колотые раны едва кровоточили, а это значит, что Хидэёши был уже мертв или близок к этому. Так что в них уже не было никакого смысла.
– Как ты все это понял? – В голосе иезуита сквозило подозрение.
– Я тебе покажу. – Хиро поднялся на ноги и встал позади священника. – Ты Хидэёши, стоишь на коленях перед токонома.
Отец Матео с заинтересованным лицом повернулся к Хиро:
– Подожди минуту.
Хиро махнул в сторону стола:
– Доверься мне. Смотри прямо туда.
Он подождал, пока священник не вернулся в исходное положение.
– Итак, – продолжил Хиро. – Пока ты смотришь на посредственную цветочную композицию... которая выглядит приятно в силу того, что ты пьян... убийца подкрадывается сзади и перерезает тебе горло при помощи неко-те.
Правая рука Хиро зависла над шевелюрой священника, в то время как левой он провел возле шеи иезуита и быстро отстранился. Отец Матео дернулся, вздрогнув от неожиданности, хотя синоби к нему даже не прикоснулся.
– Твоя кровь брызжет на стену, а убийца нападает на тебя снова. – Хиро с помощью жестов медленно разрывает священнику горло. – И еще раз. Вот когда появляются разрывы. Лезвия застревают в канавках от предыдущего разреза. А одно и вовсе ломается.
– Но как? – спросил отец Матео. – Разве они не вшиты?