В этой обстановке Джонатан чувствовал себя спокойно и уверенно. Даже его повседневная одежда была весьма элегантна. Однако его коллега был одет практически так же, как и накануне вечером, только теперь на нем был еще и черный пиджак. И снова он выбивался из общей массы посетителей.
Бар назывался "Эк Балам" - "Черный ягуар". В оформлении явно использовались мотивы майя. В одном конце располагались две тускло освещенные витрины, в которых было выставлено то, что, очевидно, являлось, по крайне мере так казалось с расстояния, подлинными артефактами доколумбового периода.
Но это было единственное, что имело связь с местным колоритом. Слишком большой и потому не особенно уютный бар был оформлен в холодных персиковых тонах и оттенках морской волны. Ни марьячи, ни фламенко нуво не терзали слух постоянных посетителей. Вместо этого сидящий в глубине зала струнный квартет исполнял то, что называется салонной музыкой: Равель, Гайдн, Копленд, Штраус.
Атмосфера бара была наполнена дорогим парфюмом и дымом сигар. Без сомнения, именно сюда приходит элита Мериды, чтобы себя показать и на других посмотреть. Кое-кому из них очень нравилось сидеть за столиком в полуосвещенном углу в окружении свиты. Это был человек лет шестидесяти, невысокий и с небольшим брюшком. Не красавец, он обладал каким-то одному ему присущим обаянием, возможно, причина была в его деньгах, которые притягивали внимание по крайней мере половины женщин в баре и вызывали зависть большинства мужчин. Двое за его столом показались мне как минимум телохранителями, поскольку они постоянно сканировали взглядом бар, а их разговорные навыки, похоже, были сведены к нулю.
- Сеньор Диего Мария Гомес Ариас, - сказал Джонатан, заметив направление моего взгляда.
- Имя смутно знакомое.
- Весьма богат. Владелец отеля. Страстный собиратель.
- Чего?
- Красивых вещей.
Джонатан улыбнулся.
- Включая женщин? - спросила я, наблюдая, как несколько женщин в баре бросали взгляды в сторону сеньора Гомеса Ариаса.
- Включая женщин, - согласился он.
- Артефакты в витринах подлинные?
- О да, полагаю, так оно и есть.
- Разве их место не в музее?
- Очень может быть.
Он пожал плечами.
- Кажется, я вспомнила, откуда я его знаю. Он - клиент Эрнана Кастильо Риваса?
- Думаю, что был. Я слышал, что они поссорились из-за чего-то. А откуда вы знаете дона Эрнана? - спросил Джонатан.
Я рассказала ему о "Макклинток и Свейн".
- Так, с Макклинток мы знакомы, а кто такой Свейн?
- Мой бывший муж.
- Ясно.
- А если ясно, то закрываем тему.
Затем я рассказала, как продала бизнес, и о звонке, который днем ранее привел меня сюда. Даже Лукас, который до этого момента не произнес ни единого слова, подался вперед.
- Не томите, Лара, - сказал Джонатан. - Что это за проект?
- Я не знаю. Еще не виделась с доном Эрнаном. Он позвонил вчера вечером и отменил ужин. Ему пришлось уехать из города - похоже, напал на какой-то след или что-то в этом роде.
Я начала рассказывать им о кролике, но что-то меня остановило. Я задумалась, а в своем ли уме дон Эрнан, не тронулся ли он, с тех пор как я виделась с ним в последний раз. Все-таки ему скоро восемьдесят. Я не хотела, чтобы он - или, коли на то пошло, я - выглядели глупо в глазах Джонатана Хамелина.
Так или иначе, я заставила себя замолчать. Лукас пристально смотрел на меня так, словно знал, что я чего-то недоговаривала, но подошел официант с нашим заказом: маргаритой для Джонатана и меня и пивом для Лукаса, и наш разговор скатился к обычным банальностям, о которых болтают в барах.
Еще по дороге в бар я узнала, что Джонатан - археолог из Кембриджского университета в Англии, а Лукас - местный археолог, которого мексиканские власти определили ему в помощь.
Они, или по крайней мере Джонатан, ибо Лукас снова взял на себя роль наблюдателя, рассказал мне о работе, которую они проводили на раскопках в нескольких милях от Чичен-Ицы, огромного, относящегося к периоду постклассицизма, поселения неподалеку от Мериды, где жили майя. Прежде я много раз бывала в Чичен-Ице, но всегда считала, что это место стоило того, чтобы туда приехать вновь.
Со своим аристократическим британским акцентом Джонатан объяснял мне, что означают разнообразные изображения, вырезанные на каменных известняковых плитах, и о подземных реках в той части Юкатана, а также повеселил меня рассказами о принесениях в жертву косоглазых девственниц в священных сенотах, когда случалось что-то из ряда вон выходящее.
В бар вошли двое в черных одеждах и с повязанными на лицах платками на манер грабителей. У одного из них в руках была винтовка, а у другого - лом. Никто и опомниться не успел, как они быстро подошли к одной из стеклянных витрин в глубине бара, разбили стекло и схватили один из старинных предметов. Они покинули бар так же стремительно, как и вошли.
Мгновение стояла гробовая тишина, затем в баре поднялся невероятный шум. Некоторые из посетителей бара смеялись, думая, без сомнения, что все произошедшее - преддверие грядущих карнавальных празднеств. Гомеса Ариаса оттеснили из бара двое его телохранителей.
Я посмотрела на своих спутников. Казалось, что Джонатан сильно напуган. Лукас, как всегда, был невозмутим. Но в его взгляде было выражение, которое я бы охарактеризовала как восхищение.
Все мысли о шутниках - участниках карнавала были рассеяны, когда вскоре после происшествия появилась федеральная полиция.
Полицейский, который вел расследование, не был, на мой взгляд, тем, кому хотелось доверять. Это был высокий и худой человек с внушительными усами. У него, если можно так сказать, был какой-то тощий или голодный вид, жесткий взгляд, то ли из-за природной жестокости, то ли из-за какого-то горького разочарования, я не могла определить точно.
Не могу сказать, что в его поведении так быстро вызвало у меня к нему антипатию. Возможно, причина в его властном обращении со всеми нами, посетителями бара, или в грубости его обращения с персоналом, как отеля, так и со своими подчиненными. Или его высокомерие, с которым он объявил всем нам, что виновники - и здесь он посмотрел на нас так, словно считал, что каждый по-своему виноват в случившемся - будут скоро задержаны.
Джонатан и Лукас, который, как мне показалось, был хорошо знаком полиции, были вызваны для опознания украденного предмета, затем всех посетителей быстро допросили, взяли адреса и телефоны, по которым их можно было бы найти, и отпустили.
Джонатан проводил меня до такси. Полиция попросила его задержаться, чтобы помочь следствию. Журналисты не заставили себя долго ждать, и скоро толпа репортеров и зевак уже бродила у отеля.
- Я повторю свой вопрос, - сказала я. - Разве место этих предметов не в музее?
- Туше!
- Я серьезно. Как Гомесу Ариасу удается вот так запросто под стеклом в баре хранить предметы, представляющие историческую ценность?
- Может, ему хочется показать свою коллекцию народу?
- Народ вообще-то в его бар не ходит, - с раздражением сказала я. - Скорее всего он делает это для тех, кто сюда ходит, чтобы знали, что он может себе это позволить. Интересно будет посмотреть, как он переживет потерю части коллекции.
На этом мы пожали друг другу руки, и я отправилась на такси обратно в "Каса де лас Буганвильяс". К тому времени, когда я вернулась в отель, новость уже разлетелась, и гостиница напоминала гудящий улей.
Алехандро, пребывающий в угрюмом настроении, вместе с отцом стоял за конторкой портье. Его взгляд потеплел, когда он меня увидел.
- Видел тебя по телевизору, - сказал он.
Неожиданно я почувствовала, что дико устала.
Даже на ужин не осталось сил. Я рассказала Алехандро о своих приключениях, и он предложил сходить для меня за миской сопа де фрихоль, похлебки из черных бобов, приготовленной его матерью. Я с благодарностью приняла его предложение.
Я приняла душ, затем в дверь постучали. Это была Иза, которая принесла похлебку, свежий сыр и хрустящие тортильи. Поставив еду на приставной столик у окна, она притянула к себе стул со словами: "Ну, рассказывай".
Я с облегчением рассмеялась. Прямо как в старые добрые времена. Я рассказала ей все, что произошло.
- Я видела по телевизору, - сказала она. - Группировка, которая называет себя "Дети Говорящего Креста", взяла ответственность за ограбление, заявив, что вернет статуэтку законным владельцам, а именно майя.
- Эти "Дети Говорящего Креста" - они, ну… главная террористическая группировка или что-то в этом роде? Я никогда о них не слышала.
- Насколько я знаю, о них никто не слышал, - ответила Иза. - Я уж точно не слышала.
- Определили, что это была за статуэтка? - спросила я, вспомнив о Джонатане и Лукасе.
- Да, на месте преступления случайно оказались два археолога. Твои друзья? Они сказали, что это было вырезанное из камня изображение божества, крылатой змеи, которую называют Ицамна.
После того как Иза взяла тарелки и спустилась вниз к семье, я забралась в кровать.
Несмотря на усталость, я никак не могла заснуть. Я оказалась между двух огней. Моя вина или, скорее, большая ошибка заключалась в том, что Изе я рассказала не все. Я не знала, стоило ли рассказывать ей, что в "Эк Баламе", несмотря на маску на лице, я узнала Алехандро? Должна ли я была сказать это ему? Или федеральной полиции? Но я вспомнила того полицейского и решила, что как раз полиции я ничего рассказывать не буду.
Акбаль
Давным-давно у меня был приятель, который каждому, кого знал, он давал характеристику того или иного автомобиля. Самым нелестным считалось сравнение с фургоном эконом-класса.
Я была, как он мне говорил, похожа на "тандерберд" с откидным верхом 1956 года выпуска. Не слишком разбираясь в машинах, как в старинных, так и в современных, я не понимала, что это означало. Но однажды, спустя пару лет после нашего расставания, я оказалась на шоу классических автомобилей и увидела эту машину: серебристая, она стояла на вращающейся платформе. Возможно, я нравилась ему больше, чем мне казалось.
Так или иначе, несмотря на то что я едва помнила, как выглядел этот мой приятель, после нашего расставания я начала классифицировать людей, используя его способ. Иза, например, похожа на машину, которую водит. Элегантный и модный "Мерседес-580SL" с откидным верхом.
Джонатан? Британский зеленый гоночный "роувер" с кожаной обивкой салона. Благородный, сдержанно-дорогой и, быть может, немного надменный.
Лукас? Пока я не могла точно определить его автомобиль. Но, независимо от марки, цвет должен быть черным.
Когда утром следующего дня я спустилась вниз чтобы раздобыть чашечку кофе, у конторки портье стоял человек, о котором я уже начала думать как об огромном грузовике "Мэк тракс". Из тех, что с ревом нависают над вашим бампером так, что в зеркало заднего вида видна только серебряная решетка, похожая на ряд акульих зубов. Не сомневаясь, что еще немного, и он передним бампером вас раздавит, словно какое-то мелкое насекомое, вы испытываете почти осязаемое облегчение, когда, наконец, он, рыча, проносится мимо, после чего вашу машину начинает дергать и кренить в его кильватере.
Это был офицер полиции, расследующий похищение, майор Игнасио Мартинес, как я выяснила накануне вечером. Было совершенно ясно, что этот человек из тех, кто сначала стреляет, а затем задает вопросы, кто назначает виновных уже в начале расследования, а после ни перед чем не остановится, чтобы доказать это, не обращая внимания на свидетельствующие об обратном доводы.
Вскоре я узнала, что в краже статуэтки Ицамны, по его мнению, был виновен доктор Эрнан Кастильо.
Я проснулась поздно. День был пасмурный, что соответствовало акбалю, дню зла и мрака. Я так и не смогла прийти к какому-либо решению дилеммы прошлого вечера, но когда я увидела стоящего у конторки портье Мартинеса, то поняла, что решение найдено, хотя оно было самым ужасным из всех возможных.
Но Мартинес искал не Алехандро, а меня. Он хотел поговорить о докторе Эрнане.
Из вестибюля мы прошли в небольшую гостиную.
- Что привело вас в Мексику, сеньора? - начал он.
- У меня перерыв в занятиях, каникулы.
- Что заставило вас выбрать именно Мериду целью своею путешествия?
- Я изучаю историю майя и языки, - ответила я.
Затем наступила пауза.
- Думаю, ваши ответы на мои вопросы, так сказать, не до конца исчерпывающи. Итак, в чем причина?
- Возможно, вы задаете не те вопросы, - огрызнулась я. - Что именно вы хотите узнать?
- Я хочу знать местонахождение доктора Эрнана Кастильо, и я полагаю, что у вас есть ответ на этот вопрос, - сказал он.
"Местонахождение? Кино насмотрелся!" - подумала я.
- Ради всего святого, какое отношение ко всему этому имеет доктор Кастильо? Вы же не считаете, что он связан с ограблением? Доктор Кастильо - уважаемый ученый.
- Полагаю, я здесь уполномочен задавать вопросы, сеньора, а не вы. Я не думаю, что он зашел в бар и сам взял статуэтку. Но я считаю, что он замешан в преступлении. Они с сеньором Гомесом Ариасом поссорились из-за украденной статуэтки, это произошло несколько недель тому назад.
- Я не знаю, где он, - ответила я. - Но точно знаю, что он не стал бы ввязываться в подобную отвратительную историю.
Он не обратил внимания на мое последнее замечание.
- Но вы приехали в Мериду, чтобы встретиться с ним, не так ли?
Похоже, Джонатан или Лукас были более исчерпывающими в своих свидетельских показаниях, чем я.
- Да, но он отменил первую встречу, наш ужин, позапрошлым вечером. С тех пор я о нем не слышала.
- А в чем причина такого проявления плохих манер с его стороны?
- Плохих манер?
- Отказ от ужина с такой симпатичной иностранной гостьей, которую сам же и пригласил, нельзя назвать хорошими манерами даже в Канаде, не так ли?
Я проигнорировала насмешку.
- С какой целью вы собирались с ним встретиться? Быть может, чтобы вывезти нечто краденое из страны? Насколько я понимаю, вы хорошо осведомлены о ввозе-вывозе товаров.
- Я действительно не знаю, о чем он хотел со мной поговорить. Я приехала сюда, чтобы просто отдохнуть от учебы и канадской зимы, - ответила я. Мой ответ, хоть и правдивый, даже мне показался подозрительным. Да к тому же выглядела я слишком взрослой для студентки.
Еще одна продолжительная пауза. Возможно, это такой прием, подумала я, - выдержать длительную паузу, чтобы человек чего-нибудь да выболтал.
- Можно взглянуть на ваш паспорт?
Новая попытка. Я вручила ему паспорт, затем с беспокойством наблюдала, как он засовывает его в карман своего пиджака и поднимается со стула.
- Вы не можете вот так запросто забрать у меня паспорт! - возмутилась я.
- Да, но я это сделаю. И, как говорят в ваших американских фильмах, никуда не уезжайте из города, сеньора.
Затем он ушел, а я подумала, что единственное, в чем он прав, так это в том, что касалось фильмов.
Моей первой реакцией была попытка связаться с отцом, чтобы узнать, может ли он что-нибудь сделать, прибегнув к своим старым дипломатическим связям. Удивительно, но, вне зависимости от того, сколько нам лет, попав в затруднительное положение, мы обращаемся за помощью к родителям. Однако, когда отец вышел на пенсию, мои родители превратились в страстных путешественников и постоянно находились в разъездах, обычно в каком-нибудь малоизвестном месте. В настоящее время, если я не ошибалась, они путешествовали на поезде, идущем со всеми остановками до Улан-Батора. Поэтому я отправилась разыскивать дона Сантьяго.
Высказав мне свое возмущение далеко не дипломатическим языком, он подъехал к телефону и начал названивать каким-то старым знакомым по дипломатическому корпусу.
Выйдя из гостиной, я направилась к конторке портье, за которой сидел Алехандро.
- Алехандро, нам нужно поговорить, - прошипела я, проходя мимо.
Он ни на мгновение не смутился, а лишь улыбнулся и кивнул. Алехандро был невозмутимым молодым человеком.
- Жди меня через час в "Кафе Эскобар", - сказала я, назвав небольшой ресторан, расположенный в паре кварталов от отеля.
Немного успокоившись после короткого разговора с Сантьяго Ортисом и его обещания постараться уладить эту неприятность с паспортом, я отправилась в кухню, чтобы, налить себе кофе. Иза с матерью сидели за большим дубовым столом и потягивали кофе. Вскоре к нам присоединился и дон Сантьяго. Я рассказала им о событиях этого дня и спросила о доне Эрнане.
- Он до сих пор не вернулся, и о нем ничего не слышно. Мы начинаем волноваться, - сказала Франческа.
- Он уже не раз так пропадал, - заметил Сантьяго.
- Да, но обычно он звонит, - возразила Франческа.
- Вчера я была у него в офисе. Дверь заперта. Я надеялась, что он там, а если его там нет, я думала, что мне удастся проникнуть внутрь и посмотреть, нет ли там указаний на то, где он может быть.
Ортисы переглянулись, и Франческа встала.
Сантьяго сказал:
- У нас есть ключ. Дон Эрнан всегда терял свой, поэтому он оставил нам запасной. Франческа тебе его даст. Уверен, дон Эрнан не стал бы возражать.
Когда, спустя несколько минут, я с ключом в руках уже собиралась уходить, в кухне зазвенел колокольчик. Отель "Каса де лас Буганвильяс" до сих пор сохраняет традиции изысканных домов ушедшей эпохи, включая сигнальную систему из колокольчиков на шнурках, соединяющую верхние и нижние этажи, чтобы какой-нибудь постоялец-аристократ с верхних этажей мог, потянув за шнур, позвонить в кухню. Кто-нибудь из персонала отправлялся наверх, чтобы выслушать распоряжения, затем спускался вниз, исполнял их и снова возвращался наверх доложить о выполненном задании.
Конечно, большинство постояльцев отеля, когда им что-то было нужно, просто звонили портье.
- Я думала, что эта система уже давно не работает, - сказала я.
- Так оно и есть, - вздохнула Иза, - колокольчик есть только у Императрицы.
Франческа поднялась со стула, чтобы лично ответить на звонок.
- Императрицы? - спросила я.
- Сеньора Хосефина Рамирес де Леон Тиноко, - ответила Иза. - Она обращается с членами семьи так, словно они ее личная прислуга!
Я даже не попыталась сделать вид, что понимаю мексиканскую систему присваивания имен, но общую идею я уловила: чем длиннее имя, тем выше статус. Такое имя должно было поставить донью Хосефину на уровень королей, возможно, даже божества. Было очевидно, что ей ни к чему знать, как пользоваться телефоном.
- Она носит мантилью? - спросила я.
- Всегда.
Иза улыбнулась.
Я отправилась в "Кафе Эскобар". Я не знала, появится там Алехандро или нет.